Моя первая командировка была определена уважаемым товарищем Х. Меня, студента последнего курса литературного института, он направил на преддипломную практику в один из отделов военного издательства.

Мужчина лет пятидесяти, полковник Т. руководил издательством последний год. Он собирался на заслуженный отдых, готовил замену и прочил вместо себя молодую женщину Светлану Горчакову. Она возглавляла отдел, в который меня отправил руководитель моей дипломной работы института товарищ Х. с рекомендацией присмотреться и оставить после получения диплома у себя. То есть он выполнял заявку на вакантное место.

Должен сказать, что это очень хорошее место для молодого специалиста. Во-первых, северная столица – гордость страны. Во-вторых, издательство больших возможностей. В-третьих, большой город позволял многое – а я любил шалости.

Это для нормального и мыслящего молодого человека – прекрасное назначение. А для меня, подающего надежды журналиста, это место было почему-то, как говорится, до фени, если не сказать жёстче. Избалованный папой-мамой балбес выходил на большую дорогу жизни. И ему было абсолютно фиолетово, где просиживать одарённые штаны.

Полковник Т. решил послать в морскую пограничную часть меня вместе со своим приемников майором Горчаковой. Мы должны написать совместно большой обзор об особенностях пограничной службы в условиях северных широт. Светлана уже была довольна известна в литературе по ряду изданных талантливых книг.

Я с некоторым волнением предстал перед её светлыми очами.

«Мой Бог! – подумал я, глядя на красивую тонкую и очень холеную молодую женщину. – Да какой может получиться нормальный обзор с такой яркой девушкой».

– А по-другому нельзя? – зачем-то спросил я, когда познакомились и вежливо улыбнулись не раз друг другу. – Раз, и сразу в командировку.

– Можно – с волчьим билетом отправлю к ректору, а себе подберу другого спутника. Как вам перспектива?

– Не очень! С вами, хоть на край света, уважаемая Света.

– Светлана Владимировна для вас пока На Крайний Север завтра и отправимся, уважаемый Николай Петрович.

Почти сутки в дороге мы потратили на более близкое знакомство. Я имею ввиду – семейное положение, папа-мама, брат-сестра, а ничто другое. Светлана Петровна выглядела, как неприступная крепость. Её оборонительный взгляд прекрасных глаз стального цвета не излучал надежду на флирт. Средних размеров груди угрожающе целились острыми вершинами в неприятеля.

Женщина выглядела классно и элегантно и в свои двадцать семь лет смотрелась не старше моим двадцати двух. Нас принимали за путешествующую парочку. Мне было приятно, что так думают, а Светлане, думаю, было безразлично. Или она делала вид, что не рассматривает меня, как кавалера и любовника.

«Поживём – увидим», – подумал я.

Мы проехали половина пути вдвоём в купе. Я изучил все детали её красивого тела. Свои не очень скрывал перед ней. Но искры так и не промелькнуло между нами, хотя перешли на ты в разговоре, и мне казалось, что скоро замкнутся проводки наших чувств.

Светлана Петровна рассказала в двух-трёх словах, что дважды побывала замужем, но неудачно. Она развелась с обоими мужьями через год совместной жизни.

– Гады были? – спросил я.

– Нет.

– А что тогда?

– Второй отбил у первого и влюбил в себя. Но с ним не стала жить, потому что оказались очень разными людьми. Потом вернулась к первому, но разбитую чашу не склеили, как ни старались вдвоём. Теперь живу одна на Невском проспекте.

– Как интересно, я тоже на Невском проспекте родился и вырос.

– Видишь, у нас всё больше становится точек соприкосновения.

– И тогда рванёт?

– Не исключаю, но нужен основательный запал.

– Так сооружу его за пять секунд, – я достал из сумки коньяк.

– Убери, не пью. А ты был женат?

– Ни разу!

– А что так?

– Ещё успею. Ну что ложимся спать?

– Ну да. Ты наверху, я внизу.

– Я тяжёлый, учти.

– Не поняла.

– Ну, может, наоборот. Как смотришь? – я сделал такое простое выражение лица и банально приспустил немного спортивные брюки. – Иначе вымрем, как динозавры.

– Не-не-не, Коля. Ты лежишь на своём месте, я остаюсь на своём. И всё хорошо будет в нашем министерстве.

Я сделал печальную мину и лёг спать со спокойной совестью. Не я, замечу, отверг близкое знакомство.

Посёлок на берегу моря встретил нас холодно. От стужи съёжились и направились к единственной гостинице. Она оказалась закрыта на капитальный ремонт.

– А где другая? – спросил я проходившую мимо бабушку.

– Так нету!

– А как же быть приезжим?

– Все ругаются, как вы, а устраиваются как-то потом. Одни снимают у кого, другие едут дальше.

