*** Маленький бог сидит на коленях отца. В детских руках его греется пластилин: Он создатель… И проклят создать Акварельное море И хрупких детей-солдат, Белых фарфоровых чаек – Тебе решать, Что для тебя мир – Белый шум? Гулкий взрыв? Грохот? Я поэтому больше и не пишу, А если пишу – плохо. Только вряд ли на всё это месиво хватит сил. Если все мы уйдём на войну, Для кого мир? Небо, проверка связи: Я не о том просил, И я не о том прошу: Ты говорило: «Ползи.», Я отвечал: «Ползу.» И я полз – Сломленный воин, Испуганный злой шут: Вопреки временам, Тебе, Затяжным эпохам. Оттого, наверное, и не пишу, А если пишу – плохо. Если я камень, Брось меня просто вниз. Если я не достоин этой твоей «борьбы»: Поврежденный и уничтоженный механизм, То лиши меня, небо, пожалуйста, этих битв. Если все мы уйдём на войну, Для кого жизнь? Я теряю на карте извилистый свой маршрут И меняю на крик незаметно-неслышный шёпот: Оттого я больше и не пишу, А если пишу – плохо. Если все мы уйдём на войну, Для кого строки? Если все мы уйдём на войну, То кому ждать?... Если все мы уйдём на войну… Если все мы уйдём, то Создатель был проклят создать… *** В маковом поле гуляет курчавый рассвет. Битва проиграна. Ночь отступает к Востоку. Звёздные иглы? Песня знамён? — Нет — Шелест уложит в хронику новые строки. Тысячи лет стрелки вращают жизнь, И ровно столько будет день изо дня [Лодка — тонуть, матросы — кричать: "Держись"] Сколько взрастит сражений в себе весна. Между стылым, сырым рассветом И горькой ночью, Между землёй и небом, Тире и точкой. Между глухонемой тишиной, Непокорным, бессмертным словом. Вечностью: старой, избитой, сухой И мгновением жизни, минутой новой. Круг замыкается, стрелкам ковать восход, Завещать и отмерить каждому по своим: Как и тогда, на наручных дать оборот В миллионы палящих лет и безликих зим. Лодки легли на дно беспокойных вод, У балаганных шутов не осталось жестоких масок. Дея мёртвенно спит, Гуинплен делает шаг за борт, Превращая "любовь" и "свет" в беспощадную сказку. В маковом поле гуляет курчавый рассвет. Битва проиграна... *** Я отрастила себе пару острых клыков, Шесть плавников и кольчугу из чешуи. Я собираюсь здесь плавать двести тысяч веков, Отвоевав себе право [и лево] на жизнь. Мои инфантильные сёстры всё время молчат: Неговорливые страны у рыбьих широт, Солнце боится спустится в наш вымокший ад — У пелагических тварей слишком зубастый рот. Я проглотила сокровище пиратских судов И Атлантидой скрываюсь в морской глубине. Двуногий придумал немало причудливых слов: "Богатый", "внутренний", "мир" — это обо мне. Я чёрная рыба-корсар: нрав преступен и крут; Духовную пищу – оставила слабым, для грёз; Я забираю своё: рыба-шторм, рыба-страх, рыба-кнут. И здесь, под водой, ты моих не увидишь слёз. Я даже не верю в смерть и её завет, Из реинкарнаций прошлых я помню только одно: На чёрную душу свою променяла свет, И суше всегда я предпочитала дно. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
