Огромный небоскреб пронзал пыльно-серое небо. Какое же страшное это небо было! Оно напоминало пол заброшенного зала, где некогда играла музыка, спокойно разговаривали люди. Оно было таким же ненужным, жалким, запыленным и полным смутными воспоминаниями о чем-то дорогом и близком.

В темном коридоре с бетонными, холодными стенами на 57 этаже три маленьких существа без лиц сидели на полу. В мертвецки немой тишине были слышно только лишь жужжание ламп, и тихий-тихий шепот за стеной. Три существа сидели, образуя собой треугольник с невидимыми сторонами. Одними движениями рук они катали мяч строго по часовой стрелке друг другу. Из двери напротив высунулась взрослая голова без лица.

- В Столовую. Питаться.

Три создания оставили свою «игру», синхронно поднялись с пола, напоминавшего пол в морге, и направились к двери.

Он молча наблюдало за всем происходившим вот уже 18597 раз. Однажды утром, когда он проснулся, как и все, ровно в 7.30, ему стало ЛЮБОПЫТНО. Он не знал, что это называется любопытством, и это чувство ему не понравилось. Оно разрушало систему. Оно не вписывалось в Свод Поведения и Правил. Следовательно, оно было неправильным и ненужным. Поднявшись с лавки, он проследовал в Столовую для Питания. После этого он, как и предписано в Своде, пошел на работу. Он стоял у конвейера также молча, как и остальные рабочие. Было бы неправильно разговаривать, да и о чем, зачем… Так размышлял он. Вдруг он понял, что то, что он сейчас подумал, никогда не приходило в его голову. Это повергло его в ужас! Это было почти также страшно, как если бы конвейер вдруг сломался или в Столовой закончилась пища. Но и первое и второе не являлись редкостью, к этому он был готов. Но мысль о том, почему рабочие не разговаривают, терзала его естество, и повергал в животный ужас сам факт возникновения мысли такого рода! Его руки, машинально выполнявшие тупую работу, вдруг замерли над конвейерной лентой, а затем и вовсе обвисли вдоль тела безжизненными плетями. Он резко повернулся к выходу и по-военному направился вон из зала. Никто из людей без лиц не обернулся в его сторону, никому не захотелось узнать, в чем дело, никто даже не подумал, о том, почему человек покинул работу…

Он бежал, как ошпаренный, по коридорам 57 этажа, подобным коридорам лабиринта Минотавра. Достигнув своей квартиры, он рухнул на лавку. Все не так! Все вышло из-под четкого продуманного контроля! Он нарушил Свод! И тут плотина, преграждавшая путь застоявшимся и невостребованным мыслям, прорвалась. И посыпался невидимый глазу град вопросов! И от того, что ответы на них неизвестны, у него болела голова.

Почему я должен работать?

Почему я встаю в 7.30?

Почему я за всю свою жизнь произнес не больше 40 слов, хотя могу говорить?

Почему я ем одно и то же, в одно и то же время, с одними и теми же людьми за столом по соседству?

Как зовут моего соседа?

И так далее. Вопросы сами всплывали и тонули в лавине себе подобных, таких же очевидных, но, тем не менее, неведомых. И последним и самым волнующем его вопросом был: что делать теперь, когда я больше не являюсь ТАКИМ КАК ВСЕ? Вот это было действительно страшно! Как можно продолжать жить так же, когда он уже понял глупость и бессмысленность своего существования?!

Он вскочил на ноги и бросился к выходу. Пробегая мимо окна, он вдруг остановился и пригляделся к едва заметному отражению в стекле. Его изображение теряло очертания и менялось. У него появилось ЛИЦО. Ошеломленный, он отшатнулся от своего отражения и снова упал на лавку.

Дверь квартиры медленно отъехала в сторону. Вошли люди без лиц. В гробовой тишине они приблизились к лежащему на лавке человеку. Он открыл глаза и замотал головой. Люди взяли его под руки и повели из квартиры по коридору. Их босые ноги шлепали по ледяной тверди. Внезапно он подумал: «А ведь пол холодный! Как же я раньше не замечал?» Он улыбнулся. От непривычного движения, мускулы на лице заныли. Он сделал над собой усилие и…засмеялся. Он слышал свой звонкий и громкий смех, который удалялся по коридору, возвращаясь вновь, и смеялся все громче. Люди, ведущие его, не обратили на это внимания. Когда последние всхлипы его заливистого смеха ушли вперед них по коридору, он вдруг ощутил, что у него щиплет глаза. Он хотел их потереть, но руки его удерживали люди без лиц. Крупные, соленые капли катились по его ЛИЦУ! Они градом капали на пол и оставляли мокрые точки на нем. Путь людей по безлюдным и мрачным коридорам 57 этажа окончился. Они остановились у двери, которая располагалась в конце тупика. Они отпустили его руки, развернулись и, одновременно поднимая и опуская босые ноги, направились прочь от человека с ЛИЦОМ. Он открыл очередное новое для себя чувство – недоумение. Он оглянулся. Длинный и долгий прямой коридор открылся его взору. Он слышал затихающие шаги людей без лиц, что привели его сюда. Как же ему нравилось открывать в себе новые мысли, чувства, эмоции! Он ликовал, когда по ЛИЦУ ползли слезы, когда губ касалась улыбка. Жажда нового заставила его руку потянутся к двери. Он распахнул ее, и в глаза ударил свет. Не обычный электрический, а какой-то иной! Солнечный луч, с трудом пробивающийся чрез толщу пылевых туч, тронул ЛИЦО человека. Слезы радости стояли в его глазах. Его душа ликовала и рвалась прочь из огромного муравейника, в котором взращивалось искусственное существование без идей и каких бы то ни было желаний. Он глянул вниз. С огромной высоты 57 этажа немного прищурив глаза ему удалось разглядеть мерцание воды. Это была река. Он протянул к ней руки и сделал шаг, который не вписывался ни в какие Своды и Правила! Он сделал то, что не было запрограммировано! Он сделал шаг! Удар! Он лежал с переломанными ногами и руками, весь в крови на камнях у берега реки. На его ЛИЦЕ расплывалась улыбка. Улыбка, вызванная абсолютным счастьем!

 

 

 

По бетонному полу 57 этажа шла женщина с ведром. Запрограммированными движениями привыкших к делу рук, она стирала последнее, что осталось от человека с ЛИЦОМ в этом мире – темные точки, слезы его радости и победы...