Совместно с Катей Л.

 

(тестовый вариант)

 

Все события и персонажи выдуманы и никакого отношения к реальным

событиям и людям не имеют.

 

Нет… совсем нет папы, а есть только его искусственные заменители в

виде фотографий, памяти, мечтаний ночью перед сном вперемежку со

слезами в подушку. Оставшиеся вещи, которые он покупал, или

ремонтировал, или ломал. Тень его, кажется везде. Слышишь шум воды в

душе – почти как у него тогда. Чувствуешь запах сигарет с балкона, а

оказывается это сосед. Звонок, вначале короткий, потом… ждешь

длинный. А когда его нет, или есть опять короткий, или два, и уже знаешь,

что это не он, всегда сжимает горло и хочется плакать. И его старая

куртка все еще висит на вешалке. Книга, которую он читал всего лишь две

недели назад, так и осталась с закладкой из билетов на футбол, из двух

билетов на футбол… наших билетов на футбол! А его теплая сухая ладонь

вечером перед сном по волосам, легко и быстро, словно стесняясь

нежности к уже почти взрослой двенадцатилетней дочке, чувствуется, как

только об этом вспоминается. Его запах, он везде, даже сейчас. Почему

мне постоянно слышится его голос, негромкий и как бы из сна?! Почему

вдруг не стало папы?

 

Странно. Странно. Папы нету…

И никто не даст конфету,

Не разбудит утром рано,

Не починит в доме краны,

Не наточит нам ножи…

Странно мне без папы жить.

 

У папки теперь другой дом. И там его запах. Там его руки. И там моя

память. Которая, правда, все чаще тоже похожа на сон.

 

С тех пор уже прошло пять лет.

 

* * *

 

Выхожу из маршрутки и чувствую, что меня сзади кто-то обнимает за

талию. Думаю, что это кто-то знакомый. Поворачиваюсь и вижу

совершенно левого дядьку. Делаю большие и страшные глаза. Дядька

говорит, что чуть не упал, улыбается и садится в маршрутку. Хм.

 

* * *

 

Иду я вечером по улице домой. Поздно. Подходит какой-то молодой

человек и говорит:

- Девушка, бу-бу-бу… (бурчит что-то нечленораздельное).

- Что? – это я спрашиваю.

- Девушка, вам друг не нужен?

- Нет, - говорю, - не нужен.

Смеюсь, иду дальше. Настроение поднялось до отметки «очень

хорошее».

Вот иду я и думаю: а зря я так сказала. Друг-то мне очень нужен тогда

был. Тогда я заканчивала школу. Да и сейчас, тоже не помешал бы.

Только рожа у того «друга» была очень несимпатичная. Прямо-таки

уголовная. И вообще, не дело это с девушками поздним вечером на улице

знакомиться. В наглую.

 

* * *

 

Всё начиналось так. Точнее, всё так продолжалось. Он, тогда еще

мой Дима, слишком часто стал надо мной прикалываться и говорить, что я

толстая. При моем-то весе в сорок восемь килограммов и росте сто

шестьдесят восемь?! Мне это не понравилось, и я решила устроить ему

разборку. Позвонила, а он опять давай прикалываться. Я обиделась

сильно. И стала думать, как бы ему испортить настроение. Получалось у

меня плохо. В конце концов, мы разругались: не явно, но воздух заметно

накалился. И тут я, в довершение всего, намекаю, что хотелось бы

расстаться. Намёк звучал так: «у меня к тебе конструктивное

предложение…» Только дурак не поймёт, что это за предложение. Так он

не понял. Короче, оставили мы друг друга в полном загрузе.

Хреновенько. Потом я ему не звонила, да и он мне тоже. Дальше –

лагерь, где мы держались «совершенно автономно». И Светка моя меня

спрашивает: «У вас с Димой уже всё?» Так заметно со стороны было?

Осознав, что «было заметно» и что уже на самом деле «практически все»,

мне стало хреново. Надо что-то делать. Только что? Хрен его знает.

Ладно - позвонила. Ноль эмоций. Поговорили, вроде бы, но как-то

сухо. Мне стало ещё хреновее. А потом ещё на «Сколоте» (типа, клуб по

интересам), он на меня практически не смотрел, а всё со Светкой шутил.

Ну, думаю, вообще капец. Если он ещё и к ней уйдёт, прямо не знаю, что

делать. И вот весь следующий день я ходила никакая и глаза всё время на

мокром месте. Кошмар. К вечеру я решила ему позвонить и спросить

примерно следующее: «Вот до меня тут слухи дошли, что у нас с тобой

всё. И мне хотелось бы узнать, так это, или нет».

Опять звоню я. Мы мило разговариваем около получаса о всякой

ерунде. Не могу я сразу с места в карьер! И на протяжении этого

разговора я понимаю, что всё вроде бы нормально. Ладно, набираюсь

силы, и задаю свой коронный вопрос. На что он мне отвечает, что всё

зависит от меня. Ну, а я говорю – нет, я же у тебя спрашиваю, значит,

хочу узнать твоё мнение по этому поводу. И тогда он мне говорит, что всё

это глупости. Супер! Дальше он у меня долго выпытывал имя этого самого

«злопыхателя». И почему-то, всё время предполагал мальчишек. Типа:

«Уже можно, место вакантно?» Глупый он, короче. В конце концов, он всё

ж таки догадался. После долгих и долгих попыток. А ещё мы

договорились, что в ближайшее время я позову его к себе в гости, а то «он

не такой человек, чтобы напрашиваться». Вот такие пироги. С котятами.

