Время тогда было трудное. Деньги быстро теряли в цене, верить им было нельзя, и потому такими привлекательными казались разные доходные схемы, большей частью «воздушные». Раздували их множество посредников из вчерашних военных, младших научных сотрудников и просто потерявших заработок граждан. На картине художника-авангардиста это было представлено так: облаками плывут в небе наполненные воздухом контейнеры с «Мальборо», автофуры с пустыми коробками из-под японских видеодвоек, вагоны с сахаром, сыплющимся вниз как снежинки, и над всем этим – вереницы японских легковушек с плакатиками: «Меняются на лес-кругляк»... А на земле человечки с телефонами в руках подпрыгивали вверх, стремясь хоть чуточку ухватить себе от этих воздушных богатств...

Смешная получилась картина; художник признался, что хотел нарисовать и еще один товар, да не решился – никто б не поверил. Потому что товаром этим был… почти новенький вертолет, который ему, художнику, предложила вполне, казалось, вменяемая дама. Она обзванивала знакомых и спрашивала на полном серьезе: «Вертолет не нужен, почти новенький? Поспрашивайте своих, а то сделка срывается, товар держат только до вторника...» Художник спросил ее: ему-то зачем он, вертолет? Она ответила: чтоб летать по окрестностям. Так сказать, пленэр с высоты птичьего полета. А чтоб доход приносил, можно будет сдать в аренду – за товаром летать, в соседние области. Либо в Турцию – за контрабандой; про средства ПВО на границе она ничего не знала. В другой раз эта дама позвонила и предложила ему… красную ртуть. Сказала, может пригодится – вместо сусального золота, которое этот художник использовал для своих работ. Хотя существовала ли она на самом деле, эта красная ртуть, или сие был лишь пузырь, раздуваемый всем сонмом посредников, – это был еще вопрос...

«Хорошо, если из сотни хотя бы одна схема бывает реальной...» – сетовали посредники, запуская по кругу очередную партию товаров. Спустя короткое время, но с донельзя накрученной ценой, эта же партия иногда предлагалась уже им самим. Запускались по кругу и легенды о реально проведенных сделках, о коллегах, разбогатевших в одночасье. Или обманувших друг друга, что случалось, и нередко. Памятная картинка: знакомый врач, кандидат наук, все обиду держал в себе: кого-то де он вывел на «Мальборо», но неудачно: при дележке его обнесли. И так его эта обида держала, кровь ему портила, что немногим позже, провернув крупную сделку с сахаром, он купил автомобиль и... умер – прямо за столом, в компании, собравшейся отметить его удачу.

В сахарном бизнесе участвовали многие: от крупных хищников до мелкой зубастой рыбешки в комнатушке с телефоном и двумя стульями. Цены на сахар тогда все росли, и многим он казался надежной защитой от инфляции. Еще одна памятная картинка: на собраниях филателистов, коллекции которых считались надежным вложением средств, рассказывал щеголеватый майор: «Мне сегодня повезло – поменял марки на семь мешков сахара...» – «И не жалко было отдавать?» – спросил коллега, живший еще прежними представлениями. «А чего жалеть? Сахар-то вон как растет в цене, чего не скажешь о марках…» Майор был вполне обычный – средней степени безумия – коллекционер, однако неясность будущего заставляла его быть сурово практичным, и всем вывихам в мозгах оставалось лишь безмолвно страдать. «Да-а, – с горькой иронией произнес его коллега, вконец потерявшийся филателист, – несахарное нас ожидает будущее...»

И конечно (где спрос, там и жулики!), как мышей к зерну, привлекал сладкий товар мошенников. Многим подсолили они тогда жизнь...

 

Сахар отпускался из огромных ангаров, расположенных со двора здания, у входа в который все еще висела вывеска с длинным и непонятным названием, а на дверях кабинетов, расположенных на разных этажах, – таблички с номерами лабораторий. Но и перед входом в здание, и на дверях лабораторий прилепились вывески фирм, единственным занятием которых была торговля. Не составил исключения и блок начальственных кабинетов с залом для конференций: здесь также лишь торговали, но называлось это по-ученому – «торги», а на печатях, освящающих сие действо, значилось еще не понятное для россиян слово «Биржа».

