Автор: Мари Уинтерз Хейсен (из серии «Старые байки матушки Уинтерз») Written And Done – Говорят, что книги с содержанием секса хорошо продаются, – произнесла Эстер Валлоне, стоя на трибуне, где получила награду за достижения в литературе. – Может, это и правда, но, как показывает писательская карьера, убийства продаются чертовски лучше. В зале раздались аплодисменты и многие присутствующие встали со своих мест в овациях. Это было событие в литературном мире. Писатели, редакторы и издатели со всего света собрались, чтобы отметить икону писательской индустрии, женщину, чьи романы по продажам превзошли Агату Кристи. Закончив речь, она терпеливо стояла в своем платье от «Живанши», ожидая, когда аплодисменты стихнут. Очевидно, ее сопровождал со сцены помощник, и ведущий церемонии вышел вперед, чтобы произнести заключительную речь. Попав за кулисы, где из поля зрения выпала восторженная публика, Эстер плюхнулась в инвалидное кресло. Девяностодвухлетняя писательница с умом девятнадцатилетней женщины почувствовала на себе всю тяжесть своих лет. – Я измотана, – сказала она шоферу. – Вези домой. Из-за насыщенного движения в этот субботний вечер поездка продолжалась бы долго к ее загородному дому. К счастью, заднее сидение лимузина было удобным, оно соответствовало той цене, которую она заплатила! Но для Эстер, одной из богатейших женщин Америки, деньги не являлись пристальным объектом внимания. Так было не всегда. Она выросла в семье среднего класса. Отец работал на складе, а мать неполный рабочий день в кондитерской. Каждому заработанному миллиону она была обязана своей упорной работе и воображению. Через час после ухода из театра шофер проехал по длинной дороге, ведущей к особняку Эстер в штате Джорджия, к одному из четырех домов, которыми она владела. Он направился к главному входу, заглушил мотор, вышел из машины и открыл заднюю дверь. – Вот и приехали, мисс Валлоне, – сообщил он и разбудил хозяйку, которая дремала на заднем сидении. – Достать ваше кресло? – Нет, спасибо. Думаю, что дойду сама, если возьму ходунки. Как и обычно, когда писательница вошла в парадную дверь, то почувствовала знакомую волну гордости за величие дома. Она потратила значительную сумму на реставрацию особняка одного из первых американских патриотов. Кроме современной системы водоснабжения, кондиционирования и кухонной утвари, его украшала мебель, заставлявшая людей возвратиться в то время. Даже лифт, спрятанный за передней стенкой шкафа, не умалял очарования восемнадцатого века. Напольные часы пробили одиннадцать, когда она пересекла прихожую и вошла в лифт. Не удивительно, что писательница столь устала: день был не только насыщенным, но и время уже показывало поздний час. Обычно, прежде чем заснуть, она читала, а после быстрого принятия душа забиралась в кровать под балдахином и натягивала одеяло до шеи. Протянув руку к выключателю, Эстер увидела зеленую яшмовую шкатулку для безделушек рядом с телефоном на ночном столике. Внутри синей коробки находились три обручальных кольца, ожерелье с распятием от ее покойной матери и янтарный амулет; эта коробочка с содержимым почти полвека находилась рядом с ней. Как только свет в спальне погас, воспоминания писательницы вернули ее в 1967 год. Она находилась в Новом Орлеане и писала книгу «Смерть во Французском квартале». Это было с эмоциональной точки зрения тяжелым временем для автора бестселлеров. За три месяца до переезда в гостиницу на Канал-стрит закончился ее развод с третьим мужем. Ей, еще более травмированной, должно было исполниться сорок лет. В тот памятный день рождения она сидела в одиночестве в баре на Бурбон-стрит. Сзади гремела джазовая музыка, и она заказала себе выпить. «Вот и большая четверка с нулем, – подумала она. – Черт возьми, я могу сделать это. Я уже пережила великую депрессию, вторую мировую войну и три ужасающих развода. Я справлюсь и со средним возрастом». Когда Эстер выпила свой напиток, к ней за столик подсела женщина. – С днем рождения! – произнесла хриплым голосом и с явно выраженным гаитянским акцентом темноволосая красавица. – Откуда вы знаете, что это день моего рождения? – с удивлением спросила писательница. – Я обладаю многими дарами, один из них ясновидение. «А, все понятно», – скептически подумала Эстер, подозревая, что женщина хочет просто подзаработать. – Что еще обо мне скажете? И сколько это стоит? Кареглазая красавица