Когда их кушают, они мяукают.

После разговора котята еще долго мяукали у меня в голове. И

домяукались до того, что все стало похоже на обычный базар. Я

продалась, почти. Он купил. Почти. Только деньги не отдал. Товар

смотрит. Бррр…

 

* * *

 

Итак, завтра зачетный академ-концерт. Я можно сказать, готова

даже. В кои-то века. И флейта моя с вечера в футляре, переложенная и

отполированная. Главное, лечь спать пораньше. Но, как обычно, не

получилось. До ночи сидела в интернете и разговаривала с Дашкой.

Подруга моя самая близкая и любимая. И что бы я без неё делала?

Ну что ж, понедельник – день тяжёлый. И конечно, после вчерашних

ночных бдений я совершенно не выспалась. И о каком «академе» может

идти речь? Приехала в училище неприлично поздно – в восемь. И

совершенно не разыгранная пошла на урок. Кошмар! Как потом

выяснилось, педагога на первой паре не было. А потом и на второй тоже.

Это совсем на неё не похоже. Она никогда не позволяла себе прогуливать

уроки. Тем более специальность. И по всему нашему отделению уже

поползли слухи, что «академа» не будет. Я обрадовалась, но рано.

Педагог пришла, как ни в чем не бывало. В темных очках, в том же темно-

синем костюме, что и вчера была. На довольной кошачьей физиономии

было написано, что ей все до фени, когда есть главное, настоящее, в виде

безумной ночи с таинственным мачо из городской футбольной команды.

Вся она была плакат три на четыре: «Завидуйте, малыши! И учитесь!»

Легко успела прогулять три пары по специальности, включая и мою, и с

наслаждением обрадовала наконец-то нас, дождавшихся, что «академ»

будет по плану. Замечательно!

А недобросовестная половина нашей группы ушла фиг знает куда. И

её непременно надо будет звать. И опять пошлют меня. Безобразие.

Так. Играю первая. Хорошо, хоть коленки не трясутся, не успеют

начать. И никуда теперь не пошлют. Играла на автомате – вот, что значит

хорошо подготовиться. Вроде бы нормально. Практически не «лажала». И

звук хороший, и подводила все фразы к кульминации. Только ничего не

помню, как играла. Помнила, что именно в определённом месте мне надо

сделать, но не ощущала, получилось ли у меня.

Получилось то, что и следовало ожидать: опустили самым наглым

образом - поставили четыре с минусом. Так же как и другой флейтистке,

которая кучу всего «залажала» и звука никакого не было. Опустили, а не

обидно! Потому что, не помню ничего. Все равно, блин… фигово. Хотела

сегодня своему Лемуру (прозвала Димку со зла - от французского

«лямур», которой не пахнет) позвонить и позвать его в гости. Но что-то

совсем никакого настроения нет. Бред, одним словом. Пора дарить

девственность. С каждым днем крышу сносит все вернее и сильнее.

 

* * *

 

Вечер. Звонок. Дима. Спрашивает, когда у меня завтра пары

заканчиваются. Говорю, что где-то в три я буду дома. Он позвонит. А

может, даже и зайдёт. Хочется очень его увидеть, потрогать, поцеловать.

Полтора месяца не виделись. Хочу. Просто хочу! Если Дима не

поторопится, не знаю… Кому достанусь я, такая свеженькая флейтистка,

чистая и все еще… немного дикая? Интересно, кто с кем соревнуется. Я со

временем, или Димой с первым встречным? Я со временем уже

соревнуемся, а вот Дима… что-то не заметно.

 

* * *

 

Процедура с маршрутным такси повторяется практически регулярно.

Кто их придумал такими низкими внутри и с такими высокими ступеньками

снаружи? Когда выходишь из них, сгибаешься в три погибели и прямо

чувствуешь все мужские взгляды пониже спины, и еще чуть ниже. Юбка

короткая, внутри жарко, трусики невесомые, ажурные, хоть и не жарко на

улице. Стараешься согнуться в обратную сторону, не выгибаешься, а

вгибаешься. А хочется… под этими изогнутыми взглядами! Начинаешь

выходить и боковым зрением видишь, что кто-то тронулся вслед за тобой.

И уже знаешь, что будет липкое прикосновение на коже. Жуть!

Или когда заходишь. Представишь со стороны: одновременно

поднимаешь высоко ногу и нагибаешься, чтобы не ударится лбом о

крышу… А позади тебя упавшие челюсти у дедков! И видишь якобы

боковым зрением это… или галлюники уже так оккупировали мозг – не

имеет значения. Так есть, «чего же боле»? Может, на самом деле в

брюках походить?

А с утра – никаких раздумий. Как и должно быть. Без прогнозов и

стеснения: куртка, майка до пупка, трусики легкие полоской, юбка из

тонкой джинсы - стрейч, очки. И снова!

В маршрутку «помог» залезть какой-то дедок лет пятидесяти.

Правда, аккуратный, чистый. Дедок-то дедок, но руку на попе я явно

почувствовала.

 

* * *

 

Позанималась до обеда и сразу домой – навести порядок. Помню же,

что может, он придёт. Дима. А это праздник. Для меня. Желание прет

просто как каша из кастрюли. Вчера в душе мылась, и так хотелось

ощутить это! Какое-то предубеждение против того, чтобы делать это

душем. Искусственность какая-то. Может, потом, когда уже произойдет… я

стану проще относиться и смогу разнообразить. Всем, чем придется. Все,

что залезет! Смеюсь. В любом случае, всё должно быть идеально.

