Оба заметно постарели, но всё равно они узнали друг друга с первого взгляда. Симаков заметно поправился. От когда-то пышной шевелюры остались лишь воспоминания. Однако это не портило его внешний вид и для своих лет он выглядел достаточно хорошо. Генри Кулен, он же Геннадий Петрович Кулаков, остался в своей прежней комплекции, размер костюма за последние тридцать лет он так и не сменил.

- Генка! Так и инфаркт получить можно! - почти прокричал Симаков.

- Привет Анатолий Васильевич! Что, не ждал? А я вот, собственной персоной из небытия и выплыл, - шутливо сказал Генка.

- Ах ты, чёрт! - и Симаков, не дожидаясь, когда Генка поднимется на площадку, по-молодецки сбежал навстречу Кулакову и крепко обнял его прямо на лестнице.

- Здорово, Васильич, здорово! Вот я и вернулся из командировки. А ты, небось, и не ждал? Я же тебе сказал, что обязательно вернусь, - не выпуская из объятий Симакова говорил Генка, - и я здесь!

- Я не верю, что это ты, совсем не верю! Это же надо, столько лет никаких весточек и вдруг… - бормотал ошарашенный Симаков, - пошли в квартиру, хватит на лестнице обниматься, пошли!

- Пойдём-пойдём, Васильич, я этой встречи ждал много лет, - и обнимая друг друга за плечи, оба стали подниматься по лестнице.

- А ко мне сейчас ещё должен какой-то сотрудник Колумбийского Университета приехать, о чём-то поговорить. Хотя я никогда и никаких связей с этим университетом не имел. Попрошу его перенести встречу на другое время, - растеряно начал говорить Симаков.

- Не надо ничего переносить, Генри Кулен - это я. И сотрудник - это я, и о встрече с тобой просил тоже я. Так что успокойся и пойдём, поболтаем немного, - успокоил Симакова Генка.

- А почему немного? Столько лет не виделись и только лишь немного поболтать? Нет, так не пойдёт! Будем болтать много и долго! И никаких возражений! А кстати, пару бутылок коньяка привёз? - уже с шутливой интонацией спросил Симаков.

- Конечно-конечно, но выпить их сегодня у нас не получится. Безусловно, мы с тобой опрокинем за встречу, но только не очень много. Почему? Я тебе объясню, и ты меня поймёшь, - заходя в двери квартиры сказал Кулаков.

- Попробую понять, хотя ничего не понимаю… Главное - ты жив и вернулся, а всё остальное - ерунда! Как-нибудь разберёмся, - всё также растеряно бормотал Симаков, усаживая Генку поудобнее в кресле и доставая рюмки для коньяка, - сегодня пьём мой коньяк, твой прибережём, когда Зина прилетит, - и Симаков взял протянутые Кулаковым две небольшие картонные упаковки с бутылками коньяка.

- А где Зинаида Владимировна? - огорчённо спросил Кулаков.

- В Москве она сейчас, с правнуком нянчится. Сын Егор дедом уже стал, но в данный момент он заграницей, торгпредом в Кении работает, а наша внучка, Даша, со своим мужем в отпуск к ним полетели на месяц, через недельку возвращаются. А маленького Генку оставили с Зиной, ему-то всего ещё два года - ответил Симаков, разливая свой коньяк по рюмкам.

- Как ты говоришь, твоего правнука зовут? - спросил Кулаков.

- Генка, а как же ещё? Внуков у нас не было, только внучка, а вот правнука твоим именем назвали. Жена Егора, невестка наша, против этого была. Говорит, ни к чему называть в честь погибших, хоть и друзей, несчастливая жизнь у него потом сложится. На что я категорически возразил, что тебя никто мёртвым не видел, а потому считаю тебя живым, ты рано или поздно объявишься. Как видишь, я прав оказался. Значит, у маленького Генки будет счастливая судьба! Давай выпьем за Генок, за тебя, в первую очередь, и за нашего маленького, - предложил тост Симаков.

- Давай выпьем, - поддержал Симакова Генка и поднял свою рюмку.

- Сейчас я ещё налью, и ты мне расскажешь всё по порядку, что случилось, и где ты пропадал столько лет, - с этими словами Симаков вновь наполнил рюмки коньяком.

