Чертова дисциплина! Небольшое послабление — и все идет кувырком. И

одним днем это уже не заканчивается. Путешествие в царство лени и

предрассудков. И стоп сказать сразу не получается. Как алкоголик,

сорвавшийся бокалом шампанского… пьет, не напивается, хоть в голове

орет и горит неоновая красная надпись СТОП! И тишина. Дальше —

сожаление, обида, грусть. И когда получается остановиться и снова сесть

за компьютер… приходится начинать все сначала. Вернуться туда же, в

начало предыдущего плодотворного творческого отрезка, не получится.

Все другое. Новое. И часто не нужное. Так создается местечковое «колесо

сансары», раз за разом, без результата и надежды на выход из тупика.

 

Спасение только в самодисциплине, в ритуалах. День за днем, работа, как

главная часть жизни, как необходимость дальнейшего существования без

сожалений и пустоты. Это единственное работающее правило мне

понятно. Но следовать ему получается только отчасти. В результате

получаются подобные периодические завывания от нищеты и слабости.

Пора возвращаться в начало… Пора возвращаться… Удастся ли

выскользнуть на этот раз «из колеса» я пока не знал.

 

«Что же дальше?» — спросил я Редактора К. по телефону. Она промолчала

и положила трубку. А может, прервалось. Я не перезванивал. Она тоже не

звонила. И я поехал к ней в офис. Нужно было прояснить ситуацию.

Рассказать о том, что «алкоголика от литературы» больше нет. Трех

месяцев мне хватило. Последних. Раньше тоже были провалы. Но раньше

не было такой пустоты и мрачной темноты впереди. Свет включается

только одним способом — работой. Раньше освещенность не волновала

меня, подсвечивалось вокруг разным. Было приятно от полутьмы,

нечетких контуров и ориентиров. Было не сложно, и как настоящий

алкоголик, я был уверен, что в любой момент… если захочу… если будет

очень надо… я начну писать, много писать, продолжу и закончу… и начну

новое, задуманное в черт-знает-каком-году-назад. Говорить можно обо

всем и ни о чем, объяснять простые вещи сложными словосочетаниями,

процеживать в тряпочку всем понятные истины, еще раз и еще, пока в

отжатом не останется пустая шелуха для мусорного ведра. Все очевидно,

выбор прост: или стоять на месте (бегать по кругу — тоже самое) или

двигаться вперед. И не просто двигаться, а по освещенной дороге, в

нужном направлении, и чем быстрее, тем лучше. А это означает только

одно — писать, писать, писать, каждый день, по 5000 знаков, любого

текста, не обязательно эти три романа, разложенные на лопатки,

брошенные навзничь и растянутые колышками-растяжками, чтобы

обездвижить и… не трогать. По другому не выходило. Они постоянно

трогали меня. А это больно, если по одному и тому же месту, да

постоянно, наждачкой крупнозернистой. Мера предосторожности и

перестраховки. Ну да, литературный алкоголизм. Путешествие по всем

кругам ада с заездом и расчленением сути повседневности. И вот

начинается уже ощущается конечность всего этого, теплого и живого. И

щупаешь руками пустоту, надеясь нащупать жемчужинку. Времени

остается мало, песчинки все более громкие, осязаемые и безжалостные.

Царапают.

 

Редактор К. была дома и открыла дверь с заплаканными глазами. От нее

ушли два писателя, вообще ушли, попрощались. Она не виновата, просто

ребята поженились и переехали в другую страну. Нет, нет. Мужчина и

женщина. Они любили друг друга, но писали отдельно. И жили отдельно.

Целых два года. А тут решили вдруг. Редактору К. обидно, ничего не

предвещало, вчера вдруг поставили в известность. Вернули аванс за

роман и уехали. Сказали, что роман напишут с другим издателем, в другой

стране и в партнерстве с другим литературным агентством. Конечно, они

получили аванс от других. Наверное, больше. Поэтому и вернули сразу.

Писательский аванс — штука зыбкая и часто не возвращаемая. Им повезло

и за них стоило бы порадоваться. Но… Редактор К. плакала. Было обидно.

И не честно. По отношению к ней, к ее работе и к тому всему, что она для

них сделала, каждому по отдельности. Еще жаль ей было времени,

ушедшего в песок, в ту же самую пустоту, эмоций, которые теперь можно

будет только помнить. Молодая она еще, Редактор К. Но очень хорошая.

Ей можно доверять. И ей пора было становиться снова собой. Видеть ее в

таком состоянии я не мог. Нужно было что-то быстрое, действенное и

увлекательное. И простое. Без лишнего пафоса.

 

— Поехали в «Гротик». Я чувствую, что ты голодная. — Я натягивал на нее

куртку прямо на пижаму, в которой она открыла дверь.

— Да ты что? Никуда я… Зачем мне? Пусти. Я же в пижаме!

— Вот и хорошо. Мы кабинетик возьмем. Кто нам нужен? Только

официант… — пижамка была темная, темно-синяя, и безрукавка

джинсовая темная.

— Ну не в тапочках же?

— Конечно, в тапочках! Хотя, как скажешь. Вот, босоножки подойдут.

 

Я выволок ее из квартиры, захлопнув дверь, одновременно открывал

приложение в смартфоне по вызову такси. Только не дать ей задуматься и

остановиться. Это уже проходили. Упрямая! Я нажал одновременно две

кнопки: вызов лифта и «найти машину» в приложении, и нашел ее губы,

прижав спиной к двери лифта, пока еще закрытой, но уже жужжащей и

дергающейся. Целуясь, мы ввалились в пустой лифт и я нажал локтем

третью кнопку — или первый этаж, или парковочный, — у меня локтем

сложности с попаданием. Редактор К. заводилась, залезла мне под

футболку. «Ты — первая, так что не возмущайся потом…» — подумал я и

отзеркалил ее дерзость, лифчика у нее не было. Чтобы спуститься с 15-го

этажа, нужно время, даже на скоростном лифте. Когда звякнул лифт, так

сказать, прибыл на конечную, в зеркалах картинка явно порадовала бы

ценителя эротики. Самое ценное в этом произведении искусства были

спущенные до колен ее пижамные штанцы, а невесомые паутинки

трусиков прочертили белую ломанную линию на бедрах. Зачем? Все равно

бы не успели. Лифт дернулся, мягко остановился и двери с шипением

открылись. Это был паркинг. Пустой и полутемный. Спрятанный в

полумраке этого длинного бетонного мешка случайный наблюдатель

порадовался ярко освещенной картинке не для всех: художественный

стриптиз в точке невозврата, стоп-кадр цветного арт-хауса. «Да, не

лучший способ поднять Редактору К. настроение…», — подумал я.

 

— Поедем на моей? — на ходу одеваясь, удивительно спокойно спросила

Редактор К.

— Я вызвал такси. Мы же едем напиваться, — я понимал, что сегодня без

приключений не обойдется.

 

Редактор К. прицельно посмотрела на меня и знакомо сощурилась. Она

возвращалась.