– А не подскажите, кто сдаёт, бабушка?

– Какая я тебе бабушка, милок, мне шестьдесят лет всего, по нынешней мерке – невеста ещё.

– Извините, тётя, а что с жильём-то?

– У меня нет, а других не знаю, – старая женщина зашаркала сухенькими ножками дальше.

Мы приуныли.

– А вон, смотри, редакция вроде. Кто поможет, как не наши коллеги, – Светла показала на здание с вывеской: газета «Звезда».

– Глаза, как у орла, – похвалил я её. – Бежим, а то замёрзнем.

В редакции сидела за столом совсем девчонка. Она вытаращила на нас зелёные глаза и вникала в сказанное мною.

– Ну не знаю. У нас есть гостевая комната, но нужно спросить редактора газеты. Он болен третий день.

Как оказалось, редактор был в загуле. По совету Лидочки, так звали секретаря газеты, я лично сбегал до личного дома редактора и передал ему от всего сердца коньяк, который отвергла моя попутчица.

Комната для гостей оказалась крохотной с одной полутораспальной кроватью. Лида бросила на неё комплект постельного белья и потом спросила:

– Вы же супруги, надеюсь?

– Надеюсь, что станем скоро, – бойко ответил я под укоризненным взглядом своего шефа.

– Впрочем, не буду вам мешать. У нас климат не для баловства, – не стала мучить расспросами Лида и ушла.

Я торжествовал вовсю и прикидывал с какого края положить Светлану Петровну.

– Ты не особенно настраивайся, Коля, на пламенный контакт, а то перегорит проводка раньше времени, – остудила мой пыл Светлана. Скорее всего придется спать нам хоть и вдвоём на одной постели, но запакованные, как по боевой тревоге. То есть в полном комплекте повседневной формы. В комнате воздух, как в холодильнике.

– Да, что помешает нам скинуть часть одежды на время, чтобы согреться?

– Я помещаю, потому что здесь наблюдается только одна раковина с ледяной водой для мытья рук.

Женщина оказалась права. Мы всю ночь дрожали от холода в одежде под тонким шерстяным одеялом. Я обхватил Светлану руками и прижался к её спине, чтобы согреть немного. Она не противилась. Её беленькие зубки отбивали чечётку, а миниатюрные ступни нашли утешение на моих ногах, отбирая тепло от них.

Утром появилась Лидочка. Она принесла тёплый завтрак и горячий термос с чаем. Девушка сообщила, что в два часа дня отбывает самолет в бухту К.

Горячий час и бутерброды согрели нас. Наше настроение вернулось к обычному. Мы снова были полны сил.

Светлана Владимировна никогда не летала на таких самолётах. Когда увидела двукрылую крохотную машину на неровном лётном поле, то захлопала в ладоши и достала фотоаппарат. Мой шеф в командировке исполнял роль фотографа тоже.

– Всю жизнь летала только на ТУ-154, а здесь такая хорошенькая стрекоза. Ох, и прокачусь на ней с ветерком.

– У тебя конверты А-4 далеко? – спросил заботливо я.

– В наружном кармане моей сумки, – ответила она, не особо понимая моего интереса. – Зачем они тебе?

– Надо, Светик, надо!

– Так возьми себе все, сумка легче будет.

Пассажиров собралось к отлёту не особенно много. В салон самолёта прошли две местные женщины с мешками продуктов, два офицера пограничных войск и древний дед с собакой породы Лайка. Все уселись чинно по двум скамейкам вдоль бортов.

Молодые мужчины «пожирали» глазами мою спутницу. Она делала вид, что не замечала их интереса к ней, но сидела с самой выгодной для женщины позой, закинув нога на ногу и выпрямив спину.

Я медленно сгорал от ревности и показывал всем, что спутница мне близка. Я, запросто трогая её за плечо, непринуждённо задавал какие-то вопросы. Она однозначно отвечала, уставившись взглядом в противоположное окно.

Когда выгорел дотла, тупорылая машина разбежалась, немилосердно трясясь, как в падучей, и легко взмыла ввысь. Тряска прекратилась, но Светлана, охнув, повалилась мне на колени. «Кукурузник», как называли самолёт в народе, летел вперёд, реагируя на все неровности на земле. Он то падал вниз в яму, то взмывал вверх, когда встречалась горка.

Я успел заботливо вытащить и подставить конверт своей спутнице. Она всю дорогу пролежала на моих руках и коленях. Светлана явно страдала «морской болезнью». Её укачивало и тошнило. Она доверялась моим нежным рукам. Я успевал менять конверты, но «травить» женщине было нечем, приходила лишь слизь и пустые позывы.

Офицеры потеряли интерес к красивой женщине, видя мою заботу.