- Нет, Васильич, сегодня я тебе ничего подробно рассказывать не буду. Для этого есть несколько причин. Первая: сегодня у меня не так много времени, а рассказ получится длинный. Вторая: нет твоей жены Зинаиды Владимировны и придётся рассказывать два раза, а мне, честно говоря, этого делать не очень хочется. Вкратце я тебе расскажу, чтобы ты не мучился размышлениями по этому поводу. В общем, был в плену, как и где, это потом. Семь месяцев в плену у афганцев, после ещё два с лишним года провёл в Пакистане. Итого получилось около четырёх лет в Афганистане и Пакистане, вместе с командировкой, разумеется. В Америку помог перебраться мой однокурсник по институту. Мы с ним в институтском общежитии в одной комнате жили, на последних двух курсах. А дальше… - Генка взял свою рюмку и медленно стал пить коньяк, не дожидаясь очередного тоста, - А дальше мне помог один американец, с которым я познакомился в Пакистане. Он то и устроил мою дальнейшую жизнь. Налей-ка ещё немного, - попросил Кулаков Симакова, - Как видишь, Америка меня приняла, а вот мой родной Советский Союз меня кинул, по всем статьям.

- Как так? Что-то я не пойму? - растерялся Симаков.

- Васильич, давай об этом потом поговорим. Сегодня я приехал к тебе не затем, чтоб плакаться или хвалиться. Просто очень хотелось тебя увидеть, услышать твой голос, с Зинаидой Владимировной пообщаться и конечно же с делом, которое не даёт мне покоя всю жизнь. Ты догадываешься о чём это я? Да-да, в этом году полнолуние стопроцентное, в то самое время. В связи с этим я сегодня в три часа дня уезжаю на нашу бывшую турбазу. Я уже обо всём договорился и в этом деле мне помощь не нужна, - Кулаков жестом приостановил попытки Симакова перебить его, - здесь всё нормально. Я к тебе вот с какой просьбой. Помнишь, я тебе оставлял коробку с документами? Она сохранилась?

- Обижаешь, Гена, у меня всё в сохранности и даже ледоруб Антона у меня в кабинете на стене висит, - сказал Симаков.

- Вот и хорошо! Тогда, Васильич, к делу. Пока я буду на турбазе, это получается около десяти дней, найди хорошего адвоката. Покажи ему документы Антона. Мне необходимо знать, можно ли на основании этих документов получить новый, современный, желательно заграничный паспорт. У меня стопроцентная уверенность в том, что в этот раз я вытащу Антона из этой ловушки. То, что он до сих пор жив, я нисколько не сомневаюсь. На это у меня есть веские причины, о которых я тебе расскажу позже. Давай выпьем за успех долгого мероприятия по спасению Антона, - оба приятеля молча, и не спеша, опорожнили рюмки.

- Я найду, Гена, адвоката. У меня есть хороший адвокат на примете, специализирующийся как раз в области гражданских прав. Всё узнаю и сделаю. Кстати, не в обиду будет сказано, а почему ты не предлагаешь мне сходить с тобой к скалам? - вдруг неожиданно спросил Симаков.

- Да нет, Васильич, ты меня не обижаешь, скорее всего наоборот, это ты на меня должен быть в обиде, что я тебя не зову в этот раз с собой. Ты мне сейчас нужен здесь, в городе. Без тебя оформить должным образам документы Антона мне будет не по силам. У тебя, всё-таки остались кое-какие связи, на что я очень надеюсь. И извини меня, Васильич, что я к тебе не приехал в первый же день моего прилёта сюда. Я специально затянул визит к тебе, чтоб у тебя не оставалось времени за мной увязаться. Я два дня как уже здесь, - и Кулаков виновато посмотрел на Симакова.

- Ах ты, негодник! Два дня здесь и только сегодня заявился? Я столько лет ждал, верил, что ты жив и вернёшься, а ты украл у меня два дня! - Симаков встал и со слезами на глазах подошёл к Кулакову. Тот тоже встал.

- Так надо, Васильич! - и Генка крепко обнял Симакова.

