Событие о котором я хочу рассказать произошло во время моей службы на Краснознамённом Северном флоте ровно 60 лет назад 11 Января 1962 в посёлке

Полярный Мурманской области.

 

Материалом для написания рассказа послужили воспоминания участников и очевидцев подтверждённые материалами расследования Правительственной

комиссии.(некоторые из них сегодня находятся в открытом доступе).

И ещё,что сподвигло меня вернуться к событию 60-и летней давности - это дань памяти погибшим морякам - моим сослуживцам с которыми я в 1960-1961 годах

обучался в одном учебном отряде в г.Кронштадте и среди которых, по случайности, мог оказаться и я.

 

Итак по порядку:

 

На одном из главных пунктов базирования Северного флота в посёлке Полярном произошла крупнейшая морская катастрофа в СССР, о которой всегда

замалчивалось и не предавалось гласности, как это было принято в Советском Союзе.

 

Утром 11 Января 1962 года В 8.15 утра,когда на подводной лодке Б-37 присутствовало 100 процентов личного состава,(обычно на лодке находится только

вахта), в торпедном отсеке вспыхнул пожар,а спустя несколько минут начал взрываться боезапас - одна за другой одиннадцать боевых торпед.

В результате мощнейшего взрыва вся носовая часть подводной лодки, до самой рубки взлетела на воздух.

В домах Полярного из окон вылетели стекла и пропало электричество. Обломки от подводной лодки и различные устройства (баллоны, трубопроводы,

шпиль)разлетелись в радиусе от 500 до 800 метров.

Лодка стояла у пирса первым корпусом,а стоявшая рядом с «Б-37» подводная лодка «С-350» в результате детонации взрыва, получила повреждение корпуса и

стала тонуть.

Некоторое время «Б-37» висела на швартовых, из открытого рубочного люка било пламя и валил дым. Затем, задрав вверх корму, субмарина пошла ко дну.

Затонула и рядом стоящая «С-350»,к счастью на ней части экипажа удалось спастись.

Мощность взрыва оказалась такой силы, что погибли на месте не только 59 моряков из 70 членов экипажа Б-37, но и 19 подводников с находившейся рядом

подлодки С-350 и 44 человека из состава береговой базы.

Обе субмарины после взрыва затонули...

 

Вспоминает капитан первого ранга О.Рыжков

-------------------------------------------

 

- По тревоге,в составе дежурной аварийной партии, я прибыл на пирс.

При попытке вытащить людей из седьмого отсека погиб мой подчиненный, радиометрист Миша Ливерант. Лопнул швартовый конец, перехлестнул ему ноги и

утащил в воду: Через несколько минут Мишу удалось вытащить, но по дороге в госпиталь он скончался.

В панике ему делали искусственное дыхание, не вылив воду из легких. (Посмертно Ливеранта наградили орденом «Красной Звезды»).

Погиб и флагманский механик капитан 2 ранга Решнин. Он бежал от штаба на лодку и был тяжело ранен во время взрыва.

Я его увидел у трансформаторной будки: он сидел, удерживая через лохмотья шинели разорванные внутренности.

А вот командир «Б-37» капитан 2 ранга Анатолий Бигеба остался жив, когда рванули торпеды, он находился на берегу.

 

Вспоминает капитан-лейтенант В.Заварин.

------------------------------------------

 

-В то трагическое утро я находился на торпедном складе и прекрасно видел стоящую напротив «Б-37» и старпома Симоняна на мостике.

Лодка собиралась перешвартовываться, начали проворачивание оружия и механизмов. Внезапно из ограждения рубки пошел дым. Он был такой густой, что в

его клубах фигура старпома, что-то говорящего в переговорное устройство, то скрывалась, то появлялась вновь.

Симонян успел крикнуть на соседнюю лодку: «Отходите от нас срочно!» Из динамиков оповещения раздался твердый голос оперативного дежурного:

 

- Аварийная тревога!.. Аварийная тревога!.. Пожар на БУКИ-37! Пожар на БУКИ-37!

 

Командир Бигеба пытался пройти на борт, но не смог, потому что из рубки дышало жаром.

От штаба к лодке бежали люди, впереди всех - флагманский механик Решнин.

 

- Симонян! Прыгай на сходню, — орал кто-то. - Уходи!

 

Раздался страшный взрыв, и я очнулся уже в сугробе:

 

Затем в санитарную машину укладывали трупы, увезли и раненого командира лодки Анатолия Бигебу.

Рассказывали, что в госпитале его навестил председатель государственной комиссии по расследованию этой катастрофы Главнокомандующий Военно-морским

флотом СССР адмирал С.Г. Горшков.

Его оценка действий командира свелась к единственной фразе:

- ТВОЁ МЕСТО НЕ ЗДЕСЬ, А В ГУБЕ КИСЛОЙ ВМЕСТЕ С ЭКИПАЖЕМ... (В губе Кислой находилось флотское кладбище).

