МЫ ОТВЕТСТВЕННЫ ЗА ВСЕХ ТЕХ, КОГО ЛЮБИМ.

 

В глаза светило яркое майское солнце, такое горячее, такое веселое, такое соленое и такое свободное. Сегодня в Одессе девятое мая тысяча девятьсот сорок пятого года.

 

Час назад по радио объявили о победе, объявили о том, что наши солдаты там, в Берлине, добили-таки фашистов.

 

Муза суетилась по дому, надо было все успеть сделать в единственный выходной. С момента освобождения города она трудится в госпитале, что на Французском бульваре, медсестрой. Сегодня у Музочки первый выходной за три месяца. Она пыталась отказаться, мол, что ей делать дома, если здесь дел невпроворот, но главврач отрезал:

 

«Найдешь, чем заняться в доме, не все же коту хозяйничать»

 

И вот по радио торжественным голосом объявили о победе Советского народа над фашистскими оккупантами.

 

Она сначала даже растерялась, присела на табурет, как закончилась, совсем, совсем закончилась? Потом вышла из дома и побрела в самый дальний угол своего участка. Музе показалось, что она стала такой маленькой, такой беззащитной девочкой, как тогда в октябре сорок второго года, когда ей только исполнилось пятнадцать лет. Девушка подошла к небольшому возвышению, это был самый ухоженный участок огорода. Заботливо высаженные цветы, всегда зеленая трава, травинка к травинке и куст сирени. Белая, цветущая сирень, под ним спал рыжий кот Молния. Здесь и закончились все ее силы, она опустилась на колени и, раскинув руки, упала на холм. Муза всем телом обнимала дорогую ей землю.

 

По заданию руководства Одесского подполья, Музин отец работал в морском порту, сама девочка была связной между его ячейкой и партизанами. Ведь никто не заподозрит в смешливой четырнадцатилетней девчонке, с рыжими тоненькими косичками, опытного бойца сопротивления. К тому же, Музочка не выглядела на свои года, максимум лет на двенадцать.

 

Того, кто их предал, подпольщики потом тихо прирезали в подворотне на Университетской. Но это они смогли сделать уже после того, как папу и его соратников повесили на Тираспольской площади на обозрение всем жителям города.

 

Муза возвращалась с Привоза, жили они на Нежинской. Соседский мальчишка буквально набежал на нее, где то за два квартала от дома, схватил за руку и зашептал прямо в лицо, обдавая горячим дыханием:

 

«Тебе туда нельзя, там румыняки твоего отца арестовывают»

 

Она рванулась было вперед, но сосед был рослым, крепким пацаном, удержал и потащил прочь от дома.

 

«Схоронись, где есть надежное место»

 

Назидательно сказал сосед Музе, когда та окончательно пришла в себя.

 

«И не вздумай возвращаться сюда. Убьют!»

 

Тогда и пришла Музочка к тете Зине и дяде Матвею, как учил папа, если с ним, что то случится. В Одессе стоял теплый октябрь, еще вчера девочка была счастлива, насколько это возможно во время войны, ей исполнилось пятнадцать лет. Отец обнимал ее и говорил, какая же она у него уже взрослая. А сегодня Муза сидела на кухне у этих людей и рыдала навзрыд, пуская носом пузыри, как самый маленький ребенок.

 

С тех пор девочка жила у папиных друзей в доме на Фонтане. Дядя Матвей сделал двойную стенку в кладовке, за которой Муза пряталась, если кто то приходил. Подпольщики хотели отправить ее к партизанам, но она наотрез отказалась. Осталась в городе мстить врагам, как могла. По ночам они с Валиком, тринадцатилетним сыном тети Зины и дяди Матвея, разносили и расклеивали листовки, и теперь они вдвоем были связными для подполья.

 

А еще Муза подружилась с домовым котом Молнией. Его Валик так назвал за молниеносную скорость ловить мышей. Кот, действительно набрасывался на них, как рыжая молния, не оставляя тем ни единого шанса дать деру. Молния лучше любой собаки предупреждал об опасности. Еще задолго до того, как к дому кто-либо подходил, он начинал волноваться и показывать всем своим видом, что Музе надо прятаться. Причем он так делал, если гости были нежеланные, на своих кот так не реагировал. Молния ни разу не ошибся.

 

В тот мартовский хмурый вечер шел снег, кот спал на теплой печи, все остальные ужинали за столом, радостно обсуждая приближающийся фронт. Скоро, совсем скоро наши освободят Одессу и они, наконец, будут жить обычной жизнью. Не сразу заметили, что Молния мечется возле двери, только когда кот запрыгнул, неровно мяукая, на стол. Во двор уже входили двое румынских полицаев. Муза быстро спряталась за стенку в кладовке. Молния всегда сидел в самой кладовке. Так придумал Валюша, если туда заглянут, то увидев кота дальше искать не будут.

 

Румыны пришли арестовать семью и обыскать дом. Оказывается, кто то донес, что они прячут у себя евреев. Один полицай вывел семью во двор, второй стал все переворачивать в доме. Когда он распахнул дверь кладовки, Молния, как визжащая фурия ринулся на него. Совсем чуть, чуть кот не долетел до его лица, повис на воротнике шинели. Румын от испуга попятился, споткнулся и вывалился в открытую дверь во двор. Воспользовавшись замешательством, дядя Матвей попытался отобрать автомат у стоявшего перед ним румына, когда он обернулся на шум, но тот оказался сильнее.

 

Полицаи прямо во дворе расстреляли тетю Зину, дядю Матвея и Валика. Молния успел, где то спрятаться. Потом они еще выкурили по папиросе, зачем то постреляли в дом через открытую дверь и ушли довольно посмеиваясь.

 

Сколько прошло времени, Муза не знала, она очнулась от того, что кот настойчиво скребся в ложную стенку. Девочка выглянула во двор. Они лежали прямо у порога облепленные красно-белым снегом, который уже не таял на них. Муза затащила их в сарай напротив дома. Кот помогал ей, зубами хватался за одежду и тащил. Казалось, если бы не помощь этого маленького существа, в одночасье ставшего громадным львом, она бы низа что не справилась. Потом Молния аккуратно вылезал начисто лица всем троим.

 

Одну ночь девочка копала могилу в самом дальнем углу огорода, во вторую ночь она хоронила друзей, ставших ей семьей за минувшие полтора года.

 

В середине апреля в Одессу вошли Советские войска. Муза осталась жить в доме на Фонтане с Молнией, она не могла покинуть могилу своих спасителей, да и кот бы не ушел. Отца со всеми казненными закопали в братской могиле на Новом Христианском кладбище. Туда и на место казни Муза носила цветы в день папиного рождения.

 

А сегодня пришла Победа, могучая, горькая Победа.

 

Муза перевернулась лицом к небу.

 

«Всего месяц вы не дожили до освобождения, всего месяц. Милые мои, зачем же вы так поторопились к папе»

 

Шептала маленькая, семнадцатилетняя девочка, за две мартовские ночи ставшая седой женщиной. Молния сидел у нее в головах и облизывал ее лицо, вымазанное в земле вперемежку с травой и цветочными лепестками.

 

Музочка села и обняла кота.

 

«Ты мой дорогой человечище! Нас осталось двое, но мы ого какие! И жить нам теперь с тобой еще и за всех них, наших любимых»

 

Автор Екатерина Яковлева

9.05.2020 год. Одесса.