Поэма шетая. Таня Коростикова Евгений Павлович... В очках, Стремительный и элегантный... Кому-то он внушает страх... Другие же его в гиганты Определили... В их числе – И я... Он заразил предметом... Социология... Во зле, Невежестве и он запретом Властей душился наряду С генетикой... Тупые власти Во мракобесном злом чаду Перемололи в зверской пасти Своих мыслителей, пока Там, «за бугром» не проявилась Всесильем мощная река Социологии... Но билась Мысль и у наших... Под «марлен» Закамуфлировав чужачку, Профессор Прохоров болел За суть науки важной... Жвачку Необходимую привнес Цитатами из неизбежных Партийных классиков – и воз Тяжелый вытащил из прежних Запретов и белиберды... Наш курс для Прохорова – первый... Идеологии пуды В предмете действуют на нервы. Но суть доходит все равно... Легко профессор вдохновлялся, Все высветлял нам, что темно – И интерес наш углублялся.... Итак, причиною -- «марлен». Точней – блистательный профессор, Чьей волей поднят был с колен Предмет, в котором ни бельмеса Не понимала власть... ЦК За год до этого Леваду Изгнал с предметом – на века... Профессор доказал, что надо Нам забугорный инструмент Взять – это в наших интересах... И, кстати, не любой студент Способен был понять, что пресса Глуха, безрука и слепа Без обращения к народу... «Социология – судьба!» -- Решила – и судьбе в угоду Все время стала проводить У Прохорова в новой лабе... Профессор строг. При нем чудить Нельзя... И вот, на переправе На третий трудовой семестр, Журфак сколачивал команды... -- Дойдя до отдаленных мест России, всех опросим... К нам ты, Татьяна, хочешь, на маршрут – По селам заполнять анкеты? -- Со мной Феклюнину возьмут С Суворовой? Подружки эти С социологией дружны... -- А все ли прочитали Кона? Что делать – понимать должны... -- Конечно! -- Ну, тогда законно В Команду мы включаем их... Команду лично Сам возглавил, Дал нам в наставники своих Любимых аспирантов... Ставил Задачи, долго разъяснял – И добивался пониманья... Над нами с Галей шефство взял Григорий Кунцман... С нами Таня Суворова... «Зеленых» нас В отряде много, но и дело Большое... В общем – супер-класс -- Мероприятие... С душою К нему готовились в Москве... Велели подкупить сапожки Резиновые... Монтескье Писал о глупости? Немножко Ему добавила б и я: Уже пора б лететь на поезд, Я, вещи в чемодан суя, Решила – и резон напорист, Что для сапог должна купить Особую, не медля, сумку... А надо б на вокзале быть... Нет, вы видали недоумку? В расстройстве Галя, но меня Подруге не переупрямить – И поспешила, семеня... Купила – и назад... Шаманить, Чтоб задержали наш состав Пытаемся вдвоем с Галиной... В такси вдавились, растолкав Стоявших в очсереди длинной Под их лихие матерки... -- Быстрей, опаздываем, дядя... Заплатим... -- Сколько? – Здесь торги Едва ль уместны: -- Ну, внакладе Не будете, прошу – быстрей: В командировку опоздали... -- Раз опоздали, то... -- Без прей! Вдруг поезд опоздал? -- Едва ли... Ну, надо ж! В этот день состав Отправился без опозданья, А мы остались, опоздав... -- Что делать, Галя? -- Ладно, Таня, Ведь кассы нам не миновать? Пойдем просить билет до Шацка, Что бесполезно горевать? -- Постой, хочу хоть отдышаться... -- И вправду дышишь, точно мы С тобой сюда бегом бежали... Пойдем поплачамся... Пимы Твои! -- Сапожки! -- Похромали! С задержкой в несколько часов Отправились вослед за всеми... До Шацка нету поездов... Чтоб мне сильней вдолбился в темя Упрямой глупости урок, Меня воспитывал автобус. Наверно на заду ожог: Сидела