Чудеса

 

«Как же было хорошо! Господи, неужели всё это было? Как противно после этого снова оказаться здесь…» - думала Светлана, лежа одна на широкой супружеской кровати. Муж у соседа смотрел с друзьями футбол. «Ну и пусть он там кушает свой футбол и запивает его пивом, лишь бы только, когда придет, ему не захотелось… А засыпать одной теперь даже лучше, можно повспоминать» - Светлана накрылась одеялом с головой и с улыбкой побрела навстречу воспоминаниям.

 

…Она сидела на Солнечном пляже и разглядывала людей: вот несколько парней подвалили к группе девушек знакомиться (интересно, кто кому их них понравится?), вон пожилая толстая дама кормит своего пожилого мужа виноградом (кажется, они дружно живут или делают вид?), а там дети не стали играть с девочкой кавказской национальности – дочкой местных продавцов шавермы (взрослые научили?)… Свету особенно тронули эти непосредственные до жестокости дети, видимо, потому, что она часто сталкивается с такими делами, будучи учительницей младших классов. А вон в море только что окунулась Светина старшая сестра, с которой они и приехали сюда, в незнакомый, но прославленный Севастополь.

- А вы почему не купаетесь? – вдруг услышала она прямо над своим ухом густой улыбчивый голос и обернулась. За ее спиной стоял, наклонившись, молодой мужчина – невысокий, плотно сложенный, с сильно-волосатыми руками и очень пушистыми ресницами – мужчина как мужчина, хотя чем-то как будто знакомый.

- Холодно… - соврала Света – Я легко простужаюсь.

- Тогда, может, чайку? Вон там, в кафе – он кивнул на пластмассовые столики, расставленные на асфальтированной площадке около пляжа.

- Я не могу вещи оставить… - не хотелось Свете никуда идти.

- Так возьмите с собой! – настаивал мужчина с блеском в глазах.

- Я не могу. Сестра купается. Выйдет из моря и меня не найдет.

- Ну, тогда давайте подождем сестру! – засмеялся мужчина. – Может, она тоже не откажется от чашечки чего-нибудь нашей компании.

- В какой-такой нашей компании? – возмутилась Света и подумала «Ничего себе, нахал! А с виду не скажешь!»

А мужчина вдруг неожиданно смутился под Светиным взглядом и ответил тихо и как-то мягко:

- Да я тут с товарищем… Если еще вы… и ваша сестра – вот и будет компания вроде как…

- Ей еще рано в компанию, она маленькая. – Пыталась отвязаться Света.

Мужчина присел на корточки около Светы, долго молчал, опустив глаза, потом поднял свои пушистые ресницы и с укоризной, но так же мягко сказал:

- Зачем же вы неправду говорите… Я же давно на вас смотрю… Вы… Вы очень красивы… Извините… - мужчина поднялся и пошел прочь.

Света посмотрела ему вслед и… узнала! Вот почему он показался ей знакомым! Пару дней назад она ужаснулась, увидев на спине одного мужчины огромный шрам… через всю спину… Эта спина со шрамом целый день на пляже попадалась ей на глаза. Это был он. Мужчина со шрамом через всю спину. «Ну, вот… У него и так шрам вон какой, а я с ним так…» - Свете стало совестно и она решила, что на следующий день, если он будет на пляже, она с ним обязательно поздоровается. Но после этого разговора его не было на пляже ни завтра, ни послезавтра. Света уже и думать о нём забыла, но однажды, выйдя из моря, уставшая, накупавшаяся, Света чуть не плюхнулась на розу, лежащую на ее полотенце. На розе была записка, а в записке – стихи:

 

«Вы – очень красивы… Богиня…

Неземной теплоты существо…

Вы среди всех как Мальвина,

Как Дюймовочка, как Божество!»