Как правило, сахар отгружался организациям, оплатившим его за месяц или два до поставки, по ценам, значительно меньшим, чем при покупке «живого»товара. Эта разница в ценах и была платой за риск внести вперед деньги и ждать поставки – чтобы работать потом с реальным товаром (если, конечно, он поступит!), а не прокладывать «воздушные трассы». Несмотря на риск остаться без денег, желающих заранее оплатить часть контракта и потом быть как кум королю, набиралось достаточно. Вопрос был лишь один: кому доверить свои или заемные деньги.

Сахар на продажу могли предложить в любой из фирм, разместившихся в этом здании, – не проходило и дня, чтобы кто-то не постучался к ним с предложением этого товара. Но в реальности его было мало: коммерсанты, точно ремонтники, прозванивали цепочки посредников, но чаще всего их усилия были напрасны. Хорошо, если они добирались до какой-нибудь «Региональной снабженческо-сбытовой компании», которая в действительности оказывалась узкой комнатенкой с одним столом, двумя стульями и телефоном с добавочным номером…

Фирма «Проводник», располагавшаяся на третьем этаже, мало чем отличалась от других. Разве что директор ее имел выгороженный кабинет, вполне прилично оборудованный для ведения переговоров или легкого, а порой и приятного, отдыха. И еще было отличие: «Проводник» имел какое-то отношение к организации, отпускавшей сахар из ангаров. Возможно, у него было и то, что раньше называлось «фонды» – закрепленный за ним объем поставок, которым можно было распоряжаться без страха подвести себя и покупателей. И потому, если директор «Проводника» говорил, что сахар есть или тогда-то будет, можно было рассчитывать, что товар он действительно поставит. «Забирать будете во-он с того склада...» – подведя клиента к выходящему во двор окну, директор «Проводника» небрежно кивал на один из ангаров; случалось, как раз в этот момент от него отъезжала загруженная сахаром машина. На покупателя, вконец уставшего от «воздушных трасс», это не могло не произвести впечатления и снимало у него тяжкие сомнения.

Однако я, руководивший тогда быстро набирающей обороты фирмой, все же усомнился. Вернее, сделал вид, что усомнился. Надежность бизнеса было для меня важнее его доходности; ничего оригинального, впрочем, в этом не было. Чаще всего коммерсанты, как бараны на узком мосту, сталкивались с одной проблемой: прежде чем платить за товар, покупатель хотел видеть его у себя на складе. А продавец не хотел отпускать товар, пока не получит за него деньги. И никто, точно эти бараны на мосту, не хотел уступать. Хитроумные договоры с санкциями до высшей меры тоже не помогали: все пересиливал страх остаться без товара или без денег.

В этой ситуации, как раз перед тем, как и меня обуяла «сахарная лихорадка», я нашел-таки способ уговорить обоих барано.., простите, обе стороны по сделке хоть в чем-то уступить друг другу. Схема эта была несложной. К примеру, разве сложно было установить, что какой-нибудь культхозторг накануне сезона не откажется от большой партии все еще дефицитных мотоциклов. Проще простого было и найти координаты заводов, выпускающих эту продукцию.

Раньше отношения этих предприятий увязывались разными фондами или лимитами, но теперь все стало сложнее. Никто никому не верил, и некому было дать указивку сверху: отпустить товар без оплаты или наоборот – оплатить заранее. И тут между заводом и торгом появилась некая фирма, то ли юридическая, то ли коммерческая, в лице то ли юриста, то ли коммерсанта, и выступила между ними как посредник. Но была эта фирма вовсе не посредник, поскольку товар брала на себя и платить за него обязывалась тоже сама.

