Фурсин Олег. 26 августа 1921 года Великий русский поэт, Николай Гумилев, был расстрелян… Коммунисты и им сочувствующие любили, да и сейчас, что ж скрывать, любят придумывать легенды о милосердии и гуманизме Ленина. Одна легенда о том, что он ничего не знал о расстреле царской семьи «дорого стоит». Наличие санкций большевистского руководства (Ленина и Свердлова) на расстрел Николая II современной исторической наукой признаётся установленным фактом... Хотя, надо признать, документальных фактов причастности Ленина к казни Романовых не существует. Большевики просто позаботились, чтобы их не было. Они сами сочиняли и сами же поддерживали мифы о своей «гуманности». Существует также легенда о том, что Ленин лично переживал о судьбе Гумилёва-ст.. Трогательную историю о том, что Горький - буревестник революции - писал Ленину, и он велел не расстреливать Гумилева… но распоряжение - как принято - запоздало, придумали в том же 1921-м. Судя по всему, создателем легенды была бывшая любовница Гумилева Лариса Рейснер. Довольно посредственный литератор и «валькирия революции», - комиссар Морского генерального штаба РСФСР, прототип Комиссара в «Оптимистической трагедии» Вишневского. На ДЗЕНе эта статья с фотографиями Родилась Лариса Рейснер в семье юриста, профессора права М. А. Рейснера. Официальные документы указывают 1 мая как дату рождения Ларисы Михайловны Рейснер. В действительности Лариса родилась в ночь с первого на второе число, но предпочла указывать в дальнейшем своим днём рождения 1 мая. Во-первых, на этот день приходится большой праздник, отмечаемый в Германии — Вальпургиева ночь (с 30 апреля на 1 мая), а Лариса никогда не забывала о своих (остзейских) немецких корнях, во-вторых, 1 мая — это международный день солидарности трудящихся. Фразу, ставшую крылатой: «Ну, кто ещё хочет попробовать комиссарского тела?» - произносила именно она, Лариса Рейснер. Гумилев начал превращаться в легенду сразу после смерти. Большевикам надо было сделать так, чтобы его смерть не приобрела отчетливо антисоветский характер. Но на самом деле всё было по-другому, - жестоко и цинично. Ярый русофоб Дзержинский на слова о том, что Гумилев один из двух или трех величайших поэтов России, ответил: — Можем ли мы делать исключение для поэта? Еще более циничнее об этом выразился еще один знаменитый русофоб Яков Агранов, сталинский Харон, который вел следствие: — В 1921-м 70 процентов петроградской интеллигенции были одной ногой в стане врага. Мы должны были эту ногу ожечь… Зимой 1921-го большевиков ненавидели почти все. Но и кронштадтский мятеж, и забастовки на фабриках, «буза», начались стихийно, слишком рано и были подавлены. Тем не менее тогда все висело на волоске: если бы Кронштадт, где находился Балтфлот с его дредноутами и крейсерами, продержался до ледохода, большевики могли бы потерять Петроград. Впереди был НЭП, замена продналога продразверсткой и стабилизация новой власти — а пока что ей надо было запугать недовольных. Одной из сакральных жертв стал Гумилев, о степени участия которого в заговоре до сих пор идут споры. На ДЗЕНе эта статья с фотографиями Владимир Николаевич Таганцев (1889 — 29 августа 1921) — российский географ, профессор, секретарь Российского сапропелевого комитета. Был расстрелян по обвинению в заговоре против большевиков, несмотря на письменное обещание следователя Якова Агранова сохранить жизнь всем участникам "боевой организации". Владимир Таганцев был впоследствии реабилитирован, так как дело по заговору было признано сфабрикованным. И они «ожгли», со всей пролетарской решительностью и «гуманизмом»: с участниками дела «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева» обошлись показательно жестоко - расстреляно или убито при задержании 96 человек, в концентрационный лагерь отправлено 83. На ДЗЕНе эта статья с фотографиями Придерживался либеральных взглядов: выступал защитником на политическом «процессе 193-х» в 1877—1878 годах, по которому проходило более 40 пензенских народников, последовательно выступал за отмену смертной казни. Принимал экзамен у Владимира Ульянова (Ленина) в Петербургском университете. Позднее хлопотал перед ним за оставление в живых своего сына Владимира, обвинённого в попытке вооружённого свержения власти большевиков (Дело Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева). Ленин после прочтения письма, 17 июня 1921 г. поручил Л. А. Фотиевой переслать копии Ф. Э. Дзержинскому и другим, запросить о возможности смягчения участи для В. Н. Таганцева и возвращения вещей Н. С. Таганцеву. Вещи были возвращены, на вопрос о смягчении участи арестованного Таганцева Ф. Э. Дзержинский и П. А. Красиков ответили отказом Публично называвший себя «убежденным монархистом» Гумилев выбрал бескомпромиссную — и самоубийственную линию поведения. На ДЗЕНе эта статья с фотографиями Гумилёв-ст.. Гумилёв-мл., Анна Ахматова. 