Постепенно. И правильно.

Он пришёл. Не опоздал. Сидим и тупим. Нет, мы, конечно,

разговариваем и нам есть, что делать… но мы не близко. Сажусь сзади,

обнимаю. Хорошо. Давно мечтала. Какой он всё-таки хороший,

необходимый, нужный. Теплый, сильный, вкусный. Без него не могу.

Люблю пальцами забираться ему в волосы!

Бабушка. Пришла и не собирается уходить. Блин! Говорит, что

подождёт маму. А я так надеялась…

Но всё-таки уходит. У нас где-то полтора часа. Да, мало. Вряд ли что-

то будет. Ну, кто придумал бабушек? Это просто кайфоломство какое-то.

Ладно, спасибо, что вообще ушла. Действия плавно, а иногда и

скачкообразно, перетекают на кровать. Скачкообразно – это поднял с

дивана, прижал к стене, прикоснулся к губам, опустил ладонь на верхнюю

часть попы, как тот дедок в маршрутке. И та же приятность! Задержал.

Хочется ниже, там, где попа уже закончилась… и потом ладонь по коже…

вверх. Нет, разворачивается, уходит, берет стакан с соком. Я тогда тоже.

А плавно – беру его за руку, отступаю мелкими шажками назад, в сторону

спальни. Он, как бы нехотя. Но уже лежим, иногда – поцелуй.

Разговариваем.

- А моя мама себе дядечку завела.

- Ну, значит, скоро будет по гостям ходить. Или он к вам переедет.

Жди.

- Да ну тебя.

- А что, ну тебя? Это уже проверено.

Вижу заметный бугорок в штанах. Хотелось положить руку на него. Нет.

Подумает, что пристаю. Пусть сам. Только сколько ждать еще?

- Знаешь. Не все, что проверено, происходит.

- Ты уже мокрая, там? – неожиданно спрашивает он.

- Проверь, - рискую я.

Потом было очень приятно. Димка не комплексовал и его рука нежно,

и умело (знает как?) изучала внутреннюю поверхность бедер (они сами

разошлись!) и все, что открылось, не снимая трусики, только отодвинув

их…

 

* * *

 

Звонок. Телефон. Незнакомый женский голос: «Здравствуйте, у нас

тут в магазине стоит некий Виктор. Он говорит, что не может попасть к

вам в подъезд – не знает кода двери. Скажите, пожалуйста». Совсем не

знаю, что делать. Мама идёт в душ мыться и ходит по квартире

практически голая. А он, этот Виктор, сейчас придёт, если я ему код

скажу. Пытаюсь спросить у мамы, что делать, но она или не слышит из-за

воды, или придуривается. Ладно, сказала код. И тут же получила от мамы

партийное задание: открыть ему дверь, провести в комнату и сказать, что

она в душе. Ничего, справимся. Заодно и посмотрю на него.

Звонок. Дверь. Это он. Старый, седой. Помладше, чем дедок из

маршрутки, но больше сорока пяти, точно. Пахнет от него странно.

Поздоровалась, провожу в комнату. Говорю, что мама моется. Зубы у него

некрасивые, золотые.

У Юрки красивые зубы были. Юрка – это бывший мамин… ну,

назовём его сожитель, который был сразу после папы. Хотя я о нём иначе,

как о папе и не думаю. Привыкла. Очень хотелось, чтобы был папа, пусть

и не родной. Ну и что? У меня всё от него: привычки (не курю, не пью),

увлечения (походы, музыка, теннис), да много чего ещё, и самое главное

– тёплые воспоминания. Память – это главное. Особенно, детская.

Фотографии, там, праздники, опять же, походы. Помню все его отъезды и

приезды. Ожидание, нетерпение перед «завтра», когда я смогу его обнять.

И у нас была семья. Пусть и не настоящая, но атмосфера была семейная.

Он готовил нам кашу по утрам и иногда пёк брусничные кексы. И я его

любила. Да и сейчас тоже люблю. Как отца. И даже после того, как моя

память о папе ушла жить вместе с ним.

Я никого не называла отцом, кроме самого папы.

Но Юрка… тоже был. Моим. А этот – сразу чужой.

Мама с утра сказала, что дядя Виктор придёт сегодня. По этому

поводу была вызвана бабушка. Она помогала готовить ужин. Мама

сказала, что ужинать будем все вместе. Просила, чтобы я вела себя

хорошо. А бабушка добавляла: «Не показывай сразу свой характер перед

незнакомым человеком».

Звонок. Дверь. Он пришёл. Я сижу в Интернете, с Дашкой болтаю.

Мама несколько раз зовёт меня к столу. Иду. Не хочу ужинать в такой

обстановке. С незнакомым человеком. Сначала какое-то напряжённое

молчание. Потом он начинает что-то спрашивать, я что-то отвечаю. Поела

и сразу ушла. Не хочу там сидеть. Ухожу звонить Димке. Но он занят –

смотрит что-то по телевизору. Про Луну. И мне советует. Иду, смотрю.

Делать всё равно нечего. А потом – спать. А незнакомый человек остаётся

у нас ночевать. Выходил покурить в коридор. Я ненавижу сигаретный дым.