Риск, хотя и оставался, но уменьшался существенно. Фирма предложила сторонам заключить договор на поставку, скажем, десяти вагонов мотоциклов. При этом она из собственных средств бралась оплатить заводу-изготовителю стоимость двух вагонов, а он, получив эти деньги, должен отгрузить продукцию. Сначала – уже оплаченные два вагона, а затем, по определенному графику, остальные. Однако плата за эти вагоны с мотоциклами ему поступит лишь после получения их конечным получателем – тем самым культхозторгом, который они хорошо знали еще по эпохе фондов и лимитов. А самому культхозторгу было предложено сначала получить с завода пару вагонов и только затем оплатить – как те, что получили, так и те, что только должны были поступить. Для пущей уверенности покупателю обещано было вручить подлинную, как в старые времена, разнарядку со сроками отгрузки и ж/д реквизитами.

Не знаю, можно ли развести баранов на узком мосту, возможно, они скорее околеют на нем, чем уступят друг другу. Но по сделке с мотоциклами я убедил-таки обе стороны, что товар пойдет не по воздушным, а по земле проложенным трассам, и даже пропустил по ней пару пробных вагонов. После чего обе стороны не побоялись выполнить свои обязательства. В результате я получил неплохую прибыль и, кроме того, на некоторое время – пока завод не отгрузит по графику оставшуюся партию мотоциклов – на моем счету осталась очень впечатлительная сумма, равная стоимости этой партии.

По тем временам такие деньги на счету держать без движения было не только глупо, но и опасно: к чему привлекать внимание государственных или криминальных структур? И те, и другие грабили коммерсантов, не стесняясь. Я прикинул: деньги надо будет возвращать примерно через месяц, грешно было, хотя и боязно, не пустить их в дело. Иначе какой я коммерсант? Одним словом, искусил-таки меня черт воспользоваться этим случаем; так и оказался я втянутым в сахарную лихорадку, во второй половине лета, в самый разгар сбора и консервирования плодов...

Однако юрист во мне остался вполне вменяемым. Я решил: у посредников сахар не покупать. Ни при каком раскладе. Твердо решил. Деньги со счета перевел на «чеки России»: этими бумажками из-за долгого прохождения безналичной оплаты можно было – в своем ли городе, в командировке – осуществлять любые платежи.

В поисках сахара я понырял немного в кучевых облаках, гоняемым по небу посредниками, пока не опустился на землю в офисе «Проводника».

– Забирать сахар будете во-он с того склада... – подведя меня к окну, директор «Проводника» небрежно кивнул на один из ангаров; как раз в этот момент от него отъезжала загруженная машина.

«Удачный ход, – отметил я про себя. – Впечатляет».

– Очень хорошо, – произнес я вслух. – Цена и срок поставки меня устраивает. На какой счет прикажете выставить аккредитив?

– Какой кредитив? – удивился директор «Проводника». – Мы не отпускаем в кредит. Перечисляйте деньги на счет или передавайте наличными. Можно и чеками России.

– Понятно... – с одной стороны, я не мог скрыть разочарования, с другой стороны, был доволен, что получил важную информацию: если директор не знает, что такое аккредитив, значит, он только посредник. – Позволите взглянуть на сертификат?

– Пожалуйста, – с некоторым раздражением ответил директор. – Сахар воронежский, мы столько уже отпустили его с этого склада...

– Это я знаю, – ответил я, показывая свою осведомленность. – Но вывеска на складе совсем другой фирмы.

– Ну и что с того... – возразил мой оппонент. – Арендатором является фирма, с которой у меня договорные отношения. Она и отпускает сахар по моим договорам.

Итак, директор сам признал, что не является прямым поставщиком, теперь можно говорить с ним открытым тестом.

– Вы знаете, скажу честно: я не посредник, покупать товар буду сам, и платить за него тоже буду сам.

– Это хорошо, раз деньги есть, зачем нужны посредники. Они только ходят толпами, воду мутят.

