двенадцатая часть

 

- Хорошо! Поинтересовался мужчина, находившийся в Лизиной палате, - Можно я завтра к ней прейду проведать?

Медсестра уже нащупала Елизавете пульс, - Да конечно, завтра приходите, узнаете результаты её МРТ.

Мужчина было устремился к дверям палаты.

- А как её зовут? Спросила его медсестра.

Мужчина внутренне, безмолвием шепча себе, - Катя? Катерина! Ответив твердо медсестре. Подумав, - Ту что любил с далёких юных лет, Катюшей звали. Может моя Катя? тихонько закрывая за собою дверь в палату, где в коме находилась Елизавета.

Сидят Елизавета и Коммуна за столиком в кафе. Две дамы светские, две львицы.

Кафе от женского монастыря "Сакура", на берегу поля на предместье дороги...

- Ты знаешь Лиза? Раиса крикнула, - Нравится мне здесь! Вот не знаю почему? А безумно нравится. Я тут сидела бы, и сидела всю свою жизнь. Одета в облегающее платье, в белую и синюю полоску. В времена Брежнева и Картера, шестидесятых прошлого столетья. На прическе, огромная вьетнамская панама.

- Опомнись! Не сдержалась Лиза, - Мы так уже месяцУ, полтора здесь коптим?

- Да? Удивилась Раиса, - И официантки к нам не подходят, и я эту картошечку, все докушать не могу? Странно? Покрутила за столом Раиса головой. На столе только было. Две тарелки с картошкой по - монастырски.

- А те? За столиком в том углу... Как тост свой поминальный лепетали, так и говорят ? Странно? И ты вся такая. какая-то? А где мой ФедюньЧИК? Засуетилась Раиса, - Он мне должен сегодня привезти документы, на подписание. По моему конному заводу.

- Ты знаешь? Адресовала, к Елизавете Рая, - Я решила все продать. Зачем мне эта вся головная боль? И уйти на своей яхте, с ФедюШЕЙ в кругосветку, до конца своих дней. Да! На молчание Лизы ответила себе Рая, - Моряки не плавают, а ходят!

- Ты понимаешь? Бунтовала Валериевна, - Где реально мы, а где сон? я не знаю? Но точно что мы с тобою сейчас лежим в коме!

- Расслабься подруга. Рассмеялась Рая, - Получай удовольствие. Здесь так классно!

- Классно?! В бешенстве проорала Валериевна, - Я кажется в жизни, свою работу и дом прохарчила?

- Да ну? Ну не переживай подруга. Успокаивала Рая, - Я свой загородный замок продам. Те-де, денег тебе дам, на квартирку. А потом в кругосветку! Сложила под панаму руки Рая, - Надоест Федя? Я его за борт. Странно, а где Федя?

Заведу какого-то Мавританца, или Индуса? Ты знаешь вот кто хорошо знает про нашу жизнь. Живые, не живые? Главное хорошо здесь! ЭХ

Официантки все в монашеском одеяние, повара, и даже главный администратор.

Матриархат, духовно - умиротворённого этого заведения "Сакура", обдувал всех посетителей, миром. Миром нашей бренной жизни и бытия.

К душевным уединениям и беседам. Пища на столах была вегетарианская, и без - алкогольная, картошка по монастырски.

- Слушай? Молвила недовольная Раиса, - А где наш березовый сок? Покрутила головой, - И цыганок у входа нет?! Мы где подруга, с тобой? Рассмеялась в истерике Раиса Леонидовна, -Где мои булочки девственницы и ватрушки, от Игумене? Недовольно крикнула Рая.

- Ты и это помнишь? Удивилась Елизавета.

К их нему столику подошла официантка - послушница. Женщина лет 70, в сером монашеском наряде, - Что будим заказывать сестры?

Елизавета Валериевна, сдерживая свой гнев и опыт прежней работы в прокуратуре.

- А что вы нам можете предложить?

- Вы позвали? Я к вам подошла. Ответила женщина в сером монахини наряде, - Хотите Отче наш, поминальную, за здравие?

Раиса Леонидовна (коммуна), от такого меню, поперхнулась картошечкой по монастырски.