 

*****

 

По прилёту в Москву Кулаков сразу же направился в трест «Зарубежспецсвязь». Рабочий день в тресте уже близился к концу, но он успел застать своего куратора, Никитина Сергея Ивановича, с которым он общался несколько раз по междугороднему телефону. Никитин зарегистрировал прибытие Кулакова, дал ему направление в гостиницу и объяснил, что предстоит сделать Кулакову в ближайшие три дня до отлёта в Афганистан. Из этих объяснений Кулаков понял, что эти три дня ему придётся помотаться по Москве со сбором подписей и печатей на вручённом ему Никитиным «бегунке». К «бегунку» Никитин приложил и расписание, в котором указывалось где и когда Кулакову назначены встречи для собеседования и инструктажа. Буквально утром следующего дня, в 10 часов ему надлежало явиться в ЦК КПСС, для собеседования. Затем в три часа дня, аналогичный инструктаж в Министерстве связи. Между делом необходимо было ещё сдать профсоюзный билет и получить роспись и штамп на «бегунке» от ВЦСПС. На второй день предстояло посетить ещё пять или шесть различных ведомств с одной целью - получить удостоверенную печатью подпись.

На следующее утро, без десяти минут десять, Кулаков вошёл в дверь третьего подъезда ЦК КПСС. В холле уже находилось человек 18-20, по всей видимости таких же соискателей подписей с печатями, каким был Кулаков. С двух сторон довольно широкой лестницы, ведущей наверх, стояли два офицера в зелёных фуражках. Генка подошёл к одному из них и подал своё направление на инструктаж. Офицер попросил предъявить паспорт, после чего сверился со списком, лежащим рядом на маленьком столике, коротко бросил: «Ожидайте», - и положил Генкин паспорт рядом с кучкой других паспортов. Без одной минуты 10, по лестнице спустился представительный мужчина с листком бумаги в руках. Он пояснил, что сейчас зачитает фамилии, прибывших специалистов на собеседование, и, каждому назовёт номер кабинета, куда следует пройти. Кулакову достался восьмой кабинет. Мужчина пригласил всех на второй этаж и показал кабинеты для собеседования.

В восьмом кабинете Кулакова встретил приветливый пожилой мужчина. Представившись инструктором ЦК КПСС, он пригласил Кулакова присесть и начал свой инструктаж. Ещё Симаков предупреждал, что с Генкой будут проводить подобные беседы и рекомендовал не задавать вопросов, а если будут что-то его спрашивать, то отвечать, как можно коротко, что-нибудь типа «да» или «нет». Почти 40 минут инструктор говорил о том, что советскому человеку, находясь за границей, следует быть внимательным и осторожным. Не поддаваться ни каким соблазнам и провокациям, которые могут устраивать агенты иностранных разведок в отношении советских специалистов, работающих за рубежом. По окончании своей лекции инструктор спросил Кулакова всё ли ему понятно и, получив короткий утвердительный ответ от Генки, взял его «бегунок», расписался и поставил штамп со своей фамилией и должностью. Кулаков попрощался и вышел в коридор. Почти одновременно с Генкой из других кабинетов стали выходить люди, прошедшие собеседование. Офицер, стоящий в коридоре возле лестницы, внимательно проследил за тем, чтобы все прошли к выходу. На выходе Генка забрал свой паспорт у часового и про себя отметил, что в холле собралась новая партия людей.

«Сколько же людей в день проходит этот дурацкий инструктаж?», - подумал Генка. Получалось, человек 20 в час, в день, человек 140-160. Но не количество человек, получивших инструктаж удивило Генку, а количество инструкторов проводивших индивидуальную беседу со специалистами, отправляемыми на работу за рубеж. Генка никак не мог вникнуть, почему бы нельзя собрать человек 100, если это много, то человек 50, в одном зале и провести для всех лекцию на тему: «Как надо вести себя советскому гражданину за рубежом». Такую лекцию мог прочитать один инструктор и за три часа пропустить те же 150 человек. Зачем держать 20 инструкторов и каждому платить, как минимум зарплату превышающую зарплату рядового инженера в 1,5 - 2 раза?! На этот, сам себе заданный вопрос, Кулаков логического ответа не нашёл.

