Уважаемые!

Понимаю, невозможно изложить вкратце самое важное о себе, литературном своем творчестве и событиях нескольких последних лет.

Так сложилось: «само собой»: многое складывалось, словно по заранее намеченной схеме.

Родился я 10.03.1935 года. Родители мои жили в бараке Харьковского Тракторного завода. А меня, после рождения, приняло к себе Ордженикидзовское отделения ЗАГса. Жить, да еще выращивать ребенка, потом детей (родилась позже сестра) оказалось невозможно: родители вынужденно перебрались на съемную квартиру по улице Грековской. Верно, ближе к центру города.

Потом: «политические друзья» - все знаете! Не только «не поняли» друг друга: нацистский правитель Германии перед границами СССР выставил огромную когорту механизированных и строевых войск: объяснил намерение свое напасть неожиданно и скрытно на Великобританию. И. Сталина, как говорили у нас в детстве, «сделал как неразумного, безвольного пацанчика».

Началась война, Вторая Мировая, в СССР известна, как Отечественная. Мало кто, впрочем, ее так называет.

Харьков часто бомбили… Помню, возле нас «протекала река»: обычный ручей.

Но для меня река. Я гулял… Вдруг зашумело вокруг: нечто упало! Верно, осколок задел – дяденька упал… Я подбежал! Он вроде увидел меня: не ответил. Меня позвала мама… Потом рассказывали…Тот дяденька: раненный или сильно напуганный рассказывал: к нему прикоснулся ангел: этим спас от смерти.

Мама увезла нас в эшелоне с женами, детьми, родителями сотрудников ХТЗ. В пути однажды нас обстреливали. Довезли до Сталинграда. Высадили в пригороде - с неизвестностью. Правда, однажды пришло сообщение от отца: в гражданской он обороне…

Через некоторое время мама взяла билеты на пароход: по Волге поплыли на север… До Куйбышева пароход не доплыл! На какой-то промежуточной пристани высадили… Но! Все оцепили солдаты. Куда-то должны увезти (увести)…Солдаты пожалели женщину с детьми, да еще со старухой: пропустили сквозь оцепление.

Мама оставила нас на бабушку: сама отправилась узнавать, доставать… Вскоре дети проголодались… А сестренка, как обычно, заныла: «Хочу вишеньки…» Она ничего другого не умеет еще произносить. Под «вишеньками» понимает нечто сладкое… Но повторяет это всегда: больше не в состоянии выговорить слова…

Для варки галушек бабушка приспособила котелок… Что-то размешала: в котелок бросала…

Не успела свариться наша пища… Вдруг появился трактор, да с прицепом еще. Это мама: приехала за нами… Взобрались в платформу прицепную... Конечно, бабушка с котелком с галушками… Воду не слила: при движении трактора началось разбрызгивание горячих фонтанчиков… Пришлось бабушке… вылись все… с галушками: иначе все мы оказались ошпаренными.

Привезли нас на железнодорожную станцию… Что-то купили есть… А мама пропала на почте: звонит, посылает телеграммы…

Узнала: сестра ее Эсфирь с семьей из Проскурова сумели эвакуироваться, даже добраться до Кермине (Кармина), небольшого города в Узбекистане. Муж ее по специальности бухгалтер работает в МТС. Приглашают к себе.

Бабушка и слушать не хочет об Узбекистане. Ей только нужен Новосибирск: там живут с семьями два ее сына. Решили: разъехаться…

***

Долго мы ехали в Кермине… А в конце года к нам приехал отец… Но только не долго радовались: в начале года 1942 его призвали в армию: в возрасте 43 года. Отправили к Катакурган на курсы минометчиков, потом и в Действующую армию…

Осенью 1943 года вернулось письмо-треугольник: письмо отцу не доставили. Примерно в октябре произошло крупное танковое сражение на северо-западе Украины, подобное на Курской Дуге. Огромные советские воинские армии и части оказались в нацистском окружении и вражеском плену.

Нацисты всех евреев в плену и «вольных» убивали. Но… при переписке, наш пересчитал, записал его караимом. Караимы – тоже евреи, но восточного толка. Их нацисты не трогали. Полтора года отец находился в плену. Трудился на западе, вблизи национального парка и с границей с Францией: невольником - на фермерской плантации. Освободили американские войска. Добрался до своих. Его одним из первых эшелонов отправили на восток. Довезли до старой советской границы: в Новоград-Волынске законвоировали… Отправили на химический комбинат в Сталиногорск (ныне Ново-Московск Тульской области). Следователю все время доказывал, почему остался живым?! Ведь всех евреев истребляли.

***

К нам в Киев он приехал в начале 1946 года. Правда, без права жить-трудиться в больших городах.

У нас нет жилья: скитались… В Харькове не вернули. Переехали в Киев. Одно время проживали на Печерске, в здании старого ипподрома…

***

В конце лета 1943 года произошло необычное событие. В Кермине приехал Алексей Петрович Борейко, он же Буцик, младший сын маминой тети Эти и мужа ее Эйни. Буцик влюбился в украинку Тамару: решил с ней остаться: отказался эвакуироваться. . Это удивительный случай: никто из родственников Тамары его не выдал нацистам. Я не знаю, как семья жила-устраивалась. Он документами запасся о связях с партизанами к моменту освобождения Киева. В Кермине он приехал как полномочный представитель: с документами – получить товарный вагон: давали права, для возвращения своих родственников в освобожденные от войны места. Понятно, в этот вагон постили всех родственников, включая семью Цейтлиных, нашу…Помню: на вокзал ехали в кузове автомашины. Восторженно дети пели «Прощай любимый город!» Песня только появилась на радио.

