Феерический город Москва на семи холмах, Если ближе к нему присмотреться, скорей в низине Человеческих нравов: ни в церкви, ни в снах, ни в домах Он не радует ангелов присно и ныне. Город — разврата логово. Что ни подвал, То есть притон, где ни сущих страстей, ни цензуры; Это-любовь, как товар, в подземелье провал Впавшей в великую кому столичной культуры. Я иду по бульвару, витрина блестит: кафе. За столом мнёт сигару толстяк беззаботно; дама, Вероятно, что спутница, но не жена, трофей, Выпятив декольте, восседает прямо- пропорционально роскоши; Чем скромней Платье, тем боле манеры тверды и жалки; Мы, распуская моток родословных корней, Так же ведём себя: как провинциалки. Здравствуй, Ваганьково, тихий анклав утрат! Здесь небожители рядом, застывшие в камне, В памяти - лучшей из лучших на свете наград- Увековечены тоже. В ворота-сюда мне. Веет бомбёжкою, знающей смерть в лицо, Улицы вымерли в центре: нельзя почтальону Не попадая впросак, донести письмецо По позабывшему шум от гуляний району Не потому что в термометрах ниже нуля, Мол, беспощадны морозы к московским широтам, Преобразуя кварталы в пустые поля, Вычистив снегом их набело, до «никого там». Если вас здесь и окликнет кто, только лишь глас Собственной интуиции, ставшей финалом Вашего одиночества в обществе масс, Либо, наоборот, возвышенья началом. Здесь на подмостках Большого театра аншлаг При баснословной цене за билеты; балета Не полюбивший, собрав свою волю в кулак, «Браво!» - вопит и срывает личину эстета. Чаще, чем музыка речь, оболгавшая слух, Потчует ум ежесуточно абракадаброй Из одного предложенья в количестве двух, В тьме анфилады подпетою вьюгою храброй. Город — казна. Не просящему-не подадут, Вечно просящий — изгой в тупике интроверта Мечется в зимней пустыне, не веря, что тут Есть указатель, как адрес на фасе конверта. Здесь держат руку на пульсе; пытаясь спасти Жизнь из имущества, вдумчиво слушают ноты (Что если выстрелы?) Господи, только прости И не своди, не своди с этим городом счёты! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
