Многие считали Николь Пирсолл талантливой девушкой. Ее успеваемость

на протяжении двенадцати лет учебы в школе была превосходной, и она

получила высший балл на экзаменах. Несмотря на то что внешне и не

была столь красива для королевы выпускного бала, тем не менее являлась

президентом класса, отличницей и человеком, самостоятельно

добивающимся успехов. Упорная и трудолюбивая выпускница достигла

многого, и к заявлению на поступление в колледж можно было добавить

редактирование школьного ежегодника, добровольное оказание помощи в

местной больнице, участие в сборе средств и проектах общественных

работ, играх в команде школьного футбола, занятиях легкой атлетикой и

плаванием. Учитывая впечатляющее резюме, было неудивительно, что ей

предоставили полную стипендию в выбранном колледже Уайтвуд, частном

эксклюзивном женском заведении Новой Англии.

Как и хорошо известные колледжи Лиги Плюща, Уайтвуд имел блестящую

репутацию. Среди его выпускниц были выдающиеся политики, уважаемые

судьи и адвокаты, известные врачи и ученые, а также журналисты —

призеры Пулитцеровской премии. Тот факт, что число учащихся было

ограничено, ни в коей мере не беспокоил Николь. Она собиралась

учиться, а не общаться, а противоположный пол считала нежелательным

отвлечением; после получения степени будет еще много времени на

свидания.

Едва оказавшись в колледже, девушка сконцентрировала свое внимание

не только на учебе, но и на внеклассной деятельности. В отличие от

средней школы она ограничила спортивные и клубные занятия. Когда к

ней подходили зазывалы из разных женских объединений, Николь

отклоняла все их предложения.

– Не хочу разбрасываться, – говорила она. – На первом курсе я планирую

пройти стажировку в «Нью-Йорк Таймс». Нужно поддерживать уровень

знаний, если хочешь, чтобы тебя взяли.

Однако, когда Шанталь Эдингтон подошла с предложением вступить в

Елизаветинской союз сестер, тайное общество кампуса, куда приглашали

только студенток с большим потенциалом, ее решение дрогнуло. Членами

данной организации были три давно работающих сенатора США, два

губернатора и кандидат в вице-президенты.

– Как члену союза тебе откроются возможности, которые не даст тебе

никакая стажировка, – заявила вице-президент. – По окончании

заведения будет гарантирована высокооплачиваемая работа.

– Как же это возможно? – спросила Николь.

– Большинство женщин-президентов компаний в Америке учились в

Уайтвуде и являлись членами союза сестер, и, я надеюсь, ты узнаешь все

сама, став однажды его членом, останешься им навсегда.

– Я очень признательна за проявленный ко мне интерес, но в этом

семестре у меня много уроков и нужно хорошо учиться.

– Ну, давай. Я видела твою успеваемость еще с времен нулевого класса.

Ты всегда получала только «отлично». И ты правда думаешь, что в

колледже будет сложнее, чем в средней школе?

– Не знаю, – ответила Николь, и в голосе прозвучала нерешительность.

– Что ж, не стану тебя убеждать, – сказала Шанталь и собралась уходить.

Она остановилась в дверях и добавила с улыбкой: – О, забыла сказать,

что одна из членов нашего союза возглавляет программу стажировки в

«Нью-Йорк Таймс».

– Ты считаешь, что она отдаст мне предпочтение, если вступлю в союз?

– Как я говорила ранее, став сестрой Елизаветинского союза, останешься

ею навсегда.

В следующий вечер Николь присутствовала на собрании, где восемь

студенток, сливок первого курса, пригласили дать торжественное

обещание Елизаветинскому союзу. Все восемь девушек встретились с

другими членами организации, разместились в огромном особняке времен

гражданской войны, который располагался на десяти акрах красивого

ландшафта. В конце вечера действующий президент Малия Новак

произнесла длинную речь, воспевая историю союза и превознося ушедших

членов.

– Как только обряд посвящения закончится, вы будете полноправными

сестрами и станете участницами наших тайных собраний. Вашу

идеологическую основу составят не только правила, но и возможности в

жизни, дарованные Елизаветинским союзом. И наконец, позвольте

пожелать всем удачи. Уверена, что каждый из вас с честью пройдет

испытание.

Когда Малия села на место, поднялась Шанталь и направилась к трибуне.