1916 г. Великой и страшной судьбой Всевышний "наградил" эту семью... Многие наверно читали или слышали воспоминания «чекиста, свидетеля гибели Гумилёва» о последних минутах жизни поэта: «Да... Этот ваш Гумилёв — нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук. Улыбался, докурил папиросу... Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из Особого отдела произвёл впечатление. Пустое молодечество, но всё-таки крепкий тип. Мало кто так умирает. Что ж, свалял дурака. Не лез бы в контру, шёл бы к нам, сделал бы большую карьеру. Нам такие люди нужны...» На ДЗЕНе эта статья с фотографиями Да-да... этот человек - бывший блестящий красавец... Великий русский поэт, Николай Гумилёв, муж Великой русской поэтессы Анны Ахматовой, отец Великого русского ученого Льва Гумилёва. Последний снимок - в застенках "гуманного" ВЧК. Нечто подобное упоминается в целом ряде других мемуаров. Актриса Д.Ф. Слепян, например, пишет о своей встрече в театре «с бывшим старым чекистом <...>, который присутствовал при расстреле Гумилева. Он рассказывал, что был поражен его стойкостью до самого трагического конца». «В последний день, когда было назначено исполнение приговора, — рассказывал в 1923 году В.А. Павлов, также привлекавшийся по «делу ПБО (Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева)», — арестованных вывезли далеко за город. Поэты, близкие Гумилеву <...> разыскали какого-то садовника, жившего недалеко от места расстрела, предположив, что он мог что-то видеть, и уговорили его рассказать о случившемся. По его словам, всю партию поставили в один ряд. Многие мужчины и женщины плакали, падали на колени, умоляли пьяных солдат. Гумилев до последней минуты стоял неподвижно». Сказал ли поэт что-то в лицо своим палачам, — узнать об этом нам уже не дано. Но сегодня мы знаем, что он написал в ночь перед расстрелом. Чудом — иначе и сказать нельзя — спустя больше полувека после трагедии августа 1921 года нашелся свидетель, который побывал в камере №77 на Шпалерной уже после расстрела «таганцевцев» и навсегда запомнил, что было написано Гумилевым на этой страшной стене. Георгий Андреевич Стратановский (1901—1986), арестованный осенью 1921 года по делу, к которому не имел никакого отношения, он был освобожден и впоследствии занимался переводами, преподавал в Петербуржском Университете. Г.А. Стратановский, по вполне объяснимым причинам, предпочитал не делать общественным достоянием свои тюремные воспоминания, хотя, безусловно, ему было что рассказать и написать. Реабилитация имени Гумилева в СССР (Гумилев был любимым поэтом главного консерватора позднего СССР, члена Политбюро ЦК Егора Лигачева) совпала со смертью Г.А. Стратановского, и ту тайну, которую он хранил в течение шестидесяти пяти лет, передал миру его сын. Последними словами Гумилева, начертанными на стене, были: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилев». Гумилев сам выбрал свой путь и, возможно, не вполне этого понимая, свой конец. Он стал легендой. P.S. Не знаю почему, а может быть просто пока не осознаю, но хочется закончить эту статью стихотворением отнюдь не бесталанного поэта Серебряного Века, который не смог, подобно Гумилёву, стать легендой... Черная тень Гумилева и всего Серебряного века, - слишком рано родившийся циник - Александр Тиняков Едут навстречу мне гробики полные, В каждом — мертвец молодой, Сердцу от этого весело, радостно, Словно березке весной! Вы околели, собаки несчастные, — Я же дышу и хожу. Крышки над вами забиты тяжелые, — Я же на небо гляжу! Может, — в тех гробиках гении разные, Может, — поэт Гумилев… Я же, презренный и всеми оплеванный, Жив и здоров! Скоро, конечно, и я тоже сделаюсь Падалью, полной червей, Но пока жив, — я ликую над трупами Раньше умерших людей. Стихи эти были написаны более чем за месяц!!! до смерти Гумилева... *** | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