 

Позднее подлодки были подняты на поверхность, какое-то время Б-37 простояла у пирса с заглушкой на месте оторванной носовой части, затем была списана и

утилизирована.

 

Жертвы катастрофы называют разные - по Б-37 от 79 погибших и 52 раненых, в том числе одного гражданского, до 122 человек погибших: 59 членов экипажа

Б-37, 19 членов экипажа С-350 и еще 44 человек находящихся на берегу...

 

В составе флота дизельная подводная лодка Б-37 проекта 641 успела прослужить лишь очень недолгое время. Она была заложена на заводе N-196 "Судомех" в

Ленинграде 18 июля 1958 года, спуск на воду состоялся 5 ноября того же года.

Субмарина вошла в состав Северного флота 3 Января 1960 года, а в Августе 1960 года приняла участие в единственных крупных учениях "Метеор" в

Атлантическом океане...

 

Из материалов расследования Правительственной комиссии.

------------------------------------------- ------------

 

11 ЯНВАРЯ 1962 года Б-37 стояла у пирса в Екатерининской гавани базы посёлка Полярный, а ее экипаж с утра проводил плановый осмотр технических

средств, при этом переборочные люки во всех отсеках были открыты. Рядом была пришвартована еще одна подводная лодка — С-350, накануне прибывшая с

завода после ремонта.

На подводной лодке Б-37 возник пожар, который привел к детонации всех торпед, либо первоначально взорвалась одна из торпед, от которой сдетонировал

весь оставшийся боезапас. В результате взрыва два носовых отсека субмарины были полностью уничтожены, а находившийся на борту экипаж погиб в

результате воздействия ударной волны и отравления продуктами горения. При этом командир подводной лодки капитан второго ранга Анатолий Бегеба остался

в живых, так как находился на пирсе, "отлучившись по естественной надобности".

 

Командир пытался попасть на горящую лодку,но взрывом первой торпеды его сбросило в воду, он был серьезно контужен и некоторое время не осознавал, что

произошло.

Выжил также командир БЧ-5 капитан третьего ранга Генрих Якубенко, вызванный в штаб базы, что было нарушением инструкций, однако правительственная

комиссия сняла с него вину — он выполнял приказ вышестоящего начальства. А командир лодки Анатолий Бегеба лишь накануне вернулся из отпуска, его

отозвали досрочно, по инструкции он не должен был отлучаться с подлодки.

 

В 8:20 находившиеся в шестом и седьмом отсеках и выжившие впоследствии матросы ощутили резкое повышение давления воздуха и какой-то хлопок,

сопровождавшийся вибрацией корпуса. Хлопок слышали также и находившиеся на берегу.

 

Капитан технической службы Вязников который дал Правительственной комиссии такие показания: "Подходя к торпедному складу, услышал хлопок; у меня

было впечатление, как будто лопнула паровая магистраль. Одновременно увидел, как капитан второго ранга Анатолий Бегеба подбежал к телефону и стал

звонить, докладывая, что на подводной лодке Б-37 начался пожар". После звонка Бегебы оперативному дежурному по эскадре была объявлена боевая тревога,

а сам командир подлодки попытался попасть на свое судно, из которого уже повалил дым. Через дверь ограждения рубки выбрался старшина первой статьи

Параскан, лицо которого было черным от копоти, сам он пребывал в шоковом состоянии и ничего не ответил на вопросы Бегебы.

 

Позднее Параскан рассказывал о случившемся так: "Я почувствовал удар давлением воздуха, увидел дым и услышал свист. Давлением воздуха меня прижало к

трапу и горячим воздухом обожгло руку, которой я закрыл лицо. Ничего не было видно. Получил ожоги лица и рук. Дышать в отсеке стало трудно. Я полез вверх

по трапу, за мной никто не лез. Все стояли в проходе, и их, видимо, прижало в корму. Давление воздуха все время продолжалось, пока я поднимался по трапу.

Кроме свиста воздуха, я ничего не слышал. Подошел к трапу и стал выходить. Давлением воздуха меня подтолкнуло кверху. На палубе упал и кем-то был

переправлен на стенку. Меня отвели на базу в санитарную часть. Когда я дошел до котельной, то услышал взрыв. Пока меня вели по причалу, до момента

взрыва времени прошло минуты 3-4".

 

Командир лодки А. Бегеба пытался попасть в подлодку через верхний люк рубки, но не смог этого сделать из-за едкого густого дыма, затем ощутил толчок и

оказался в воде за бортом лодки.

В 8:25 в носовой части подводной лодки произошел мощный взрыв, во все стороны полетели куски корпуса, части торпед и механизмов, убивая и калеча всех,

кто попадался на пути. Один из осколков баллона сжатого воздуха пробил потолок одноэтажного дома и повредил ногу спящей одиннадцатилетней девочки,

которая после этого случая осталась инвалидом. Искореженные обломки позже находили даже в нескольких километрах от центра взрыва. К месту трагедии

прибыли аварийные службы с соседних подлодок и с береговой базы эскадры, а также машины "скорой помощи".