на капоте, горбясь, А сверху на меня мешок Возложен с хрюкавшей хавроньей – Такой вот пережили шок... -- Приедем, а они прогонят... -- Прогонят? Нас с тобой? Сейчас! К утру мы вышли к интернату... -- Ну вот. Встречай нас город Шацк... -- Привет из Шацка деканату! О Шацке что вам рассказать? Одноэтажный, невеликий... В соседстве города назвать? Ну, Сасово, Моршанск... Но книги Твердят, что городок возник Годков четыре сотни с гаком Назад – и ведомо из книг: Что был он блок-постом, биваком Бойцов на подступах к Москве, Включенным в Шацкую засеку, А городом, таким, как все – (Возьмите это на заметку) -- Стал только двести лет спустя – И герб, пожалованный Шацку, Включает улей не шутя – И не считайте герб за цацку: С него история глядит. Рожь в двух снопах на старом гербе -- Она о чем-то говорит... Здесь начинать нам наше «дерби»... И нужно все узнать о нем: Что он стоит на речке Шаче, Притоке Цны... Мы узнаем, От станции, куда, две клячи, Приперлись с Галкой, в Шацк -- км – (От Нижне-Мальцева – подскажем) – Чуть больше тридцати, но мне Казалось, что пятьсот... На вашем Пути в Самару из Москвы, Коль едете на «волге» к Волге, Никак не проминете Вы Тот городок, где мы в тревоге Приспособлялись изучать, Какая здесь в фаворе пресса – ЦК о том желает знать Не из пустого интереса – Чтоб содержание газет И телепередач улучшить... В авоську – стопочку анкет – И марш по селам... Чтоб прищучить Реципиентов, в пять утра В автобус надобно вломиться... -- Анкета? Экая мура! Над ней же надо час трудиться! Кто ж мне позволит целый час С чужой бумагою возжаться? Нет, не везде встречали нас С восторгом и теплом, признаться. Пришлось просить и убеждать, Порою – просто унижаться. Нередко – час и больше ждать, Пока с делами расквитаться Сумеет наш реципиент... -- Ну, ладно... Прямо из столицы? А не шпионка? Я в момент Шпионов узнаю по лицам – Зачем-то к нам, как мухи льнут. Политика – такое дело... -- Я думал, здесь на пять минут, А тут – на добрый час... Сидела – Живот от голода свело... Реципиент: -- Постой-ка, дочка... Не сразу до меня дошло, -- Он из большой, почти как бочка, Кастрюли черным черпаком В эмалированную миску Окрошку бух! -- Чего мы ждем? За стол – и слопать все без писку. Не то твою брошюру – в печь! -- Я села и давилась, ела... -- Теперь давай – о чем тут речь? – Я не рассказывала – пела... Еда для нас – больной вопрос. Мы уезжаем – все закрыто... В совхоз примчимся и колхоз – В сельпо пустые полки... Сыто Нам не было давным давно... -- Вот так худеют наши люди! -- Да... Здесь толстеть нам не дано! -- И мы мечтаем, как о чуде, Что кто-нибудь покормит нас. Случалось это, но нечасто... Во мне ж – родительский заказ Есть у чужих сидит... Ведь в нас то, Что было дома внушено, Сидит, как жесткая программа... -- Пусть угощают, все равно – Ешь дома! – так внушала мама – И не могу переступить Внушенного в дому запрета... Иной и рад бы покормить... -- Спасибо, нет! – звучало это Помимо воли... В первый раз Мужик окрошкой оскоромил – Потом уже перемоглась И ела, коль давали... В доме Селян не шибко-то поешь: Россию задавила бедность... -- Вот – чаем душу распотешь – Чаек последний... Нам за «вредность» Такую пензию дают: Двенадцать рубликов на месяц – Ни жить ни умереть, -- Живут Здесь без надежды, разуверясь Во всем, что возглашает власть. -- Считай, что каждая – лишенка, -- Старушка горестно тряслась... Раз над Сережкой Садошенко Мне захотелось подшутить: Ходил важнючий – с красной папкой... Старушке: -- Может он решить