Во Франции парень считается мужчиной после того, как переспит с женщиной, в Голландии, после того, как переспит с другим парнем, и только в СССР, чтобы считаться мужчиной, требовалось непременно отслужить два года в Советской Армии. Вот, блин, заладили, расскажи да расскажи. Ладно, так уж и быть, расскажу, расскажу, как я впервые переспал с женщиной, только сперва плесните мне сто грамм, а то я знаете ли, стесняюсь вести разговор о столь деликатных вещах на трезвую голову. И еще, попрошу без хамства, а не то мой рассказ закончится, так толком и не начавшись, словно, прошу прощенья, половой акт, прерванный внезапным появлением мужа, совсем некстати вернувшегося из командировки. Да, я, знаете ли, интеллигент, и тем горжусь, мой отец - кандидат наук, бабушка - профессор математики. Жаль, не медицины, а то помогла бы откосить от армии. Ну, а то, что за четыре месяца службы я так и не научился работать совковой лопатой, отнюдь не говорит об отсутствии умственных способностей, скорее, даже, наоборот. Прошлым летом на вступительных экзаменах в университет всего один балл не добрал до проходного, и надо же, этот несчастный балл сыграл роковую роль в моей жизни. Результат налицо – загремел, вот, в стройбат. Ладно. Как говорится, перейдем ближе к телу. Мысли о том, как хорошо было бы распрощаться с девственностью, посещали меня давно, честно говоря, лет с одиннадцати. Годам к шестнадцати я прочно укоренился во мнении, что чем скорее я стану мужчиной, тем лучше, оставаться девственником и далее - некомфортно, да и просто стыдно. Как сказали бы некоторые из вас, западло. Но не все в жизни так просто. На тот момент все мои познания по части секса носили чисто теоретический характер. С кем, а главное, как? Этого я не знал и оттого жутко страдал от острых приступов сексуального голода вкупе с неопределенностью. Впрочем, как говорится в одном старом еврейском анекдоте, мы живем не в пустыне. Люди были, есть и будут. И я стал прикидывать, с кем из женщин у меня могло бы получиться ЭТО. Основных кандидатур было несколько. Надежда Павловна, бывшая учительница английского. Голубоглазая блондинка с великолепной фигурой и красивыми стройными ногами, это была женщина редкой красоты, прелесть, которую просто невозможно описать словами, вариант наиболее соблазнительный и в то же время, как мне казалось, наименее доступный. Заявиться к ней в школу и, подобно средневековому рыцарю объясниться в любви, после чего она сама упадет в мои объятия, обливаясь слезами умиления? Мы пойдем к ней домой, сперва будем целоваться, потом ляжем в постель, и Надежда Павловна раздвинет ноги. В то, что такой вариант возможен, верилось с огромным трудом. Но верить хотелось, как порой очень хочется верить в чудо. Хотя, если разобраться, что считать чудом, в нашей жизни бывает всякое. Под вторым номером стояла мамина подруга тетя Валя. Время от времени она заходила к нам в гости попить чай и поболтать с мамой. И каждый раз я приветствовал ее, вставанием сами понимаете, чего. Полненькая хохотушка, тетя Валя держалась со мной очень любезно, мило улыбалась, могла потрепать по плечу, а несколько раз, вроде как, даже строила мне глазки. Такое поведение внушало определенные надежды на то, что наши отношения могут стать гораздо более тесными. Но вот как преодолеть ту грань, за которой дружба между мужчиной и женщиной плавно переходит в интим? Номером три шла учительница украинской мовы Антонина Петровна, стройная шатенка невысокого роста, этакий украинский вариант тургеневской девушки. После того, как я окончил школу и пролетев мимо универа, пошел работать лаборантом в НИИ, появились другие, не менее интересные варианты. Ирина Дмитриевна, дама из смежного отдела, брюнетка с красивыми стройными ногами, чем-то похожая на Елизабет Тейлор и, наконец, продавщица из расположенного недалеко от моего дома универсама. Имени этой дамы я не знал, а спросить, как вы сами понимаете, стеснялся. Как видите, меня тянуло (и тянет) к женщинам постарше. Что же касается молоденьких девушек, то с ними отношения как-то не складывались. Те, которым нравился я, не особо нравились мне, те, которые нравились мне…. Ну, не выходило у меня ничего путного. И тут на горизонте нарисовался Шапа. Только пожалуйста, не надо думать, что я вдруг резко переключился на мужиков. Педиками не становятся, ими рождаются, да, да, такие вещи закладываются на генетическом уровне, что бы там сами педики не говорили. Хотя, что это я повел разговор о высоких материях, все равно большинство из вас абсолютно неграмотны. Гены, гормоны, мировой прогресс, цивилизация... Для вас это набор звуков и ничего более. Эх, темные вы люди, темные, как антрацит. Мы учились с Шапой с первого по восьмой класс, затем, к неописуемой радости педагогического коллектива, он пошел в ПТУ, осваивать рабочую специальность. После традиционных "Привет. Как жизнь?" Шапа потащил меня к себе пить водку. Следует отметить, что мой бывший одноклассник принадлежит к тому типу пьяниц, которые способны напоить кого угодно, хоть тибетского монаха, соблюдающего строгий пост на протяжении всей своей жизни. В тот день я впервые отведал водки и вполне естественно, быстро захмелел. Видимо, по-пьяни, я и поведал Шапе о своих душевных терзаниях, а также проболтался о том, что все еще остаюсь девственником, то есть, ни с кем пока что не спал. Вот только не надо спрашивать меня о том, кем считать молодого человека, который, за неимением женщины, вступал в половые сношения с домашним животным, например, с тем же ишаком. (Что вы на меня так смотрите?) Мда. Вопрос из разряда философских. Кто-то скажет, что это мужчина, джигит, а кто-то - что это просто зоофил-извращенец, которого следует держать в сумасшедшем доме. Впрочем, каждый индивидуум вправе решать сам, с кем ему заниматься любовью. Хочет один молодой ишак любить другого и тот, вроде, как не возражает - да нет проблем, любите себе на доброе здоровье. В общем, спьяну я наговорил лишнего.