– Тут я не совсем соглашусь: посредник посреднику рознь. Вот вы, к примеру, тоже посредник...

– Какой же я посредник, если сам заключаю договоры, сам получаю деньги, и отпуск товара идет по моим накладным. Ваше дело – платить или не платить, тянуть только не советую. В любой час мне могут позвонить и сказать: все, этот контракт закрыт. Видели – перед вами женщина с оптовой базы оформляла передачу чеков России? Она закупила столько, что и осталось-то не так много. Значит, и поставок ждать останется недолго.

– Что ж, это радует. Так сколько сахару у вас осталось? Хорошо, давайте я и куплю у вас этот остаток. Но платить буду лишь прямому поставщику.

– Не знаю, – задумался директор. – Хорошо бы, конечно, закончить эту бодягу, с крупным покупателем всегда проще. Но вообще-то мы так не работаем...

– Что удивляться – время сейчас такое. С каждым днем что-то приходит новое. Вы посоветуйтесь с поставщиком, да и я поразмышляю.

 

Поразмышлять действительно пришлось: с одной стороны, по разным причинам предоплата всегда несет риск неполучения товара, тем более и деньгами пришлось бы расплачиваться в основном чужими. И в то же время черт-искуситель все подталкивал: чего тут думать! Сам же видел, какие деньжищи отваливают этой фирме; наверное, знают, кому дают...

Как было поступить? С одной стороны, коммерции без риска не бывает, а уж назвался груздем – делать нечего, полезай в кузов. И в то же время я кожей чувствовал: дело рискованное – что, если... Так и лег спать, ничего не решив.

Ночью мне приснился сон, что я сам себе горло перерезаю. Кажется, такого ужаса ни наяву, ни во сне я не переживал ни разу. Забегая вперед, скажу, что и никогда не был так велик, так реален и так близок риск потерять все, что было у меня и моей семьи, как в случае с этой сделкой. Мало того: я потерял бы и будущее, потому что и его не хватило бы, чтобы рассчитаться с долгами. С тех пор я всегда прислушиваюсь к снам-предупреждениям, снам-советчикам...

 

И все же я решил рискнуть, но с чрезвычайными мерами страховки и санкциями, как я говорю, вплоть до высшей меры. Без этого, решил, не выплачу и копейки в качестве предоплаты.

Договор с «Проводником» был подписан, но деньги я передал прямому поставщику – фирме «Агробизнес». Кроме того, между нашими фирмами и обслуживающим «Агробизнес» банком были подписаны соглашения, по которым мне давались определенные гарантии выполнения другой стороной обязательств по договору. В числе прочего разрешалось в бесспорном порядке списывать со счета «Агробизнеса» драконовскую неустойку. В подписании этих документов мне помог банкир, с которым я был знаком по встречам филателистов. При покупке марок он так дотошно изучал их в лупу, столько пролистывал каталогов... Это я и припомнил ему, когда он упрекнул меня в излишних мерах предосторожности.

«Что удивляться – время сейчас такое. С каждым днем что-то приходит новое...» Всего через неделю после передачи денег с тяжелым сердцем вспомнил я эти свои слова. Судя по сертификатам на сахар, отгружаться он должен был из Воронежской области, и вот читаю в газете: в отдельных регионах России стали возникать внутренние таможни, препятствующие вывозу за их пределы определенных товаров. И приводился пример: Воронежская область ввела ограничения на вывоз сахара местного производства…

 

В офисе «Проводника» все спокойно, к телефону подходит сам директор, только ответы его как-то неясны. Неконкретны. И не точны: вчера он говорил одно, сегодня – другое. Потом он и вовсе пропал, а вместо него в трубке зазвучал бодрый голос:

– Добрый день, меня зовут Валерий! Я новый директор фирмы «Проводник». Спрашивайте, и я постараюсь ответить на все ваши вопросы. Сахар? Поставка сахара начнется в ближайшем будущем. Не волнуйтесь: это будущее от вас не уйдет, вы получите сахар одним из первых. Да-да-да, вы меня поняли абсолютно правильно. Вы будете первым человеком будущего!