Я, чувствуя тепло женского тела на своих коленях, торжествовал победу и самолюбиво молил Бога продолжить чудесный полёт вечно. Обессиленной болтанкой Светлане было безразлично сейчас всё на свете. Она мечтала лишь о немедленном приземлении.

Когда это случилось, женщину словно подменили. Она вновь расцвела, как яблонька, и весело отстукивала сапожками по асфальтированному полю на выход в город.

Там нас ждал на машине шофёр командира части.

Он благополучно доставил нас на его квартиру.

Командира не было на месте. Он вышел на сторожевом корабле в море. Его ожидали к утру следующего дня.

– Это даже и хорошо, – приветливо сказала симпатичная жена командира Таня. – Сейчас примите душ с дороги, обсохнете. Потом вернусь с работы к обеду, накормлю вас. А завтра начнёте свои дела.

Женщина улучшила момент и что-то спросила Светлану, чтобы не слышал я. Та ответила. Татьяна кивнула.

Затем сорокалетняя женщина провела нас в большую комнату своей квартиры:

– Здесь располагайтесь. Вот кровать. Там бельё. А я побежала на работу. Она была гарнизонным врачом в части.

Я посмотрел на двуспальную кровать и развеселился:

– Не всё скоту поститься.

Светлана отправилась в ванную комнату.

– Минут через десять придёшь, потрёшь спинку, – буднично сообщила она.

Я буквально сомлел от её слов. Меня приглашает к себе мой шеф.

Через десять минут разделся догола и отправился в ванную комнату. Я успел намылиться и смыть с себя дорожную грязь с пеной.

И к нам ворвалось любовное безумство. Что только не вытворяло с нами оно. Мы потеряли реальность, не замечали времени. В мире не было реальной силы, чтобы оторвать от меня мою женщину. Мы буквально захлёбывались от счастья. Я такое переживал впервые. Светлана молчала, но тоже, похоже, была потрясена до потери чувств.

Мы не знали, сколько провели времени. Но усталые вышли из душа и принялись вытираться полотенцами.

Светлана присела на какую-то круглую тумбочку в углу и влюблённо наблюдала за моими движениями. Я снова «поплыл» от её манящего взгляда, накинулся, как оголодавший хищник на пойманную несчастную лань.

Мы забились в конвульсиях. Вдруг я почувствовал с ужасом, что моя женщина ускользнула от меня. Мне показалось, что провалился пол под её ногами.

Светлана каким-то чудесным образом провалилась в стиральную машину старого образца. Только что она закидывала в экстазе мне стройные ножки на плечи. Теперь из машинки торчали её колени и между ними её хорошенькая голова. Попка моей женщины застряла в железном капкане.

Только ноги её безвольно свисали с края. Я взглянул на Свету. Она молила вытащить её оттуда. Что только я не делал, ничего не помогало. Мой шеф сидел надёжно в западне.

Я схватил стиральную машину и вместе с женщиной утащил в зал квартиры. Там лежал на полу толстенный персидский ковер с замысловатым рисунком.

Я уложил груз набок. Потом попытался помочь Светлане выбраться. Тщетно! Тело моей любовницы не желало освобождаться из железного пространства.

– Ты бы оделся сам, – прыснула женщина от смеха, наблюдая, как я суечусь голый вокруг неё. – А то потеряешь что-нибудь сам.

Я понял, что женщина обладает сильным характером, но он в данной ситуации был нам не помощник.

Я лёг рядом с машинкой. Из неё Светлана смотрит влюблённо на меня.

Я рядом голый из солидарности.

– Скоро хозяйка придёт, чтобы кормить нас. Представляешь, что увидит она? Сотрудники издательства застигнуты при странной оргии, – фантазировала Света, непроизвольно поигрывая пальчиками на ноге.

– Сфотографировать бы на память это, – предложил я, наблюдая за её лодыжкой.

– Убью на месте потом!

Я не стал рассказывать ей, что художник, и смогу воспроизвести происшествие в красках. Меня привлекла в это время её круглая чистая пяточка. Я подполз ближе и поцеловал её.

– Нет-нет! Только не это! – завопила от ужаса женщина и задёргалась в невольном испуге. – Я досмерти боюсь щекотки здесь.

И случилось чудо. Светлана сдвинулась чуть-чуть к выходу.

Я пальцем провел по подошве лодыжки.

Женщина дико взвизгнула и освободилась из западни.

– Неси железяку в ванну, одевайся сам, а я наведу порядок везде. Скоро придёт Татьяна, – обрадованно закричала она.

Мы успели замести следы, как говорится.

Неделю мы гостили у командира части. Везде побывали и написали чудесный очерк.

А вернулись мы в город сразу в её квартиру и застряли там на целых два года.