У этой Новогодней истории – солидный стаж. Она случилась тогда, когда мне было года три-четыре. По определённым причинам (позже поймёте - каким) вспоминается она отдельными яркими эпизодами. И дело здесь не только в моём юном возрасте.

 

Наша семья - отец, мать и я, жили в большом районном центре. А родственники матери - моя тётя и бабушка - в соседней деревушке, что находилась в десяти километрах от райцентра.

Бабушка с тётей наведывались к нам в гости обычно по большим праздникам. Тётка брала в колхозе лошадь, запрягала, в зависимости от времени года, в телегу или сани, садилась «за руль», и через час, максимум полтора, они уже стучались в нашу дверь.

 

В канун Нового года ёлка в доме была наряжена, стол накрыт, а родители делали последние приготовления. Я, нарядная и счастливая, носилась из комнаты в комнату, в предвкушении праздника.

Видимо, меня давно не кормили, потому что чувство голода несколько омрачало приподнятое настроение.

Помню, как родители увещевали:

- Подожди, дочка, потерпи ещё чуть-чуть! Вот сейчас приедут гости, сядем за стол и тогда…

 

Рядом с ёлочкой стоял стол - старинный, круглый, раздвижной.

Вокруг стола громоздились деревянные табуреты, сделанные отцом. Полы в комнатах, как и во всём нашем бараке, были выстланы широкими досками, между которыми «добросовестные» строители оставили большие щели. Мама часто ворчала, что снизу сильно дует, но использовала щели и как преимущество - веником сметала в прорехи мусор.

Полы были выкрашены ярко-оранжевой краской, которую все почему-то называли «тракторной». Видимо, этой же краской красили в колхозе трактора…

 

Итак, новогодняя ночь!

Я – голодная-преголодная, родители хлопочут по дому. Слышимость в селе, да ещё зимой, да ещё ночью - великолепная!

- Приехали! – радостно восклицает мать, быстренько снимает фартук и вместе с отцом выскакивает в сенцы встречать гостей.

 

Пока бабушка и тётка сметают с валенок снег, снимают шали и тулупы, одаривают гостинцами родителей, я, сгорая от нетерпения, влезаю на табурет и обвожу голодным взглядом праздничный стол… Боже, чего здесь только нет!

Больше всего запомнились солёные помидоры – огромные, красные, аппетитные! А вот и грибочки в сметане… А это что?.. Тушёная утка! Рядом с уткой, поблёскивая стеклянным боком, томилась бутылка с прозрачной жидкостью. Взрослые уважительно называли её «водочкой». Что это за водочка такая, интересно? Я оглянулась на взрослых - им было не до меня.

- С Новым годом!

- И вас с Новым годом!

- Раздевайтесь, проходите, у нас всё готово!

 

Мной овладело жгучее любопытство: почему взрослые после употребления водочки столь разительно меняются? Может быть, попробовать?

Я залпом хлопнула полрюмки - были раньше в ходу такие гранёные «стопарики».

Моё нутро вдруг обожгло огнем, из глаз брызнули слёзы. Я закрыла рот ладошкой. Спросите, почему я сразу не завопила? Видимо, осознала, что совершила дурной поступок. Я медленно сползла с табурета на пол… Мне показалось, широкие доски стали ещё шире, ещё ярче, и почему-то быстро полетели мне навстречу…

 

Наверное, я сильно шмякнулась, чем и привлекла внимание взрослых. Все разом закричали, засуетились, а отец, склонившись надо мной, удивленно изрёк:

- Да она же пьяная в стельку!

 

Вот так я сделала для себя два важных открытия: что такое «водочка» и что такое - праздник Новый год. А взрослые открыли во мне кое-что другое – раннюю тягу к спиртному...

Остаток ночи и по сей день - величайшая для меня тайна! В те редкие моменты, когда приходила в себя, видела вокруг лишь непроглядную зимнюю тьму, в которой, как цветные горошки, были рассыпаны разноцветные огоньки фонарей.

 

Следующий день также стёрся из памяти. Испытывала ли я похмелье? И если да, то чем меня, четырёхлетнюю, похмеляли?

Оказывается, той морозной ночью отец, буквально до посинения, возил меня на санках, укутанную с ног до головы в ворох одеял. В то время, когда нормальные люди, под бой курантов, праздновали и веселились, бабушка, мать и тётка сидели за накрытым столом и гадали - жива я или нет? А отец, трезвый как стёклышко, костерил на все лады малолетнюю пьяную дочь…

 

Окоченев, он привез меня, наконец, домой и, громко матерясь (это ж надо, чего удумала, соплячка!) - сдал на поруки родне.

В больницу меня тогда отправить не решились – родители в селе считались уважаемыми людьми.

Вот так у «семи нянек» дитя оказалось без присмотра, получив бесценный опыт на всю оставшуюся жизнь – «водочка – это плохо!»