День был просто чудесным. Обычно я эти чувственные выражения не употребляю. Но день действительно складывался абсолютно классно.

Мартовский день начался с плотного завтрака во дворе супермаркета «Сантим», что на Канатной. Видать, они почистили полки от просроченного товара. Да, в такие дни у меня праздник живота. А тут еще приятель сболтнул, что в Отраде ресторан гулянье устраивает в честь человеческих самок. Праздник у них какой-то по объединению женщин всего мира. Странные, у людей праздники. Хотел бы я посмотреть на объединение кошек всего мира. Занятная была бы потасовка. В общем, часам к четырем вечера потрусил я к морю. На небе ни облачка, солнце приятно тепленькое, сплошное здоровье.

Бежать через парк, для меня целое искусство уворачиваний и маневров. Каждый человек, независимо от возраста, считает необходимым погладить особо большого, особо пухнастого, да еще и рыжего кота. Нет, ну я же ни кого не глажу, не тискаю, не таскаю за уши, а про хвост вообще молчу. Почему все эти люди всегда думают, что мне их внимание нравится, и вообще нужно. Они иногда назойливее мух бывают.

До маневрировал до Ланжерона, выдохнул, решил идти дальше верхом через кусты. И тут услышал такое жалобное поскуливание. Вроде не кошачье, не собачье, какое то странное, звук шел из-за большого камня. Конечно, мне стало любопытно, было бы странно, если бы нормальному коту не стало любопытно. Подкрался к камню, заглядываю за него, а там. А там сидит и хныкает человеческий детеныш. Такой весь розовый, розовый, все на нем было розовое. Я аж щуриться стал от солнца на розовом. Разочарованно вздохнув, повернулся идти дальше, но тут он меня заметил. Быстро обхватил ручонками за шею, прижался мокрым лицом к моему носу и запричитал:

- Не бросай меня, мне страшно.

- Отпусти, задушишь. Ладно, ладно побуду с тобой.

Детеныш разжал руки, я отошел на безопасное расстояние.

- Чего ты тут один сидишь? Где твои взрослые?

- Я девочка, Оля. Меня потеряли.

Она снова тоненько заскулила.

- Хорошо, где ты последний раз видела своих взрослых?

- Там, - махнула девочка в сторону Ланжерона.

- Или там, - ткнула в сторону дельфинария.

- Не помню, я играла, играла и оказалась тут.

Оля хотела снова обнять меня, но я вовремя пресек попытку. И, что мне с ней было делать. Вот надо было сразу уходить, не разглагольствовать, а теперь совестно, как то оставлять одну. Вдруг не найдут, а ночи еще все таки холодные.

А день так хорошо шел, солнце, море, еда. И тут вспоминаю про гулянье в ресторане, где я собирался плотно поужинать.

- Значит так, сейчас заканчиваешь выть, поднимаешься, и мы с тобой очень быстренько бежим на пляж в ресторан пока не закрыли.

Несмотря на малый рост, Оля не отставала от меня, старалась держаться рядом. Успели. Народу уже почти не было, зато остатков еды в мусорках валом. Я тогда так наелся, что еле двигался. Девочка все время стояла у лестницы и ждала меня.

- Я тоже кушать хочу, - почему то прошептала мне она, когда я подошел.

Тут до меня дошло, что Оля же не сможет залезть в мусорку и там поесть.

- Ладно, сейчас, что то соображу. Иди вон там спрячься в кустах.

Я заприметил на столе недоеденные блины, главное, чтобы продавщица не прогнала.

Девчонка так быстро проглотила два блина, что я даже не успел лапу нализать для умывания. Пришлось идти еще за едой, потом еще три раза, пока она наелась. Уже почти стемнело. Заметно похолодало. Пора идти укладываться спать. Я ночую на спасательной станции на Ланжероне. Там для меня специально сделали лаз вовнутрь. Повернулся было идти домой, и понял, что Олю так никто и не нашел. Снова пошли вместе.

Оля сняла верхнюю одежду, только тогда, кое-как пролезла через лаз. Понятное дело, я отдал ей свою роскошную кровать из картона и тряпья. У нее же нет такой пухнастой шубы, как у меня. Сам устроился в коробке с пенопластом, из-под какой то аппаратуры.

Проснулся от того, что стало трудно дышать. Девочка перебралась ко мне в коробку, да вся не поместилась, спиной лежала прямо на холодном полу. Еле высвободился из ее цепких объятий. Пришлось просовывать под нее картон и обкладывать тряпками, что бы ни замерзла. Так умаялся, что рядом с ней и уснул.

Проснулись поздно, солнце уже было высоко.

- Надо умыться и покушать, - улыбалась девочка.

Надо же, она первый раз со вчера улыбалась, наверное выспалась.

- Хорошо сказано. Умывайся в море, сколько хочешь, а завтрак еще надо найти.

Проделали все то же самое с раздеванием, что и вчера, чтобы вылезти через лаз. И пошли к дельфинарию раздобыть еды.

- Ой, вон моя мама, - вдруг встрепенулась Оля и побежала к группе людей у прилавка.

- Мама, мама, я тут. Меня Большой нашел.

Женщина обернулась и тоже побежала навстречу девочке. Обнялись, плакали, что то причитали, я уже не стал слушать, развернулся и ушел в другую сторону искать еду.

- Кыс, кыс, Большой, Большой выходи. Это я Оля. Не бойся, это я.

Это было через два дня под вечер. Я только приплелся домой. День выдался отвратительным, промозглым, еды совсем не было. Голодный и усталый грыз корочку из запасов на черный день. И тут это – кыс, кыс. Выглянул, точно, Оля суетиться перед лазом, тарелочек с едой понаставляла. Увидела, и обниматься кинулась.

- Мамочка – это и есть Большой, который меня покормил, и спать тепленько уложил, что бы я ни замерзла.

Оказывается она мне еще и имя дала, Большой. Даже приятно стало.

- Спасибо тебе Большой кот. Ты – наш спаситель, - сказала ее мама и протянула мне руку, а я вложил в нее свою лапу.

Так мы стали друзьями. Был у них в гостях, тепло, уютно, сытно. Уговаривали остаться, но разве может быть, что то лучше вольной жизни, пусть и не всегда сытной.

А люди все-таки бывают хорошими. Почти такими же, как коты.

 

Автор Екатерина Яковлева.

11.03.2020 года. Одесса.