То же самое он сказал мне и при личной встрече. Валерой оказался невысокий темноволосый человек с очень характерной наружностью: хищная, вытянутая вперед челюсть, длинный, хищно загнутый книзу нос и хищные, с отталкивающей чернью, глаза.

Впрочем, эта хищность, которая виделась мне на лице Валеры, возможно, была только кажущейся. Но было абсолютно ясно: Валеру поставили сюда «впаривать мозги» людям, оплатившим «арестованный» воронежскими властями сахар. Я слушал многоречивого Валеру, вглядывался в его глаза и ловил себя на мысли, что не могу в них проникнуть, такие они были черные. Я делал усилие, и на миг мне казалось, что проникаю в эти глаза, что они, а значит и мысли его, проницаемы. Но уже через миг вместо проницания я получал из его глаз лишь отталкивающий выброс черни. Да, чернь в его глазах была активной и несла опасность. Одним словом, мне стало понятно: Валера врет, и это значило, что дела мои плохи.

Валера все говорил, а я пытался понять, что случилось на самом деле и как «Агробизнес» собирается выкручиваться из этой истории.

Если не по вине фирмы деньги застряли на сахарном заводе, история будет одна: невеселая, но и не столь грустная, и как-то она должна будет разрядиться. К примеру, фирмачи поставят в Воронеж какую-нибудь тушенку, и с задержкой, но все же вытащат сахар с завода. «Проводнику» или «Агробизнесу» надо будет лишь объяснить людям эту ситуацию и даже санкций не придется платить: такие постановления местных властей даже в договорах оговаривались как форсмажор – обстоятельства неодолимой силы. Но зачем тогда им нужен Валера, который однозначно «парил мозги»?

Выходит, деньги на завод не заплатили. Это было проще – и хуже: значит, деньги у кого-то на руках, и они тянут время, чтобы купить товар в другом месте. Но вопрос: у кого купить, ведь где спрос, там и жулики. И тянуть с закупкой нельзя: сахар дорожает, так ведь и в накладе остаться можно. Но может, его уже закупили, и теперь надо лишь не допустить паники и спокойно ожидать поставки?

Но Валера, зачем выпустили на сцену Валеру? Может, под предлогом форсмажора кто-то банально присвоил деньги и теперь разыгрывает спектакль?

– Вы знаете, – вставил я в паузе между Валериными речами, – по нашему договору то будущее, о котором вы говорите, имеет совершенно конкретный срок. И срок этот вот-вот настанет...

– Я не ознакомился еще со всеми договорами, но думаю, проблем не будет. В будущее – без проблем! Вам нравится, как это звучит? Нам, людям будущего...

– Мне не нравится, что вы не ответили на мой вопрос. Повторяю: можете ли вы сообщить, когда ожидается поступление оплаченного мною сахара?

– Не волнуйтесь, как только я ознакомлюсь с вашим договором, сразу и отвечу на все ваши вопросы.

– Хорошо, – сказал я миролюбиво, – не думаю, что это займет много времени. Подожду вашего ответа...

Я уже понял, что ожидание это будет долгим. И знал, как поступлю дальше...

 

В офисе «Проводника» сидела милая девушка и приветливо отвечала на телефонные звонки. Так же приветливо она отвечала и на вопросы посетителей. Суть ответов сводилась к одному: директор фирмы в командировке, решает вопросы, связанные с отгрузкой сахара. И совет: позвоните на следующей неделе. Директор ответит на все вопросы.

В этих словах не было ничего неожиданного, но принял я их с тяжелым сердцем. Не было на месте и директора «Агробизнеса»: тоже в командировке, а когда будет – неизвестно. Ничего удивительного: этот фирмач и в обычное время половину времени проводил в Москве.

Вывод один: началось...

