Мистер Ка и мистер Ту были оба китайцами. Во всем остальном они были полной противоположностью друг другу.

 

Мистер Ка был солидным китайцем, много повидавшим на своем веку, сменившим немало провинций Поднебесной как по роду своей службы, так и по обстоятельствам нелегкой судьбы. Он отличался философическим складом ума (что, впрочем, не редкость среди немолодых китайцев), и серьезной должностью – что-то связанное с Черным Золотом (то ли его покупка, то ли продажа, то ли просто отбеливание). Жил он в большом южном китайском городе Хью, что в провинции Те, на самом берегу теплого залива Ме, где так много серых акул и розовых вкусных креветок.

 

Мистер Ту, напротив, был совсем не старым, даже, я бы сказал, до обидного молодым китайцем, хотя, как нередко у китайцев, внешность и бывает обманчивой. Недавно со школьной скамьи, где он освоил много бесполезных и несколько полезных наук, он работал над своей первой диссертацией о непростых проблемах китайской молодежи в век мобильности и глобализации. Жил мистер Ту в большом северокитайском городе Мо, что в провинции Ру – самой большой и странной провинции Китая. Странность эта, широко известная далеко за ее пределами, и даже в спредельных с Китаем землях, накладывала свой отпечаток на всех жителей Ру, которые, будучи как и все в Китае – китайцами, вели себя далеко не как все, а порой и просто наоборот. О них даже поговорку сложили: « Китаец Ру – со смеха умру», или: « Китаец Ру – не всем ко двору». Рутайцы (так они любили себя называть) не обижались, и сами придумывали анекдоты про всех остальных.

 

Одной из особенностей провинции Ру был город Мо. Впервые упомянутый в записках Марека Полова много веков назад, он рос, рос и вырос в нечто значительно большее, чем вся остальная провинция Ру вместе взятая. И его жители стали считать, что они – самые умные рутайцы, а уж по отношению к остальным, обычным китайцам – и вовсе все как один - мудрецы.

 

Но все эти различия в местах и обычаях не шли ни в какое сравнение с главными, я бы даже сказал - кардинальными, различиями мистера Ко и мистера Ту.

 

Мистер Ко во всем обожал порядок, а превыше всего, обожал порядок в китайских иероглифах. Он выучил все иероглифы, которые есть, и многие из тех, которые были раньше. Он знал мельчайшие детали их написания и смысла, проверенного веками и поколениями, и зафиксированными в толстых книгах Китайской Граматики.

 

Заметив неточность в написании или употреблении так обожаемых им иероглифов, мистер Ко сначала расстраивался, потом – сердился, потом – обижался. Иногда, наоборот – сначала обижался. Но всегда это причиняло ему боль, и портило надолго его, обычно прекрасное, настроение.

 

Он даже завел привычку носить с собой небольшую кисточку из беличьей шерсти и коробочку с красками, чтобы всегда иметь возможность исправить недопустимую с его точки зрения ошибку. Дело доходило до конфузов и прочих неприятностей. Так, однажды, мистер Ка увидел, как сын соседа Чу рисует на своем заборе большой иероглиф Ху. Рисует совершенно неправильно. Мистер Ка в волнении подбежал к нерадивому подростку, прогнал его прочь, и своей тонкой беличьей кисточкой стал аккуратно исправлять кощунственные неточности. Ненаблюдательный сосед Чу, застав мистера Ка за таким странным занятием был вполне обоснованно возмущен, что и выразил в вежливой форме 12 ударов бамбуковой палкой по спине мистера Ка, после чего поклонился и ушел обратно в свой дом клеить фонарики.

 

Мистеру Ка было больно, но радостно видеть красивый правильный иероглиф напротив своего окна. Больше всего он расстроился, когда грубый сосед закрасил его творение грязной серой краской.

 

Мистер Ту... ООО! Как мистер Ту любил переиначивать иероглифы. Он не испытывал к ним ни малейшего почтения. Одно слово – современная молодежь! Он любил вывернуть их наизнанку. Смешать два-три, добавить чего-нибудь из совсем другого языка, например, Узелковой Азбуки древних жителей острова Пасхи. И – выплеснуть это на большой белый лист.

 

Похоже на кляксу – еще лучше! Он рисовал иероглифы разными красками, иногда – держа кисточку левой рукой, а то и ногой. Иногда он рисовал иероглифы носом! Да, да, да! Даже носом. И это получалось очень смешно и необычно. Порой даже ко всему привычные жители города Мо спрашивали мистера Ту, чего это он за хрень тут навытворял. На что мистер Ту обычно отвечал вежливо, но решительно на хорошем китайском языке – что таких тупоумных остолопов, как вы, он сроду не встречал, потому, что его иероглифы понятны даже детям грудного возраста, особенно, неграмотным.

 

Так бы все и продолжалось в меру спокойно и неторопливо, как большинство событий в Великом Китае, если бы одно, на первый взгляд, незначительное событие, не нарушило привычный ход вещей.

 

А дело было так.

 

Китай, как вам должно быть известно из школьной Географии – очень большая страна. Собственно говоря – кроме Китая, вы и стран то других почти не найдете. Ну, разве что немного Индии. Возьмите любой квадрат на карте, скажем 100 на 100 миль, и насчитаете там миллион или два китайцев. Кроме, разве что, Антарктиды, да Центральной Амазонии. Да еще в маленькой, но гордой Стране И китайцы, почему-то, не живут. Точнее, живут, конечно, но скрывают свое истинное происхождение под широкими шляпами и прочими хитрыми деталями гардероба. Но это – совсем другая история.