«О нет! – подумала Николь и посмотрела на часы. – Только бы не длинная

речь! Мне нужно идти спать: завтра рано вставать».

– Я знаю, что уже поздно, – начала вице-президент, – но обещаю быть

краткой. Уайтвуд, как и другие учебные заведения в стране, ведет

политику нетерпения к издевательствам. Это значит, что все тайные

общества, включая женские, больше не проводят потенциально опасные и

унижающие достоинство обряды посвящения. Позвольте уверить вас, что и

мы придерживаемся этой политики. Безопасность и благополучие сестер

является важной целью нашей организации. Когда вы будете уходить, я

раздам брошюры с изложением того, что представляет собой процедура

посвящения и где перечисляются правила и положения, касающиеся

«недели ада».

– Недели ада? – шепнула Николь другой участнице Стейси Теллер. – Я

считала, что все это в прошлом.

– И я тоже. Сомневаюсь, что нужно о чем-то беспокоиться. Школа никогда

не допустит исков и возможного уголовного преследования, если кому-то

причинят вред здоровью.

Хотя и запрещалось говорить с новичками о Елизаветинском союзе сестер,

Николь не видела основания, по которому его нельзя было обсуждать со

Стейси. Девушки посещали не только два классных занятия вместе, но и

жили на одном и том же этаже общежития. Однажды после занятий они

остановились в кафе выпить латте. Поскольку заведение оказалось почти

пустым, они свободно могли говорить и не быть подслушанными.

– Когда я вошла в здание общества, – сказала Николь почти шепотом, – то

ожидала увидеть портрет Шекспира или кого-то еще из эпохи Тюдоров.

– Почему? – спросила Стейси и весело рассмеялась.

– Ну, это же Елизаветинский союз сестер.

– Название не имеет никакого отношения к королеве Елизавете или

времени ее правления. Союз назван в честь одной из основательниц,

Елизаветы Уэлдон.

– Правда? Удивляюсь, что Малия ничего об этом не сказала в речи об

истории общества.

– Она и не могла ничего хорошего рассказать. Господи! Речь была такой

нудной!

– Это уж точно. На следующий день я чуть было не заснула на первом

уроке.

– И как ты представляешь себе «адскую неделю»? Думаешь, что она будет

такой же, как показывают в кино?

– Не знаю, – ответила Николь. – Надеюсь, что они станут шлепать розгами

наши голые задницы или заставят напиться, отвезут на машине за

двадцать миль и предложат идти пешком по дороге обратно.

Когда наконец наступила «адская неделя», все, давшие клятву вступить в

общество, и члены женского клуба собрались, чтобы столкнуться с

неизвестностью, ибо, несмотря на строгую политику против издевательств,

ритуалы посвящения были традиционными и исполнялись с момента

основания колледжа. Они представляли собой эффективный способ

«отсеять» случайных кандидатов в члены.

В первый же вечер «адской недели» Николь, борясь с растущим

беспокойством, стояла вместе со Стейси на веранде здания общества.

– Вот так, – произнесла она.

Стейси, в равной степени встревоженная, взяла девушку за руку и

сжала.

– Я никогда так не боялась с момента прохождения теста на получения

водительских прав.

– Мы обе дурочки, – сказала Николь. – В конце концов, что еще хуже

может случиться? Ну, не примут в общество. Велика беда! Это же не то,

если бы нас выгнали из школы.

– Ты права! Тогда пошли.

Взявшись за руки и оказывая друг другу моральную поддержку, две

студентки смело переступи порог и шагнули в неизвестность. То, что они

увидели внутри, удивило их.

– Похоже, что мы попали на празднование шестнадцатилетия! –

воскликнула Стейси.

Члены общества и кандидатки были одеты в пижамы и вели себя так,

будто присутствовали на пижамной вечеринке для взрослых. Девушки

сидели группками на спальных мешках на полу. Кто-то играл в

«Монополию», кто-то экспериментировал с различными оттенками

макияжа. Шанталь Эдингтон в ярко-розовых боксерах и футболке

большого размера разыгрывала название фильма в оживленной игре в

шарады, а Малия Новак заплетала в косички длинные каштановые волосы

одной из кандидаток.

– Вот и вы, девочки, – обратилась к пришедшим Карли Хобан, секретарь

общества, и передала два набора пижам. – Можете переодеться в ванной.

Когда они вышли в ночном белье, им сказали, что на кухне есть напитки.