Чужой дым. Не папин. С тех пор, как он…

Ну да ладно. Да мне и нельзя – я же духовик.

Утро. В коридоре - его запах. Неприятно. Как что-то чужое, заноза.

Ухожу, ничего им не сказав.

 

* * *

 

- Слушай, Настя, ну как он тебе? – Это мама. Сидим на кухне.

Ужинаем. Мы редко вместе ужинаем.

- Странный он. И он для меня чужой. Не знаю, не привыкла ещё,

наверное…

- А как ты смотришь на то, что он к нам переедет?

- Он что, уже собирается?

- Я не знаю, он же квартиру снимает. И, похоже, у него там срок

заканчивается. Он мне не говорит. Но, скорее всего, переедет.

- Это же твоя квартира. И ты здесь хозяйка. Я то ничего не могу тебе

возразить. Я же его не знаю совсем. Надо привыкнуть.

А у самой слёзы на глаза наворачиваются. Юрку вспоминаю. Не хочу,

чтобы с нами этот пузатый жил. Самовар! Совсем не хочу. Только сейчас

понимаю, что всё это время я все-таки считала своим отцом Юру. Внутри.

Пусть не совсем отцом, но близким, родным, привычным. И сейчас это всё

равно, что у меня забирают отца и подсовывают вместо него какого-то

чужого дядьку. Папка один может быть, конечно… И один, почти отец.

- И всё-таки, мама, я хотела бы поехать учиться в Новосибирск. У

меня здесь никаких шансов выучится нормально. И ты теперь не одна

будешь.

- Настя, дело не в том, что я не хочу тебя отпускать, и, не потому что

мне без тебя скучно будет, нет. Просто я за тебя переживаю. Ты же

совершенно несамостоятельная.

А дальше наш разговор развивается по накатанному сценарию. Она

спрашивает, девственница ли я, что у меня с Димкой. Ну и так далее. Не

люблю я эти разговоры. Очень не люблю. Хорошо, что она еще не знает о

Лемуре.

 

* * *

 

Прихожу из училища. Мама говорит, чтобы я шла разогревать себе

ужин. Да, мы действительно редко ужинаем вместе. Пока я разогреваю,

она идёт курить. Опять начала. А я так долго её от этого отучала. И всё

потому, что он тоже курит. Ем в полном одиночестве. Мама обмолвилась,

что возможно, к нам скоро переедет дядя Виктор. Жить. Возможно, завтра.

Я этого не вынесу! Они же знакомы только две недели. И я не могу так,

чтобы с нами жил совершенно посторонний мне человек. Я сойду с ума!

Она себе новые сапоги купила. А у меня нет кроссовок, на «физру» ходить

не в чем.

Утром ушла рано. И не собираюсь появляться раньше четырёх. Не

хочу видеть этого человека у себя дома как можно дольше. И не хочу

наблюдать, как он будет свои вещи перетаскивать. Иду домой. Половина

пятого. Страшно. Страшно прийти и обнаружить там его вещи, его запах.

Не хочу. Но придётся. Подхожу к двери. Сердце бешено колотится.

Открываю первую дверь, звоню. Никто не спешит мне открывать. Подхожу

ко второй двери, которая ведёт в саму квартиру. Открываю своим ключом.

Наверно, ушли. Мне так хочется, чтобы их сейчас не было дома. Тогда я

хоть немного привыкну.

Нет, дверь в мамину комнату была закрыта, и оттуда доносились

какие-то голоса. Кажется, телевизор. А на двери записка: «мы спим».

Пошла в свою комнату. Через некоторое время зашла мама, сказала, что

сегодня переехать не получилось. Возможно, завтра.

 

* * *

 

Еду в маршрутке. На улице дикий дождь. Так ему и хочется всех

намочить и простудить. Много людей без зонтов. И всем хочется поскорее

домой. Напротив сидит дядечка и делает вид, что спит. А на самом деле,

он просто не хочет передавать деньги. Сегодня все какие-то

неприветливые, всем наплевать. Вот и сейчас зашла тётка, уселась так,

что дальше никто не пройдёт. А следом попыталась зайти женщина с

ребёнком. Посмотрела, что мест нет, и ушла. Правильно водитель сказал,

что они просто свою жопу посадили и теперь им всё равно. И в этом я с

ним согласна. Хотя я редко соглашаюсь с водителями. Они обычно бурчат

больше. Одно преимущество такой погоды – почти не пристают, даже

взглядами.

Пришла домой. А они (они – это мама и этот…) говорят, что в магазин

собираются. Он там какую-то хрень приготовил. Говорит, очень

рекомендует. Ладно, может и попробую. Они ушли. Села читать. Но есть

хочется. Попробовать, что ли? Хм, вкусно. Надо Димку. Срочно. Мне –

очень надо. Позвонить? Нет, его, скорее всего, нет дома.

Почему Лемур, он же Дима, кажется таким далеким?

 

* * *

 

Отрывок из разговоров в инете. Скопировала, сохранила. Там меня

зовут Ведьма. И я именно такая: дико черная и волшебная. Но только в

инете. На самом деле, у меня вьющиеся русые волосы до плеч и зеленые

глаза. Как говорят, классическая булгаковская флейтистка. А Даха – это

моя Дашка, мой дружок. По полу - женщина, по сути – моя половинка. То,

что я говорю ей, никому бы не сказала и не призналась. Но ей можно.

Ведьма: Димка меня хочет. И всё у нас ОК.

