Должно быть, года берут своё, но каким-то излишне резким показался перепад от тридцати градусов мороза в родном городе до сорока пяти в Заполярье, где я оказался по командировочным делам. И по окончании рабочего дня не захотелось мне ехать в местный отель, а поутру возвращаться по такому морозу. Без того чуть остатки мозга не отморозил, пока накануне ловил на трассе попутный транспорт и два часа трясся от холода в подвернувшемся УАЗе-«таблетке» с отказавшей печкой отопления салона, по командировочному заданию перебираясь из одного города в другой.

Договорился с главным инженером вверенного мне объекта «АСУчивания» и остался на ночь продолжать профилактику десятка компьютеров, объединённых в компьютерную сеть. Вахтёрша вручила мне ключ от входной двери, велела запереться, не открывать окна, пообещала телефонным звонком уведомить о приходе уборщицы утром и отправилась к себе в сторожку в здание напротив. Процесс пошёл.

Милое ж дело - работать, не торопясь, без помех и никому не мешая! При этом ещё и попивая кофеёк и прослушивая приятную музыку. Вдвойне приятную, потому что у Владимира Асмолова, который два десятилетия тому назад совсем не глянулся ни тематикой песен, ни их исполнением, обнаружилось вдруг множество достойных произведений, записанных им ажник в сорока с лишним музыкальных альбомах.

И песенки-то у него все незатейливые, спокойные и мелодичные, а как ладно подходят к различным житейским ситуациям! Например, на возмущение дражайшей половины по поводу отключения телефона и огроменного счёта, выставленного телефонной компанией за скачивание музыки по интернету, прямо один в один дан ответ словами его жалостливой песенки:

«Не командуй мной, подружка,

Хоть тебя я и люблю.

Я делю с тобой подушку,

Но команд не потерплю.

Ты иди, над тем командуй,

Кто тебя избаловал,

Пока я свою баланду

Вместе с горюшком хлебал».

 

Приятственное это времяпрепровождение длилось до тех пор, пока среди ночи не приспичило мне «попудрить носик». Не прошло и десяти минут после посещения туалета, как во входную дверь кто-то громко и настойчиво забарабанил. Когда же я открыл дверь, то в морозном тумане на крыльце узрел три чёрные фигуры, вооружённые-экипированные, что те ниндзя тебе. И чуть повторно не справил нужду, когда они, направив на меня стволы коротких пистолетов-пулемётов, громко и противоречиво заорали.

Один командует: «Руки на затылок»! Другой: "Лицом к стене"! Третий, и подавно: "Ложись, стрелять буду"! «Кино и немцы», да и только, но лица бойцов непонятного фронта были напряжёнными и серьёзными донельзя, когда они вломились в фойе, продолжая держать меня на мушке. Ситуацию разрядила вахтёрша, подоспевшая на шум с упреждающим боевые действия воплем: «Это свой! Командировочный»! Ниндзя оказались тревожной группой вневедомственной охраны, прибывшей по сигналу сработавшей системы охранной сигнализации.

В ходе последовавшего оперативного расследования выяснилось, что вахтёрша, как и положено, вечером в назначенное время включила сигнализацию. Система охватывает все окна, двери основного и запасного входа-выхода двухэтажного здания и дополнительно внутри здания - помещения кассы с банкоматом. Но никак не реагирует на перемещения по коридорам и остальным кабинетам - по этой причине вахтёрша не сочла нужным уведомить вневедомственную охрану о моём присутствии.

Старший группы в звании сержанта долго мурыжил меня вопросами о передвижениях по зданию, ещё дольше все хором тщательно исследовали маршрут моего движения, а срабатывание сигнализации объяснилось до безобразия просто. В лучших традициях, строители как раз к морозам затеяли замену старых окон на стеклопакеты по всему зданию, и в туалете стеклопакет вставили, но оконную обшивку завершить не успели, почему монтажники охранной системы, не мудрствуя лукаво, разместили датчик сигнализации не на окне, а на двери туалета.

Вахтёрша, от греха подальше, перевела стрелки на главного инженера, мол, по его устному указанию допустила-оставила меня на ночь в здании. Сержант поскрёб затылок под каской-"сферой" и наскрёб там требование главному инженеру: срочно прибыть и написать объяснительную записку.