 

«Что это?? – всё затрепыхалось у Светы внутри. – Это мне что ли? Это про меня?? Серую, неприметную «учителку» с немодно-длинными волосами и слишком серьезным взглядом и голосом…» Света была восхищена, поражена, удивлена, но старательно убивала всё это внутри себя. «Ну и что, подумаешь, стишки? – говорила она сама себе спустя пару часов, – не велика хитрость! Небось, списал откуда-нибудь! Я уже не девочка, чтоб на такую лапшу для ушей покупаться!» И к вечеру света уже в полном спокойствии прогуливалась по набережной вместе с сестрой. Потом, когда стало совсем темно, они поехали домой, на Стрелку, они снимали комнату в Стрелецкой бухте. Выходя из троллейбуса на своей остановке, Света запуталась острым носом туфли в широкой брючине и едва не упала, какой-то моряк успел подать ей руку.

- Спасибо… - Светлана разжала пальцы и хотела пойти, но моряк вдруг удержал ее, скользнув пальцами по ее руки и взяв за запястье.

Света испугалась:

- Вы что???

- …Здравствуйте… - тихо и мягко произнес мужчина со шрамом на спине.

- Ой! – Света почти вскрикнула, когда узнала в моряке своего «воздыхателя», как говорила ее сестра. – Вы что, за мной следите что ли?

- …Нннет, да что вы! – кажется, он не ожидал, что его могут заподозрить в таких деяниях. - Я с дежурства иду. – Он отпустил ее руку.

А Свете стало стыдно за то, что она все время обвиняет в чем-то вежливого, культурного человека:

- Извините…

- Скажите, вам будет сильно неприятно моё общество, если я вас провожу?

- Я замужем! – отрезала Света и подумала «опять я грублю… не за что не про что…»

А он как будто и не заметил этой фразы:

- Темно… Дураков везде хватает… А вы – он посмотрел на Свету и ее сестру. – одни…

- Проводите, проводите, молодой человек! – вмешалась Светина сестра.

И они пошли от остановки втроем. Мужчина шел рядом с сестрой. Они говорили о чем-то: о Севастополе, о Москве, о погоде, о песнях, фильмах, животных… - как-то легко и бегло, перепрыгивая с темы на тему. Света почти все время молчала, но ей нравилось слушать их разговор, особенно его голос: его уверенные, серьезные или добрые, улыбчивые интонации, его рассуждения и увлеченные вопросы к сестре и к ней.

А дома сестра сказала:

- Светка, ну что же ты! Ведь это он за тобой ухаживает, а не ты за ним! Ты же его не обманываешь, про мужа сказала, ведешь себя серьезно, а ему, если хочется, – ну пускай ухаживает! Тебя-то это ни к чему не обязывает!

- Не обязывает… - повторила за ней Света. – Но вдруг он будет на что-то надеяться, зачем давать надежду?

- А разве ты даешь?

- Нет.

- Ну и дыши спокойно.

- Жалко его обламывать, он хороший…

- А себя обламывать не жалко? Общайся – раз хороший, отдыхай – ты в отпуске, а если чего захочет или будет надеяться – его проблемы, дашь от ворот поворот и всё…

- Не знаю…- промолвила Света напоследок и стала засыпать…

На утро он уже ждал их у подъезда. У него был выходной, и он хотел вместе с ними пойти на пляж. Так и пошло: если дежурство – провожает вечером, если выходной встречает утром. Сестра стала часто исчезать из их «компании» под благовидным предлогом, никакого товарища Виктор, так звали моряка-«воздыхателя», мужчину со шрамом через всю спину, с собой не приводил. Зато приносил Свете с сестрой фрукты, или цветы Свете. Иногда, в день его дежурства, хозяйка квартиры приносила из почтового ящика конверт с надписью «Светлане». В конвертах он оставлял стихи или какие-то нежные, но осторожные, слова…

Света уже не пыталась от него отвертеться, он вела себя честно, все рассказывала ему про свою жизнь, про мужа, про работу, он – про свою, про отсутствие жены, про то, что из Севастополя скоро переведут в Новороссийск (ведь он был русский моряк). Ей с ним было спокойно, комфортно и… интересно. Он много знал, много рассказывал, с вдохновением, знакомил ее с Севастополем и с ясными, искренними глазами слушал, когда говорила она.