Даха: Ух, как я рада за желания Димки.

Ведьма: А как я рада за его желания!

Даха: А эти желание способствуют продвижению отношений?

Ведьма: Желания - способствуют, а вот бабушки - нет.

Даха: Если бабушки появляются именно в тот самый момент.

Ведьма: Если бы в тот, это была бы катастрофа. А так они просто приходят

и сидят дома. А у меня кровать скрипучая.

Даха: Да, я думаю, они прислушиваются. Будь я дома, ух бы я вам

устроила брачную ночь!

Ведьма: Как бы ты нам её устроила, интересно? Они не просто

прислушиваются, они иногда заходят в комнату.

Даха: Я бы попросила родителей уехать к бабушке – типа, хочу провести

небольшой сэйшн, пожалуйста, и наверняка разрешили бы. А что заходят,

это вообще неэтично, у меня родители даже стучались… вот такие

понимающие.

Ведьма: Ну и почему ты не дома?

Даха: А вот не дома и всё! Здесь в Питере веселее. И до вас далековато:

Питер – Сахалин. Придётся находить выход тебе самой. Или вход?

Ведьма: Хочу ночью и в нормальной большой кровати. Как у тебя было.

Даха: Да, мне повезло. Но больше всего - я не хотела у себя.

Ведьма: А я у себя дома хочу. Только хрен получится. Я так думаю. Этот

дядечка Самовар работает сутки через четверо. И они с мамой, конечно,

никуда на ночь не уёдут. И вообще, моя мама курить начала. Жуть! Мрак!

А!

Даха: Да ладно, секс! Хотя бы просто так полежать, поприжиматься. А у

тебя ещё кровать скрипит. А почему у себя ты хочешь?

Ведьма: Потому что привычное все. Не нужно привыкать. Но и у него тоже

можно.

Даха: У него? Так что вы медлите? Нет, спешить, конечно, тоже не стоит.

Ведьма: А полежать и поприжиматься - это проблематично, а вот посидеть

и поприжиматься - это можно. Когда дома мама и нет бабушки. Мама не

заходит.

Даха: Значит, это бабушка подначивает: «Ну, пойдём, посмотрим, пойдём

- я уже давненько не видела!»

Ведьма: А у него тоже предки целыми днями дома. И не выгоняются. Но я

его наверно попрошу, чтобы выгнал.

Даха: А как же они на жизнь зарабатывают, раз целыми днями?

Ведьма: У него отец по сменам работает. И я хочу ночью. Вот хочу, и всё

тут. Хотя и днём на худой конец, тоже можно. Но днём мне не хочется.

Первый раз, всё-таки.

Даха: Да уж, днём - полный беспонт, даже второй и третий. И худой конец

- это очень плохо.

Ведьма: И вообще, блин. Я так думаю, он из-за квартиры к маме

приклеился. Есть такое смутное предположение.

Даха: Блин - это совсем плохо…

Ведьма: Да, это уже никуда не годится. Не хочу блин. А что делать - не

представляю. Ну ладно, поживём - увидим.

Даха: Лучше уж худой конец, чем блин… это я имела в виду. Но толстый –

это тоже не слишком весело: а ну как не пролезет?

Ведьма: Короче, хрен с ним, с блином. И с концом. У Димки в самый раз.

Даха: У, значит, мы уже видели? Ну и как оно на вид?

Ведьма: Ну, видели… ну и что.

Даха: Как оно на вид? Великая мужская гордость.

Ведьма: На вид - очень жалко и противно.

Даха: Да, когда оно висит, это… так жалко…

Ведьма: А на ощупь не пробовала ещё.

Даха: Пришедший в действие - очень даже ничего. По крайней мере, мне

нравится. Фу, какая я.

Ведьма: Наверное. Я не присматривалась. А вот он уже успел там

основательно полазить. У меня.

Даха: Ну и как? Он умеет обращаться?

Ведьма: Ну, умеет.

Даха: Слава богу, что умеет, уже на что-то годен…

 

* * *

 

Понедельник всё-таки тяжёлый день. И сумасшедший. Это просто

жуть. Сначала нам в училище сообщили, что наш саксофонист заболел

чесоткой. А этот чесоточный товарищ прикасался ко всем ручкам в нашем

классе. Кошмар! В ближайшее время надо ожидать эпидемии чесотки в

общаге. Потом, когда мы пошли есть, нас наглым образом прервали на

середине и выгнали на улицу – наше училище «заминировали». Как же,

просто у струнников, пианистов и народников сегодня «академы». Ну, вот

и решили пошутить. А в результате мой обед остыл, и мы на улице

проторчали два часа. И хорошо, если бы мои приключения на

сегодняшний день закончились. Так нет же! Когда я пришла домой, то

обнаружила, что закрыта та дверь, которую мы никогда не закрываем. И у

меня от неё ключа нет! Ох–х…но! Это просто возмутительно. Наверняка

этот товарищ «дяденька Самовар» закрыл дверь и думает, что я без

проблем попаду домой. Ну, да. Умный он для своих необъятных лет,

которые явно повлияли на выпавшие мозги.

Итак, очередные два часа бесполезного стояния. Хорошо ещё, что у

меня был Голсуорси. Почитала я очень и очень хорошо. Черт с ним, с

Самоваром.

 

* * *

 

Родительский день. Начало начал. Сегодня пошла домой пораньше –

обещал прийти Димка. Прихожу и обнаруживаю в ящике письмо. И только

потом обнаруживаю самого Димку, который стоит и ждёт меня под дверью.