Вопрос о пенсиях... С охапкой Носился, как и все анкет Сергей... А тут к нему сбежались Пенсионерки все: -- Скорей Дай пенсию! – Пообижались И на него и на меня... -- Татьяна, что ты наплела им? За это знаешь ли... В два дня... Не стыдно? Тем уж обижаем, Что мы – такие – из Москвы... Нет, правда – совесть есть, Татьяна?... -- Прости, Сережка!... -- Хохма... Сгинь! -- И тут неумного обмана Так стыдно стало мне – до слез... Над самым важным подшутила. А если б кто-нибудь донес Тому же Прохорову? Было Наверно б не до смеху мне... Что за ребячество, ей-Богу?... Мы перед сном о прошлом дне Еще трепались понемногу, Договорившись: о еде – Ни слова, даже ни полслова... Но постепенно в темноте, Как и вчера, вздыхали снова: -- Картошечки бы с огурцом! -- С селедкой... – О деликатессах Не появлялось грез ни в ком – А о простом, привычном... Трескать Картошку – вот о чем мечта, А не о трюфелях... Мы с Галей Терпели гордо... -- Суета... В войну не то претерпевали... Грачева Милка стала врать: -- В селе так славно покормили... -- Ты завралась некстати, мать! -- Ах, так! – Чуть Милку не убили... В колхозах, где пришлось бывать, Везде на вереях – прибиты Из жести звездочки... Где пять, Где больше... На войне убиты Все поголовно мужики... Их вдовы, что сейчас старухи, Не сняли черные платки. У них натруженные руки И «пензия» -- двенадцать рэ, За что невыносимо стыдно. Мне – стыдно. Вряд ли при царе Так было горько и обидно За Родину, ее судьбу... В России сирых призревали. Сейчас – глядят «через губу»... Воспрянет ли страна? Едва ли... Бедна рязанская земля... В деревне молока не купишь. Просили, денежки суля... -- У нас – «одна нога»... – Потупишь Глаза: мол, ясно, поняла... Разобрались с «ногой» не сразу... Так мне хозяйка знать дала, Что ей по бедности нет сладу С коровою – не прокормить – И держат на четыре дома Одну... Дают ее доить – (-- Тогда и корм за мной, кулема!) – Разочек за четыре дня... -- Не остается молочишка Не то что для чужих – и для Своей-то внучкм... Да, малышка? И ты б хотела молочка? А нету. Только завтра доим... -- Простите... -- Так вот, червячка Не заморили, лишь бедою Людской сильней оглушены... А мы им задаем вопросы О том, как лучше им должны Взамен кормежки полит-босы Навешать на уши лапши... Мы ходим, пишем те анкеты... Раз припозднились. Ни души На улицах село... -- И где-ты Теперь оказию найдешь, Чтоб до райцентра нам добраться? -- Что, испугалась, молодежь? Жди здесь! – Так страшно оставаться Одной в кромешной темноте. Куда-то Шинкаренко Таня Ушла... Какие-то не те Повсюду шорохи... Густая Меня окутывает тьма... Уже на пятом курсе Таня. И, полагаю, что сама Едва ль, о подвигах мечтая, Примкнула б к нашей ерунде... Она за Левою Гудковым, Чтоб ведать, с кем сейчас и где Жених... А с ним, весьма толковым, И Прохоров совет держал, Не говоря об аспирантах... Ночь... Где-то близко затрещал Мотор... -- Эй, Таня! Я на ватных Ногах приблизилась... Пацан На дребезжащем драндулете... -- Садись, поедем в Шацк... Туман Над большаком... При слабом свете Фар маломощного коня, Тот незнакомый сельский парень, Желая удивить меня, А может просто был в ударе, Сперва на мостик через Цну Взлетел... А тот мосточек хилый Полузатоплен... Гнал волну... -- Ой, осторожнее! – молила... Устроил гонки со вторым, Что вез Татьяну Шинкаренко... Едва ль нарочно повторим. Такое в жизни шибко редко Бывает... Птицами летят Два мотоцикла над асфальтом... Кружим по Шацку... Интернат... Пред кем бы похвалиться фартом? -- Ой, Гриша! Ты