Пить расхотелось, а петь в мужской компании считаю неприличным. Уходить было рано и неудобно из за уважения к пригласившим меня в гости. Ушел на кухню в поисках тишины. На чужую кухню.

Шаркая незнакомыми разношенными тапками вошел и замер. На новом блестящем линолеуме таракан смотрелся неожиданно и очень вызывающе. Крупный, седоватый, длинноусый, он глядел на меня не мигая и не пытаясь убежать.

Солнце жарило в широкое европейское окно. Бока хозяина кухни отцвечивали солидными зайчиками. Первым опомнился я.

Рука сама потянулась снимать с ноги чужой грузный тапок. В такой позе мы замерли.

И вдруг мне расхотелось лишать жизни это малознакомое, случайно встреченное существо, доверчиво смотрящее на меня. Он ведь живой, у него свой мир. Кто я такой, чтобы этот мир разрушать?

Сердце оттаяло, рука дрогнула, захотелось пить и петь. В мужской малознакомой компании. Тапок на ноге показался привычным и легким. И не шаркал больше по полу.

Кухонную дверь я закрыл осторожно, боясь разогнать солнечные блики на сверкающих крыльях неубитого великана. И чужой мир остался на полу в непобедимом одиночестве.

«Даже не верится: конец света меня на этот раз миновал. Черная тень тапка угрожающе нависла, тягучей темнотой залив пол и потолок, но не рухнула вниз, а растворилась. Исчез, хлопнув дверью и тот, кто поднял вверх тапок, решая мою судьбу.

Лапки пришли в себя, торопко заработали и занесли меня в спасительную щель между плитой и стенкой. Отдышавшись и успокоившись, я в очередной раз задумался. Я все чаще стал замечать изменения в своем поведении. Как известно, таракан обязан молчать. Сидеть и молчать, бежать и молчать, спрятаться и молчать. Даже погибать таракан обязан молча. А тут на тебе; говорю и говорю, остановиться не могу. К чему бы это? Неужели и правда наступает конец света?

Вот сижу и думаю - пока еще живой обыкновенный рыжий таракан, давний обитатель этой кухни. Я не могу не думать о надвигающейся на человечество катастрофе, о которой постоянно долдонит забредший на предрассветную кухню за похмельным рассолом Муж Великой Женщины. О катастрофе, при которой первыми должны исчезнуть тараканы. Удивительная наивность в этом огромном сивушном существе приводит в оторопь: ведь нас - тараканов многократно больше, чем суетливых незваных квартирных гостей - людей.

