Лешка и Тим стали студентами. До этого они жили в одном дворе, ходили в один детский сад, учились в одном классе и теперь снова сидели за одной партой. Поступать в Томский университет придумал Тим, а Лешка лишь поддержал его безумную идею. Полгода ушло на убеждение родителей, подготовку к вступительным экзаменам и окончание школы. Отгуляв выпускной, они сели в поезд и приехали в город, где стоял университет и жил друг Лешкиного отца, у которого они решили остановиться и сдать экзамены. Дмитрий Кирилыч, в далеком прошлом сам студент, с пониманием отнесся к будущим Риккардо и Смиту и чем смог помог при поступлении.

Три недели экзаменов, нервов и бессонных ночей увенчались победой - они стали

студентами экономического факультета. Дмитрий Кирилыч их поздравил, выпил с ними пару бутылок шампанского и, передав привет «отцу», проводил их домой. Дома новоиспеченных студентов поздравляли родители, друзья и еще не забытые школьные учителя. Август прошел в веселом похмелье и близился сентябрь: нужно было собираться на учебу, оперяться и вылетать из родительского гнезда. Собрав вещи, положив в сумку деньги и прослезившись на вокзале, родители отправили своих чад «в люди».

* * *

Еще в поезде Тим с Лешкой решили, что в общагу жить не пойдут. Денег у них хватает, и они снимут квартиру, а на первое время снова остановятся у Дмитрия Кирилыча. Первые лекции, знакомства с преподавателями, новое окружение парней и симпатичных девчонок захлестнули Тима с Лешкой своей новизной, и их молодые сердца переполнялись все новыми и новыми эмоциями и открытиями. Все было прекрасно, ново и удивительно, кроме того, что однокомнатная квартира уже с трудом выдерживала двух новых постояльцев. Дмитрий Кирилыч привык жить так, как он жил, а Лешка с Тимом еще не разобрались, от перенасыщения новизной, как им нужно вести себя в подобной ситуации: они подолгу засиживались в гостях у своих одногруппников и одногруппниц и как ни старались входить в квартиру как можно тише, все равно будили хозяина. Уже на второй день занятий они потеряли ключ от входной двери и этим очень сильно озадачили себя и владельца квартиры, который теперь каждую минуту ожидал «непрошеных гостей». А самое ужасное было то, что с приездом будущих экономистов беспорядок и бардак стали дежурным состоянием квартиры, и вовсе не от того, что Тим или Лешка были неряхи, а от того, что квартира была всего четырнадцать квадратных метров и в ней жили трое мужчин без женского присмотра, семейная жизнь у Дмитрия Кирилловича не заладилась. Лешка с Тимом чувствовали, что Кирилыч и его квартира держатся на последнем дыхании, и решили бросить все свои силы на поиск хоть какого-нибудь жилья. Но студенческий город есть студенческий город: те, кто хотел снять комнаты и квартиры, приезжали недели за две до начала занятий и посвящали все свое время поиску, не оставляя шансов тем, кто приедет в сентябре. Так как Лешка с Тимом были первокурсники, следовательно, люди еще не опытные в этом деле, они отправились бродить по городу в поисках объявлений с магическим словом «сдам». Но там, где было это самое «сдам», все было или оборвано, или вырвано с корнем вовсе. Когда от заборов, столбов и стен у них уже рябило в глазах, они решили купить местные газеты с тем же злосчастным «сдам» и оккупировать какую-нибудь телефонную будку. Но им опять не повезло. Либо уже все было сдано, либо называли такую сумму, что Тим, даже не говоря «до свидания», вешал трубку и ошалевшими глазами упирался в Лешку. Уже прошло три дня поисков, а результатов никаких не было, не было даже никаких вариантов, они не посмотрели ни одной квартиры, не съездили ни по одному адресу и от телефонной трубки, казалось, вот - вот распухнут уши. Дмитрий Кирилыч не говорил им ни слова, но они чувствовали, что дальше так продолжаться не может. Единственное, что не давало им отчаяться, расстроиться и сложить крылья — это то, что их по-прежнему было двое и они все так же были вместе.

* * *

Закончился еще один день занятий. Хмурые, они брели вдоль университетских корпусов.

— Ну и что делать будем? — глядя под ноги на асфальт, усеянный пожелтевшими листьями, спросил Лешка.

Тим молча пожал плечами.

— Купим газету и пойдем к будке? — снова спросил Лешка.

Тим опять пожал плечами. Прошлись молча, пиная опавшую листву, ковром лежавшую на тротуаре.

— Слушай, — прервал молчание Тим. — Может, нам у местных наших поспрашивать, может, у них знакомые или знакомые знакомых сдают какой-нибудь угол, — предложил он.

