Ни при каких обстоятельствах Каин своё детство, к сожалению, не смог бы назвать безоблачным, каким оно обычно бывает у других. Сколько он помнил, родители часто ссорились. Расходились, вновь соединялись. Эта неопределенность наложила свой негативный отпечаток на становление характера, ведь в такой атмосфере решительно невозможно сформироваться цельным и уверенным в себе человеком. Не было прочного стержня, который скрепляет семью и не позволяет ей распасться. Как правило, такие семьи обречены.

 

Каин видел, как мать всегда много трудилась -и на производстве, и по дому, и на даче. Помощников у нее не было. Да и что взять с сыновей, раз не сумела родить дочь. Зато была бабушка. Но Каин относился к ней без особой привязанности. Как и многие властные люди, старея, она становилась все более несносной - любила поворчать, всё чаще капризничала. Дома от неё доставалось всем и особенно матери, которая пыталась перетянуть на себя весь негатив, оберегая детскую психику сыновей. Поэтому часто и была в слезах. Но мать ведь не никчемный муж, на дверь ему не укажешь, и она продолжала терпеть все старческие взбрыки.

 

-Лариск, суп ледяной!

-Лариск, кипятку матери налила, а я ведь просила супа! -бесконечно раздавалось по квартире.

 

Влезала она и в отношения с мужем.

-Да гони ты его в шею! Такой нам и даром не нужен!

 

Вот мальчишки и были вынуждены расти в таких сложный условиях. Отец не имел право голоса, как и все остальные члены семьи. Все права были в руках бабушки. Она и впрямь сокрушалась о жизни дочери, якобы неудавшейся и загубленной этим упырём-зятем. Кто знает, это ли стало причиной его тяги к бутылке, или проклятая генетика, но выпивать он стал стабильно. А, выпивши, любил поговорить за жизнь с женой да тещей.

 

«Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме!» - тут эта поговорка работает как нельзя кстати. Оно и понятно, накипело у мужика. Частенько такие беседы заканчивались мордобоем, в котором участвовали остальные члены семьи, кроме сыновей. Однако, по мере взросления, отец в их присутствии становился паинькой. Видимо, побаивался -мальчишки росли бугаями, в свою мать. Крупные, головастые, с кулаками-молотами.

 

Только мать с женскими чертами вызывала умиление, а сыночки -увальни лишь оторопь. Грубые топорные лица- растопыренные глаза, крупные рты. Мать часто в беседе с отцом и бабушкой вспоминала, какими тяжкими были ее роды. Особенно с Каином ей пришлось помучиться. Голова большая никак не пускала его на свет Божий, пришлось высасывать вакуумом. Вероятно, сложные роды и стали причиной слабой усваимости им школьной программы.

 

Да и отношения в семье не способствовали благоприятному формированию отношений с окружающими. Братья частенько просыпались от звука пощёчин и плача матери. Чтобы как-то сгладить ситуацию, свои синяки она объясняла тем, что сама нечаянно ударялась о твердые предметы. Но, подрастая, братья стали понимать их появление. Старший первый заговорил с отцом о его поведении и был грубо прерван. В ответ отец пообещал и с ним расправиться при удобном случае.

 

Ай, как хотелось мальчишке побольше тепла и участия! Он видел, как в более удачных семьях оба родителя заботятся и оберегают своих детей. Отцы ходят с детьми на каток, выезжают на отдых, к морю, интересуются их успехами. Так и зародилась в детской душе Каина зависть к этим счастливым сверстникам. Тщетно ждал он от отца перемен к лучшему. Но время шло, а ничего подобного не происходило. Отец по-прежнему пил, обижал мать и она, как повелось, частенько была в синяках. Вот тогда-то Каин окончательно и разуверился в справедливости.

 

-Почему одним всё, а другим ничего? -с горечью размышлял он порой.

Не такого он хотел отца. Глубокое разочарование постигло юную душу. Оно разъедало его сердечко, как ржа "ест" железо.

 

Итак, к окончанию школы, Каин мало чего полезного вынес из семьи. От матери он научился терпеть и ждать. От отца -нагло врать и изворачиваться, быть эгоистом, никого не жалеть. И радоваться за других их успехам и победам тоже ему не привили. Детская зависть переросла во взрослую и заняла главенствующее место в его жизни. То есть он больше не завидовал новой игрушке друга. Теперь его внимание привлекали чужие машины, квартиры, красивые женщины. И желание забрать себе то, что принадлежит другим, сделало из него тщеславного, мелочного человека.

 

Насколько братья помнили, всю сознательную жизнь они мечтали поскорее выбраться из дома, где им было неуютно и холодно. И, как следствие, брат Каина, Игорь, после службы в Армии постарался сразу же жениться и ему действительно в этом повезло. Именно ему, потому что теперь и его молодая жена в свою очередь, терпит пьяные выходки мужа, ограждая дочерей от негатива.

 

Каин навсегда запомнил почти счастливое лицо отца перед уходом в Армию. И как тот довольно потирал руки, предвкушая полную свободу от сыновьей опеки. Вся суть его радости заключалась в том, что теперь он беспрепятственно мог мстить матери за прожитые годы. Бабушки к тому времени уже не стало. Каин понимал стремление отца и пригрозил ему в суровом мужском разговоре.