– Ух ты! – воскликнула Николь, когда увидела расставленную на столе

еду. – Я никогда в жизни не видела столько фасфуда: картофельные

чипсы и чипсы с соусом, крендельки, попкорн, кексы и конфеты!

– Пицца, начос, хот-доги, бургеры, картофель фри, – сказала Стейси,

глядя на подносы с едой. – Я думаю, что девушки понимают, что прибавят

в весе. Что же пить?

Николь открыла большой кулер на стойке, ожидая, что тот наполнен

пивом и другими алкогольными напитками.

– Кола, спрайт, вот и шипучка. Никакой воды в бутылках, только

газировка.

Шанталь вошла в кухню за шоколадной помадкой.

– Я и не заметила, как вы сюда пришли, – сказала она. – Хорошо

проводите время?

– Мы только что здесь оказались, – ответила Стейси.

– Да, – добавила Николь. – Если честно, никто из нас и не предполагал,

что «адская неделя» будет выглядеть именно так.

– Чего же вы ждали? – спросила Шанталь, облизывая с губ помадку. – Что

мы будем пить и облачимся в тогу? Это не фильм «Зверинец», а просто

хорошая, старомодная забава, не говоря уже о единственной ночи в году,

когда получаем удовольствие, в том числе от еды. О, мороженое, между

прочим, в морозилке, а сбитые сливки в холодильнике.

Николь угостилась кусочком пиццы и шоколадным печеньем с крошкой.

Тем временем Стейси положила на тарелку крылышки-барбекю и полила

их соусом из сыра с голубой плесенью. Девушки с едой в руках

присоединились к остальным в общей комнате.

– Все встали вкруг, – обратилась Малия. – Наступило время правды и

действия.

Последовали обычные вопросы: какое самое плохое свидание, на которое

ты ходила? Кто был лучшим целующимся? Худшим? Когда ты потеряла

девственность? Немногие девушки решились на них ответить.

Как обычно, было много смеха, когда участницы раскрывали самые

интимные моменты молодой жизни. Затем настала очередь Николь задать

вопрос.

Надеясь быть оригинальной и в то же время желая произвести

впечатление на членов общества, она спросила: «Кто такая Елизавета

Уэлдон?»

Присутствующие сразу замолчали. Их будто окатили ледяной водой.

Новенькие, за исключением Николь и Стейси, были незнакомы с этим

именем и смущенно смотрели друг на друга.

– Елизавета Уэлдон в 1865 году была студенткой Уайтвуда, – пояснила

Малия без всякого выражения на лице. – Это был год открытия колледжа.

Она и одиннадцать других девушек решили создать организацию, которая

способствовала бы близким, доверительным отношениям между членами.

К сожалению, Елизавета умерла на первом курсе, а оставшиеся

одиннадцать студенток назвали союз ее именем.

Прежде чем кто-то задал дополнительный вопрос о мисс Уэлдон, Шанталь

предложила принести из кухни чипсы и попкорн и посмотреть фильм на

большим телевизоре.

– Какой фильм будем смотреть, леди? – спросила она, держа стопку

дивиди. – Ребенок Розмари? Адвокат дьявола?

– Мне назвать здесь тему? – засмеялась Малия.

– Это «адская неделя», – ответила вице-президент. – Постойте, вот

старенький, но милый фильм: «Школа сатаны для девочек». Подходит?

– Вовсе не нужно бояться «адской недели», – пояснила Стейси, когда в

пятницу утром она вместе с Николь вышла из общежития на урок по

психологии. – Это не что иное, как пижамная вечеринка, костер, игра

«Охота на мусорщика» и полоса препятствий.

– Все равно я рада, что почти все закончилось. Как только вечером

пойдем на этот маскарад, мы станем полноправными членами

Елизаветинского союза.

– Ты думаешь, что нас не примут?

– Не вижу причины в отказе.

Поздно вечером, закончив работу над Кристофором Марлоу по английской

классической литературе, Николь надела костюм: черное с серебряными

блестками трико и балетную юбку. Она посмотрела в зеркало в полный

рост, с разочарованием заметила, что гламурный наряд вряд ли превратит

гадкого утенка в лебедя. Как только Николь зашнуровала черные

атласные пачки, появилась Стейси в платье невесты и фате. Голубоглазая

блондинка, красивая даже в простом наряде, выглядела просто

ослепительной в длинном белом платье, украшенном кружевами и сотнями

мелких жемчужин.