не нас ли ждешь? – Григорий потерял дар речи... -- Татьяна, ты нас доведешь! Ну, признавайся, человече, Давно ли получил права? Тот ухмыльнулся -- Нету прав-то... -- Давно-то ездишь хоть? -- Дня два... Такая с запозданьем правда Усилила ажиотаж... Григорий заскрипел зубами... -- Опять ты подставляешь наш Весь коллектив... Случись что с вами, Профессор загремит в тюрьму... -- Зато мы мчались как на крыльях... -- Еще и это не пойму: Как вас в дороге не накрыли Гаишники? -- Нам повезло... -- Пусть будет вам и впредь везенье... Ступайте спать... Сквозь нас текло Дней быстрых лета исчисленье... Кто те лишения со мной Делил среди халуп убогих? Из всей команды озорной Назвать бы хотя бы и немногих, Пусть хоть фамилии звучат Творивши искренне и тяжко Науку важную ребят: Успенский, Князева, Ромашко, Кулиш, Березина... Мои Подружки, а по духу – сестры: Феклюнина... Господь, дари Ей и Суворовой – преострой Сердечной радости, любви... Будь щедрым и к другим из наших, И чаще к радости зови -- Возьми нас всех на карандашик... Успенский Костя... Как-то он С одним дедком разговорился... -- Отец-то служит где? -- В ООН... -- А, два нуля и «Н»... Случился Со всеми обморок... Потом На все лады мы обыграли Те два нуля... Вот так живем, И труд и смех в одном бокале... Нам, социологам узнать Все полагается о месте, Всю информацию собрать, Все слухи, суеверья, вести. Шацк был в минувшие века Столицей по торговле пенькой. Была торговлишка бойка... Сегодня – снулой деревенькой Стоит он посреди страны... Есть, правда, фабрика-малышка, Где шьют кургузые штаны... Ликеро-водочный... Излишка Сего продукта на Руси С Петра Великого не знали... Есть мясокомбинат... Вкуси – И выплюнь – не еда... Едва ли Едят коты ту колбасу... Мы, правда, съели бы в охотку... -- Добраться бы, так съели б всю... -- В особенности, коль под водку... Есть краеведческий музей В селе Желанном, рядом с Шацком... В Старо-Чернееве – глазей На монастырь старинный в шатком, Полуразрушенном видке... Когда глазеть-то? Мы в работе От всей «культуры» вдалеке, В извечной о еде заботе... -- Пойдем, заглянем хоть в сельмаг... Все та же жалкая картина: Завмагша в ворохе бумаг – (Бумаг бы и на ГУМ хватило) – И стайка ошалелых мух, Облюбовавших горку сушек... Чем подпитать московских двух Все голодающиъ подружек? -- Хоть старым яблочным пюре... -- Нам не откроете по банке? -- Гляди-ка: с сахарком! -- Харе! -- Да вкусно! -- Вкусно! – По подлянке Вдруг закрутило в животе... -- Я, Галя, отойду в лесочек... Сажусь под кустиком в мечте, Чтоб мне Господь послал кусочек, Как той вороне, хоть сырка... Должно быть, Бога рассердила... Он подтолкнул меня слегка – И голой попой угодила В крапиву... Мой дичайший ор, Наверно в Шацке услыхали... Но Бог решил, что недобор: Нас на телегу подобрали. На ней солома. На нее Уселась прямо волдырями... И в этот раз уже мое Стенанье, видно, даже к маме Аж в Николаев донеслось... Такие были переделки. Учились жизни вкривь и вкось... По счастью, беды были мелки, А впечатленья велики... Той экспедиции уроки Открыли истины куски, А в них заложены истоки Мировоззренья моего... Я знаю, как корежит голод, Я знаю, как живет село, Провинциальный русский город... Рядком, я помню, два села – Ольхи и Шамарга стояли... В Ольхах по избам грязь была... Как чисто в Шамарге... Вязали В ней женщины в любой избе Не прекращая разговора... Пытаясь так, трудом, в судьбе Подняться – бились до упора... Я встретила таких людей, На коих держится Россия Вне воли мерзких