- Скорее! Услышала Лиза через сон, - Бери всю аппаратуру, бегом в соседнею палату. Там у больной, горлом пошла пена. Будим реанимировать!

- Привет ещё раз. Присела за столик Коммуна, - А почему здесь? Заметила унылые, не обколотые, тверёзые глаза Валерьевны, - Неужели все так плохо?

- Здесь можно отдохнуть. Полезла в сумочку Валериевна, за салфеткой, - И поговорить. Меня с работы, кажется турнули?

- Два берёзовых. Сделала заказ Раиса Леонидовна, - Картошечку по Монастырски.

- Ты понимаешь теперь, как мы с тобой попали сюда? Спросила Елизавета.

- Валериевна да брось ты, посидим тут я позвоню Феде. Он друга приведет.

- Посидим тут, посидим? Ты что дура? Мы уже третий месяц здесь сидим. Не сдерживала, эмоции и слова, Елизавета Валериевна, - Ты что дура? Ты уже пятый месяц к своему ФедюнЧИКу звонишь!?

Коммуна была, как неслышна к Елизавете, говорила только про свое, - Оттянемся по полной душой, можно только в океане! Меня уже уморил весь этот бизнес, конный завод. Ты знаешь сколько он в год мне обходится? Ты даже не приставляешь себе, какие деньги?

- Вспомнила. Прокричала на все кафе Елизавета, - Деньги? Это ты мне на карточку столько денег перечислила? Дура!

- Какие деньги? Скушай картошку по - монастырски. Предложила орать Елизавета на Раю.

- У тебя появился новый поклонник, что перечислил тебе "новые" деньги? Скромно улыбнулась Коммуна, - Ты всегда брала и берешь, все что плохо стоит Улыбнулась Раиса Леонидовна, Елизавете.

- Да! Ответила Елизавета, - Такой ты раньше не была? Ты понимаешь, что после этой нашей встрече, что то поменялось у нас. Я стала такой не сдержанной к мужскому полу как и ты? Ты стала богатой и успешной как я. Надкусила Елизавета картошечку, - И все, после этого кафе? Глянула и не довольно, отбросила картошку по - монастырски. Оглядела по сторонам, - А сейчас мы оби, лежим в реанимации через стенку. Выплюнув картошечку в тарелочку, - А вон твой пришел ФидюнЧИК. Указав на входные двери "Сакуры", - Со своим другом Васильком!

Рая оглянулась к выходу, - Это не мой?

- Значить мой! Да здорово я. Оглядела по сторонам, - Здорово возбудилась!

- Я человек больной. Отвечает ей «Хриплый», - Меня в больничку нужно, А не здесь, на допросах! Помолчал добавил, - Мозги мне трахать.

- Ты человек больной. Но ты же не беременный? Подымается из-за своего стула Валериевна, - Я тебя сейчас буду к болезням готовить... Берет со стола ручку, - Вот этой ручкой.

- Дайте мне адвоката. Кричит Хриплый, - Переведите меня в больницу.

- Подожди. Ответила ему Валериевна, к больнице тебя ещё подготовить нужно! Снимает со своей ноги туфлю на длинной шпильке.

 

Ещё одна сказка о любви 13

 

тринадцатая часть

 

В реанимации, в палате лежала , после МРТ Елизавета Валериевна. Вокруг её кровати, находились профессор с заключением компьютерной томографией головного мозга, мед сестра и дежурный доктор.

- Нужно сообщить её близким. Посмотрел профессор на пациентку.

Медсестра хотела было ответить. Смолчав пропустив вперед дежурного врача.

- Понимаете профессор. Говорил деж. док, - Она к нам поступила по звонку полиции. Её ограбили и лишили сознания. Полиция сейчас устанавливает мотив и её личность. По предварительным этапам, мы установили, как зовут её, Катя.

- Да Катерина. Не сдержалась молоденькая медсестра. Профессор оглядел по очереди деж. дока, мед сестричку, - Но кто-то к ней приходит? Вон цветы на её прикроватной тумбочки?

- Да. Задумчиво издал деж. док.