Когда балерина и невеста явились в дом общества, их поразило его

убранство. Золотые, зеленые и пурпурные флажки, бумажные гирлянды и

шарики были также элегантны, как и венецианские маски в тех же тонах.

Джазовая музыка и нити дешевых шариков напоминали праздник Мард-

Гра.

– Все, как в Новом Орлеане, – с ностальгией произнесла Стейси. – Хотя я

всегда отдавала предпочтение венецианскому карнавалу.

Николь слабо улыбнулась. Ее отец был водителем автобуса, а мать

работала в магазине «Уолмарт». Семейным отдыхом считался турпоход,

где все спали в палатках, готовили на костре хот-доги и сморсы. В отличие

от вечеринки, проведенной четыре дня назад, на кухне не было

разложено никакого фастфуда. Вместо этого для восьми кандидаток в

столовой накрыли ужин из трех блюд.

– Несмотря на то что школьная администрация запрещает алкогольные

напитки несовершеннолетним студенткам, – сообщила Малия, – вам

разрешается выпить по стакану вина на ужин.

Вино, как и доставленная еда, соответствовали уровню пятизвездочного

ресторана.

– Не похоже на еду из кафетерия, – промолвила Стейси, наслаждаясь

филе-миньон.

Закончив трапезу, восемь кандидаток спустились по ступеням в подвал.

Шанталь Эдингтон отперла дверь и пригасила девушек в холодное сырое

помещение, которое, возможно, когда-то использовали как погреб. Николь

съежилась в коротком наряде балерины. Учитывая размер комнаты, в ней

могли поместиться помимо восьми кандидаток, президента, вице-

президента еще два других члена: секретарь и казначей. Когда все

оказались внутри, Шанталь захлопнула и заперла дверь.

– Это произошло здесь в 1865 году, – сообщила Малия, с почтением глядя

на портреты создателей союза. – Эти двенадцать девушек встретились,

чтобы организовать, как мы сегодня называем, Елизаветинский союз

сестер. Первое посвящение произошло именно в этом месте и не менялось

сто пятьдесят два года. Вы, восемь кандидаток, примете участие в том же

ритуале, что и двенадцать основательниц. Когда вечером выйдете из

помещения, вы станете членами союза.

– Став Елизаветинской сестрой, – сообщила Шанталь с энтузиазмом

чирлидерши, – останешься ею навсегда.

– Однако, – продолжила Малия, – вы сначала должны это доказать. Мисс

секретарь, вы готовы?

Карли Хобэн сняла портрет первого президента общества, за которым в

стене находился сейф. Она наизусть знала комбинацию замка и с

легкостью отперла. Внутри находилась лишь одна вещь: шкатулка из

красного дерева с замысловатым резным узором, которую затем поставили

на стол в центре комнаты. Когда ее открыли, то по спине Николь пробежал

холод.

«Это же настоящий пистолет», – подумала она.

Карли торжественно вынула из шкатулки оружие и передала Малие,

достала из кармана пулю и вложила в патронник.

– Как видите, здесь шесть гнезд в барабане, одно из которых содержит

боеприпас.

– Понятно, – заявила Марита, одна из кандидаток. – Вроде русской

рулетки. Наводишь пистолет на цель и получаешь один из шести шансов

выжить.

– Правильно, – подтвердила Малия. – Таким образом вы докажете

преданность обществу. Только здесь нет цели. Каждый поднесет пистолет

к голове и нажмет на спусковой крючок.

– Какая жуть! – прошептала Стейси. – Это больше подходило бы для

вечеринки на Хэллоуин, чем для церемонии посвящения.

– Но нас здесь восемь… – возразила Марита.

– Не беспокойся, мы будем крутить барабан после каждой попытки. У

любого будет возможность на успех. Итак, кто из вас первый, девушки?

Николь тут же вызвалась, полагая, что пуля холостая. Она, никогда не

держав в руке пистолет, удивилась его весу, подняла правой рукой и

приставила ствол к виску. Инстинктивно девушка закрыла глаза и нажала

на спусковой крючок.

Щёлк.

Этот благодатный звук означал, что она прошла испытание. Следующей

была Марита, за которой последовали другие участницы. Все шесть

девушек стали полноправными членами Елизаветинского союза сестер.