 

Так вот, мистер Ту решил, что настало время всему Китаю ознакомиться с его новыми, современными иероглифами. А что лучше всего подходит для этой цели? Конечно И-Не – относительно недавнее изобретение китайских ученых. Магической силой На и Те, при помощи всепроникающего духа Э, И-Не позволяет в мгновение ока донести любую, даже самую бестолковую идею до самых отдаленных уголков самой дальней провинции Китая.

 

«Вот это – то что надо» - сказал сам себе продвинутый мистер Ту. С этими словами он засунул дюжину своих самых коронных, «крутых», как нынче говорит китайская молодежь, иероглифов, свернутых в трубочку, в ближайшее Приемное Устройство И-Не. «Хрум, хрум, хрум» - сказало Приемное Устройство, и сокровенные творения молодого Гения полетели во все концы Поднебесной.

 

«Чав, чав, чав - чпок» - немедленно отозвалось другое устройство в кабинете мистера Ка, и выплюнуло на его рабочий стол рулон рисовой бумаги, испачканый до невероятности жутким способом. Хорошо еще, что мистер Ка в это время читал утреннюя газету о новостях на рынке Черного Золота, а то бы его немедленно бы хватил удар. Рост объемов добычи, и, в особенности, высокое качество полиграфии любимой газеты настроили мистера Ка на особо добродушное настроение. Однако, увидев содержание своего стола, он охнул, схватился за голову и упал в китайское резное кресло, стоящее рядом. Такого святотатсства он еще не встречал! Это нарушало и рушило все, во что он верил, все, что он воспитывал и развивал в себе с детства. Нет, не за себя было ему больно! Точнее, и за себя тоже, но в меньшей степени. Великий Китайский Язык, язык поэта Пу, язык писателей То и До, язык, несомненно вдохновивший Великого Композитора Ча написать свою Первую, Вторую и все оставшиеся 428 симфоний. Все это было в миг разрушено бессовестным, безусым мальчишкой, даже еще не получившим своей первой должности, еще не заслужившим даже простой синей тесемки за регулярную аккуратность, обычно вручаемую начинающим служащим Поднебесной после окончания их тридцатилетнего испытательного срока.

 

«Он осмелился написать иероглиф Цы без подчеркивания и утолщения в конце косой перекладины! ООО! Дерзкий нахал! Он должен быть примерно наказан!»

 

Мистер Ка схватил свою тонкую беличью кисточку, и во все концы Великой Страны полетели красивые, хотя и немного дрожащие от негодования, иероглифы Фу и Га, и еще несколько других, подробнее обьясняющих, почему Фу, и что Га.

 

Китайский народ, надо вам сказать, народ довольно сдержанный в выражении чувств. Конечно, порой он применяет бамбуковые палки в качестве аргументов, но никогда ими не злоупотребляет. Реакция должна быть соразмерна Акции. Вот главный принцип китайской этики и юриспруденции.

 

По поводу реакции мистера Ка мнения в Китае разделились.

 

Одним, вроде мистера О, другого соседа мистера Ка (не того, что не любил разрисованных заборов), реакция мистера Ка показалась чрезмерно эксцессивной. Большое дело – перерисовать иероглиф или два, сказали они. Может, мистер Ту – будущий художник – анималист. Сальвадор В-Дали (Великий Китайский Художник зарубежного происхождения) тоже усов не брил и рисовал неизвестно что, да еще жену голую. А мистер Ту из иероглифов научился зверушек выводить. Живых. Его, наверное, за это начальником птицефермы назначат.

 

Другие, вроде мистера А, соглашались с мистером Ка, хотя и не вполне разделяли его страсть к чистоте иероглифики. Просто – не время и не место засорять И-Не подобной несолидной ерундой, когда кругом столько солидной, что и ей порой места не хватает!

 

И, наконец, некоторые, вроде мистера Ле, соглашаясь на словах с мистером Ка, все же еще хранили воспоминания о своих давних походах по соседским заборам. Пусть побесится – говорили они. Вот Великий Поэт Пу тоже иероглифы в юности кверх ногами на скамейках вырезал. Перочинным, между прочим, ножиком. А теперь этот ножик лежит в Музее под стеклом!

 

Дискуссия то разгоралась, то затихала, как волны в Океане Ти, пока совсем не ушла в прошлое.

 

Шло время. В Китае – это совершенно особый процесс – все в себя вбирающий, и ничего не оставляющий вовне. Соседский мальчишка мистера Ка подрос, изобрел свой иероглиф Уй и выпустил целую книгу поэтических композиций на его тему. Весь Китай в одночасье узнал о мистере Ка из посвящения к этой книге, в котором молодой Поэт благодарил соседа за его настойчивость в сохранении традиций, хотя и не вполне увенчавшуюся результатом, которого тот добивался, но тем не менее приведшим к новым вершинам.

 

Мистер Ту, к этому времени самый ортодоксально-консервативный член Комиссии по Чистоте Китайской Иероглифики (КоЧКИ), прислал, в свою очередь, свое поздравление новой восходящей звезде Китайской Литературы, хотя и сдобренное изрядной долей осторожной критики, и напоминанием о недопустимости чрезмерных упоения и пренебрежения.

 

Он, также, приложил к своему посланию старую историю, почти совсем забытую в Китае, о своих давних спорах с мистером Ка.

 

Эта история начиналась так:

 

«Мистер Ка и мистер Ту были оба китайцами. Во всем остальном они были полной противоположностью друг другу...»

 

<8/10-12/2005> Waikiki-Dallas