- Да! Подтвердила, чуть не выскакивая с белого халата мед сестричка, - Её навещает мужчина. Улыбнулась медсестричка, - Очень обходительный, заботливый. Медсестра полезла в кармашек своего белого халата, - Вот он оставил свою визитку. Протянув профессору золотистое профиль бизнес - карту.

- Хорошо! Профессор взял визитку, - Буду звонит ему, нужно повидается и решить что делать дальше?

 

- Счастливая ты. Обратилась к Коммуне Елизавета, вкусив " бусинки Магдалены" - Ух! Какая горечь? И жжет в губы!

- Ты булочки от девственницы, попробуй? Блаженство, тесто у них на молоке, и с привкусом апельсинового масла.

- Ух. Махая ладошками на лицо Лиза, - Как жжет в уста! Дай чем-то это, запить это? Потянулась к стакану берёзового сока, - Мы что уже все выпили? Недовольно вымолвила Лиза.

- А ты как думаешь? Ответила ей Коммуна, - От чего мы здесь. Огляделась по сторонам. К входу где стояли цыганки, - Такие трезвые?

- Не в одном глазу. Твердо и нетрезво, выговорила Елизавета.

- Тогда повторим? Подала знак цыганкам Коммуна.

К столику подошла, старая цыганка, - Девочки вам реставрировать еще?

- Я не знаю? Моргала Коммуна, правым глазом к Елизавете, - Я сегодня на мели. Как лягушка в море! Что подруга. Обратилась Коммуна, - Угостишь подругу?

- ЛЯгко! Проорала Елизавета.

- О, девочки! Шепотом произнесла цыганка, - Я вас жду на выходе. Увидев в зале, идущую к ним послушницу.

- Сестры. Подошла к столику официантка, - Прошу вас, ведите себя потише. Вон люди скорбят! Указав в дальний угол Сакуры, - А вы здесь орете.

- Извините, извините. Полезла в свою сумочку за сигаретой Коммуна, - Мы сходим покурим. А вы пожалуйста повторите нам ещё.

- И два! Встряла Елизавета в разговор, - По два березовых сока? Пожалуйста!

- Да. Оглядела столик Коммуна, - Каждому!

Официантка собрала, со стола, унося на кухню пустые приборы.

Две женщины, пытаясь трезво, направились в курилку на улицу.

Коммуна и Елизавета Валериевна, стояли в курилки и колыхались.

К ним подошли две цыганки, бывшие при входе в Сакуру.

Юбки у них были все темного колеру, разметали пыль и опавшие листья по земле. На груди, у обеих, бусы, огромное количества и разного размера и цвета.

- Так девочки. Старая цыганка подошла ближе к подругам,

- Держи. Протянула Коммуне бумажный сверток.

- Елизавета, я пошла. Взяв у цыганки сверток, коммуна направилась вовнутрь, - Расплатись с ними.

Валериевна полезла за кошельком.

Цыганка, положила свою руку сверху, руки Елизаветы.

- Знаю что просить меня сейчас хочешь? Проговорила старая цыганка к Елизавете.

Лиза посмотрела на цыганку, у той из глаз стали выползать серые гадюки, и зеленые змии.

Глаза цыганки сверкали утреней росой на траве, дымом от костра, ослепительным отражением солнца из воды, - Знаю что просишь хочешь!? Зашипела старая цыганка.

Елизавета Валериевна, стала икать. Как ком, подступила горечь к её горлу.

- Позавидовала своей подруге? Прошипела цыганка.

Продолжая икать Елизавета, - Да я хотела бы на время поменяться со своей подругой судьбами. Пусть она станнит успешной. Пусть сама почувствует это. И беспрерывно это оберегает, имидж, состояние, молву, деньги. А я хочу стать такой ветреной и не обязательной как она. Ещё раз икнула Елизавета, - И счастливой!

- Вижу жизнь твоя круто сейчас изменится. Проговорила цыганка смотря, в глаза Лизы. Желание, твое в этом тебе поможет.

Елизавета как проснулась, - В хорошем или плохом? Цыганка молчала не поняв Елизавету.

- В хорошем или плохом жизнь моя поменяется, поможет? Хотя я в это не верю.