Оставшаяся последней Стейси неохотно взяла в руки пистолет.

– Ну, давай, – поторопила Николь. – Нечего бояться.

– Я всегда ненавидела оружие, – призналась Стейси, но нашла в себе

силы поднять пистолет.

Семь участниц ожидали услышать знакомый щелчок, означающий, что

барабан пуст, и ужаснулись оглушительному взрывному звуку выстрела.

Джастин Байер, бывший прокурор и правозащитница, снискала

известность как ведущая программы «Час суда». С лицом и фигурой,

которые могли бы соперничать с моделями, рекламирующими купальники

в журнале «Спортс Иллюстретид», она стала вести собственное

телевизионное шоу. Несмотря на то что за несколько лет Джастин

прибавила в весе, это никак не отразилось на популярности. Ее злые

атаки на таких подозреваемых в шокирующих убийствах, как Скотт

Петерс, Кейси Энтони, Джуди Ариас и Аманда Нокс расположили к ней не

только зрителей, но и полицейских следователей, и юридические круги.

Николь сидела в приемной Джастин и ждала встречи со знаменитостью.

После короткого разговора по интеркому со своим боссом секретарь

сообщила: «Теперь можете идти».

– Спасибо, что согласились принять меня, мисс Байер, – нервно начала

говорить девушка.

– Давай обойдемся без этой фигни, – с привычной бестактностью сказала

телезвезда. – Я знаю, что ты пришла рассказать мне о студентке, которая

погибла в колледже Уайтвуд. Ведь она была твоей подругой?

– Да.

– Тогда сочувствую. Но я разговаривала с деканом колледжа и

президентом союза. Эта девушка, – она заглянула в записную книжку на

столе, – Стейси Теллер, совершила самоубийство.

– Это не так, – возразила Николь. – Она погибла во время жестокого и

опасного обряда посвящения, который представлял подобие русской

рулетки. И это не женский клуб, а тайное общество.

– Прости, но я не вижу разницы. Во всяком случае, Уайтвуд, как и другие

уважаемые высшие учебные заведения, проводят строгую политику,

запрещающую издевательства над новичками.

– Теоретически, но не на практике.

– Ты считаешь, что администрация колледжа покрывает этот… как он

называется?

– Елизаветинский союз сестер.

– Да. Ты говоришь, что все, начиная с декана, покрывают этот так

называемый безрассудный обряд и считают произошедшее убийством по

неосмотрительности?

– Да.

– Полагаю, что было полицейское расследование. Тебе задавали вопросы?

– Да, но мне не поверили, – уныло ответила Николь.

– Почему же должна верить я?

– Потому что я там находилась и стояла на расстоянии одного фута, когда

она стреляла. Кровь и мозги забрызгали мой костюм балерины.

– Поправь, если я ошибаюсь, – промолвила Джастин, заглядывая в

записную книжку. – В запертом подвале находились двенадцать девушек,

включая погибшую. Десять заявили, что, после того как ей отказали в

принятии в члены, Стейси Теллер вынула пистолет из сумки и выстрелила

в голову.

– Орудие появилось в помещении из сейфа.

– Но это не так, о чем свидетельствуют другие.

– Они лгут. Подумайте: зачем ей приносить пистолет в здание? У нее были

все основания верить, что ее примут. Обряд посвящения был последним

испытанием. И он провалился.

– Итак, по твоему же признанию, смерть девушки оказалась случайностью.

– Нет! – с отчаянием выкрикнула Николь. – Ее убил Елизаветинский союз

сестер!

Джастин молча постучала по столу карандашом, обдумывая ситуацию.

– Хорошая девушка, – задумчиво произнесла она. – Старый,

эксклюзивный женский колледж. Студентки богатых, известных в

обществе родителей.

– Не все в Уайтвуде выходцы из таких семей.

– Дай-ка угадаю, ты была стипендиаткой?

Николь кивнула.

– А Стейси Теллер?

– Ее отец президент электронной компании.

– Хорошая девушка из обеспеченной семьи. Слишком плохо, что в

убийстве нет сексуальной подоплеки. Но тем не менее моим зрителям,

должно быть, понравится эта история.

– То есть вы расследуете смерть Стейси? – с воодушевлением спросила

Николь.

– Чтобы избежать еще одной стрельбы в школе, террористической атаки

или появления серийного убийцы, я всецело обращу на нее внимание.