До собеседования в Министерстве Кулаков успел побывать в ВЦСПС и сдать свой профсоюзный билет. В Министерстве инструктаж был почти идентичным что и в ЦК КПСС. Правда, здесь он проводился не индивидуально. Вместе с Кулаковым пришло ещё три человека, но все направлялись в разные страны. Так в суете незаметно пролетел весь день.

Генкин «бегунок» требовал ещё несколько подписей. Во второй день Кулаков без труда собрал недостающие подписи и ближе к концу рабочего дня подъехал в трест, к своему куратору. Он отдал Никитину все свои справки, документы и «бегунок», взамен получил загранпаспорт и билет на самолёт. Кулаков глянул на дату и время вылета. Рейс был на завтра в 10 часов вечера. «Хорошо, - подумал Генка, - завтра есть время побродить по Москве, может и в «Берёзку» загляну, чеки отоварю. А в принципе, мне ничего и не надо, - продолжал размышлять Генка, - но всё-таки поеду, посмотрю». С этими мыслями он вернулся в гостиницу, устроился поудобнее в кресле перед журнальным столиком в холле гостиницы и принялся рассматривать купленные газеты.

Утром Кулаков спросил администратора, где находятся магазины «Берёзка» и как к ним проехать. Очаровательная девушка протянула ему буклет, где были перечислены все филиалы магазина с их адресами и телефонами. Выяснив, какой находится ближе всего, Кулаков тут же отправился по адресу. Магазин, куда приехал Генка, торговал одеждой и обувью. Когда Кулаков подошёл к отделу, где висела верхняя одежда, неожиданно вспомнил, что с собой в Афганистан он не взял ничего из тёплой верхней одежды, да и с обувью дела обстояли не лучше. Всего-то пара летних туфель, которые были сейчас на нём, да кроссовки в чемодане. На дворе было лето и эта деталь в суматохе сборов, как-то выпала. Пришлось исправлять эти ошибки. Генка выбрал лёгкую, но тёплую куртку, на гагачьем пуху, финского производства, и тёплые зимние сапоги, тоже финские. От чеков, которые ему подарил Симаков, ничего не осталось. Ещё раз вспомнив Симакова добрым словом, мысленно поблагодарив его за такой подарок, Генка в другие филиалы магазина «Берёзка» не поехал, не было смысла. При входе в магазин, требовали предъявить чеки Внешпосылторга, а их у него уже не было. Вернувшись в гостиницу Кулаков упаковал купленные вещи в чемодан, а затем направился в центр Москвы, побродить по улицам и площадям.

Регистрацию и посадку на рейс объявили точно по расписанию. Без всяких задержек Кулаков прошёл таможенный и пограничный контроль. Удобно расположившись в кресле самолёта возле окна, Генка решил вздремнуть, пока самолёт наберёт высоту. Но заснуть мешали бесконечные объявления и стюардессы, постоянно предлагающие то какие-то сувениры, то напитки. В Ташкенте самолёт приземлился для дозаправки и через час опять был в воздухе. В семь часов утра по местному времени самолёт приземлился в аэропорту Кабула. Пройдя пограничный контроль, Кулакова встретил переводчик с контракта, куда направлялся Генка. Виталий Мищенко, как представился переводчик, помог заполнить таможенные декларации и вместе с Кулаковым получил его багаж и провёл через таможенников.

На площади возле входа в аэропорт загрузили весь багаж в микроавтобус и пожилой афганец, получив команду от переводчика, завёл машину и поехал в сторону Кабула. Микроавтобус остановился где-то на окраине города, возле похожих друг на друга нескольких двухэтажных домов.

- Здесь, Геннадий Петрович, проживают специалисты с нашего контракта. Вам тоже придётся жить здесь. Для вас приготовили двухкомнатную квартиру. Вы же не женаты? - вдруг спросил переводчик.

- Нет, я не женат, - ответил Кулаков.