В группе, где они учились, приезжих было мало, в основном все были томичи и жили, спали и ели дома, под чутким надзором родителей.

— Может, — немного подумав, сказал Лешка.

— Мальчики!- -вдруг услышали они пожилой приятный женский голос.

— Вы нас? — обернувшись, спросил Тим.

— Да, вас, — к ним подходила какая-то старушка. — Извините, вы здесь учитесь? — спросила она, кивая головой в сторону главного корпуса университета.

— Да! — с гордостью ответил Лешка.

— Мальчики, я вот по какому вопросу, — взяв их под руки, как, наверное, она это делала лет пятьдесят назад, и отводя к краю тротуара, чтобы прохожие не мешали разговаривать, начала он:

— Нет ли среди ваших знакомых двух ребят, именно двух ребят, не девочек, кто нуждается в квартире? — спросила она.

— Мы нуждаемся! — не веря своим ушам, в один голос пальнули Тим с Лешкой.

— Очень чудесно, — сказала старушка и повнимательнее посмотрела на них. — Дело в том, что я живу в частном доме, а дом требует много ухода. Обычно я приглашаю двух студентов, отдаю им полдома, а они мне помогают. Денег я не беру.

— Это ваши условия? — снова чуть не вскрикнув, спросил Лешка.

— Ну, разумеется, еще порядок, — сказала старушка, удивляясь, как это она выпустила почти самое главное.

— Мы согласны! — без лишних вопросов и не спрашивая Лешкиного мнения, рубанул Тим.

— Что ж, тогда пойдемте. Дома поговорим, — указывая взглядом, куда надо идти, сказала старушка.

* * *

Дом оказался двухэтажным. Нижним этажом был сухой и теплый полуподвал с двумя маленькими окнами и стеной, которая делила его на две небольшие комнаты: одна была кухня, там были печка, плитка и раковина; вторая комната была жилая, там стояли две кровати, тумбочки, шкаф. На стенах висели пустые книжные полки, в углу стояли два стула, словом, для того чтобы учиться, были почти идеальные условия — почти, потому что в комнате не было стола.

— Вот здесь вы и будете жить, — обводя взглядом помещение, сказала хозяйка.

— А когда можно будет вещи перевезти? — спросил Тим.

— Если хотите, то сегодня, — ответила обоим Полина Николаевна — так звали хозяйку.

Они решили не медлить и, оставив сумки с тетрадками уже в своей комнате, побежали за остальными вещами.

* * *

Дмитрий Кирилыч был дома. Лешка объяснил, что они нашли квартиру, выразил как мог свою благодарность, и попрощавшись, они навсегда убежали из его жизни.

* **

Весь вечер они раскладывали и развешивали свои вещи, заправляли постели, мыли пол, наводили порядок во всем подвале и уже ночью, счастливые и свободные, легли спать.

Не смотря на то что дрова, печка, вода из водокачки были им в диковинку, они поняли, что в этом нет ничего сложного, и все делали так, как будто никогда не жили в благоустроенных квартирах. Посвятив огороду выходные, они выкопали картошку. Дом у них не отнимал много времени: утром они бежали на занятия, днем немного работали, а вечером или шлялись по городу, или резвились со своими новыми знакомыми, или что - нибудь учили в своем подвале. Хозяйка их не тревожила и лишь иногда спускалась к ним вечером, чтобы сказать, что нужно будет сделать завтра. Так шли день за днем, и на смену теплой осени пришли холод и дожди. Картошка была выкопана, дрова порублены и сложены, а вечером топить печку и варить какой-нибудь суп им даже нравилось. Дни летели один за другим, и в этой карусели дел и занятий они не ощущали ни скуки, ни тоски по дому, ни боязни, что в этом городе они одни.

* * *

Тим топил печку и грел чайник. Лешка лежал на своей кровати и ломал голову над «вышкой». Он уже на третий раз читал страницу и пытался понять объяснение, но тщетно. Гранит высшей математики не поддавался. Лешка плюнул и закрыл книгу.

— Лешка! — крикнул из кухни, подкидывая в печку дрова, Тим.

—А? — лениво отозвался тот.

— Я знаю, чего нам не хватает для полного счастья! — закинув последнее полено в печку, сказал Тим.

— Чего?

— Стола! — высовываясь из кухни и сияя, сказал Тим.

— Наверное, — немного подумав, согласился Лешка. — Ты предлагаешь купить стол?

— Зачем? Да у нас и денег нет.

— А где же тогда его взять? — не понимая, куда клонит Тим, спросил Лешка.

