Когда я впервые оказался в состоянии невесомости, я был физически и морально готов к этому. И участь оказаться одному в космическом пространстве, в степи сияющих звезд, в бесконечном вселенском океане планет, меня не пугала. Было время, когда я считал, что одиночество – это мой удел на всю оставшуюся жизнь.

Мечта быть инженером космического корабля шла со мной с того момента, как я оказался в городской школе. Шел 2017 год. Мы с отцом переехали из деревни в столичный город, где все оказалось другим, особенно его жители. Инопланетяне. Поступки некоторых из них не всегда были человечными. Но сейчас я могу посмотреть на это и с их точки зрения. Я – деревенский украинский парнишка, самый старший, долговязый, в одежде после трёхсотой стирки, висевшей на мне как на вешалке, и с соответствующим говором. На деревне я был первый «парняга», а здесь, инопланетянином казался им я.

Сначала почти каждый из них пытался меня подколоть, называя «хохлом» и напоминая о той страшной войне, что идет в моей родной стране. Поначалу я следовал советам отца и не реагировал на их нападки. Но как обладатель сильного характера, громогласной речи, все же употребил немного крепких выражений, подслушанных на завалинке в банный день.

Как и следовало ожидать, я сразу стал отщепенцем. И на последней парте, именуемой в народе «камчаткой», я мечтал. Желал оказаться дальше от бунтарских будней и вечного сопротивления. Грезил в мыслях и на бумаге, вырисовывая синие сверхновые, ультрамариновый космический корабль с красной звездой на спускаемом аппарате. На рисунках я удалялся все дальше от родной Земли, к тихой и загадочной планете, где я был первым ее обитателем и единственным исследователем. Теперь я понимаю, что только объединенными усилиями наш многонациональный народ смог достигнуть такого невероятного прорыва в космонавтике. И мне нравится быть винтиком в сложном устройстве этой прикладной науки.

Тогда я уставал от ежедневного давления одноклассников как от тяжелой умственной работы. Но учиться я не забывал. Как будто мало мне было проблем: преподаватели начали меня хвалить и ставить в пример не в угоду самым ярым моим противникам.

Но уважение я смог заслужить, когда в ход пошли кулаки. Это было в восьмом классе: словесная атака перешла к артиллерии тычков. Мальчишеское эго кипело и взрывалось у моих одноклассников и у меня, и мы не устояли от первого нашего компанейского мордобоя. Девичья визготня только подзадоривала моих противников. Я бился впервые и все чаще ставил блоки, как учил меня отец. Этот вечер мог бы закончиться трагично, но меня спасла одна из девочек. Вера не участвовала в этом балагане, я это будто специально отметил, но она накрыла меня с головой и просила, со слезами на глазах, прекратить драку.

Вера всегда занимала нейтральную сторону во всех наших спорах. На этот раз она заступилась за меня, кинулась в самое пекло, на что не решился ни один из моих «товарищей», которые хоть иногда вставляли слово в мою пользу.

Появился я в школе снова только через неделю, кости мои были целы. Историю замяли. Я не привык ябедничать, но отцу сказал, что дрался за дело, хотя и сам уже не помнил предмет нашей потасовки.

После моего возвращения я ожидал новых стычек. Но мои прежние обидчики ко мне и близко не подходили. Я не понимал, почему получил долгожданную передышку. Но я хотел доказать, что я не так прост. Но как это сделать, не представлял.

После уроков, когда я заторопился домой, ко мне подошла моя спасительница. Вера растеряно стояла у моей парты со стопкой книг и тетрадей и явно не решалась начать разговор.

- Спасибо, - сказал ей я, нарушая ту тишину, которая возникла между нами, несмотря на гогот одноклассников. Вера подняла на меня глаза, которые, как мне тогда показалось, были полны горечи.

- Тебя обидели? – спросил я участливо, переходя на шепот. Вера медленно покачала головой, и затем, озабочено оглядев класс, положила мне на стол учебник по геометрии. Я заметил, что шум в классе убавился, но никто будто нарочно не посмотрел в нашу сторону.

- Ты просил учебник, - с нажимом сказала Вера и быстрым шагом отошла от меня. Я поспешно схватил книгу, прижал ее к груди и скорее покинул кабинет. Уже дома я решился его открыть. На первой странице я обнаружил сообщение карандашом для меня:

«Прости, я не смогла подойти к тебе прямо при всех. Но нам нужно встретиться сегодня вечером. У меня есть одна идея. Буду ждать тебя у станции метро в шесть, там – булочная на углу».

