Жизнь солдата-первогдка скучна и уныла. Отцы-командиры в казарме почти не появляются, зато деды и черпаки зорко следят за тем, чтобы, во-первых, ты всегда был при деле, во-вторых, все делал в соответствии с уставом Вооруженных сил Советского Союза. Их логика проста, как то место, на котором сидят. Нас на первом году чморили, и мы тебя чморить будем.

Вот и сегодня Магомедов заставил его несколько часов заниматься сперва строевой, а потом физподготовкой. Подтягиваться на турнике, приседать, отжиматься, бегать взад-вперед. Когда мышцы одеревенели, и казались наполненными кислотой, Мага отправил Ваську на пост, а сам занялся доселе стоявшим на посту Карпенко, воплощая в жизнь основной принцип Советской армии - на первом году службы плохо должно быть всем.

КП, на котором они несли боевое дежурство, соседствовал с городским парком, и порой в поле зрения солдат попадали весьма интересные персонажи. Спешащие на занятия, студентки, медсестры из расположенной рядом больницы. Пока Вася терял время здесь, в этом провинциальном городишке, жизнь, словно скорый поезд, мчалась мимо. Может, действительно, надо было поступать в педагогический и не парить мозг?

Эх, жизнь, жизнь… Что, если Магомедова отпустят на дембель только под Новый год? А ведь в роте есть еще и другие, подобные ему, персонажи, и всякий готов поиздеваться над «духом». Васька служил в стройбате всего третий месяц, но армейская жизнь уже издрядно его задолбала. Эти подъемы в шесть утра, эта мерзкая жратва – каша, напоминающая резину, почерневшая от старости, картошка, протухшая капуста, которую было бы негуманно давать даже свиньям. Наряды по роте да по столовой, когда приходится вкалывать за себя, и за того парня, который мыслями уже на дембеле и которого он видел в гробу. Прапор, злобный психопат с пропитой мордой, имеющий обыкновение по ночам вламывается в казарму и устраивать отбой-подъем… Советская Армия, мать ее так. Непобедимая и легендарная. Великая и ужасная в своем презрении к человеческой личности. Хорошо хоть, что его поставили охранять эту базу, а не отправили вместе со всеми на завод стройматералов.

Самохвалов стоял на КП, отгоняя периодически одолевающие его мрачные мысли. И тут он увидел ее. Стройная, рыжеволосая девушка, отбивая каблучками дробь по асфальту, гордо прошествовала мимо. Василий так и обмер. От ее лица невозможно было отвести взор, и он смотрел на прекрасную незнакомку, как маленькие дети смотрят на новогоднюю елку. Поравнявшись, красавица одарила его одним из тех обнадеживающих взглядов, которые побуждают мужчину к активным действиям, и Самохвалов, к своему стыду, все еще остававшийся девственником, понял, что готов бежать следом за ней.

Но тут грозный окрик сержанта напомнил о долге перед Родиной.

- ты куда смотрищь, эй?

Проклятие. Неужели все два года на женщин можно будет только смотреть, сознавая, что на что-то большее у тебя просто нет шансов? Нет, наверное, на втором году службы он сможет позволять себе кое-какие вольности...

Метрах в тридцати от КП красавица присела на лавочку, словно ожидая, что кто-то к ней подойдет.

- красивый дэвушка, правда? – неожиданно осклабился Мага.

- так точно – ответил солдат, зная, что малейшее отклонение от устава способно спровоцировать острый приступ начальственного недовольства.

- Эээ, комбат, мля, все увальнения атменил…

Что правда, то правда, после того, как таинственным образом пропало несколько солдат, и в часть зачастили кэкэбешник из штаба и следак из военной прокуратуры, командир вч 11970, подполковник Василенко, отменил все увольнения в город. Теперь по выходным деды ошивались в казарме, вымещая накопившийся негатив на молодых.

Вообще-то, исчезновения солдат выглядели несколько странно. Как правило, из части сбегают те, кто не в силах больше терпеть побои и издевательства сослуживцев. Слабаки, не способные постоять за себя. Те, у кого не выдержала психика. Но, среди пропавших солдат были как раз те, кому в армии жилось вполне комфортно. Одессит Лебедев, сибиряк Чупров… И тому, и другому до дембеля оставалось меньше года. Ингуш Картоев. Того даже некоторые офицеры побаивались, и когда недели две назад он перестал появляться в расположении части, в третьей роте вздохнули с облегчением…

- Самохвалов!