- Цыганка еще раз, заглянула Елизавете в глаза, - Хорошо или плохо? Это сам каждый знает. Тебе решать? Не бойся не чего, в жизни у всего конец настанет.

- Так вы сделаете Коммуну богатой? Спросила Елизавета старую цыганку, выпуская сигаретный дым, - Пуст сама изведает, что лучше , не лишиться, и ждать когда это потеряешь?

-Знаешь милая, почему на свете так много не счастливых людей?

Елизавета сделала вид что слушает. Но ей не хотелось слушать старую цыганку – попрошайку. Она курила, в сладость.

- Любовь все ждут? Посмотрела в глаза Елизавете, - Любовь, - это не только когда любишь, но и тебя любить могут, жалеть, терпеть, сочувствовать. Это и есть любовь.

Заметив напыщенность Елизаветы, старая цыганка заулыбалась,

- Там где деньги, власть, - ненависть, алчность, жадность и зависть. Каждый может стать богатым в своей жизни. А зачем?

К курилки вернулась Коммуна, - Ну что? Подкурила сигарету, - Наш столик, тебя подружка ждет. Качало Коммуной

Старая цыганка улыбнулась, - Быть бедным что бы тебя все жалели и любили. Вот почему так много в мире бедных.

- Извините перебила её Елизавета, - Но есть ещё вера? Там тоже много бедных.

- Да. Подержала подругу Коммуна, выпуская сигаретный дым.

- Милые. Улыбнулась цыганка, - Там лентяи, а не бедные. Хочешь получить миллион, создай свою веру. Слова древнего сената Рим. А тут? Вера готова, и все бедные.

- А почему вы здесь попрошайничаете? Спросила Коммуна.

Цыганка расхохоталась. Смех Елизавету и Коммуну подверг в помутнение.

- Для того чтобы меня сильно любили и просили! Обе цыганки растаяли, пропали, испарились, распылилась….

Несколько купюр из Лизанной сумочки, как ветром подцепило и развеялись.

- А шо это?! Не понимая, глядела Коммуна.

Елизавета Валериевна, огляделась по сторонам, - Черт!?

 

Ещё одна сказка о любви 14

 

четырнадцатая часть

 

Елизавета и Коммуна, присели за свой столик. На берегу поля, в Сакуре. Что от женского монастыря.

- А что это было? С интересом спросила Коммуна.

- Черт! Шалея от услышанного старой цыганкой, Елизавета попробовала " бусинки Магдалены" - Ух! Какая горечь? И жжет в губы! Запив все это, долитым Коммуной в березовый сок.

- О! Вот это я понимаю. К удивления и радости сказала Лиза, - По нашему!

- А что они. Оглянулась к выходу Коммуна. У входа не было не кого, даже цыганок, - Эти попрошайки, и контрабандистки. Что от тебя хотели?

- Да так. Закусывая картошечкой по - монастырски, - А где твои суленные Федушки?

- О! Коммуна достала из своей сумочки телефон, - Хорошо что вспомнила. Сейчас мы его. Посмотрела на Лизу, улыбнувшись, - Мы их подсолим?

Коммуна и Елизавета, расхохотались на все кафе, что от монастыря.

К столику подошла официантка в сером одеянии, - Сестры. Будьте чуть по скромнее? И милосерднее. Направив свой взгляд вверх, - И воздаст нам, за грехи наши тяжкие!

- Вот!? выговорила Коммуна, - На нас эти старые кошелки от монастыря, навели тогда порчу? А не цыганки.

- Рая, это мой сон. Кто здесь следователь? Не мешай.

- Не знаю? ответила Раиса Леонидовна ( Коммуна), - А мне здесь нравится! Даже сейчас еще больше кажется нравится?!

 

- Сто? Что? Услыхала через сон Елизавета Валериевна. На весь больничный корпус коридора.

- Что вы наделали?

- Поставила капельницу, в 48 палату, сделала укол в вену.

- Вы што, что!? Она же в коме?

- А сто, Марья Михайловна? Все как прописано в истории её комы!

- Вы что вообще не что? Не чего не соображаете? Орала Марья Михайловна, на весь коридор больницы, - Морфий, нужно было ставит, колоть больной из 46. Она после автомобильной аварии! Как болеутоляющее.

