Ира шла по лесной тропинке. Была весна – ею был пропитан воздух. Всё стремилось вдохнуть свежесть и обновление в себя. Радостно щебетали птицы, тянулась к солнцу трава, появились первые цветы: медуницы, ветреницы, гусиный лук… Но Ира не видела этого, не ощущала радости от обновления в природе. Она была занята своими мыслями. Прошедший год оказался для Иры очень нелёгким. Вдруг как-то (без причин, казалось) умерли друг за другом родители, а сама Ира не могла никак вылезти из свалившихся вдруг на неё многочисленных болезней. В итоге осталась без работы, с крохотной пенсией. Да к тому же и одинока. Ни родных, ни детей. На мужа она никогда не надеялась: не способен он был преодолевать трудности. Это ей приходилось тащить его из пьяного болота, кормить и одевать, пока он скитался в поисках работы. Когда же ей нужна стала помощь да поддержка, он бросил её и ушёл жить к молодой соседке-разведёнке. Да, честно говоря, Ира не сразу и заметила это: сама в то время больничные кабинеты обивала, не до мужа ей было. А когда узнала об его измене, решила, что так, пожалуй, и лучше будет: на ту пенсию, что ей начислили, двоим не прожить; а так, может, и счастлив будет муж её с новой пассией. Подумала так и забыла, словно и не было у неё мужа. Да и кому она теперь нужна – больная и нищая?

Вот об этом и думала Ира, пока шла по лесной тропинке, не замечая весны и оживления в природе. В доме осталась на столе записка о том, что на лето уехала лечиться в санаторий. В огороде решила ничего не сажать. Скотину распродала, когда по больницам пришлось скитаться. А пенсия на карточку приходит.

Шла же Ира вовсе не в санаторий – где уж ей теперь деньги на путёвку найти? Шла она к бабке-знахарке, что жила в лесной чаще, редко посещаемая людьми. Рассказала о ней Ире одна больная – вместе в очереди в кабинет к доктору стояли. Уверяла, что немало людей вылечила бабка травами, настоями да заговорами. Может, и ей поможет? Некуда больше Ире идти: сказали врачи, что болезнь её не лечится. Услышала Ира приговор такой, и уж как же ей жить захотелось: жизни-то, считай, и не видела ещё, а о счастливой семье мечталось, детишек растить хотелось…

 

…

 

Наконец на полянке в лесу показался крохотный домишко. Навстречу Ире вышла старая, но всё ещё стройная женщина. Правда, лицо её было землистого цвета, а глаза потухшие, выцветшие, словно неживые.

Ире даже подумалось:

- Сама-то тоже больная, как лечить-то меня будет?

Бабка словно прочитала её мысли, улыбнулась:

- Не больна я, милая, старая уж очень. А тебя давно жду: помирать мне скоро. Тебя вылечу, не беспокойся: здорова будешь и деток родишь. Только муж у тебя другой будет. А твой вернётся, не пускай. Был он нахлебником у тебя – им и останется, его уж не переделаешь. Как вылечу тебя, помру, похорони меня вон под тем деревом и домой возвращайся, новую жизнь начинай.

- Как мне Вас называть? - спросила Ира.

- Да все бабой Нюрой называли, и ты так зови.

С того дня и началось для Иры её излечение. Пить бабка велела берёзовый сок. Какие-то отвары трав давала да грибные настои. Салаты из зелени делала и суп с зеленью варила. Иногда и Иру с травами знакомила. Много она о травах, о свойствах их лечебных знала. Сидят они, бывало, вечерком на крылечке, покажет баба Нюра травку и говорит:

- Вот смотри, это – зверобой. Ни один целебный настой без него не обходится. Но это не только лекарственная трава – зверобоя боится и нечистая сила. Поэтому сухую веточку зверобоя всегда надо иметь при себе: в карман положи, в обувь или в косу вплети. А в доме от нечисти зверобой кладут на подоконник, прячут над дверью или под порогом.

Если в семье ссора произошла, чтобы помириться, надо поджечь на железной тарелке пучок сухого зверобоя, обойти с ним по часовой стрелке комнаты и сказать: «Чародейка-трава, помоги, ссоры и скандалы из дома моего убери!» Вместе с дымом и ссоры развеются.

Или покажет пучок сорванной сныти и скажет:

- Вот сныть: организм от холестерина очистит, работу мышцы сердечной наладит, силу даст. И в супе вари, и жарить можно, и в салатах хороша, и сок из неё пить неплохо.

В бане заставляла баба Нюра париться хвойным да крапивным вениками. В чай добавляла мелиссу, говорила, что снимает она нервные спазмы, улучшает работу мозга, уменьшает головокружение. Делала баба Нюра сок из одуванчиков и поила им Иру, приговаривая, что, мол, сок этот очищает организм от шлаков и снижает уровень холестерина в крови. В качестве оберега сделала для Иры ладанку, наполнив её какими-то травами.

Ира была послушна: пила и ела всё, что давала ей баба Нюра, ладанку носила, от деревьев энергией подзаряжалась, в речке по утрам купалась, солнышку улыбалась, босиком по камушкам ходила и даже несколько молитв выучила и читала их в углу перед иконами.

Не сразу, но почувствовала Ира улучшение: ходить легко стала, сердце не замирало, голова не кружилась – жить захотелось. Бабу Нюру Ира как мать почитала, самым близким человеком та для неё стала.

Только вот сама баба Нюра слабела; покидали её силы, хоть и старалась теперь Ира от бытовых дел её освободить. А время шло. Пришла сюда Ира весной, а уж лето заканчивалось, осень подкатывала. Как Ильин день прошёл, дожди зарядили. В последний день августа не поднялась уже баба Нюра со своей постели, не отдёрнула занавески на окнах. Пришедшая с купания в реке Ира увидела строгое умиротворённое лицо её и поняла, что та умерла.

Ира похоронила бабу Нюру там, где она просила: под деревом на краю поляны. Закрыв ставни на окнах и подперев снаружи дверь, она той же тропинкой вернулась домой.

Весь следующий день Ира мыла и скребла всё в доме, затем собрала и развесила пучки трав, в углу поместила икону, которую завещала ей баба Нюра.

Не то стук, не то царапанье в дверь услышала Ира. Открыв дверь, увидела на пороге мужа. Подумалось: «Словно побитая хозяином собака стоит. Виноватый и понурый. Только что хвостом не виляет из-за отсутствия такового.»

- Чего надо?

- Так, Ир, жить к тебе пришёл…

- Я и без тебя проживу! – сказала и закрыла дверь.

Вздохнув, прошла к дивану, прилегла на него. А вскоре уже видела сон, в котором она шла босиком по зелёной мягкой траве. Сбоку возле дерева стояла баба Нюра и, улыбаясь, махала ей рукой, то ли прощаясь, то ли благословляя её на новую жизнь.

 

Апрель 2018