- Поэтому для вас определили двухкомнатную квартиру на первом этаже вот в этом доме, - и Виталий рукой показал на ближайший дом, - если бы вы прилетели с женой, то вас бы поселили в трёхкомнатной квартире. Я думаю, что вы в обиде не будете. В квартире есть всё необходимое: мебель, постельные принадлежности, кухонная утварь. Пойдёмте, я вам всё покажу, - переводчик подхватил два Генкиных чемодана и направился к подъезду дома, - ваша квартира номер 2, сейчас я вам её открою, - Виталий открыл дверь и занёс чемоданы внутрь. Следом за ним вошёл и Кулаков.

Небольшая двухкомнатная квартира мало чем отличалась от таких же типовых квартир, которые привык видеть Кулаков. В маленькой спаленке стояла застеленная кровать, не двуспальная, но достаточно широкая, прикроватная тумбочка и трёхстворчатый платяной шкаф. В зале стоял диван и два простеньких кресла. Возле кресел маленький журнальный столик, а в углу стоял стол побольше, такой, какой обычно бывает в советской, общепитовской столовой. Ещё один такой же стол был на кухне. Газовая плита с двумя конфорками, холодильник, кухонные шкафы и полки, смотрелись вполне прилично в просторной кухне. Совмещённый санузел, находился между кухней и прихожей.

- Ну, что, вполне прилично, меня всё устраивает, - сказал Генка.

- Вот и хорошо. По всем бытовым вопросам, ну, там, газ кончился, света нет, холодильник сломался или что-то ещё, обращайтесь ко мне, и я решу эти хозяйственные проблемы. А сейчас, Геннадий Петрович, распаковывайтесь, отдыхайте, а после обеда я за вами заеду, и мы поедем в наш офис. Вам необходимо познакомиться с руководителем нашего контракта. Он вам всё объяснит и расскажет о дальнейшей вашей работе. Кстати, вы можете что-нибудь перекусить. В холодильнике есть кое-какие продукты, в том числе и свежий хлеб. Здесь в шкафу: чай, кофе, сахар, соль. Всё это куплено специально для вас на первые два-три дня, за счёт нашего контракта. Завтра или послезавтра вы получите подъёмные и аванс. Тогда сможете сами закупать для себя продукты. Продуктовые магазинчики находятся поблизости, я потом их вам покажу и подскажу, где и что лучше покупать. Ну, я поехал, а в два часа дня я за вами заеду. А пока обживайтесь! - и Виталий уехал, оставив Генку одного.

Ровно в два часа во входную дверь позвонили, это приехал переводчик. Кулаков был уже готов и, прихватив свой дипломат с необходимыми документами, пошёл вслед за Виталием к микроавтобусу. Тот же пожилой афганец сидел за рулём. Виталий что-то ему сказал, и они поехали через весь город в офис. Ехали довольно долго, около тридцати минут. Наконец остановились возле неприметного серого двухэтажного здания, без всяких вывесок.

- Это и есть наш офис, - сказал Виталий.

- А что же? Даже никаких вывесок нет? - спросил Кулаков.

- А их сняли, сейчас новые готовят. Дня через два повесят, - пояснил Виталий, - Пойдёмте, кабинет нашего шефа на втором этаже.

Когда поднялись на второй этаж и пошли по коридору, Генку удивила одна деталь: на всех дверях имелись небольшие стеклянные окошки на уровне головы. Можно было, не заходя в комнаты посмотреть, кто там находится. Правда, на некоторых окошках висели аккуратные занавески. Виталий остановился возле двери с табличкой: «Руководитель контракта». Эта была единственная дверь в коридоре без стеклянного окошка. Виталий постучался и приоткрыл дверь. Кулаков опять про себя отметил, что никаких приёмных и секретарш у руководителя контракта нет. Прямо за дверью находился кабинет.

- Можно, Михаил Иванович? - спросил Виталий.

- Да-да, конечно! Проходите, пожалуйста! Михаил Иванович Порошин, руководитель контракта. А вы Геннадий Петрович Кулаков, не так ли? - навстречу Кулакову из-за стола поднялся мужчина лет 55-ти, небольшого роста с заметным животиком и лысеющей головой. Он протянул Генке руку для рукопожатия, - вы специалист по радиоаппаратуре и связи. Верно?

- Совершенно верно! Кулаков Геннадий Петрович, инженер-связист, - ответил Кулаков и пожал протянутую руку.