Спустя несколько дней со счета «Агробизнеса» была списана первая сумма штрафа за просрочку поставки сахара – такая возможность была предусмотрена соглашением между нашими фирмами и банком. Штраф был вполне приличным, и точно на свидание с девушкой я поспешил к «вернувшемуся из командировки» Валере. Он встретил меня с радостной улыбкой, точно и для него мой визит был как свидание с любимой.

– У меня для вас хорошие новости! Я только что был в Москве, все проблемы улажены, и вот-вот в наш адрес будут отгружены первые вагоны.

– Рад, очень рад, – ответил я с доброй улыбкой. – Наконец-то. Я-то уже волноваться стал. И покупатели-то как достали. Штрафами грозят, представляете?

– Так вы их успокойте. Скажите: все идет нормально, вот-вот начнется отгрузка вагонов, и получат они свой сахар.

– Я так и сделаю, но знаете ли, страховка не помешает.

– Конечно-конечно.

– Я тут списал немного с вашего счета...

– С нашего счета? – недоуменно спросил Валера; он-то знал, что на счету «Проводника» остались сущие копейки.

– Ой, простите, выразился неточно. Штраф списан со счета «Агробизнеса», так, немного. На эти деньги я куплю сахар самым нетерпеливым, тем, кто особенно нервничает. А тем, кто поспокойней, куплю со следующего штрафа. Главное ведь – начать! Конечно, покупать сахар придется дороже, но, как и закреплено в договоре, помимо штрафа вы возместите мне и все убытки.

– Постойте, постойте, – заволновался Валера. – Какие убытки? И причем тут «Агробизнес»?

– Вы что ж, так и не прочитали наш договор с приложениями? Там все расписано.

– Знаете, как-то не получилось.

– Что ж, посмотрите.

– Хорошо, сегодня же посмотрю. Когда мне снова вас ждать?

– А когда будет сахар? Вы ж говорили – вагоны вот-вот пойдут...

– Да, на днях станет окончательно известно.

– Так я и зайду на днях.

Через три дня Валерий встретил меня с прежней улыбкой, но наглой уверенности, что виделась в нем прежде, уже не было. И он не мог знать, что со счета «Агробизнеса» списана еще одна сумма, меньше, чем первая, но тоже вполне чувствительная.

– Что же вы так, Андрей Михайлович, просрочено совсем немного, а вы сразу штраф... Даже не предупредили нас, не посоветовались.

– Что-то не помню я таких пунктов в договоре – о предупреждении или советах.

– Шутить изволите? Конечно, надо было раньше узнать, какой вы шутник...

– Я ведь предлагал посмотреть договор.

– Давайте все ж наберемся терпения.

– Давайте, но вы готовы говорить мне правду?

– Как же иначе? Что мне еще остается...

– Тогда вопрос, но повторяю: говорить надо только правду. Представьте, что перед вами детектор лжи...

– Уже представил, господин шутник.

– Напрасно иронизируете – я говорю абсолютно серьезно. Кстати, забыл сказать: со счета «Агробизнеса» списана еще одна сумма штрафа.

– Как, опять? Что же вы делаете? Убиваете без ножа!

– Значит, вы поняли, что дело серьезное и говорить надо только правду?

– Куда уж не понять...

– И понимаете, что если вы осознанно будете говорить неправду, ваши действия будут расценены как мошенничество? Мне кажется, я говорю на языке вам понятном?

– Продолжайте...

– Так вот, первый вопрос. Будет ли на самом деле поставка сахара и если да, то когда?

– Будет, конечно будет.

– Вы это уже говорили, но вагонов с сахаром все нет. Они что, застряли на какой-то станции?

– Да нет, они идут, и скоро прибудут.

– Можете назвать номера вагонов?

– Конечно, могу.

– Я весь внимание и готов записывать.

– К сожалению, сейчас сообщить не могу. Номера вагонов переписаны в записную книжку...

– И где же эта книжка?

– В «Агробизнесе».