Говорит, что ждал два часа. Ну, потом мы поели компота (персикового),

полазили в Интернете. А дальше действия переместились на кровать. Но

ничего не было. В который уже раз. Мне, как всегда, мешало чувство, что

как только всё начнётся, сразу же кто-нибудь придёт. Мне не хотелось бы

так. И потом, день всё-таки. Он прочитал мою переписку с Дашей. И

теперь всё знает. Все мои требования. Мы долго обсуждали, как бы эти

требования выполнить. Так и не решили. А потом народ попёр косяком.

Сначала бабушка, потом этот Виктор Самоварыч. Жуть. Познакомила его с

Димкой. Димка мне сказал, что он странный какой-то. Его слова: «Такое

ощущение, что это человек с зоны, который пытается начать новую

жизнь», - еще раз утвердили меня в моих сомнениях и подозрениях. А ещё

он сказал, что сегодня был особый день и желания прямо «через край».

Этакая двусмысленная фраза. Причём подразумевалось более пошлое

толкование.

Ужинали все вместе – бабушка, мама, я и этот Виктор. В принципе

нормальный (может, я наговариваю и надумываю?), но что-то всё же

настораживает. Наверное, сужу по внешности. А маме как? Не иначе, у

него толстый и большой. Фу, какая я. С утра он отвез нас с мамой. Мама

сказала, что после обеда пойдёт домой. Она и вчера себя плохо

чувствовала и утром никакая была. Может быть, Самовар мучает ее

толстым и большим?

В училище отменили две пары. По этому поводу я устроила себе

праздник – позанималась основательно. Потом – домой. Прихожу, и вижу

маму в кровати. Она очень сильно заболела и с завтрашнего дня уходит на

больничный. И вот я сижу дома, а её всё хуже и хуже. У неё уже истерика

началась, она накричала на бабушку, разрыдалась… и выгнала её. Потом

снова позвонила и позвала её обратно. Ей совсем плохо. А у меня как-то

нехорошо на сердце. И этот тип ушёл на работу – на сутки. Мог ли он ей

что-то сделать? Мне страшно, очень страшно. Но я верю, что всё будет в

порядке – ему нет смысла делать ей что-то плохое, ведь он пока на её

имущество никаких прав не имеет. Всё будет хорошо. Мама выздоровеет.

И всё будет хорошо.

 

* * *

 

Сегодня всё нормально. Мама чувствует себя лучше. Этот пришёл и

теперь спит. Мама попросила помыть посуду. Ладно, помыла. Потом

позвонил Димка и сказал, что сейчас приедет. Говорит, диск ему надо

записать. Потом этот встал и спрашивает: "Ты картошку жарить умеешь?",

а мама с кухни кричит: "Да куда ей жарить, она даже чистить не умеет".

Да-а, поживёт он у нас ещё неделю, я узнаю о себе много нового и

интересного. И вообще, как-то мама стала ко мне по-другому относиться,

как будто бы я ей уже и не нужна вовсе.

Опять, когда мысли, как петля, помогает Интернет с Дахой. Даже не

задумываешься, куда все эти буковки улетают. Даха, как зеркало.

Кажется, что говорю одновременно и с ней, и с собой. А это помогает.

Ведьма: А мне совершенно не нравится, как повлияло появление этого

дяди на мамино отношение ко мне. Я теперь ей как будто не нужна.

Возмущается: "Ты как с матерью разговариваешь?" Я вообще не помню,

чтобы она мне такое когда-нибудь говорила.

Даха: Мда, беспонт - дядька может чего подговаривает. А может, просто

любовь сейчас занятней, чем ты. Ты же никуда не денешься, а любовь

может.

Ведьма: Не, ну что это за кошмар - любовь занятней?! А я? Он же тоже

никуда не денется. И это совсем не повод меня доставать. Сегодня сказала

Димке, что пусть Андрюху своего не тащит с собой в гости. Я его хотела с

тобой в аську засадить. Пусть он Димку одного оставит хоть на день.

Даха: Чертова жизнь.

Ведьма: Слушай, ну ты как думаешь, может этот дядька маму против меня

подговаривать?

Даха: А какой смысл?

Ведьма: Или она сама так изменилась с его появлением. Ну, хрен его

знает, какой смысл! А если никакого, значит, не может?

Даха: Ну, знаешь… наверное. Просто, зачем ему это? Из вредности?

Ведьма: Ну, я вообще не знаю. Но находится в одной с ними квартире

просто невыносимо. Ходят, сосутся. А мне гостей приводить не разрешают.

Сволочи.

Даха: Наверное, не очень приятно. Вернее, очень неприятно! Мне было

бы, но я к твоей маме не имею никакого отношения. Мне за тебя стрёмно.

Ведьма: Так вот, вчера этот заходит ко мне и спрашивает: "Картошку

жарить умеешь?". А мама за меня отвечает: "Да куда там жарить, она даже

чистить не умеет".

Даха: Бред. Полный. Это уже никуда не годиться! Обосрала перед

Самоваром.

Ведьма: Короче, меня тут угнетают.

Даха: Я помню, что ты говорила, что готовишь. И даже любишь. А уж тем

более

картоху!

Ведьма: Хреново мне, дальше некуда. Она сейчас на больничном,

настроение у неё хреновое, и дома она всё время. Ну, где мне с моим

Лемуром обниматься?