- Михаил Иванович, я могу идти? - спросил Виталий.

- Да, Виталий, иди к себе. Я с Геннадием Петровичем переговорю, а потом позову тебя, - сказал Порошин, - Присаживайтесь, Геннадий Петрович. Ну, что? Начнём? - спросил Порошин, когда за Виталием закрылась дверь, - хочу ввести вас в курс дела. Вам в Москве объяснили, чем вам предстоит заниматься?

- Так, в общих чертах. Мне Никитин сказал, что на месте всё объяснят, - ответил Кулаков.

- Всё правильно, чиновники и не могут знать всех тонкостей и деталей. У них другие задачи. А вы первый раз заграницей? - спросил Порошин.

- Первый. Что, заметно, да? - тут же задал свой вопрос Кулаков.

- Заметно, - улыбнулся Порошин, - ничего, все когда-то что-то делают первый раз. Ну, а теперь о деле. Для начала хотел бы пояснить чем мы тут занимаемся. Наш контракт, в основном, выполняет работы по монтажу и обслуживанию ретрансляторов, предназначенных для приёма и передачи радио и телевизионных программ, но и не только для этого. Вам, как высококлассному специалисту, всё это понятно. Но вы, конкретно, этими вещами на нашем контракте заниматься не будете. Перед вами стоят другие задачи. В вышестоящих инстанциях всё уже согласовано и определено. Вы будете работать непосредственно в ГКЭС. Это Государственный Комитет по Экономическим Связям. Заграницей все гражданские контракты подчиняются непосредственно ГКЭС. Руководит ГКЭС эконом советник посла. Торговые организации подчиняются Торгпредству, военные - военному советнику. Вот такой расклад. Так что Геннадий Петрович, вы будете работать в руководящем органе, - улыбнулся Порошин, - а если серьёзно, то будете обслуживать узел связи при ГКЭС.

- Как же так? Мне об этом ничего не говорили, - растерялся Кулаков.

- Ещё задолго до вашего приезда все ваши документы поступили к нам, имеется в виду в посольство, в ГКЭС. Их внимательно изучили и пришли к выводу, что вы нужнее всего именно на этом фронте работ. Но так как у ГКЭС нет такой позиции, то вас и определи на наш контракт. Здесь ничего страшного нет. Все ваши бытовые и хозяйственные проблемы берёт на себя наш контракт, да и зарплату вы будете получать у нас, а вот рабочее место будет в ГКЭС. В принципе, в данный момент, мы все являемся сотрудниками ГКЭС. Вот такой расклад. Я постарался коротко и доходчиво объяснить здешнюю иерархию, а вы, соответственно, поняли и приняли к сведенью. Не так ли, Геннадий Петрович? - опять улыбнулся Порошин.

- Да, вроде, всё понятно, - задумчиво ответил Кулаков.

- Прекрасно! Тогда вот что, сейчас пройдите к моему заместителю, Головину Олегу Кузьмичу, он занимается оформлением всех документов наших сотрудников. Это, так сказать, в одном лице и завхоз, и отдел кадров. Отдадите ему все свои документы, паспорт в том числе, и он вам скажет, что делать дальше. Договорились? Сейчас я позвоню Виталию, и он вас проводит к Головину, - Порошин поднял трубку телефона и набрал номер, - Виталий! Зайди ко мне! - сказал он в трубку, - Да, вот ещё что, Геннадий Петрович, на работу вас будет подвозить наш микроавтобус. С работы вас тоже будут забирать и отвозить к вашему дому. Когда надо будет выходить утром из дома и где будет стоять автобус, вам это всё объяснит Виталий Мищенко. И ещё одна, немаловажная деталь. Я не знаю, проинформировал ли вас Никитин или нет, но мы находимся и работаем в мусульманской стране. Нам приходится подстраиваться под местные обычаи, уклады и законы. Рабочая неделя состоит из шести рабочих дней с одним выходным в пятницу. Пятница у мусульман святой день. Семичасовой рабочий день, в четверг шесть часов работаем. В ГКЭС работают по такому же режиму, а с обеденными перерывами, разберётесь на месте, - в дверь постучали, и она открылась, - А, Виталий! Проводи Геннадия Петровича к Головину. Желаю вам успехов на новом рабочем месте. Всего вам хорошего и удачи! До свидания, Геннадий Петрович! - и Порошин распрощался с Кулаковым.

