Хорош гусь на вид, на вкус! С яблоками и черносливом – выглядит очень счастливым… Только не шипит, не гогочет: устал он, видать, нету мочи… Кто скажет о Гусе печальную речь, о выти его, как попал он в печь? Не был, не участвовал / чёрт подери!/ и, даже в раже, не спасал Рим. Гусь в своей жизни неповторимой никогда и не бывал в Риме, и не витал в облаках, как не мечтал быть и в яблоках…

Всю - то пору на птичьем дворе… Рядом Полкан в конуре. Гусь пустобрёху давал укорот, а совсем не наоборот. И свинья –соседка по двору – не пришлась пернатому к нутру, потому, как гусь был чистоплотен и по-птичьему моден: носил от рождения галстук на шее, что делал вид его импозантнее и свежее… Даже гусиные лапки не были похожи на лапти. А уж, если крыльями захлопает, не было в крови ничего и холопьего!..

Бегал наш герой красив и здоров, а ещё была у Гуси любовь: Гусыня белоснежная, весёлая да нежная, как в песне, где у бабуси жили два гуся. Так вот, один из них - женского рода и, видно, та же порода. Любил её Гусик до самозабвения, даже писал для неё стихотворения. Лапой писал он зимой на снегу строчки: « Я жить без тебя не смогу!..» Да всё на языке своём птичьем от человечьего шибко отличным. Гусыня и та прочитать не могла. Такие амурные были дела… Ах, вот, ещё, Гусик наш был однолюбом, не трепался по бабам и клубам. Оттого и возникла семья. Вышел Гусик достойно в зятья. Было деток в семье, ну… голов пятьдесят – неуклюжих и толстых, потешных гусят. Врать не стану. Свой след Гусь оставил и на птичьем дворе (чтоб ему не сгореть!) и в своей ипостаси - здесь, в коротком рассказе.

Всё ж, нашёлся по Гусину душу палач. В этом месте, читатель, со мною поплачь, если жалко немного простого гуся, потому что на этом история - вся.