Главный инженер после телефонного звонка ему домой в три часа ночи, не раздумывая, послал сержанта в соответствующем направлении и бросил трубку. Сержант, разозлённый таким отъявленным неуважением к его должности-званию, стребовал объяснительные с меня и вахтёрши - и повезли меня опять "из сибири в сибирь".

 

На этот раз привезли в дежурную часть милиции (или полиции уже?). Сержант передал дежурному в звании старшего лейтенанта объяснительные записки, вкратце пересказал суть происшествия и, ещё не отойдя от телефонной беседы с главным инженером, завершил свой доклад предложением-пожеланием «оформить нарушителя по всей строгости".

К счастью для меня, старлей в ответ только хмыкнул: «Человек сидел-работал, а ты его за это хочешь - в кутузку да по всей строгости»? - И, не удержавшись, добавил в силу близкого личного знакомства: «Тебе бы самому, Сашка, не помешало голову поправить по всей строгости».

Сержант растерянно вопрошает: "И куда мне его теперь девать"? На что старлей дал ему ехидный совет: "Выведи за угол и расстреляй. Нет человека - нет проблемы".

Ещё больше озлобился сержант, и повезли меня на окраину города, где на берегу стратегического городского объекта - водохранилища – находилась дежурная часть вневедомственной охраны.

В дежурке четверо служивых за компанию с дежурным капитаном азартно тянули лямку государевой службы – резались в карты. После сержантского доклада, который один из бойцов тревожной группы дополнил эпизодом с несостоявшимся расстрелом, все присутствующие надолго зашлись в хохоте. Капитан, отсмеявшись, вытер слёзы и отпустил меня с миром: «Живи пока».

Легко сказать: живи! В низине у водохранилища мороз и вовсе под полтинник, такой густой туман образовался, что не видать ничего на расстоянии больше пяти метров. Транспорт и днём-то по городу не найти, а тут глухая ночь, куда идти по мало знакомому городу - совершенно не представляю… Говорю ему: «Лучше уж здесь пристрелите, чтоб не мучиться» (сам себе всхлипываю, вспоминая).

И тут капитан спрашивает: "Так ты в компьютерах разбираешься, дядя? А не поможешь ли нашей беде"? - и приглашает пройти к столу в углу помещения, на котором стоит старенький компьютер. Отказала у них какая-то компьютерная "стрелялка", с помощью которой дежурная смена не только коротала свой досуг, но и отрабатывала боевые навыки, почему и вынужден был личный состав вернуться к примитивной карточной игре.

 

Всё закончилось вполне благополучно. Убил я остаток ночи на переустановку операционной системы, почиканной вирусами, восстановил взрослым мальчонкам любимую игрушку (свозила меня та же тревожная группа на работу за компакт-дисками с программным обеспечением), и оказался на рабочем месте аккурат к началу рабочего дня.

В ходе встречи невольно высказал капитану свою зависть по поводу их удобной и необъёмной формы одежды (куртка, брюки и берцы позволяли переносить морозы до минус шестидесяти градусов), лёгких касок-разгрузок-броников и казавшихся игрушечными, но на деле обладаюших завидными поражающей способностью, скорострельностью и боезапасом девятимиллиметровых пистолетов-пулемётов. Вскользь повспоминали с ним всяческие кавказские приключения, обнаружили общих знакомых по тем приключениям, и в итоге капитан лично сопроводил меня в УАЗе охраны вечером к рейсу, ещё и презентовал мешок мороженной рыбы.

Но как же опарафинился я перед сотрудницами объекта автоматизации! В обеденный перерыв буквально на минутку прилёг отдохнуть на стульях у них в кабинете, а проснулся спустя полчаса после завершения перерыва от того, что они мимо меня на цыпочках меж своих столов крались.

 

Давно не возвращался я домой, к своей семейке с такой радостью. Как тут не возрадоваться – мало, что целым-невредимым вернулся, так ещё и с прибытком!

Радость моя была сравнима с реакцией таксомоторки Лоренции на моё появление после трёхдневного отсутствия – до того допрыгалась собачонка, что задним сальто перекувыркнулась через голову, едва не сломав себе хвост при этом.

И ближе к ночи, презрев все запреты, запрыгнула она на кровать и что только ни выделывала – и пищала-хрюкала-муркала, и уши-нос пыталась надкусить, и тёрлась об моё лицо своим длинным небритым клювом с холодной и мокрой мочкой, и обслюнявила всего, непрестанно вылизывая.