- Я!

- Сюда падайди. (удивительно, но сержант отдал этот приказ почти доброжелательным тоном)

Он подошел.

- Нарви цветов, падайди, и атдай ей. Скажешь, ат сержанта. (И, я тибя прашу, толька не тармази).

 

Незнакомка читала книгу или делала вид, что читала.

- Вот, это вам сержант передал…

В ее больших зеленых глазах плясали бесенята.

- Давно служишь?

- Третий месяц.

- Деды, небось, издеваются?

- Ниче, придет и мое время.

- Понятно. А твой сержант сам подарить цветы не мог?

- Не знаю, мне не докладывал.

- Хорошо, можешь идти.

Неопределенно пожав плечами, Самохвалов пошел обратно. Теперь она будет считать его чмошником, не способным постоять за себя. И ничего ведь не объяснишь, есть вещи, понять которые может только тот, кто сам служил в армии.

- Эй, погоди!

Интересно, что ей еще надо? А, может, она сжалилась над ним и… Додумать дальше он не успел.

- Скажи своему сержанту, что я хочу его видеть.

Ну, конечно. Женщины предпочитают победителей. Хватких, уверенных в себе парней, даже, если у тех в голове всего-навсего, полторы извилины.

Когда он сообщил эту новость сержанту, казалось, Мага готов был его расцеловать.

Сержант и девушка долго о чем-то разговаривали. Господи, ну, о чем она может говорить с этим дагом, полтора года назад спустившимся с гор, и изъяснявшимся с ужасающим акцентом? Но, тем не менее, все обстояло именно так.

Когда Мага поднялся со скамейки и, одернув х/б, пошел обратно, он сиял, словно тщательно начищенная пуговица от «парадки». От недавней угрюмой набыченности не осталось и следа.

- В общем, так. Я сичас атайду. Если будет спрашивать комбат или ротный, скажешь, только что отошел в столовую. Понял?

- Так точно.

 

Господи, как все просто. Это у таких вот, задроченных интеллигентов, как он, вечно возникают проблемы, а у таких, как Магомедов, все просто. Пришел. Увидел. Победил. Подошел, договорился, и сейчас хорошо проведет время с прекрасной незнакомкой…

На улице смеркалось, а Мага все не возвращался. Проклятие. Василий давно смирился с тем, что понравившаяся ему девушка досталась этому полудикому дагу. А вот у него самого могут возникнуть проблемы. Придет ротный, комбат или замполит, спросит: «а где Магомедов?»… И что отвечать? «В столовой»? А если Мага останется у той девицы ночевать, и ночью придут с проверкой, что тогда? Тоже отвечать, что Магомедов пошел в столовую? Значит, придется импровизировать. А ведь если он скажет что-нибудь не то, Мага его потом сожрет с потрохами.

Со стороны парка раздался собачий лай. Выйдя за КП, Самохвалов снова увидел прекрасную незнакомку. На сей раз она вела на поводке рыжего мохнатого щенка. То ли Вася чем-то ему не понравился, то ли еще что-то, но при его появлении щенок залаял еще громче.

- Тише. Тише, Мухтар – попыталась успокоить его хозяйка, но щенок явно не хотел униматься.

- А где сержант? – спросил Самохвалов.

Девица махнула рукой.

- Да, вернется твой сержант, никуда не денется. Встретил земляков, пошел с ними в какую-то общагу, сказал, чтобы ты не волновался, он утром будет. А ты не желаешь прогуляться ко мне? Это недалеко. Посидим, попьем кофе, музыку послушаем…

Василий заколебался. Предложение «прогуляться» с красавицей выглядело заманчиво, но, за такое нарушение устава ему может и влететь… Как от отцов-командиров, так и от «собратьев по оружию»…

- Да, не бойся ты, с твоим сержантом проблем не будет. Правда, Мухтар?

Словно подтверждая ее слова, щенок утвердительно тявкнул.

Ладно, была, не была. И Самохвалов, разбудив Карпенко и упросив его постоять на посту, пошел в гости к Веронике (так звали красавицу).