– Хорошо, вы обещали говорить правду, и я ее услышал. Осталось только передать ее моему основному покупателю...

– А кто ваш покупатель?

– Это человек очень серьезный, он скоро подъедет сюда со на весьма заметной машине, с мигалкой на крыше. Вас отвезут в «Агробизнес», за книжкой с номерами вагонов. Проверить, где эти вагоны и есть ли они вообще, дело не сложное. Но предупреждаю: если их и в природе не существует, дальше вы, а может, и кто-то из «Агробизнеса», поедете в наручниках...

– Понял, все понял! Я сделаю все, что скажете...

– Тогда ответьте: вообще сахар-то будет?

– В «Аргобизнесе» все еще надеются, что будет. Во всяком случае, им обещают. Вы же знаете, основной контракт сорвался, хорошо, деньги в Воронеж не запулили...

– Кому их отдали?

– Какой-то фирме из Москвы. Денег те собрали – немеряно. Сахар обещают импортный, может, даже с Кубы. Поэтому мне и велено тянуть время, уговаривать клиентов, что они не прогадают, цены-то вон как растут...

– Хорошо, в это я готов поверить. Но знаете, Дубинский ждать не будет, да и у меня деньги чужие. Можно будет что-то сделать? Я готов перепродать свой сахар, лишь бы получить деньги как можно скорее...

– Что ж можно сделать? Сахара-то еще нет. Всем говорим, что в пути...

– Вот и купите у меня товар в пути. Кто это запретит? Пусть «Агробизнес» купит оплаченной мною сахар, отдам дешевле, чем хотел продавать. Денег, я проверял, у них на счету хватает...

– Деньги-то есть, это верно. Сами знаете, отдано меньше, чем собрано. Да и товарные остатки на складах. Но если что, за один день все скинут...

– Этого-то я и боюсь. Так-то и штрафами могу все покрыть, снимай себе каждые три или пять дней. Но времени на это нет: позарез нужно возвращать людям деньги...

– Ладно, я попробую поговорить. Главное, они надеются, что сахар будет. Если б не надеялись – расклад был бы другой. Почем бы вы продали им сахар?

– Вы ж знаете цены... Отминусуйте немного – для большего интереса.

На другой день фирма «Агробизнес» выкупила у меня так и не поступивший в мой адрес сахар. И тогда же я зарекся заниматься этой чертовой коммерцией. Да и какая была в ней теперь нужда – после завершения столь драматичной, но очень выгодной для меня сделки...

Да, вот еще что: денег на мой счет поступило несколько больше, чем оговаривалось в договоре. Валера сообщил, что перечислили их по ошибке и пусть, дескать, пока побудут на моем счету. Я не возражал; в чем смысл этих денег сверх договора, выяснилось позже...

Расстались мы с Валерой тепло; он еще попросил, когда буду закупать сахар, не оставить вниманием один магазин, в котором «у него был интерес».

 

Получателем денег в платежке, которую мне принесли спустя пару недель, значилась фирма «Агробизнес». Я подписал ее, ни о чем не подозревая: важным было то, что сумма платежа равнялась деньгам, перечисленным сверх договора. Только позже я узнал, что счет реального «Агробизнеса» арестован, а мои деньги ушли фирме с тем же названием, заранее открытой в Москве.

Все это прояснилось, когда меня вдруг вызвали в областное Управление внутренних дел.

– В числе других лиц, – сообщили мне, – заключивших договор с фирмой «Проводник», вы признаны потерпевшим по уголовному делу. Распишитесь, что ознакомились с постановлением.

– Простите, – удивился я, – но на каком основании? Почему?

– Как почему? – ответил следователь. – Договор с «Проводником» заключали?

– Заключал.

– Деньги платили?

– Платил.

– Но сахара и в глаза не видели?

– Не видел.

– Значит, все верно, тогда расписывайтесь, видите, за вами уже очередь образовалась...