- Это все потому - назидательно произнес Шапа, что ты не пьешь водку. Понимаешь, после водки мир воспринимается совершенно по-иному, не так, как на трезвую голову. А с бабами.... С бабами, между прочим, все происходит само собой...

- Кстати, он дело говорит - раздалось откуда-то сбоку.

Справа от меня, держа в лапах наполовину полный граненый стакан, сидел самый обыкновенный черт, причем, что интересно, Шапа его тоже видел, но, тем не менее, не выказывал каких либо признаков удивления, видимо, черт бывал у него в гостях регулярно, настолько регулярно, что чувствовал себя здесь как дома. Что ж, черт, так черт, выпили с чертом. И тут Шапе в голову пришла замечательная идея.

- Все, на той неделе у нас намечается грандиозная пьянка - с энтузиазмом неандертальца, наткнувшегося на следы мамонта, воскликнул он - я знаю, где нам достать лаве. Вот скажи, Владик, как давно ты был в церкви?

- Не помню - ответил я.

- Вот, а я вчера, как раз возвращался из бурсы.

(Бурсой в нашем городе именовали профтехучилища) Далее Шапа изложил свой план, простой и вместе с тем гениальный. Черт одобрительно хрюкнул. И это последнее, что я запомнил, так как сразу же отрубился. Домой добрался на автопилоте, до смерти перепугав родителей, решивших, что их сын в одночасье сделался хроническим алкашом и теперь не сможет получить высшее образование. Что же касается Шапы, то следующие два дня он не вылезал из столярной мастерской, вкалывал, как папа Карло. Мастерил ящик, точную копию стоящего в церкви ящика для пожертвований. Когда титанический труд подошел к концу, я, Шапа и еще два пацана из его бурсы отправились в храм. Дальше – дело техники. Окружили обшитый черным сукном ящик для пожертвований, Шапа с проворством фокусника произвел замену. Говорят, поп потом орал дурным голосом и матюкался, не выходя из храма. Черный ящик вскрыли на пустыре. Там оказалось около восьмидесяти рублей, в основном мелочью. - Теперь буханем, а потом по бабам. И Шапа решительно зашагал к гастроному. Тут, правда, возникла небольшая заминка. Продавщица (да, да, та самая) категорически отказалась продавать водку, мотивируя свой отказ тем, что никому из нас нет еще двадцати одного года. Но мир, как известно, не без добрых людей. Ошивавшийся возле гастронома ханыжного вида мужичонка согласился за сто грамм помочь нам отконвертировать презренный металл в огненную воду. Первую поллитровку распили не отходя от магазина. После чего, уже впятером, направились к Шапе, благо, его родители имели обыкновение проводить выходные в селе, да еще забирать с собой младшего брата, дабы оградить от тлетворного шапиного влияния.