— В универе полно корпусов, в корпусах много аудиторий, а в аудиториях немерено парт, так что, я думаю, одна из них неплохо бы смотрелась вон там, — ткнув пальцем на пустую стену под окном, сказал Тим.

* * *

Отсидев три пары, они забежали в несколько зданий университета и остановили свой выбор на седьмом корпусе. Он был огромный, пятиэтажной громадой стоял особняком от других зданий в массивной лесополосе, которую с незапамятных времен называли университетской рощей и, что было самое главное, охранялся лишь одним вахтером.

— Значит, так, - по дороге домой сказал Тим. — Мы часов в восемь вечера, когда заканчивает учиться вторая смена, проникаем в корпус. Вахтер нас не заметит, потому что там всегда полно студентов. Потом открываем окно первого этажа и вытаскиваем парту. После мы ее дотаскиваем до дороги, ловим какую-нибудь машину и привозим домой. Парта нам обходится в деньги за тачку.

— Все гениальное — просто! — улыбаясь, подтвердил истину Лешка.

** *

Вечер наступил. В семь часов они вышли из дома. Не торопясь дошли до университета, прошли мимо знакомых корпусов и подошли к седьмому, на который пал их выбор. Как и планировали, они без труда вошли в здание, но когда проходили мимо вахтера, которого предполагали увидеть дряхлым дедушкой или седовласой старушкой, а на самом деле он оказался молодым и крепким мужчиной, тот окликнул их:

— Юноши, куда?

— У нас тут занятия были, я читательский свой в аудитории оставил, — нашелся Тим.

— Давайте быстро, мне корпус закрывать надо.

— Мы быстро, — слегка толкнув за локоть Лешку, сказал Тим, и они ускорили шаг.

На всех этажах горел свет. Двери многих аудиторий были раскрыты, и армия техничек со швабрами и тряпками, громыхая ведрами, мыла пол корпуса.

— Попали, — на ходу бросил Тим и забежал в аудиторию на первом этаже, в которой они были днем. Не включая свет, он подбежал к одному окну, ко второму, к третьему -все рамы были забиты и ни одна не поддавалась. Лешка стоял на «шухере» у дверей. Тим подбежал к последнему окну, и, заскрипев, рама поддалась. Он приоткрыл окно.

— Уходим, - коротко сказал он Лешке.

Они вышли из аудитории и направились к выходу.

— Ну что, нашли? — спросил вахтер, когда они снова проходили мимо него.

— Черт, - тихо сам себе буркнул Тим и громче добавил улыбаясь: — Да! Спасибо!

Они вышли на улицу.

— Черт! Он нас запомнил! — пробурчал Тим, злясь на вахтера.

— Да мало ли?..— попытался встрять Лешка.

Целый час они бродили около корпуса, с нетерпением ожидая, когда технички закончат мытье, а они, похоже, собирались «закругляться» еще не скоро. Уже давно стемнело, а друзья все бродили и бродили в нерешительности.

— Все, надоело, — сказал Тим и пошел к приоткрытой раме, несмотря на то что многие окна громады еще светились.

Лешка пошел за ним.

— Вставай, — сказал Тим и, карабкаясь по Лешке, схватился рукой за подоконник, потихоньку влез на него, раскрыл окно и тише кошки прыгнул на пол. В темноте он несколько раз с грохотом натыкался на стулья, но наконец нащупал парту и потащил ее к окну. Парта была уже проема окна, но пролезла не сразу, и им еще долго пришлось повозиться.

— Полдела сделали, — весело сказал Тим Лешке, когда все было закончено.

Они взяли парту за столешницу и потащили ее к дороге.

— Ты смотри, что делают! — крикнула из соседней аудитории техничка и забарабанила рукой в окно, когда мимо нее, уходя в глубь университетской рощи, проносили парту Тим с Лешкой.

— Ломанулись! — крикнул Тим, и они неуклюже, с партой в руках, побежали через кусты и сухие коряги. Пробежав метров двести по лесу, они выдохлись и, поставив парту на землю, сели на нее, тяжело дыша.

— Пошли! — сказал Тим через некоторое время, и они взяли парту снова. Пока выходили к дороге, они умудрились заблудиться в роще и, блуждая вместе с трофеем, форсировали кусты и буреломы. Когда силы и терпение были уже на исходе, вдалеке послышался шум моторов, машин и троллейбусов. Пройдя еще немного, они увидели блеск света фонарей, освещающих проспект.

— Стой, — сказал Тим и поставил парту на землю.

Лешка остановился.

—Леха, я сейчас пойду к дороге ловить тачку, а ты тащи ее один сколько сможешь, — хлопнув рукой по парте, сказал Тим и ушел.