комвластей, Чьи деструктивыные усилья Россию душат и гнетут... Жаль, что в рассказе лейтмотивом – Мой голод... Пусть не так поймут, Но я не собираюсь чтивом Сусальным развлекать народ... Что было – было... Вспоминаю В сельмаге очередь... Берет Село мешками сахар... Маяюсь, Стою с одной старушкой... Жду... Уже схватил за горло голод... Терпеть нет мочи... Что ж, пойду, Отставив воспитанье, гордость – Старушка хочет покормить: -- Возьмем «песок», переберемся За речку, поедим... Томить Стал голод так уж, что сорвемся – Вот-вот – и бросим навсегда Социологию и босса... Профессор приволок сюда Науку двигать, а забота О нас осталась вне его Вниманья... С бабкой отстояла Очередину – ничего! Мешки ей в лодку помогала Затаскивать... Пересекли Речушку... Те мешки втащили Ей в избу... Печку разожгли... Но не могу... Уж так вдолбили Родители, что у чужих Есть – невоспитанно, что даже И голод принципов моих Не превозмог... Ушла подальше От соблазняющей печи И угощающей старушки... Такие, значит, калачи... А в интернате на подушке – Как Буратино: лишь на миг Глаза прикрою – пред глазами Котел с картошкою возник... Открою – ничего... За днями Стремительно летели дни... Заполненных анкеток стопки Неспешно множились... Взгляни: Уже не две, не три коробки... А двадцать – ничего себе... -- Придется только под анкеты Нам брать отдельное купе... Намеком разговоры эти, Что приближается финал Голодной долгой эпопеи... Недоработки подбирал Наш коллектив... -- А вот тебе я, Татьяна в Шацке подобрал... Хорошего реципиента, -- Профессор вечером послал: -- Вот адрес... -- Ладно... До момента Пока интродуктивный спич Не завершила, полагала: Зря изощряюсь... Точно сыч Старушка хилая молчала. Одета в старое рванье... Меня пугало косоглазье... Заговорила – и в нее Влюбилась просто... Вищно сразу: Интеллигентна и умна... А сколько книжек прочитала... И виновата ли она, Что ей страна дает так мало, Как воздаянье за труды? Я просидела с той старушкой До ночи.. Были с ней горды, Анкету завершив за кружкой, Как деготь крепкого чайка... Я распрощалась умиленно... А в интернате же, пока Я с той старушкою влюбленно За жизнь болтала, все вверх дном: -- Опять Татьяна потерялась... Я вышла... Ночь... Темно кругом... А меж домами заметалось Фонариковым светлячком, Пятно взволнованного света... Шеренгой движутся... -- О ком Печетесь? Обо мне? -- За это Не разговаривайте с ней: Опять всех на уши поставит – И рада! Но копилка дней Пуста... -- Ребята, нас поздравит Райком – и в нашу честь пикник Устраивают на природе... И в первый раз в меню возник Вкус колбасы, обычной вроде, По правде говоря, плохой, Вареной – рыхлой и зеленой, Какой-то влажной, не мясной, Да ко всему еще соленой... Но с голодухи так пошла – Как сервилаты и салями: До крошки подмели, дотла Смели, спалили, съели сами, Райкомовским оставив шиш... Так завершилась эпопея... Такое в жизни совершишь Лишь раз... Нисколько не жалею, Что это все пережила... Такая жизненная школа В самооценке подняла: Я выдержала... Я – прыжково – На новый уровень взошла В мировоззрении, и в дружбе, В сотрудничестве – и взяла Немало важного, что нужно Профессии, из этих дней... Вот все... Увязаны анкеты... Короче дни и холодней... Я не забуду это лето... Мы с теми, с кем труды и дни Делили, словно породнились... Все неприятности – в тени, Мы радостями подкрепились И научились их творить И для себя и побратима... Итак, мы начали торить Тропу судьбы неукротимо... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