Головин Олег Кузьмич оказался сухощавым, среднего роста, старичком. Во всяком случае, с первого взгляда так показалось Кулакову. Как потом рассказал Виталий, Олег Кузьмич был одним из заместителей управляющего трестом «Зарубежспецсвязь». Когда подошло время уйти на пенсию в 60 лет, его оправили в зарубежную командировку на три года. Кулаков выложил Головину все свои документы, которые были при нём. Паспорт, командировочное удостоверение, обратный билет на самолёт, несколько фотографий 4х6 и ещё кучу каких-то справок и бумаг, которые вручили ему в тресте. Головин всё внимательно просмотрел и сказал, что всё в порядке и эти все бумаги он оставляет у себя и паспорт в том числе. Такие существуют правила на этот счёт. Кулакову через день-два выдадут временное удостоверение личности, которое он должен иметь всегда при себе. Так же Головин сказал, что завтра утром он вместе с Кулаковым поедет в ГКЭС и представит его руководству.

На новом месте Кулаков освоился быстро. Не прошло и недели, как он уже знал всех сотрудников ГКЭС по имени и отчеству. Узел связи, который начал обслуживать Кулаков, процентов на 70 состоял из аппаратуры выпускаемой его родным заводом. Правда, это были уже устаревшее модели, снятые с производства лет пять назад, но для Кулакова это не было проблемой. Он прекрасно разбирался во всех этих устройствах. Его предшественник оставил в наследство аппаратуру в довольно плачевном состоянии. За месяц работы Генка отремонтировал всё, что только можно было отремонтировать. Оборудовал в небольшой комнатке, рядом с узлом связи, маленькую мастерскую и целыми днями паял, ремонтировал, настраивал оборудование. Порой ему казалось, что он не заграницей, а у себя, на родном заводе. Только когда приезжал в свою казённую квартиру, начинал понимать, что он где-то далеко за рубежом и ему становилось тоскливо и неуютно.

Однажды к нему в мастерскую заглянула начальник канцелярии, Ольга Васильевна, жена одного из дипломатов Посольства. Она попросила посмотреть Кулакова электрические пишущие машинки, находящиеся у неё в канцелярии. Из десяти пишущих машинок только пять работали, остальные были в нерабочем состоянии. Кулаков в своё время занимался ремонтом и обслуживанием телеграфных аппаратов и телетайпов, поэтому разобраться в принципе работы пишущих машинок, для него не составило труда. Через день все десять машинок изрыгали из себя стопки машинописных листов. Слух о том, что в ГКЭС появился механик по ремонту пишущих машинок, моментально распространился по всей советской колонии. Не прошло и двух дней, как Кулакова вызвали в Посольство для ремонта пишущих машинок, а через неделю за ним приехали из Торгпредства.

Непосредственный начальник Кулакова, заместитель эконом советника по хозяйственной части Сурков Николай Александрович, поначалу выразил неудовольствие такой популярности Генки, но, когда Генка пояснил, что без разрешения Суркова он и шага не сделает за пределы территории ГКЭС, тот успокоился. В дальнейшем, если в Генкиных услугах кто-то нуждался, то обращались непосредственно к Суркову, который потом великодушно разрешал прислать машину за Кулаковым. Так круг знакомств в Афганистане у Генки постепенно расширялся, принося ему известность и, иногда, кое-какую выгоду. К примеру: спиртные напитки и пиво в свободной продаже в магазинах не было. Когда Кулаков попадал в Посольство или в Торгпредство, где имелись буфеты торгующие этим дефицитом исключительно только для сотрудников этих ведомств, Генке, в порядке исключения, разрешалось отовариться. Так в суете незаметно пролетели первые четыре месяца Генкиной заграничной командировки.