 

Убитых и раненых выносили из разрушенной торпедной мастерской и зарядовой станции, однако те, кто к моменту взрыва успел выбраться из подлодки наружу

и находился на верхней палубе Б-37, сумели выжить — были лишь сброшены в воду. Выжили, смогли самостоятельно открыть люки и выбраться наружу до

прибытия аварийных служб также пятеро матросов и курсантов, находившихся в седьмом отсеке взорвавшейся субмарины. "Минут через пять после первого

толчка раздался глухой удар, резко поднялось давление, погас свет и в отсек повалил дым, — рассказывал позже моторист Б-37 матрос Литвинов. — Я бросился

к лючку из трапа в отсек, хотел его открыть и выйти наверх, но не смог, потому, что сверху по отсеку кто-то бежал. Когда же я все-таки открыл лючок и

выбрался наверх, в отсеке было темно и дымно. Я на ощупь стал пробираться в седьмой отсек. Там у открытого люка заметил матроса Дуракова, помог ему

выбраться с подводной лодки наверх, а затем вылез сам на палубу. Тут я увидел, что подводная лодка стоит с дифферентом на нос, вода подошла к рубке.

Увидел также человека, находящегося в воде, его гнало волной в сторону кормы подводной лодки. Затем услышал голос матроса Дуракова: "Прыгай!" Я постоял

и прыгнул в воду". Во время скоротечной спасательной операции еще до погружения подлодки появились новые жертвы. Спустя час после взрыва раздался

сильный хлопок, остатки субмарины стали крениться на левый борт, затем Б-37 стала быстро погружаться, и с нее не сумели вовремя эвакуироваться

проводившие спасательную операцию электрик подводной лодки матрос Буздалин и старшина второй статьи Ливерант. Первый утонул, попытавшись выйти без

дыхательного аппарата и не рассчитав силы, а второму опутал ноги лопнувший швартовый конец.

В 9.25 подводная лодка Б-37 затонула.

 

Правительственная комиссия выдвинула несколько версий произошедшего.

Версия диверсии также первоначально рассматривалась, однако она так и не стала основной. Согласно первой версии, во время погрузки одна из торпед

получила механическое повреждение, а подводники самостоятельно решили это исправить, используя бытовую паяльную лампу. В результате поврежденный

боеприпас взорвался, вызвав детонацию всех 11 торпед.

Вторая версия — халатность одного из вахтенных, который случайно выстрелил в головную часть перегружаемой торпеды во время перезарядки своего

автомата.

Наконец, третья версия — это заводской дефект торпеды. Никаких подтверждений всех этих трех версий найдено не было, но сам командир судна

придерживался именно третьего варианта.

"После прибытия из отпуска на лодку минер мне доложил: "Товарищ командир, нами принят не боезапас, а один мусор!" Начал разбираться, в чем же дело, —

рассказывал позже Анатолий Бегеба. — Оказалось, все лучшее было погружено на лодки, ушедшие в Атлантику к Кубе, где начинался Карибский кризис.

Нам — второму эшелону — было сброшено просроченное торпедное старье, все то, что смогли наскрести в арсеналах. И это несмотря на то что мы стояли на

боевом дежурстве".

Получив заключение правительственной комиссии Министр обороны Маршал Советского Союза Малиновский Р.Я. доложил Первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву

Н.С. и Президиуму ЦК, что в случившемся непосредственно виноват командир "Б-37" капитан 2 ранга Бегеба, уцелевший в этой аварии.

Бегеба был отдан под трибунал, а целый ряд руководителей, в том числе командующий флотом адмирал Андрей Чабаненко, освобождены от занимаемых

должностей.

22 июня 1962г. военный трибунал Северного флота под председательством полковника юстиции Федора Дмитриевича Титова оправдал командира подлодки

"Б-37". Этот процесс вошел в историю военных судов как хрестоматийный пример проявления независимости судьи, преодолевшего давление на суд из высших

эшелонов власти.

 

Позже Анатолий Бегеба преподавал в военно-морском училище в Санкт-Петербурге. Он умер в 2002 году.

 

Выяснить причину взрыва боезапаса Правительственная комиссия не сумела. Выдвинутые ею версии носили реальный характер, однако, никто не сказал, и уж

тем более, не записал в акт расследования, что виноваты безалаберность и разгильдяйство порождённые советской системой...

 

Чтобы похоронить погибших моряков, на кладбище в Губе Кислая,экскаватором вырыли огромную яму и в нее начали устанавливать гробы.

Сначала один ряд, сверху второй, третий. И так все 122 гроба...

 

Через 5 лет после похорон в 1967 году был установлен памятник,который долгие годы был заброшенным и только в 2000 году установили плиту с надписью:

 

"Здесь похоронены моряки подводники погибшие 11 Января 1962 года при исполнении служебного долга.

Память о них жива в наших сердцах."

 

ФРГ,Франкфурт на Майне,2022г.