 

Однако, то ли памятуя угрозы сына, то ли по каким-то другим своим соображениям, но отец вдруг увлекся другой женщиной и подал на развод. Казалось, это лучший вариант в подобных отношениях. Но сыновьям опять стало обидно за мать.

 

-Как так? Получается, что отец все эти безрадостные годы маялся дурью, вместо того, чтобы по-человечески жить с матерью. А теперь он поумнел и зажил счастливо с другой? Или мать не заслужила лучшей доли? - эти горькие мысли часто не давали покоя обоим братьям.

 

И вновь память уносила Каина в детство, где старая бабка изводила всех в доме. А пьяный отец махал кулаками перед лицом матери. И ком обиды с головой захлестывал Каина. Брат в этом плане был гораздо стрессоустойчивее.

 

Тем не менее, дети всегда остаются детьми и до конца надеются на то, что родители рано или поздно, по мановению волшебной палочки заживут счастливо. Но чуда не случилось, отец и не думал возвращаться в семью, которая теперь заметно сократилась из-за женитьбы и отъезда брата в другой город.

 

Новая жена отца стала предметом непримиримой ненависти и вражды меж ними.Каин, как любящий сын, полностью встал на сторону матери.

 

Уже в первом классе он сдружился с синеглазым лопоухим мальчиком. Это был Авель, у которого на тот момент тоже были проблемы с родителями -те стали чаще выяснять отношения и все шло к разладу. Именно эти обстоятельства и стали связующим звеном между новоиспеченными друзьями. Они часто думали в одном направлении, с детства отравленные семейными драмами. Выкинутые оба за борт, мальчишки нашли утешение в неформальной группировке.

 

Это теперь, спустя много лет, сотни раз проанализировав свою жизнь и главное, отношение к ней, Каин стал понимать, что надо было сдаться, завязать со всеми этими дурацкими играми, плюнуть всем в морду и уйти, громко хлопнув дверьми этого чертового подвала с красочными плакатами, на которых качки со свастикой на плече, тянут правую руку вперед вверх –«Зиг Хайль!»

 

Уйти открыто, не утаивая своего намерения наплевать на всю ту чушь, которую несет этот обдолбанный параноик в кожаном прикиде с цепями на запястьях и блестящей лысиной на макушке, звериным оскалом прогнивших от табака, к тому же некачественного табака, зубами.

 

Но тогда невыносимо тянуло поиграть в запретный плод, ощутить себя героем, патриотом. Надоели и опека родителей, и зануды – училки и деревенские сисястые девки, отдающие запашком потной кобылы. Ещё б– в баню раз в неделю сходят и все дела. Летом –то лафа – каждый день в речке можно полоскаться, а с наступлением холодов побежишь не на речку, на печку…

 

И мысли вновь уносят Каина в детство, такое далекое и обделенное.

...А у Ярого в бабушкиной избе с соломенной крышей, посреди разъединственной комнаты, выложена огромная русская печь. Вся из белого кирпича, она быстро пачкалась о вереницу чумазых чугунков с вечно кипящими квашеными щами, сапогами деда и нашими, притулившимися у её пузатого бока игрушками, а позже и удочками, и прочей нужной снедью подрастающих пацанов.

 

Зимой, накатавшись на санках с горы, бывало, снежным комом вползаем в дом, аж штаны стучат о пол и лезем на неё, всегда призывно теплую, кутаемся с головой под самотканое одеяло и глаза смежаются и спим здоровым сном деревенских пацанов. А бабушка уже гремит сковородками –блины печёт, дух по всей горнице такой, что во сне аппетит приходит сам и начинает бурно урчать и сосать под ложечкой.

 

Эх, что может сравниться с бабушкиными блинами, в румяной корочке, настолько намасленной, что оно янтарём стекает по рукам, не успев попасть ещё в рот? А во рту тает на языке, оставляя такой вкус, что наесться просто невозможно!

 

Нет, ничьи блины не смогли бы сравниться с её блинами. Да и сама бабушка Ярого, в противовес родной, вредной и капризной, всегда добрая и приветливая.

 

-Да уж, молодость в жопе играет и у всех по- разному. -продолжает размышлять Каин. -Я же давал клятвы: не изменять вере и принципам, жизнь положить за Родину до последней капли. И уж не влюбляться в темную девушку, ни –ни.

- Смерть врагам! Зиг Хайль!

И зачитывать «Майн кампф» до дыр. Дома с фонариком под одеялом, чтобы родителям думалось, будто я сплю.

 

Правда, отец какое-то время был уверен, что я разглядываю порно картинки и многозначительно улыбался по утрам за завтраком. Мать же надеялась – о, материнская слепота – что я читаю что-то из классиков, а прячусь, чтоб не выдавать своего публичного пренебрежения художественной литературой. И, увидев тусклую полосу света из-под двери моей комнаты, торопливо уводила отца спать.

 

А я слепо верил. Верил в будущее России. В народ России. В этих зачуханных теть Дусь и дядь Вань в телогрейках и зимой и летом и в неизменных кирзовых сапогах на вонючие портянки. В этих глуповатых и простодушных людей, изо дня в день гонящих самогон и потребляющих оный как квас в летний зной…