— Выходи, разговор назрел, — в оконное стекло постучали.

Владимир оторвался от приготовления обеда и выглянул в окно, хотя уже знал, что это друг детства пожаловал. И если Серёга не заходит в дом, значит, и правда разговор предстоит не из лёгких.

Вздохнув, Владимир вышел во двор. Сергей расположился на скамейке, которая стояла под сильно разросшимся кустом цветущей сирени. Нервно набивал трубку ароматным табаком, заодно посыпая дорогим и дефицитным товаром свои брюки.

— Что случилось? — Владимир присел рядом.

— У меня ничего! А вот у тебя, говорят, радость приключилась, — акцентировал слово «радость», наградив его нескрываемым сарказмом.

— Быстро расходятся новости, словно вирус, — Вова сделал слабую попытку улыбнуться.

— Так значит, это точно, что у тебя объявилась взрослая дочь? И от кого, если не секрет? — он, наконец-то раскурил трубку, разбавляя аромат сирени аглицким табаком. — Только не ври мне. Мы же по жизни шагаем нога в ногу, и в школе, и в институте, и после него. Я всех твоих баб знаю.

— А ты что так волнуешься? — Владимир только сейчас осознал, что друг нервничает. — Не у тебя же дочь объявилась.

— Я женился, родил сына в браке. Это ты до сих пор витаешь в облаках в поиске идеала.

— Отлетался, — грустно заметил Вова. — Пятьдесят лет, как-никак. Какие к чёрту крылья! Да, быстро время пролетело. И вся моя жизнь как телеграмма, короткая и с ошибками.

— И?

— Евдокия, с параллельного потока.

— Евдокия?! — он едва не выронил трубку. — Дуся «всем отдаюся»?

Владимир поморщился, словно от зубной боли. Промолчал, сожалея, что сказал другу правду.

— Ты это серьёзно? — Сергей медленно приходил в себя. — Подожди, кажется, ты мне говорил, что у тебя с ней ничего не было. Точно, говорил. Или было? — он пристально посмотрел Владимиру в глаза.

Решение созрело мгновенно, спонтанно.

— Люди часто врут. Чтобы не обидеть визави, но чаще ради своей выгоды. Ради прибыли, спасения репутации, присвоения выдуманных побед.

— Не умничай, — сгримасничал Сергей. Он вскочил, прошелся вдоль скамейки, размахивая руками. — Надеюсь, у тебя хватило ума ответить девушке, чтобы она не приезжала? Надеюсь, ты не признаешь дочь Дуси «всем отдаюся», как свою?

— Не надо делать удивленных движений руками.

— Ты сошёл с ума! Да, понимаю, семейная жизнь у тебя не сложилась, детей нет. Но есть крёстный сын, к которому ты относишься по-отцовски трепетно и нежно!

Владимир прищурил глаза, начиная понимать волнение друга. Но предпочёл сейчас не затрагивать эту тему. Но Сергей сам завёл разговор, переступая черту приличия:

— Просто страшно, что твоя коллекция дорогих и редких монет достанется какой-то проходимке. Советую тебе сделать тест на ДНК, обязательно сделать.

— Не говори, что мне делать, и я не буду говорить, куда тебе следует пойти, — разозлился Владимир и встал, давая понять, что разговор окончен.

Сергей лишь махнул рукой и покинул двор. На дно души упал осадок. Муторно, противно, разочарованно. Догадка о меркантильных помыслах друга подтвердились. И вдруг всё стало на свои места: и чрезмерная забота его жены: постирать, приготовить, законсервировать, и частые приглашения крёстного сына на шашлыки и рыбалку, и душевные беседы с самим Сергеем по субботам, после баньки с пивом и воблой. А всё началось с того момента, когда Владимир проговорился, сколько на самом деле стоит его коллекция монет. Да, тяжело узнать правду, а принять – вообще невозможно.

 

Владимир вернулся в дом, прошёл сразу в комнату, где на письменном столе лежали письмо и старый фотоальбом. Он ещё раз внимательно прочитал письмо от незнакомой молодой женщины, которая уверяла, что она – его дочь. По крайней мере, так ей сказала перед смертью мать.

— Хорошо, что ты на Евдокию не похожа. Если уж быть честным, то её и симпатичной можно было назвать с большой натяжкой. Вот только зачем она обманула тебя?

Он стал перелистывать фотоальбом, и нашёл-таки единственный снимок Евдокии. Всмотрелся в её лицо, словно пытался понять мотивы столь странного поступка. Парадоксальность заключалась в том, что между ними ничего и никогда не было. Зачем?

Он прикрыл глаза, стараясь вновь мысленно окунуться в золотые годы студенчества.

Евдокия! Девушка влюбилась в него. И это было не просто мимолётное увлечение или быстротечная влюблённость. Эта была настоящая большая любовь, на грани безумия. И Владимир знал это, и даже тешил своё самолюбие. Да только так и не ответил на девичьи чувства. Наоборот, смотрел на Дусю, как на пустое место, сквозь неё. Жестоко игнорировал.

Девушка несколько раз пыталась с ним поговорить, когда случай оставлял их наедине. Но каждый раз разговор получался тяжёлым и пустым. Ироничность Владимира лишь обостряла обстановку, расширяя границы между ними.

Владимир почувствовал прилив стыда. Вскочил и прошёлся по комнате. Такие приступы сожаления и раскаянья сопровождали его всю жизнь. Многих он обидел, кого словом, а кого и делом. Но больше всего совесть грызла именно за Евдокию. Почему?

Только с годами он открывал для себя то, что многие её слова оказались пророческими.

— Мы влюбляемся в тех, кто испоганит нам жизнь.

Так оно и случилось. Это с его лёгкой руки Евдокия утратила веру в мужчин и настоящую любовь. Сорвалась и…, вот тебе и Дуся «всем отдаюся». Конечно, большой вины его в том нет, это её выбор, но с годами это оправдание становилось так-то не весомее.

 

— Твой девиз: «Всегда, везде и всюду хочу, могу и буду» даст сбой.

И это свершилось. Годы шли, запросы росли. И всё труднее становилось найти ту идеальную, с которой бы хотелось вместе состариться. Да и влюблённость стала всё реже и реже навещать его.

 

— Ты любишь только себя. Ты не понимаешь простую истину: в отношениях главное уважение к партнёру. Эгоизм победит. И ты остаешься один.

Банально, тривиально, но старость близко, а рядом нет человека со стаканом воды. По крайней мере, бескорыстного человека.

 

Он вернулся на кухню, где на столе были разложены продукты для приготовления обеда. Понял, что совсем не аппетита, да и желания заниматься кулинарией. Распихал продукты по местам. Включил самовар, увидел своё расплывчатое отражение на его поверхности. Хотел было усмехнуться, но тут в памяти снова всплыли слова Евдокии:

— Когда-нибудь я помогу тебе. Ты не будешь один.

— Так вот что это! — в голос выкрикнул Владимир и вскочил. — Она обманула дочь, чтобы я не остался один-одинёшенек на этом свете!

Он нервно провёл по седеющим волосам, сам не веря своей догадке.

— Неужели она обладала даром предвиденья? — он подошёл к зеркалу и внимательно всмотрелся в своё отражение. — Решение за тобой. — И спустя пару мгновений принял его: — Будь что будет!