В конце ноября в импровизированную мастерскую Кулакова зашёл Сурков. Вместе с ним был сотрудник Посольства, Сироткин Андрей Иванович. Сироткин в Советском Посольстве занимал должность, аналогичную Суркову. Кулаков был знаком с Сироткиным, поскольку неоднократно бывал в Посольстве по поводу ремонта пишущих машинок. Поэтому представлять их друг другу не было никакой необходимости. Коротко поздоровавшись, все трое перешли к деловому разговору. Суть разговора состояло в том, что Посольство получило комплект оборудования для спецсвязи. Специалиста, который мог бы установить и запустить это оборудование в эксплуатацию, в данный момент, в Посольстве не было. Буквально накануне получения оборудования у посольского специалиста закончился контракт, и он отбыл на Родину. Замену ему ещё не прислали и, как сказал Сироткин, пришлют ещё не скоро. На эту позицию должен был прибыть новый сотрудник, но по каким-то причинам его кандидатуру забраковали, а подготовить другого специалиста не успели. У Кулакова был допуск к обслуживанию аппаратуры спецсвязи и поэтому к нему обращаются с убедительной просьбой, помочь в установке и запуске в работу всего этого комплекса. Кроме того, Сурков сказал, что и кое-что из аппаратуры, размещённой в ГКЭС, тоже надо будет переместить в Посольство.

Это сообщение нисколько не испугало Кулакова. Работать он мог и чем больше он будет занят интересной и любимой работой, тем быстрее пробежит время загранкомандировки, и быстрее он вернётся к своим родным горам. Проблем, связанных с установкой нового оборудования, все трое в процессе разговора не обнаружили и, обговорив сроки и условия предстоящих работ, завершили более чем часовую беседу.

В течение двух недель Кулаков смонтировал и установил всё необходимое оборудование. Иногда приходилось работать и вечерами, но это его не угнетало, поскольку Генку никто не ждал в его казённой квартире. А в Посольстве, иногда, можно было посмотреть что-нибудь из новых, интересных кинофильмов, которые демонстрировали в небольшом кинозале при Посольстве раза три-четыре в неделю. Приближался Новый Год, но праздничного настроения не ощущалось. Наоборот, в атмосфере общения всех сотрудников Посольства и ГКЭС витала какая-то напряжённость. Наступило утро 25 декабря 1979 года, и вот тут-то всё стало ясно. Накануне, 24 декабря, советские военно-воздушные десантники заняли аэропорт «Баграм». 25-го, ввели ограниченный контингент советских войск на территорию Афганистана. 27-го десантники уже штурмовали дворец Амина, главы государства. Началась война. Кулакову сразу стало ясно, почему надо было срочно монтировать новый узел связи в Посольстве.

Военные действия никоим образом не отразились на работе Кулакова, хотя контракт, которым руководил Порошин и на котором официально числился Кулаков, сразу после Нового Года закрыли и всех специалистов с контракта вывезли в Советский Союз. Позиция, на которую приехал Генка в Афганистан, вместе с контрактом была ликвидирована. Но Кулакова в Советский Союз отправлять не спешили, поскольку специалиста по спецсвязи так и не прислали. Теперь Кулаков работал на двух работах, в ГКЭС и в Посольстве. Генку временно перевели на какой-то другой контракт, на такую же инженерскую должность. В домах, принадлежавших контракту Порошина, поселились военные советники, которых тысячами переправляли в Афганистан. Так что, Генка опять оказался в соседстве со своими соотечественниками, правда, теперь уже военными. После Нового Года в Кабуле, контролируемом советскими войсками, обстановка была относительно спокойная.

Месяца через два Сурков заявил Кулакову, что в связи с военными действиями на территории Афганистана отправка его на Родину откладывается на неопределённое время, но он может спокойно продолжать свою работу, вот только с отпуском придётся потерпеть. Подобрать хорошего специалиста по спецсвязи в Союзе никак не могут. Всё это связано с войной, никто не хочет ехать в Афганистан. А военные специалисты, в основном, сосредоточены по воинским подразделениям, да и там специалистов в этой области было в обрез. Кулаков спокойно отреагировал на это заявление, если так надо, то он будет продолжать работать дальше.

Письма от Симакова стали приходить реже и, судя по штемпелю, шли больше месяца. Но это было не оттого, что друзья сократили переписку, просто война задерживала доставку корреспонденции гражданским лицам.