внимательно посмотрела в синие глаза Эстер, пристальный взгляд оставлял писательницу в ее истинном виде и уязвимом положении. – Мне не нужны твои деньги. Если бы наряд женщины был на то намеком, то слова оказались правдой. На это указывала не только одежда из парижского дома моды, но и кольца от Тиффани и часы «Ролекс». – Меня зовут Фабиола Туссен. Позволь мне купить еще выпить, чтобы отпраздновать день твоего рождения. – Обычно мне достаточно одной рюмки, но сегодня вечером — какого черта! – Не каждый же день женщине исполняется сорок лет. Не смотри столь удивленно, но мне известен твой возраст. Я же говорила, что я ясновидящая. – Сорок, – произнесла Эстер так, будто говорила о смертельной болезни. – Когда я была маленькой, то думала, что сорок лет уже слишком много. – Не хочу льстить, но ты выглядишь так же молодо, как и чувствуешь себя, – сказала Фабиола. – Хотела бы прожить до глубокой старости, но кто знает? – Я знаю, ты проживешь еще пятьдесят лет. – Да, конечно. – А вот и амулет, который обеспечит тебе долгую жизнь. Фабиола сунула руку в сумку от «Гуччи» и вынула оранжевый камень размером с вишню и положила на ладонь писательницы. Эстер осмотрела амулет на ладони, внимательно вглядываясь в таинственный центр полупрозрачного камня. – Он теплый при прикосновении. Что это? – Янтарь. Древние греки думали, что в нем основа жизни. – Послушайте, я ценю ваше намерение, но не верю… – Возьми. Что ты теряешь? – И правда. Что нужно с ним делать? – Когда почувствуешь, что время твое приближается, держи его в руке и повторяй снова и снова: «Как я прикажу, так и будет». Это отдалит твою смерть. – Я не понимаю, как это… – Просто повторяй как мантру и увидишь. Хотя Эстер Валлоне ни на минуту не верила в то, что маленький амулет предотвратит смерть, она сорок два года держала его рядом с кроватью. После восьмичасового сна Эстер проснулась менее уставшей, чем прошлой ночью. По давнему обычаю после принятия душа, одевания она вошла в кабинет и села за письменный стол. Тори Галло, горничная старушки, вскоре последовала за ней с чашечкой кофе и двумя кусочками поджаренного хлеба, намазанными топленым маслом. Во время легкого завтрака Эстер прошлась по написанным вчера страницам. Выпив последнюю чашку кофе, она положила руки на клавиатуру, и через минуту клавиши стали танцевать, печатая с устойчивым ритмом слова и предложения. Они складывались в абзацы, а затем в страницы. Главным героем в этом и других романах Эстер была Кики Медфорд, одна из самых узнаваемых персонажей в художественной литературе. В двадцатые годы, в десятилетие, когда женщины стали носить короткие стрижки, укорачивать подол одежды и выходить из тени мужчин, в книгах отражалось волнение и избыток джазовой эпохи и часто описывался зловещий мир гангстеров, бухгалтеров и коррумпированных политиков. Кики, бывшая бродвейская танцовщица, которая бросила карьеру, выйдя замуж за Клинта Медфорда, красивого чикагского детектива, обладала сверхъестественным талантом раскрывать преступления. За десятилетие до открытия ДНК и современных методов криминалистики она раскрыла десятки убийств. Во второй книге въедливый, частный детектив Клинт был убит продажным чикагским копом по заданию мафии; раскрыв убийство мужа, скорбящая вдова берет под контроль его частное сыскное агентство. На протяжении более пятидесяти лет Эстер погружалась в мир запрета, джина, притонов, ар-деко, машин «Форд», чарльстона и танцевальных марафонов. Часто, включая в свои сюжеты реальные личности, начиная от Чарльза «Счастливчика» Линдберга до Чарльза «Счастливчика» Лучиано, а также Бэйба Рута, Ф.Скотта Фицджеральда, Чарльза Чаплина, Джозефину Бейкер и Джека Демпси, удостоенная наградами писательница детективов заставила миллионы читателей выть от восторга двадцатыми годами. Хотя она сама не очень-то помнила это время, так как родилась в 1927 году и считала двадцатые своей «игровой площадкой». С возрастом, когда сказался жизненный опыт, это стало ее убежищем. Последняя книга «Виновен как грех» была закончена примерно на одну треть. Как и в предыдущих пятнадцати книгах, написанных в расцвете сил, Эстер задавала себе вопрос, сколько еще она проживет, чтобы увидеть ее окончание. Хотя большинство сюжетов разворачивались в Чикаго, был с десяток и таких, как в «Смерти во Французском квартале», где действие происходило в других местах. Кики Медфорд, как и многие детективы