- Да не трогала я ваш котёл, сама от жары задыхаюсь, – оправдывалась

Алёна.

- А кто же тогда, по-твоему, добавил температуру? – не унималась

хозяйка. – Это ты все боишься, что ребёнок замёрзнет. И котёл в твоём

коридоре стоит, больше некому!

- Как это – некому? Полный двор народа, кто угодно имеет доступ к котлу.

Маша, например, могла.

- Моя квартирантка без спросу никуда не лезет, а вам бы только назло мне

делать да мусорить во дворе. Навязались на мою голову, тьфу... –

Женщина злилась, что деньги за проживание во второй половине дома

уходили её бывшему мужу.

- Да пошли вы со своим котлом, - нервы не выдержали, и Алёна,

возмущенная дурацкими обвинениями, захлопнула дверь перед хозяйским

носом.

- Я пошла? Ты меня на х.. послала?

- Вы сами выбрали этот маршрут. – Алёна отошла от двери и без сил

опустилась на диван.

Алексей, муж Алёны, вырос в частном доме и принципиально не хотел

снимать квартиру в "скворечнике", так он называл многоэтажки. С его

родителями они тоже не могли жить: свёкор категорически отказался

видеть их в своем доме, запретил даже думать об этом. Сорокапятилетний

мужчина, привыкший к свободной жизни и беспрекословному подчинению

домашних, болезненно переживал, что рано стал дедом. И невестку

недолюбливал за то, что та позволяла себе оспаривать его указания. Она

отвечала ему взаимностью, особенно после рассказов свекрови о его

похождениях.

Свекровь, полная добродушная хохлушка с остатками былой красоты,

давно перестала ревновать мужа и со смехом рассказывала:

- Обычно он из командировок приезжал грязный, замученный,

дальнобойщик все-таки, а тут является чистенький, обстиранный, даже

стрелки на брюках наглажены. Какая-то дурочка старалась, угодить

хотела, вдруг к ней уйдёт. Никуда он не уйдёт, ему и так добрэ. Так вот. Я

на брюки подывылась, а в одном месте след палёный от утюга. БатЯнька,

говорю, что стирают и гладят, это хорошо, только пусть не прижигают,

падлюки, це ж дорогА вещь…

Квартиру они нашли в другом районе. Собственно, не квартиру, а две

комнаты в отдельно стоящем флигеле. И всё бы ничего, но при заселении

Алёна не обратила внимания, что длинный флигель рассчитан на две

семьи. Пока они жили одни, всё было хорошо. А потом в другой половине

поселилась разведенная молодая женщина с ребёнком. Её комнату

отделял от них только маленький коридор.

Вера, двадцатипятилетняя темноволосая женщина с выразительными

карими глазами и густыми загнутыми ресницами, вздернутым капризным

носиком и пухлым чувственным ртом с удовольствием подчеркивала

глубоким декольте точеную нежную шею и красивую пышную грудь.

Прямо женщина-вамп. Как от такой мог уйти муж, Алёна не понимала.

Она считала себя симпатичной, но в сравнении с Верой явно проигрывала.

Высокая, широкая в кости, но не толстая, она всегда гордилась своей

тонкой талией и маленькой, как у девочки, грудью, которую не испортили

роды и кормление сына. Но сейчас завидовала аппетитным формам

соседки. Светлые от природы брови и ресницы Алёна не подкрашивала,

как и губы, считая это вульгарным, но рядом с Верой чувствовала себя

серой мышкой.

А тут еще квартирантка зачастила на их с Лёшкой половину то за солью,

то за спичками, то еще за какой-нибудь ерундой. И обязательно, когда

муж Алены был дома.

- Леша, ты не поможешь мне прокрутить помидоры на томат, а то у меня

сил не хватает? Соковыжималка-то ручная.– Вера кокетливо заглядывала

в глаза Алёнкиного мужа.

- Конечно, помогу, – тот смущался, стараясь не смотреть в глубокий вырез

Вериного халата, накинутого поверх ночной сорочки, затейливые кружева

которой только подчёркивали соблазнительную ложбинку на груди.

Алёна злилась, наблюдая подобные сцены, но открыто сказать соседке

ничего не могла. А что она скажет? Что та явно пытается соблазнить её

мужа? Но та сделает круглые глаза и возмутится, что и в голове такого не

держала, просто обратилась за помощью. Обсуждать с мужем возникшую

ситуацию тоже не хотелось. Если он уже клюнул на эту наживку, то

правды не скажет, а если нет, стоит ли заострять внимание.

Как-то после работы Алёна зашла в садик за сыном, потом в магазин за

продуктами, а дома замочила в тазу Антошкины маечки и занялась

ужином. Когда уже стала накрывать на стол, обнаружила, что забыла

купить хлеб.

- Тоша, я быстренько сбегаю в магазин, а ты побудь дома, скоро уже папа

придет. Хорошо?

Трехлетний Антошка рассеянно кивнул и с шумом выгрузил кубики из

нового "грузовика".

Алёна отсутствовала минут двадцать, а когда вернулась, на пороге своей

комнаты столкнулась с Верой, которая с насмешливой улыбкой важно

проследовала в свою половину. Алексей молча стоял посреди комнаты с

красным лицом и опущенными глазами.

- А где Антошка? – спокойно спросила Алена.

- Во двор выбежал.

- Позови его, будем ужинать.

В комнату вбежал запыхавшийся мальчуган и с ходу похвастался:

- Мам, а я решил тебе помочь. Видишь, ещё и шортики замочил в тазике.

Мать только тут обратила внимание, что рядом с его белой футболкой

лежат черные шорты.

- Твою дивизию! Да что ж это такое? Ну, кто тебя просил? Теперь на майке

черные пятна останутся.

Женщина со злостью сдернула с плеча кухонное полотенце и замахнулась

на сына. Её остановил Антошкин взгляд. Сын непонимающими, полными

слёз глазами смотрел на мать и даже не пытался убежать от грозящего

наказания, а только заслонился маленькой ладошкой, приставив ее

козырьком ко лбу, на котором слиплись реденькие соломенные волосенки.

Уголки губ обиженно опустились, а нижняя губка оттопырилась и

задрожала.

"Господи, да что же я делаю?"– в голове Алёны вдруг что-то щёлкнуло,

полотенце выскользнуло из дрожащих рук.

Она присела на корточки и чмокнула сына в макушку.

- Прости, Тоша, я не хотела кричать...

- Ты как хочешь, а я ищу другую квартиру, без хозяев и посторонних, –

решительно сказала она мужу во время ужина, – мне здесь неуютно.

- Ты знаешь, я и сам хотел тебе предложить, но не знал, как сказать…

Даже пару вариантов присмотрел, - промямлил Лёшка, пряча взгляд.

Алёна внимательно посмотрела на мужа и с горечью осознала, что

видит в нем свёкра...