Всё было замечательно, чисто и непосредственно, вот только отпуск кончился… Завтра поезд… Она прямо так и сказала ему:

- Завтра поезд.

Он остолбенел, как будто то, что ей надо уехать, было неожиданностью. Они стояли друг напротив друга и молчали. «Зав-тра по-езд» - бухали сердца. Виктор приблизился впритык и вдруг прижал Свету к себе: одной рукой за плечи, другой – прижал ее голову к своей груди. Они с ним ни разу так близко друг к другу не были, максимум, что Виктор позволял себе – это подать ей руку при выходе из троллейбуса и чуть-чуть задержать ее руку в своей… Он даже не пытался обнять ее, потому что она бы не позволила, он знал это. А сейчас Светин нос невольно ткнулся в его рубашку… Как же от него уютно пахло! Света почувствовала, что вот-вот – и глаза будут мокрые… От безысходности, от того, что этого быть не может и не должно этого быть! Он потянулся к ее губам, но Света вдруг «включила мозги» и отпрянула, почти оттолкнула его руками и… бросилась бежать по темным, запутанным дорожкам Херсонеса.

- Света! Светлана-а-а! Я люблю тебя, Светлячок мой! – кричал ей вслед Виктор. Он рванул за ней, но всё время сворачивал куда-то не туда, натыкался на стенки или тупики.

Утром он что-то соврал на работе и прибежал к поезду, но вагонов было 18, а до отправления оставалось минут 10… Света с сестрой уже сидели в поезде… Она видела, как что-то знакомое, родное пронеслось мимо ее вагона, но не вышла…

 

 

Света высунулась из-под одеяла и дотянулась до выключателя висящего над кроватью бра. При тусклом свете достала из сумки кошелечек: там, под молитвой, лежала его первая записка со стишком. Света изредка, когда становилось совсем тоскливо, любовалась на нее, любовалась потому, что в этой записке было что-то нежное, сказочное, романтичное - то, чего никогда не было до этого. С мужем всё было не так! Всё получилось как-то быстро и обычно: знакомство, несколько звонков, приглашение домой, первый раз и… свадьба. Уже много раз после свадьбы Свету настигала мысль, что она поторопилась, что она «выскочила» замуж, потому что он был первый за всё ее нехитрое существование и, Света боялась, что больше ждать нечего, потому что ей 29, потому что она серая и скромная мышь, училка. Так что замуж она вышла что называется «не долго думая», и только потом поняла, что ничего общего с мужем-то у нее нет: ни тем для разговоров, ни общих интересов, ни одинаковых стремлений или идеалов, ни любви… Он не понимал ее стихов, а её не увлекал футбол, он терпеть не мог романсы, а она затыкала уши, когда он врубал на полную громкость шансон, он не верил в Бога, а она верила, он не любил детские фильмы, а она не могла смотреть с ним «лёгкое домашнее порно», а потом еще и повторять это всё… Все эти противоречия её тяготили, а его нет! Ему нужна была именно такая мышь, которой больше некуда деться, которую не уведут, которая будет вкусно готовить, но не будет скандалить, а ей надоело быть одной – вот и всё! Поняв это, Света все же нашла лазейку от тоски – она захотела ребенка, вот где она могла раскрыться! Но ребенка пока не получалось - и это было совсем страшно… А уж того, что виделось в этой записке Света и подавно не знавала: некое подобие романа было до свадьбы, а после – цветы по праздникам, кино раз в год по обещанью.

Но Света не собиралась, даже не мыслила уходить от мужа, куда рыпаться и зачем – деньги домой приносит, не обижает, иногда забирает на машине с работы – всё очень прилично и благополучно.

«Хорошо, что нет ни телефона, ни адреса… Ничего нет – значит, и надежды нет…Если только чудеса какие-нибудь бывают, тогда, может быть, когда-то, где-то…» - подумала Света, убирая обратно записку.