Даха: Ой, как страшно жить! Дядьки - они преходящи, тем более в твоей

жизни. Я думаю, что это весеннее обострение, скоро поутихнет. Придётся

потерпеть.

Ведьма: Ну, не знаю. Только бесит, что они ходят и сосутся, а я тут сижу,

как на каторге. И вообще, вроде бы как мешаю.

Даха: Могли бы и про тебя подумать: что они мешают тебе, не дают

нормальной свободы.

Ведьма: Есть сумасшедшая идея: привести Димку и оставить его на ночь в

своей кровати. Мне-то уже восемнадцать. И они мне ничего не скажут. А

что они там подумают, это их проблемы. Так, маленькая мстя. Они мне не

мешают, они меня бесят.

Даха: Охо! Вот это да! Хорошая мстя!

Ведьма: По вечерам делать совершенно нечего. Или читаю, или карты

раскладываю на компе. Играть на флейте не могу, а дома больше нечего

делать. А дни все забиты.

Даха: А на улице – мерзость.

Ведьма: Конечно. Мерзость, иначе бы давно народ собрала, и гулять

пошла. Ну, или Лемура - на худой конец. И не стибай по поводу этого

выражения. У него хороший конец.

Даха: А у нас скоро белые ночи.

Ведьма: Ага, спать будет хреново. Но зато гулять хорошо. Не, блин, я так

долго терпеть не буду. Либо этих насильно из дома выпихну, или Лемура в

лесу изнасилую. А как там у тебя? Тоже только учёба?

Даха: Я очень хочу секса, но никто не дает!

Ведьма: А мне дают, только негде, блин. Так, скатились на любимую тему.

Даха: Очень любимую. Я на этой теме тоже изнасилую кого-нибудь.

Интересно, молоденьких девушек за это сажают?

Ведьма: Ага, а я не кого-нибудь, а вполне определённую личность. И если

так и дальше пойдёт, то прямо на глазах у мамы. И тогда пусть сажают. И

предков за доведение до… этого.

Даха: Насть, а ты сама себя, как? В душе? Или рукой?

Ведьма: Я только пробовала несколько раз… в душе. Не хочу

разбаловаться. Слишком легко и быстро. Я хочу Димкин член!

Даха: Только не сходи с ума. После первого раза только больше хочется.

Пальцами – похоже, очень. Попробуй. А хотя… тебе пока сравнивать не с

чем!

Ведьма: Ну, все, мне спать охота. Не будь редиской.

Даха: Блин. Ну, ладно, услышимся в субботу, с утречка, часиков в

полдесятого. Сладких снов.

 

* * *

 

Вчера мама разговаривала с бабушкой и Диной (подруга). И я так

для себя поняла, что размеров зарплаты этого Самовара она не знает. И у

него сейчас денег нет. И вообще, в разговоре постоянно проскальзывает

такая фраза - «не мужская работа». Получается - холодильник он помыть

не может, и в квартире убраться тоже. Не мужская работа.

Как будто специально выискиваю плохое о Самоваре. Ну, если

человек не мой? Смириться? Получается, что опять на свою любимую тему.

Ни о чём больше думать не могу. Я теперь точно знаю, что он мне

совершенно не нравится. Он только и делает, что спит, ест и телевизор

смотрит. И без мяса он не может. Наши деньги хавает. А свои не тратит. И

живёт ещё задаром.

Есть такая дикая идея: попросить бабушку на неделю переехать к

ним, а меня - в бабушкину квартиру. Типа, попробую жить и готовить

самостоятельно. Ну и Лемура заполучу. Зачем Самоварыч маме? Разве что

она долго сексом не занималась. И теперь ей надо. Очень. Скорее всего,

так оно и есть. Когда пройдет влечение (а пройдет ли?) – увидит «ху из

ху». А может и не увидит. Может, она ненасытная. И вообще, чем больше

секса, тем больше его хочется. Последняя надежда на то, что он плохо

трахается.

Может и получится с квартирой. Но нужно быть очень и очень

убедительной. Что бы мне такого наплести? Кстати, можно вывести её на

спор: типа, проживу ли я на определенную сумму неделю, не помру ли с

голоду, и как вообще справлюсь? Типа, испытание. Это я вчера, когда

засыпала, придумала. Главное настроение поймать. Если не поверит в

первый раз, то уже не разрешит вообще. Нужно поймать настрой.

Например, после секса. Не моего, конечно. Мой - уносит «в облака».

Мечты. Когда они трахаются? Мне так кажется, когда я на учёбе. А ночью

я характерных звуков не слышу. Приду с учёбы - и быка за рога! Как

только увижу довольные физиономии. Мама все в комнате сидит, не

выходит. Не угадаешь. Нужно в самый разгар на коне – в комнату! Шашки

наголо! Не, конь не вместится в квартиру. Лучше на пони. Но тогда только

с пикой. А вместо коня – Лемур мой. Голый! Вот, картинка. Ошалеют.

Лемур, как пони. Можно и на крокодиле, но чтобы прокатило. Блин, это

надо дня три настраиваться, не меньше. И Лемура настраивать. Но я же

актриса!

Точно, лучше всего на Лемуре. Тогда точно не поверят. Если на

голом Лемуре - точно нет. У него же стоять сразу будет. Да ладно,

размечталась. Три дня можно потерпеть. Только вот она болеет и сейчас

особо вредная. Может, они там и не трахаются даже. Зачем же на голом

Лемуре? На одетом. И пусть стоит у него тогда. Мне хочется разъезжать

перед мамой на Лемуре! Хо-хо, детка, ну у вас и фантазии! Крыша

держится на петельках.