Она жила недалеко, в частном секторе. Часть двора была огорожена металлической сеткой и напоминала псарню. Собачьих будок там стояло штук десять, если не больше. Одни пустовали, возле других крутились собаки. Ни с того, ни с сего, Василий ощутил смутное беспокойство…

Вероника провела его в дом, усадила за стол, на котором появились чайник, чашки, блюдца, батон, масло, докторская колбаска, вазочка с вишневым вареньем, печенье. Нормальная человеческая еда, которую парень не видел с того самого дня, как попал в армию. Выспаться и нормально пожрать – вот, о чем он мечтал все эти дни. На что-то большее он и не рассчитывал, но жизнь подбросила ему еще один приятный сюрприз. Женщина. Молодая, красивая. И не важно, что Вероника, по всей видимости, шлюшка, готовая лечь под каждого, у кого в штанах что-то шевелится, и что совсем недавно она спала с другим, важно то, что сейчас он впервые в жизни займется сексом. Не воображаемым, а самым настоящим. Кто бы мог подумать, то, что не получилось на гражданке, получится в армии.

Василий не знал, что полагается говорить и что делать в таких случаях, но сейчас все должно было произойти само собой.

- Ты ешь, ешь – ласково произнесла хозяйка – у вас, в армии, небось, не кормят?

В короткой белой юбке и облегающей розовой кофточке, она сидела рядом и, улыбаясь, смотрела на него. В ее улыбке, в ее взгляде было что-то странное, и это настораживало, но Самохвалов не придавал этому значения. Вот, сейчас, уже очень скоро, они станут заниматься любовью. А потом он вернется на пост, и никто ничего не узнает. Да, если и узнают, что из того? Ну, получит по голове от черпаков, зато в роте все будут знать, что он переспал с женщиной.

Вероника налила себе и ему коньяк.

- Ну, служивый, давай, что ли, выпьем за знакомство?

Они чокнулись. Обжигающий ручеек потек по направлению к желудку. Василий почувствовал себя так, словно с него сняли кандалы. Все его страхи, волнения, переживания, комплексы, все отошло куда-то на задний план. Теперь все воспринималось совсем по-другому.

- Еще по одной?

- Давай.

Обняв за талию, он попытался поцеловать Веронику в шею, та со смехом выкрутилась.

- Погоди, не так быстро.

- Да, ладно - махнул рукой он.

- Ты слишком нетерпеливый, хочешь всего и сразу.

- Да, хочу, я вообще, много чего хочу. Сама понимаешь, чего именно.

- Хорошо, только, давай выпьем еще…

- А ты мне дашь?

И откуда в нем взялось столько наглости? Неужели оттого, что он, коренной москвич, оказался в гостях у простой провинциалки, или оттого, что он выпил пару рюмок коньяку, или отчего-то еще?

- Погоди, погоди, не так быстро.

Его сознание заволакивал туман. Ни с того, ни с сего появилось нестерпимое желание укусить Веронику за ногу, что он и сделал. Она смеялась…. Потом погладила его по голове. Потом он лег, и она погладила ему живот. Что было дальше, Василий не помнил.

Когда очнулся, окружающий мир виделся совсем по-другому. Все вокруг увеличилось в размерах, стол, стулья, диван, телевизор… А еще запахи. Этот мир был наполнен запахами. Каждый объект имел свой, единственный и неповторимый запах. Василий ощутил тревогу. Что-то случилось. Так и есть. Теперь его тело покрывала густая мохнатая шерсть. Твою мать. Он хотел матюкнуться, но из глотки вырвался настоящий собачий лай. Невероятно, но, тем не менее… Он стал псом. Щенком не то лайки, не то шарпея.

Неожиданно откуда-то сбоку долетел запах другого пса. Василий повернулся. На расстоянии двух прыжков от него стоял щенок кавказской овчарки. Кавказец зарычал. Василий понял, что понимает его, как в свое время понимал человеческую речь.

- Ти чиво пашел за этой бабой? Я же придуприждал тибя, чтоби ты ни хадыл. Чиво ни паслушал?

- Мага, ты, что ли?

- Я, кто же еще… Она всех пацанов в кобелей переделывает. У нее брат в армии повесился, и теперь она мстит.

- Вот, черт, что же делать?

- Нэ знаю…

Она превращает парней в кобелей. А дальше? Из собак, как известно, делают мыло…

Это напоминало кошмарный сон, с той лишь разницей, что отсюда нельзя было вернуться в реальную жизнь. Не в силах сдерживать негативные эмоции, Вася заскулил, чувствуя, как из глаз текут слезы, а густая шерсть становится дыбом.