Утром она проснулась, как и положено, в одной постели с мужем. Приготовила ему завтрак, собралась сама и пошла на работу учить детишек читать, писать, считать… Уроков было мало, в 11 утра Светлана была уже свободна. Конечно, можно было еще задержаться и прямо в школе проверить тетрадки, но она предпочитала делать это дома. Светлана подождала, пока закончится перемена, чтобы не прорываться сквозь «разминающихся» детей, и потом, прошла по пустому вестибюлю к выходу…

- А вы почему не на уроках? – услышала она на улице у себя за спиной голос.

«А вы почему не купаетесь?...А вы почему не на уроках?...А вы почему не купаетесь?...А вы почему не на уроках?» - Светлана остановилась, но боялась обернуться.

Голос подошел ближе и мягко произнес прямо на ухо:

- Светлячок, поехали домой?

- Поехали…

- Тогда давай, собери с собой самое необходимое…

- А что я скажу му… ? - у нее перехватило дыхание.

- Ты уже согласилась, Светлячок, поехали!

 

Следующим утром Светлана ушла, только не на работу, а на вокзал. Она не спрашивала – куда ехать и не видела ничего вокруг, кроме него. Словно во сне, она села с ним в какой-то поезд и целый день до вечера они сидели на нижней полке, обняв друг друга и он рассказывал, как бежал за ней по Херсонесу, как метался вдоль поезда, когда она уезжала, как напросился в командировку, как вспоминал номер школы и успел подежурить уже у нескольких школ, пока не нашел ее… Светлана как зачарованная слушала его и смотрела в добрые, нежные, любящие глаза с пушистыми ресницами…

Вечером он уложил ее спать на верхнюю полку, заботливо укрыл одеялом и ласково прошептал: «Спи, мой любимый Светлячок, спи, спокойной ночи тебе». И Светлана крепко и сладко спала всю ночь – она так дома на супружеской кровати не спала, как в эту ночь.

Утром Света проснулась и обнаружила себя на верхней полке поезда! Она перевернулась на живот и уткнулась лбом в стекло – мимо окна проплывали залитые сочным утренним солнцем скалы, сопки и небольшие зеленовато-голубые, сверкающие бухточки… «Что это? Бухты? Севастополь!!!» - всё внутри у Светы запрыгало, засияло, загорелось. – «Надо же как славно! Сказка! Чудеса какие! Севастополь!»

Светлана посмотрела вниз и увидела на нижней полке Виктора:

- Смотри, это же Севастополь!!! Мы подъезжаем к Севастополю! - с восторгом повторяла она. - Вот чудеса! Наверно, мне это снится!

Виктор засмеялся. Тут в коридоре поезда появился какой-то моряк, Виктор встал, пожал ему руку и, переговорив, сел на место.

Светлана растерялась:

- Это что, правда, не сон? Ты здесь? Ты пожимаешь кому-то руку, разговариваешь о работе?

- Конечно… - Виктор поднялся, положил руки на Светину полку и уткнулся в ее носик своим.

- И это правда, Севастополь? Ну, ты посмотри, ведь не может быть – Севастополь же!!!?

- Правда…

- Не может быть! А граница? Как меня пропустили?

- Я достал твой паспорт, а тебя попросил не будить, ты так замечательно спала!

- А как же м… мои родственники? Они же волнуются! Я никому ничего не сказала! Как же теперь? Что теперь будет?

- Я предупредил…

- Кого?

- В школу позвонил… - смущенно ответил Виктор и добавил, уже уверенно и смело. - Авось, и Господь нас не оставит... Всё хорошо будет, Светлячок! – он добродушно улыбнулся, подмигнул и бережно провел рукой по Светиной голове. – Всё. Будет. Хо-ро-шо!

- Чудеса… - Светлана недоверчиво покачала головой.

Впереди было столько проблем, но где-то внутри у Светланы слова Виктора «всё будет хорошо» свернулись уютным клубочком, и радостное предвкушение новой, счастливой, радужной, настоящей жизни вылетело на свободу нежным, трогательным, трепетным соитием губ.