Мама болеет где-то по месяцу. А Лемур уезжает поступать в мае.

Потом приедет обратно. Или не приедет. Щеет. Получается точно не скоро.

Ну да, а может, и в середине, не помню. Вот такие у меня фантазии. Ещё

хочу, чтобы меня Лемур помыл. Думаю, это приятно очень. Только я не

знаю, как уже ему на ванную намекать. Намекала, сколько можно было.

Не доходит. Или просто не хочет, чтобы доходило. Остаётся только

прямым текстом сказать. Так и сказать: «Мур, мур, Лемур, Лемур, а ты бы

меня не помыл?» И вообще, очень странно, что не хочет. А может, он

хочет, чтобы я сначала его самого помыла? Ну, так я думаю, что сначала

он меня, а потом я его. Вполне нормально. Так и предполагаю. Хотя, мне

все равно, могу и его помыть. Голову ему намылить и сделать хвостик. А

потом также внизу. Заплести. Есть у меня такая странная фантазия.

 

* * *

 

Этот дядька Самоварыч слишком много своих правил принёс. Готовит

по-другому, обувь щёткой вытирает, а не тряпочкой - панты корявые. И

главное, постоянно обставляет всё дело так, что мама себя ещё и

виноватой чувствует, что щётки обувной для него жалко. Мелочи, конечно,

но это наша лайф! Если маме кажется, что он хороший, то это он может с

ней хороший. Да и со мной тоже. Если так посмотреть. А если глубже, то

подлизывается, но свои законы навязывает. Мне так думается, что добром

это дело не кончится. А моя подружка Наташка сказала, что ни один

уважающий себя мужик не поедет жить к бабе (она так и сказала). И

вообще, кто он, если у него к сорока восьми годам жизни нет собственной

квартиры? Получается, что он бомж! И вообще, хрен его знает, сколько он

зарабатывает. У меня упорно создаётся впечатление, что он нас объедает.

На сигареты деньги у нас есть, а чтобы кроссовки мне нормальные купить,

денег у нас нет. Меня притесняют со всех сторон. Хочу уехать к Дахе в

Питер.

А как я из разговоров слышала, он не говорит маме, сколько

получает. И денег у него сейчас нет. За наш счёт живёт. А вообще, мама

сама выбирает, что лучше купит мне хреновые кроссы, чем им не курить.

А он мне тут сказал, что курить - это хорошо. Не прямым текстом. Типа, у

него дед курил, пил водяру литрами и до семидесяти шести лет прожил, а

отец не курил и не пил, а в пятьдесят четыре - инсульт. Вот и делай

выводы. Дебил. Кошмар. Вот если совсем припечёт, нарвусь на скандал и

уйду жить к бабушке. Ну, не выгонит же она меня. Пусть даже и без

выселения её на неделю.

Ага, ещё ручки маме целует, сама видела, сюрпризы какие-то

готовит. В начале любил заявляться без звонка - сюрпризник хренов! А

ещё он раньше всё время говорил: «мне так же, как и тебе». Теперь

говорит: «а я по-другому привык». И вот я думаю, что мне делать, если он

правда гадом окажется. Как маму спасать? Но пока реальных и

неоспоримых доказательств я не получила. Всё на интуиции и догадках.

А еще он стал смотреть на меня, как все мужчины…

 

* * *

 

Ну, что ж, сегодня самый великий день в жизни. Я решила. Недавно

ходила к Хельге. Советовалась, искала решения. Не нашла, оно пришло

само - потом. И странное это решение, совсем на меня не похожее. Я

решила, что ничего не буду делать, не буду бороться против этого

человека, который несомненно просто настоящий альфонс, живёт за наш

счёт. В моей комнате переставлен стол, его вещи лежат на моём диване.

Он осваивается, завоёвывает новые земли. Я не буду говорить маме о

своих догадках, о выводах, о моих предположениях - что её ожидает. Это

её жизнь и пусть она совершает свои ошибки, и сама на них учится. Она

же не дура, она, в конце концов, поймёт, кто он такой. Но поймёт сама, и

это будет полезней. Скользкие взгляды Самовара на меня после душа сами

за все говорят.

А Лемур… Наверное, никакой он не Лемур. Он меня не любит и это

точно. И я не хочу, чтобы мой первый раз был с человеком, который меня

не любит, а только хочет. И с ним у меня не будет первого раза. Лучше

подождать, но дождаться того, кто мне действительно нужен. И

разойдёмся мы постепенно, не ругаясь и не обрывая всё сразу.

Из трёх важных вещей - любви, дома и учёбы - осталось только

последнее. Семьи у меня со времен папки нет, а сейчас и мамы уже нет. Я

её потеряла. Пусть. А про любовь мне следует на время забыть. Когда

придёт время она сама меня найдёт. И не важно, сколько мне тогда будет

лет - девятнадцать, или тридцать. Я умею ждать. Осталась учёба, которой

я себя и посвящу. Я смогу - это же я. Уеду в Хабаровск с девочками. А

оттуда постепенно доберусь до Питера. Там живёт моя мечта и

единственно близкий человек на этом свете - Даха. Я доберусь туда.

Обязательно. И это будет моя новая борьба.

 

To continued…