Лешка взвалил парту себе на спину и, прогибаясь, пошел уверенной походкой человека, только что выпавшего из самолета.

С водителями Тим никак не мог договориться: одним мало было денег, вторым не хотелось ехать в ту сторону, где он жил, третьи просто не останавливались. Лешка, согнувшись, с партой на спине, подошел к Тиму. Мимо медленно проплывал троллейбус, и, как назло, прямо против них у него упали «рога». Водитель выскочил и начал ставить их на место. Все это время Лешка стоял с партой на спине, а весь салон троллейбуса пытливо взирал на Лешку, на Тима и на парту.

— Опять попали...Представляешь, что будет, если в этом троллейбусе ехал какой-нибудь завхоз седьмого корпуса или препод, который нас учит, — невесело сказал Тим, когда троллейбус отъехал.

— Тим! Может, вернем ее?! — взмолился Лешка, скидывая с себя парту.

— Перестань, — уже снова улыбаясь, ответил Тим.

Они еще с полчаса ловили у дороги машину, затем, договорившись с водителем газика, сунули парту в салон машины и наконец- то поехали.

Дома они поставили парту на то самое место у окна; сразу придвинули к ней стулья, разложили свои тетради и поставили лампу.

— Милое дело! А ты хотел обратно вернуть, — сказал Тим.

Лешка промолчал. Уже поздно вечером они затопили печку, поели и легли спать.

* * *

Тим ворочался и не мог уснуть на своей кровати, а Лешка лежал и вздыхал на своей.

— Лешка... — позвал Тим, зная, что Лешка еще не спит.

— Чего? — отозвался тот в темноте.

— Мы с тобой сегодня три раза прокололись...

— Да я сам лежу об этом думаю.

— Нас сторож запомнил и техничка, та, что в окне долбилась.

— Да техничка и сторож — это ерунда, меня троллейбус больше всего беспокоит... Надо же было ему напротив нас остановиться, — сказал Лешка, поворачиваясь на бок, лицом к Тиму. — Представляешь, завтра нас с утра, с первой пары в деканат, документы в зубы и домой, а затем на нас наденут зеленые штаны и отправят в армию...

— Ой! Перестань, не каркай. Сплюнь лучше! — сказал Тим и в темноте сплюнул три раза.

Лешка тоже сплюнул. Помолчали.

— Все, несем ее обратно, — не сказал, а приказал Лешка.

Тим подумал и молча, встав с кровати, в темноте зазвенел пряжкой ремня.

— А все потому Леша, что мы с тобой трусы и интеллигентишки, — обреченно сказал Тим, - Мы не способны на поступки. Так и проживём всю жизнь серыми мышками…

Стараясь быть как можно тише, чтобы не разбудить хозяйку, они вынесли парту на улицу и, осознавая свою никчемность, потащили ее к университету. Ночью город вымер: ни машин, ни автобусов, ни троллейбусов, ни людей, все спало дома и стояло в гаражах, лишь три тени - Лешки, Тима и парты между ними - все шли, шли и шли. Изнемогая от усталости, они наконец-то добрались до университетской рощи, в которой заблудились несколько часов назад. Сквозь те же буреломы и кусты, но, уже не петляя, подошли к корпусу, и нашли окно, к счастью, все еще открытое. Поднять парту, всунуть ее в проем и поставить на место оказалось намного сложнее, чем украсть. Потея, сжимая зубы и негромко матерясь, они все-таки сумели это сделать и уставшие, но счастливые поплелись домой.

* * *

Ровно в семь утра они доползли до своих кроватей и не раздеваясь повалились на них. Будильник не дал им даже забыться: нужно было вставать, умываться, готовить завтрак и бежать учиться. Злясь на весь мир, они встали, почистили зубы, попили чаю и до боли знакомой дорожкой в третий раз за последние несколько часов побрели в университет.

* * *

На первую пару пришла вся группа, что было уже редкостью. Все были свеженькие, довольные и веселые, и лишь за последней партой угрюмые и убитые сидели Лешка и Тим. Вошел преподаватель, поздоровался, и лекция началась. У Тима и Лешки ни писать, ни слушать не было сил. Незаметно для себя они опустили головы на руки и...

— Разбудите там товарищей на последней парте, а то они, наверное, устали после ночной смены, — иронично возмутился преподаватель.

По аудитории пронесся веселый ропот. Лешка приоткрыл глаз и посмотрел на Тима. Тот всем своим видом дал понять, что ни за что не поднимет свою свинцовую голову. Лешка думал примерно так же, да и не могло быть иначе. Ведь недаром они были друзьями.

 

1994