Сижу в санях, кулёма – кулёмой, шаль, валенки, овечий тулуп.

- Но-о! – Каждое слово тётки стынет на морозе хрустальной нотой.

Конь идёт бойко, из ноздрей валит пар. Сквозь дрёму чую, будто лечу в пропасть.

- Стой, холера!

Конь, испугавшись крутого спуска, понёс. Вздыбив оглобли, подкидывая круп, летит вперёд. Колючий снег брызжет в лицо.

 

Ветер вдруг охолонул, стал тише.

Передо мной - испуганные, в обрамлении заиндевевших ресниц, тёткины глаза.

Конь ещё всхрапывает, бока ходят ходуном, но шаг становится тише.

 

- Я мигом, в Сельсовет!

Тётка привязывает коня к столбушку.

Я поднимаю глаза – солнце розовым шаром висит над головой. Холод пробирается под тулуп. Сижу, боясь пошелохнуться.

Улавливаю движение справа, с трудом поворачиваю голову. Двое мальчишек выглядывают из-за забора. На каждом – огромные, на вырост валенки, меховые, обнесённые инеем, шапки.

 

- Тебя как звать? – лыбится курносый.

- Красивая! – хихикает второй.

- Немая? - курносый сплёвывает, подходит вплотную.

Где же тётка!?

Входная дверь скрипнула, на крыльце появилось моё спасение!

Мальчишки бросились бежать.

- Замёрзла? – тётка поправила солому, подоткнула тулуп.

- Поехали!

Я оглянулась – мальчишек след простыл.

Жаль! Курносый мне шибко понравился.