в художественной литературе от Эркюля Пуаро до Джессики Флетчер, стала громоотводом для убийства: куда бы она ни пошла, появлялись мертвые тела. В «Виновном как грех» молодой детектив отправляется в Голливуд, где ее просят помочь раскрыть убийство юной старлетки, которая гибнет во время полной наркотиков вечеринки, устроенной самой знаменитой звездой экрана. Эстер только что закончила сцену, в которой Кики должна встретиться с Джоном Бэрримором за завтраком в холле гостиницы «Беверли-Хиллз», где ее и охватила волна головокружения. Через минуту ее пробил холодный пот. «О, надеюсь, что не сойду с ума»,– подумала она. Несмотря на то что ей сделали прививку от гриппа, она не исключала возможность стать жертвой этой болезни. Не желая рисковать своим возрастом, писательница закончила параграф строкой: «Должно быть, вы Кики Медфорд, – произнес он. – Я Джон Бэрримор”. Затем она сохранила файл, выключила компьютер и направилась в спальню. Сделав укол, она облачилась во фланелевую пижаму и легла в кровать. Старая писательница закрыла глаза и погрузилась в сон. Внезапно она почувствовала, как сдавило грудь и стало больно дышать. – О, нет! – подумала она, когда испытала нестерпимую боль. Она протянула руку, чтобы набрать 911, но боль стремительно перешла в руку. Ладони коснулись коробочки для безделушек. Переведя дыхание, старушка вынула амулет. – Что же нужно говорить? – подумала она и испугалась, что надежда на это лекарство иссякла. Эстер копалась в памяти, стараясь вспомнить слова Фабиолы Туссен, но на ум приходили лишь строки из Юри Брриннера в роли Рамзеса в фильме «Десять заповедей». – Пусть как написано, так и свершится, – произнесла она, отчаянно сжимая кусочек янтаря. – Так пусть это будет написано, так пусть это свершится. Последняя мучительная боль охватила писательницу. «…пусть это свершится». Когда Эстер широко открыла глаза, все вокруг было охвачено туманом. Он медленно рассеивался, и она поняла, что лежит не в своей кровати. Воспоминания о недавних болях заставили ее задуматься, уж не находился ли она в больничной палате. Она осмотрелась. Там не было ни кардиомонитора, ни медицинского оборудования, просто стоял комод, стол, стул и чемодан. «Я в гостинице». Поднявшись с постели, она заметила значительное изменение в состоянии здоровья. Не было никакой боли в груди, затруднения дыхания и даже обычных болей, которые свойственны старости. – Я не чувствовала себя так хорошо в … Отражение в зеркале над комодом заставило ее замолчать. На нее смотрело лицо, которое она никогда не видела, но которое описывала в романах более пятидесяти лет. Светлые волосы были коротко подстрижены. Над зелеными глазами была тушь, на кремовой коже румяна, а на пухлых губах красная губная помада. Глаза Эстер посмотрели на запястья. Ее часы от «Картье» были заменены на «Лонжин». Они показывали половину двенадцатого. Люди часто испытывают дежавю, то есть ощущение в данный момент того, что уже пережили. В этом случае автор отчетливо помнила, как посмотрела на часы. Она точно знала, что когда откроет чемодан, то найдет лавандовое платье с поясом без рукавов. Через двадцать пять минут она вышла из лифта и прошла в вестибюль гостиницы «Беверли-Хиллз». – А, мисс Медфорд, – обратился служащий за стойкой регистрации. – Вы прекрасно выглядите. Она снова взглянула на часы. Через пять минут в дверь вошел Джон Бэрримор, чтобы пригласить ее на обед. Девяностодвухлетняя женщина хорошо знала, что случится далее, потому что все уже было сказано в рукописи: гостиница «Беверли-Хиллз», лавандовое платье, часы «Лонжин», служащий за стойкой регистрации и Джон Бэрримор. «Пусть случится так, как написано», – подумала она. Каким-то образом ей удалось описать себя в последнем романе «Виновен как грех». Удивительно пунктуальный актер, который озвучивал фильм «Великий профиль», прибыл ровно в двенадцать. Как она и написала на страницах новой книги, церковные часы пробили полдень, когда Джон пересек вестибюль и двинулся в сторону симпатичного детектива. – Вы, должно быть, Кики Медфорд, – сказал он. – Меня зовут Джон Бэрримор. Она протянула руку, но когда церковные часы прекратили бить, то актер и клерк исчезли. – Что случилось? Где я?.. Ответ пришел через несколько минут: она дошла до места, где остановилась писать в своем романе «Виновен как грех». Эстер выключила компьютер именно в том месте, где Бэрримор прибыл в отель «Беверли-Хиллз». «Пусть произойдет все так, как написано. Но, очевидно, сделать этого нельзя, если не написано. Я должна посмотреть роман в том месте, где бросила писать». В двадцатых годах в Голливуде не было компьютеров, были лишь пишущие машинки. – В гостинице должен быть офис. Там-то есть и пишущая машинка. Когда она прошла по узкому коридору в задней части вестибюля, то безошибочно услышала стук старинной механической машинки. Она открыла дверь с надписью: «Только для персонала» и увидела мужчину, сидящего спиной к ней за «Ремингтоном». – Привет, Эстер, – сказал он. – Давненько не виделись. Приветствие незнакомца обеспокоило и удивило ее, он, не видя ее лица, назвал настоящее имя писательницы. – Откуда вы меня знаете? Мужчина перестал печатать и обернулся. Лицо его было именно таким, каким она описала его в первых двух книгах. – Клинт Медфорд! – Во плоти. – Но ты же мертв! – Тебе виднее. В конце концов, ведь это ты убила меня. – Не правда. Это сделал офицер Кнепп. – Кнепп нажал на курок, а ты положила пистолет ему в руку. – Абсурд! – крикнула она. – Ты не настоящий. Ты всего лишь вымышленный герой. – Как и ты сейчас. Ты одна из нас. Хотя, к несчастью, наши роли поменялись местами. Я тот, кто сидит за машинкой. Двумя словами или предложениями я могу убить тебя так же легко, как это сделала ты. Персонаж или нет, но она испытывала настоящий страх. – Но я могу вернуть тебя, – с отчаянием произнесла Эстер. – В своем романе я могу написать, что ты участвовал в программе защиты свидетелей. Вот нет знаю, была ли она в двадцатые годы, но какого черта! Дай мне воспользоваться машинкой. – Не могу, – сказал он. – Ты много раз была убийцей. Я намерен увидеть, что справедливость восторжествует. Клинт повернулся к машинке и продолжил печатать. Юная внешность Кики Медфорд стала исчезать, и Эстер Валлоне почувствовала себя старухой. «Нужно поискать другую машинку!» – подумала она и выбежала из офиса. Сцена, с которой она столкнулась в вестибюле, заставила ее съежиться от ужаса. Все герои, которых она убила в своих романах, были воплощены в жизнь. По сюжетам они оставались мертвыми: застрелены, зарезаны, ранены, задушены, отравлены, сожжены, избиты или подвержены пыткам. Она узнала всех от Алфи Снедена из «Мертвого расчета» (ее первого романа) до Миртл Гилби, жертве в незаконченном романе. Больше всего шокировало то, что у стены рядом с лифтом находилось тело Фабиолы Туссен, темноволосой красавицы, которую убили в романе «Смерть во Французском квартале». Именно эта гаитянка дала ей амулет в баре на Бурбон-стрит в Новом Орлеане. Эстер, желая избежать вида крови, решила бежать в свой гостиничный номер. К тому времени, когда она достигла третьего этажа, светлые волосы снова поседели, кожа стала тонкой, как пергаментный лист, сморщенной и с возрастными пятнами. Силы иссякли, и она с трудом открыла дверь. Внутри, сидя за столом, находился Клинт Медфорд. Эстер не спросила, как он туда попал. А зачем? Ничто не имело смысла в альтернативной реальности, в которую она попала, как в ловушку. На нее обрушился приступ головокружения, когда она наблюдала, как чикагский частный детектив пишет что-то ручкой на листе бумаги. Ей удалось добраться до кровати, и болезненное давление в груди перехватило дыхание. Тори Галло, чистя ковер в гостиной, слушала на своем айпаде Брэда Пейсли. Едва песня подошла к концу, она выключила пылесос и вынула шнур из розетки. Увидев, что уже десять минут первого, она поднялась в спальню хозяйки, чтобы спросить, не нуждается ли в чем-нибудь писательница. – Мисс Валлоне? – спросила она и постучала в дверь. – Хотите, чтобы я принесла завтрак? Ответа не последовало, и горничная открыла дверь. – Мисс Валлоне, вы проснулись? Приблизившись к кровати, она увидела писательницу на спине с широко открытыми глазами. Оранжевый камень, размером с вишню, лежал рядом с ее рукой. – Мисс Валлоне? Казалось, что Эстер не дышала, и Тори подняла руку проверить пульс. Горничная не слишком расстроилась, когда поняла, что хозяйка умерла: ведь старуха прожила девяносто два года. Едва Тори взяла телефонную трубку, чтобы вызвать доктора, она заметила листок бумаги, лежавший на ночном столике. Несмотря на хрупкий, пожелтевший лист, она без труда прочитала написанную от руки записку на гостиничном листе: «Пусть свершится, как написано». Фев. 2019 г. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