Марья Михайловна сделала глубокий вдох, - А вы? Она и так. Помолчав, Марья Михайловна добавила, - Под кайфом!

- А где у нас 46? У нас две палаты 48. Идемте покажу.

- Где этот придурок! Через время, проорал женский голос в возрасте.

Зазвонили, забренчали скрежетом металлические ведра и стук швабры,

- Ях, вам говорила, этого придурошного давно нужно гнать с больницы! Ях сейчас видела как он к лестницы смывался.

- Где этот зародыш? Раздались вопли на весь этаж Мари Михайловны.

 

Лежа в палате, Елизавета Валериевна, услыхала, как кто-то вбежал в палату, и спрятался под её кроватью.

 

Вот "гибрил"! Было слышно Марью Михайловну, - Он кружочек в верху дорисовал.

- Ях, вам говорила, этого придурошного давно нужно гнать с больницы!

 

Елизавета находясь в сильном травматическом забытые. Пребывала на палатной кровати. Что-то? Из под кровати, ей шептало и цыкало. Мешая логически сконцентрироваться. Продолжать анализ расследования. Как у неё и Коммуны это все произошло?

 

- Хам! Нет пусть будет, - Нахал!

-Устававший. Очень уставший.

Доносилось с под Елизаветы кровати, - Добравшись домой с этой больницы. Лучше пусть будет с работы!

Так утомлен, что даже телевизор не включил?! Минута тишины, с под кровати. Кто-то открыл дверь в палату, - Тут "эти" нету. Раздался женский голос. Хлопок двери.

- Платить нужно вовремя. Послышался шепот с под Лизиной кровати, - Так что это я? Вдруг зазвонил дверной звонок

Открывши дверь. Передо мною она привстала.

 

- Давайте с вами поговорим? начавши свою трель сначала.

- Я снова был не права, в трамвае обозвав вас хамом,

Ведь вы должны меня понять, я свой проездной где-то потеряла?

Спасибо что хотели оплатить. Контролеру я конфуз, и позор свой доказала.

Стояла дама в дверях у меня, и что-то? непонятно что мне напивала.

- Когда хотела вас догнать. На пересадку вы в автобус. Я свою сумочку к несчастью в лужу уронила. Стремилась я вас и тогда догнать. В очередной раз извините.

Голодный и уставший, я слушал её. Чтоб снова не стать хамом! Дверь перед носам её не захлопнуть.

- Такси взяла и догнала вас, не долго. Сошли вы на восьмой только остановки.

Стоял пред ней глазами говорил. ПРОСТИЛ! ПРОСТИЛ!

С последних сил ещё её переносил.

- И вот стою сейчас я здесь. Дамочка продолжала, - Чтоб повинится за себя. Вижу по глазам. У вас большие неприятности, нам нужно со - мною поговорить? Готова выслушать вас сейчас!

Терпенью нету моих сил. Я дверь захлопнул, пред её носом.

Коль долго колотила в дверь? Не помню спал, без задних, сил.

И утром. Я о ней не вспомнил.

Столь это всё, не имело бы урок. Коль не одна была бы поговорка?

" У каждой шутки два конца, должны смеяться два лица. А не один, как в больничном - дурдоме" С любовь Павел

- Да. Донеслось с в задумчивости, с под Лизиной кровати. - За такое убивать нужно, а не стихи ей писать, в день влюбленных!

Да! Снова затяжно, - Любовь блина.

Сильный удар в двери палаты. Лязг ведра, удар об швабру, - Ях, Марья Михайловна, он здесь прячется.

- Держи этого зародыша! Раздался крик с дальнего конца коридора больницы.

Кто-то, мимолетно выскочил с под кровати Лизы. Она чуть не свалилась на пол палаты.

Елизавета Валериевна, от такого шторма и шока проснулась. Но глаза открывать было лень. Не стала.

В дверях паника, крики. Стук ведра об дверь, пол, стук дверей. Трезво разрывающий крик, - Держи придурошного !

 

Елизавете Валериевне, было так уже спокойно и хорошо, что она перевернувшись на бочек, безветренно уснула.