Я обернулся. В самом деле: за мной стояла та женщина с оптовой базы, которая передала «Проводнику» чеки России на очень большую сумму, – что, собственно, и подтолкнуло меня последовать ее примеру.

– Хорошо, будь по-вашему, – согласился я, подписывая постановление. – Только потерпевшим я себя как-то не ощущаю...

Следователь направил на меня задумчивый взгляд, и через неделю ко мне на фирму явился налоговый инспектор. Он и не стал скрывать, что в первую очередь его интересует сделка по сахару.

– Этот договор вы подписывали?

– Я.

– Деньги отдавали чеками России?

– Да. И как положено, оформил их передачу.

– Но сахара и в глаза не видели? – инспектор слово в слово повторил вопрос следователя.

– Не видел.

– Хорошо, – удовлетворенно заметил проверяющий. – Как показали убытки?

– Никак.

– Как это «никак»? Вы деньги платили?

– Платил.

– Но сахара и в глаза не видели?

– Не видел.

– Значит, понесли убытки.

– Да нет, не было у меня убытков. Скорее, наоборот...

Инспектор посмотрел на меня сердито и произнес угрожающе:

– Хорошо, проверим.

– Хорошо, проверяйте.

Через несколько дней он передал мне акт налоговой проверки, по которому фирму штрафовали за оказание благотворительной помощи известному художнику. Не понравилась оформление выдачи этой помощи, хотя внешне все было сделано как надо.

– Все верно, – ответил на мои возражения инспектор, – и в то же время неверно. Вот такая диалектика. У вас тоже своя диалектика: сахара и в глаза не видели, а вместо убытков – прибыль, да еще какая! Так что не будем спорить по пустякам. Должен я хоть что-то принести в клюве родному бюджету...

Конечно, это были сущие пустяки: главное, что и для налоговой инспекции не одна сотня тонн сахара, обнаруженные у меня в бумагах, оказались вполне реальными.

Но другого сахара – из десятков вагонов, оплаченных только в нашем городе, – так и не было обнаружено ни грамма: ни в реальности, ни на бумагах.

Впрочем, вся картина происшедшего в том момент была еще неясна. Покупатели все еще надеялись вернуть свои деньги, хотя бы частично. Ждали, что хотя бы милиция им поможет...

Напрасными оказались эти надежды и ожидания. Правда, оперативники все же нашли человека, на котором сошлись все ниточки этого дела. И нашли они его…в одной из московских психбольниц. Это был улыбчивый человек; ему было приятно, что столько людей приходят к нему и спрашивают о различных вещах. Он не помнил, с кем встречался, что подписывал и в каких кабинетах бывал после последнего выхода из больницы. Не мог понять, и зачем его об этом спрашивают. Но все равно: ему было приятно такое внимание к своей персоне...

Потому-то и ниточки дела, что сошлись на этом человеке, на нем и оборвались. Осталось только гадать, куда исчезли миллиарды, собранные с фирм из разных городов.

Понимание того, что отданных денег нет и не будет, проходило болезненно: какие-то фирмы совершенно разорились, кому-то из пострадавших пришлось отдать за долги и свое имущество. Не обошлось без разборок, в том числе и кровавых. Бесследно исчез бывший директор «Проводника», а квартиру его родителей, не пожелавших возместить чьи-то потери, подожгли. В огне и дыму погибла его мать...

Но «Агробизнес» особо не пострадал. В разгар событий «сахарные вкладчики» получили уведомления на бланке этой фирмы: «Претензии по поставке сахара следует направлять фирме «Проводник», непосредственно заключившей с Вами договор поставки». Что удивительно: для следствия и «Агробизнес» был признан потерпевшим, обманутым мошенниками из Москвы. Не смутило и выявление московского двойника «Агробизнеса» с деньгами, которые хоть в чай кидай – настолько явным было их «сахарное» происхождение. Чего стоил только случай с моей платежкой...

Я понимал: наступала эпоха, когда такие «чудеса» станут скорее правилом, чем исключением.