По пути мы проезжали возле Саратова. Мама сообщила дяде Фиме о встрече возможной… Папин брат первым приехал в Харьков. Устроился на ХТЗ. Поступил в партию. Получил квартиру в Гостпроме. Это он позвал моего отца в Харьков… До его женитьбы и моего рождения произошла с ним первая трагедия. Семья жила в Новой Ушице. Их отец, глава многодетной семьи, являлся рьяно верующим. Его постоянная забота: круглосуточное нахождение в местной синагоге. Старший сын в семье мой отец помогал матери во всем: кормили всю семью. В советское уже время, отец трудился заготовителем в райкооперации. Ездил по селам: скупал продукты их производства. Верно, в 1932 году их районная кооперация получила переходное красное знамя. Но позже власти «посчитали»: «случилась ошибка». Красное знамя отняли. Руководителей райкооперации осудили. Оказался и рядовой заготовитель – мой отец в числе осужденных. Послали его на строительство Волго-московского канала. В тот период проводили переселение евреев из местечек в центральные промышленные районы. Из Новой Ушицы семью Бельферманов переселили в Ново-Константинов, Запорожской области в те времена. Стали колхозниками. Узнав о трагической судьбе сына, боевая бабушка моя, хотя и безграмотная, поехала в столицу: добилась приема некого начальника – тот услышал ее рассказ, проверил, пообещал освободить сына. Не наивная бабушка не поверила ему на слово, потребовала: «Вы напишите!» Понравилось ему поведение немолодой женщины-матери – заверил:

- Обещаю! Приедете домой – сын вас встретит!

Так и произошло! Вспоминаем бабушку: обязательно – и этот эпизод!

А вот выручить, спасти от нацистского плена наша бабушка уже не смогла… Умерла она в Магнитогорске: у кузины Розы надо спросить, в каком году? Помню: отец поехал на ее похороны. Мы тогда еще жили нп Владимирской улице, в Киеве. Квартира наша находилась в глубоком подвале. По стенам стекали ручьи. Расцвечивали стены в разные цвета радуги.

Я учился в 21-ой гвардейской школе, так мы ее называли, на Саксаганского. В первой смене – украинская 31, а мы – во вторую смену.

В полу квартале от нас находилась Центральная Публичная Библиотека АН. До школы, почти каждый день посещал эту библиотеку. Изучал документы разных эпох. Начал свои литературные опыты.

А в конце недели три года (8-10 классы) посещал рядом расположенный Киевский Университет: занятия по математике с будущими абитуриентами проводили студенты пятикурсники.

В антисемитском Киеве мне не удалось попасть в Политехнический институт. Поступил в Брянске. Стал инженером лесного хозяйства. Первая моя работа в Карелии. В Пудоже: лесничим.

В Украине, в Киеве, в дополнении к сплошному антисемитизму, коррупция еще в невероятной степени. Не мог устроиться по специальности. Ну, и вынужден трудиться совсем не престижным страховым агентов, наборщиком заказов на фотопортреты. Свободное время использовал на литературное творчество. Я прозаик. Широко использовал все прозаические жанры. Не публиковали. Из страны не выпускали: десять лет находился «в отказе».

***

С 5.10.1989 года проживаю в Израиле. Легко, просто устроился на работу по своей специальности: в Керен hа-Каемет ле-Израэль - это подобие лесного министерства. Поработал 10 лет. В 2000 году США выделили значительные суммы для обустройства в стране новых репатриантов. Тогда происходил пик репатриации. Но у власти стоял левый генерал Ицхак Рабин. Значительную часть «американских денег» использовал на киббуцы и другие «партийные цели».

Среди многих сотрудников предпенсионного и пенсионного возраста перевели нас на пособие социального типа. Еще раньше я взял мащканту (кредиты): купил квартиру на севере. Благодаря пособиям из ККЛ смог оплатить все кредиты.

С 2000 года занят постоянно литературным творчеством. Публикую произведения методом «Самиздата».

Стал членом СП «Новый Современник» и относительно недавно членом «Интернационального СП».

За свой счет опубликовал до десяти произведений. Не только в «ИСП».

Сейчас этот «союз - грандиозное мошенничество»!

Да, в «SUPERИздательстве» начали публиковать мое произведение «Отголоски Бейлисиады в современности. Встречи и переписка с В.В. Шульгиным». Заплатил за издание примерно 60% стоимости и… они смошенничали! Мошенники!

Есть еще…

***

Меня интересует прежде всего ОПЛАТА АВТОРСКОГО ПРАВА – НЕ ЕГО ВОРОВСТВО. БЕЗБЕДНОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ: ЗА СЧЕТ ЧУЖОГО ИМЕНИ и ТВОРЧЕСТВА!

В течение примерно трех-четырех лет издательство Интернационального Союза писателей, кроме перечисленных, издали еще несколько книг… Нет у меня возможности все пересматривать и назвать точно…Помню: издали «Крымские мифы» (или легенды). «Моя нестареющая Душа».

***

Надеюсь, на сотрудничество!

Пожалуйста, оформьте документально. Платить готов и смогу в рассрочку. Регулярно.

С искренним уважением – Моисей Бельферман.

Мой почтовый адрес: Belferman Moshe, shderot Ben-Gurion 252 a – aprt. 6, Shlomi, 2283200 Tel. +972-49809405, BelfermanM5@gmail.com