Что я могу еще рассказать о себе? Сколько мне лет - не помню. Успел состариться на этой кухне. Ко всему имею свое мнение, часто отличное от мнения окружающих меня людей. Считаю этот окружающий меня мир своим. Беззаветно, но безответно люблю Моль, предан ей, боготворю, восхищаюсь ее крылатостью и легкостью, с которой она избегает ненавистный мне тапок. Храбро и не один раз бросался спасать ее. Ради ее спасения искал встречи с тапочком, даже днем, смело выползая на самое видное место. Что скрывать, бывало по молодости. Меня восхищает стук капели из поломанного крана, я заслушиваюсь лязганьем моющейся посуды, когда мельчайшие капельки воды разлетаются по всей кухне. Да, я уважаю чистоту на своей кухне, но готов всеми лапками аплодировать Мальчику, который всегда роняет кусочки сладкого пирожного, или брызгает вокруг вкусным йогуртом. Отважно играю с воробьем, садившимся на карниз и глупо пытавшимся клюнуть вашего героя, то есть меня, из - за синевы стекла. В молодости мечтательно дотрагивался до горячих кастрюль, пытаясь понять на запах: что там варится. Бесстрашно бросаюсь в бой на случайно забредшего на мою кухню чужака. Панически боюсь ремонта, после которого моя семья уполовинилась, будучи заживо замурованной в стене. Легко верил хозяину, который в сотый раз обманывал жену, что бросит пить. Убеждался, что его жена, Великая Женщина, не такая доверчивая, как я - она в ответ на его ежедневные обещания бросить пить лишь тяжко вздыхает и качает лохматой головой. Удивляюсь наивности этого огромного существа, считающего себя хозяином в отсутствие жены. Пытался копировать его поведение, пока не понял, что это глупо - повторять чушь. Не могу не сказать о том, как однажды напился, отхлебнув с пролитой на пол лужи водки, кружился по кухне, пел, плясал, а на завтра понял - как трудна жизнь мужчины и рвался в холодильник за каким- то волшебным рассолом, о котором столько слышал по утрам, но никогда не пробовал. Мечтаю увидеть мир, длинные , зимние ночи вместо того, чтобы искать пищу, сижу на подоконнике и вглядываюсь в городские огни. Думаю, о звездах и не могу понять, что это такое. Вокруг меня постоянно какая- то суета: мелькают, проносятся, углы телом задевают, беззлобно при этом ругаясь. Муж (так его зовет Великая Женщина), когда жена дома, заходит на кухню на цыпочках, дверь в холодильник открывает, будто отрывает крылья мухе, колбасу режет такими кусочками, что мне становится его жалко. Ест так благородно, будто и правда - потомок какого то Рюриковича, о котором он, выпив, разглагольствует. Но когда жены дома нет, Муж на кухню влетает, развевая полами халата, дверь холодильника клацает, зубы клацают, колбаса исчезает в его пасти с пугающей скоростью. В этом случае я наглею, сижу на холодильнике и наблюдаю, наблюдаю за жадностью настоящего Рюриковича. После таких его атак на холодильник у меня тоже начинается пир. Иногда на Великую Женщину, отношения с которой у меня никак не складываются, нападает какой - то дикий азарт к чистоте. Я уже понял, такое случается перед приходом ее старинной подруги Алены. Эти дни для меня наиболее опасны. Настолько тщательно выметаются все углы, перебираются и перетираются все ящики с самыми укромными местами. По глупой молодости я в таких - именно и прятался. Но однажды пришлось целую ночь просидеть стиснутым двумя холодными ложками, коту не пожелаешь. Да, не забыть бы рассказать, как подружился с Котом, безобидным существом, самым лояльным ко мне в доме. По - началу он оскаливал на меня свои страшные зубы, будто опасаясь конкуренции с моей стороны. Потом притерся, посмирнел и поумнел. Кот не носит тапки, они ему просто не нужны. У него мягкие лапы, которые даже для меня не опасны. Кот или спит, или ест, не обращая на меня никакого внимания. Мне это приятно. В начале жизни пугала, а потом стала радовать взбалмошная, импульсивная молодая Доченька (как ее все, кроме кота, называют). С улицы приходит, разув один сапог и наполовину сняв пальто, вторгается на кухню: крышка кастрюли с едой летит на пол, в руках большая поварешка, начинается жадная атака на содержимое кастрюли. Распробовав и осознав, что голодной не останется, рвется в прихожую, к вешалкам, к ящикам, раздевание продолжается. Затем следует тщательное и долгое плескание в далекой от кухни ванной, где пришлось побывать лишь однажды (когда хозяин, получив изрядный моральный и физический пинок от хозяйки. ненадолго и ненадежно починил мой любимый кухонный кран). Часами могу сидеть, наслаждаясь звуками падающей воды. Верх наслаждения - когда капель из под крана аукается с капелью за окном. Увлекся пением хозяйки: та, когда что- то варит или жарит, красиво и протяжно поет украинские переливчатые песни. Иногда настолько заслушивался, что порой забывал про осторожность, несколько раз только случай спасал меня от горячих предметов. Горючие слезы у вас вызовут мои слова, о том, как я зарекся прятаться на день в плиту, в которой уже потерял и родственников и многочисленных друзей. Считал и считаю эту плиту тараканьим адом, тем самым, которым грозила кому то раздосадованная Великая Женщина, у которой не получался пирог или не застывал холодец. Тогда ей под руку попадаться было нельзя: ее взор становился зорким, дотошным, действия - тщательными и особенно опасными. Давно уже понял: большое количество тараканов на кухне - явная физическая опасность. Поэтому предпринимаю все меры к недопущению перенаселения и из- за этого сам не женюсь, чтобы не размножаться. Мне кажется, если я невзначай погибну, в этом доме по мне никто плакать не будет. Даже кот, с которым я почти подружился. Почерствел мир, почерствел! Гулкие мужские голоса, шарканье ног в ненавистных тапочках и звон складываемой в раковину посуды навевали дремучесть, усы, втиснутые в узкую спасительную щель, раздували щеки. Атмосфера была привычной, быт- обыденным. Мысли путались. Приближалась ночь, встречи с приятным и звезды, звезды, звезды. Жизнь продолжалась.»

Увы, уважаемые слушатели, должен вас огорчить. Окончания этой истории не последует. Сам не знаю. На этой кухне больше не был, того таракана второй раз не встречал. Живет поди себе, не тужит. Ведь его соседи - люди, добрые и разные, живут в этой квартире, на этой кухне. Мир налаженный, мир бесконечный. Даже для тараканов. Почему ему не жить?