Я места себе не находил весь оставшийся день, и я стоял около кафетерия уже за пятнадцать минут до назначенного времени. Она подошла незаметно, так же как и неуловимо стала занимать почти все мои мысли.

- Привет, - просияла улыбкой Вера. – Пойдем? – И она позвала меня вглубь кафетерия, где пекли восхитительные булочки.

И за несколько минут обрисовала неплохую идею, которая, как она полагала, могла мне помочь. И помочь нам всем, одноклассникам найти общий язык, хоть какие-нибудь точки соприкосновения.

В то время мое увлечение астрономией и космологией, возможно, было заметно по моим рисункам на полях тетрадок и в личном блокноте. У меня неплохо выходил на бумаге этот неземной мир, который привлекал своей таинственностью, недосягаемостью и какой-то долей мистицизма. Я будто жил в двух реальностях: в одной – я не мог найти себя, а другая состояла из звезд и планет, что звали меня к себе, мерцая, словно подмигивая. Но оказаться в том мире, подняться настолько высоко над землей, я не мог. В мыслях я был среди них, и хотел узнать все о каждой сверкающей точке на небе. Любоваться Землей с высоты спутников. Но о моей тайне никто не знал, кроме отца. Он принял мой выбор будущей профессии, только сказал:

- Я ничем не могу тебе помочь. У меня нет таких связей в Москве. Ты все сам должен сделать.

А я о другом и не просил. Мне хватило этих слов, чтобы по вечерам после того, как сделаны все уроки, сидеть при свете неярких ламп над энциклопедиями, познавая науку космонавтику, первые космические аппараты и модернизированные в начале двадцать первого века. Я мечтал быть инженером. Первый полет космонавта Ю.А. Гагарина вокруг Земли, суточный – космонавта Г.С. Титова, достижение поверхности Луны первой автоматической станции Соединенных Штатов, полет вокруг Земли первой женщины космонавта В.В. Терешковой – все эти и другие исторические события я подробно изучал. В советское время Украина и Россия были единой страной, и все достижения были общими. Напускная разрозненность и ненависть между нашими народами во время моей юности угнетала меня и мою семью.

Тогда мне достаточно было тех слов отца, но когда я выслушал Веронику, то понял, чего на самом деле мне не хватало.

- Тебе же нравится все, что с космосом связано. Не удивляйся, это видно. Твои рисунки, сочинения на уроках, которые нам ставят в пример, - заметила Вера. – А скоро 12 апреля. День космонавтики. И нашему классу поручили сделать театральную сценку. Но мы не справимся без тебя.

Я молчал. Я так хотел быть нужным, полезным, но боялся в этом признаться.

- И так думаю не только я, - поспешно сказала Вера. – Все ребята знают, что никто лучше тебя не сделает эту постановку. Нам нужен режиссер, и сценарист, и декоратор. Твой художественный талант и знания нам очень пригодятся!

Я не поверил своим ушам: я – отверженный, непонятый никем из одноклассников – нужен им. А эта мудрая не по годам девушка решилась заступиться за меня и теперь пытается примирить всех нас.

- Ребята постеснялись к тебе подойти. Решили, что ты сразу же откажешься.

И не поспоришь.

- Что ты на это скажешь? А может, ты еще сыграешь главную роль?

Я раскатисто рассмеялся:

- Из меня актер не получится, а вот режиссером буду, и нарисую все.

Выпечка уже остыла. Я вгрызался в мякиш булочки, вкус которой напомнил мне мамины утренние вкусные сюрпризы. После того, как ее не стало, мы продали за бесценок наш деревенский дом с баней и большим садовым участком, тот быстро иссох без воды и заботливых рук матери. В городской съемной квартире было тесно и все равно пусто. Но здесь, в столице, по словам отца, я мог получить лучшее образование.

За большими окнами булочной начинало темнеть, и мы вышли на оживленную улицу. Вера, горячась, делилась идеями, но не только ее глаза горели. Эта задумка вдохновила и меня. Ночью, сидя у окна под звездами, которые я, воображая, нарисовал на городском пепельно-сером небе, я изобразил себя в космическом корабле. На нем я миновал скопления грозных астероидов, загадочные туманности и яркие красные кометы с причудливыми хвостами. Но на этот раз я был не один. Рядом в иллюминаторе выглядывала неряшливая голова Володьки Семенова, который прежде больше всех меня задирал. И на этот раз наш путь был в сторону Земли. Там, не отрывая глаз от светлых облаков на бескрайнем небе, ждала нас Вера.