- А ничего тетенька, та, что в магазине работает - сказал я, когда четвертая по счету пустая бутылка улетела за окно. Женщина была и впрямь хороша собой, статная, голубоглазая, с толстой русой косой и бюстом примерно четвертого размера. Правда, помимо нее, в ликеро-водочном отделе работала еще одна дама, толстая тетка лет пятидесяти, напоминающая бабу-ягу. И тут я заметил, что на голове Сан Саныча (так звали нашего общего знакомого) проступили маленькие аккуратные рожки, отчего он стал поразительно похож на того черта, с которым мы бухали на прошлой неделе.

- Галька? - переспросил черт (или Сан Саныч, или как там его нарекли при рождении) - так я ее знаю. Хочешь ее того? (Черт жестом показал, что именно)

- Так познакомь его с ней - настоятельно попросил Шапа - видишь же, что пацан мается.

- Да хоть сейчас. Передо мной снова сидел Сан Саныч, помятый мужичонка, похожий на долго валявшегося на помойке воробья. - Вот сейчас допьем эту бутылку и пойдем знакомиться.

- Давай, Владик, я рад за тебя - напутствовал меня Шапа - смотри там, не подкачай.

К тому времени оба его сокурсника, как и положено, лежали, уткнувшись мордами в тарелки. Обнявшись, словно два раненных партизана, мы с Сан Санычем поплелись по направлению к магазину. Кто кого тянул, я его или он меня, однозначно сказать трудно, и так, и так будет правильно. Наконец мы на месте. Достав пачку "Беломора", Сан Саныч закурил. Долго ждать не пришлось. От черного входа отделились две ладные женские фигурки.

- Галя! - требовательно окликнул мой товарищ.

Дамы остановились, подождали, пока мы подойдем. Галина была с подругой, кстати, тоже весьма и весьма интересной женщиной.

- Чего тебе? - спросила Галя, стрельнув глазами в мою сторону.

- Вот, привел вам кавалера. Владик, это Галя, а это Марина. Красавицы кокетливо заулыбались.

- Так что, молодой человек с вас сто грамм - не преминул напомнить Сан Саныч.

- Ну, так, пойдем налью - предложила Галина - обмоем знакомство. Вечер явно переставал быть томным. Молодая красивая женщина приглашала меня в гости. Сан Саныч, понятное дело, не в счет - рассуждал я - на худой конец, его можно пристроить спать где-нибудь на коврике, а дальше.... Дальше все мои сексуальные фантазии расцветали буйным цветом. Все то, о чем я мечтал в последние годы, сбывалось прямо на глазах. И не беда, что скоро мне предстояло идти в армию, после дембеля все телки мои, молоденькие студентки и медсестры, школьные училки и секретарши, домохозяйки и школьницы старших классов, словом, все.

Лицо молодой продавщицы чем-то напомнило мне красивое, породистое лицо любимой учительницы. Не успел я об этом подумать, как Надежда Павловна уже лежала подо мной, раздвинув ноги, и после нескольких судорожных движений я уже кончил в нее. А вот, смачно извиваясь всем телом, подо мной лежала Ирина Дмитриевна. Ирину Дмитриевну сменила Антонина Петровна. Далее следовала тетя Валя и, собственно, хозяйка квартиры. Тетя Валя стояла в коленно-локтевой позе, а Антонина Петровна сидела на мне, словно наездница, оседлав моего коня. Далее следовала Надежда Павловна. Потом кто-то еще. В спальне творилось что-то магическое.

В тот вечер (и в ту ночь) я чувствовал себя словно воробей, получивший статус орла, словно лев, выпущенный на волю, в пампасы...

Вот только пробуждение внесло кое-какие коррективы. В незнакомой квартире на диване, крепко обняв меня за плечи, лежала продавщица из гастронома. Только не та, о ком вы первоначально подумали, а другая, похожая на бабу Ягу толстуха, страшная, аки смертный грех. Что же касается этого старого черта Сан Саныча, то он спал в коридоре на коврике и чему-то ехидно ухмылялся во сне