24 ноября студентки Уайтвуд с нетерпением ждали начала Дня

благодарения. Те, у кого в тот день не было занятий, могли покинуть

кампус еще вчера днем, остальные разъехались по домам в это утро.

Николь была одной из невезучих студенток, которые занимались в этот

день. С момента гибели Стейси Теллер она боялась ходить на занятия по

психологии и даже рассматривала возможность полностью отказаться от

этого класса.

В то холодное утро она вошла в аудиторию и постаралась не смотреть на

пустую парту, болезненное напоминание о смерти ее подруги. Главной

задачей теперь было сосредоточиться на лекции профессора, и со своей

решительностью и самодисциплиной она стала слушать, понимать и делать

заметки. Однако через двадцать минут нахождения в классе в её кармане

завибрировал мобильник. Это было сообщение от научного руководителя с

просьбой о встрече.

После окончания лекции Николь не осталась в помещении, чтобы

пожелать сокурсницам хорошего отдыха. Вместо этого она собрала свои

вещи и направилась в кабинет руководителя.

– Вы хотели меня видеть? – спросила она.

– Да, – ответила пожилая женщина. – Прошу садиться. Я просмотрела твои

оценки. Кажется, они в последнее время стали хуже. Из трех работ,

переданных на этой неделе, ты получила одну оценку «хорошо» и две

«удовлетворительно». Для большинства одноклассников это может быть

нормой, но ты же отличница.

– Обещаю исправить. Эти две удовлетворительные оценки по двум разным

предметам не повлияют на успеваемость в этом семестре. Я…

– И подумай о стипендии, – продолжала руководительница, прервав

объяснения девушки. – Я обсуждала эту ситуацию с профессорами и

деканом. Мы считаем, что было бы лучше, если ты пропустишь семестр.

– Что?

– Для тебя естественно, что из-за несчастного случая, произошедшего во

время «адской недели», ты… расстроена. После нескольких месяцев

перерыва…

– Мне не нужны несколько месяцев отдыха, просто нужно взяться за дело

и сконцентрироваться на учебе.

– Мы так не считаем.

Этими словами разговор завершился. Администрация приняла решение,

даже не поговорив с Николь.

– Официально ты освобождена от занятий до конца этого семестра и всего

следующего. В конце месяца нужно забрать свои вещи. Тебе предоставят

новую комнату в общежитии, когда вернешься к началу нового семестра,

или, если пожелаешь, можешь подождать до сентября.

– Значит, мне разрешают вернуться?

Прежде чем ответить, руководитель заколебалась.

– Д-да, конечно.

Николь знала, что все будет наоборот. Рано или поздно во время семестра

весной она получит письмо, где говорится о лишении ее стипендии.

Действие администрации было необоснованно, но школа найдет повод так

поступить. Эта несправедливость только усиливала возмущение, которое

девушка испытывала в связи со смертью Стейси Теллер, и она взорвалась.

– Да это никакого отношения не имеет к проклятым оценкам «хорошо» и

«удовлетворительно», – закричала она, – а все связано с моим отказом

врать о так называемом «несчастном случае», произошедшим в «адскую

неделю». Девушка в моем присутствии выбила себе мозги во время

дурацкого обряда посвящения, а меня заставляют покрывать это на благо

колледжа и союза! Что ж, я не стану этого делать.

Выпустив свой гнев, Николь разрыдалась. Ее сильное страдание не

тронуло каменное лицо руководителя.

– Как я уже сказала, тебе нужно сделать перерыв.

С момента той трагической ночи в пятницу Николь часто просыпалась от

мучающих ее кошмаров. На удивление она видела мертвую девушку,

одетую в пропитанное кровью свадебное платье. Однажды в начале

декабря сон перенес ее в похожий на погреб подвал, где вокруг стола в

ожидании стояли двенадцать девушек.

Президент Елизаветинского союза сестер Малия Новак с искаженным и

вытянутым телом возвышалась над девушками, словно башня.

– Это произошло здесь, – произнесла уродливая, похожая на великаншу

женщина, ее голос эхом раздавался в похожей на пещеру комнате, – в

1865 году, когда двенадцать девушек встретились…

Николь внимательно разглядывала украшавшие стены портреты

основательниц союза. Только один, кажется, не смотрел в ее сторону. На

самом деле зеленые глаза рыжеволосой девушки ни на чем не

сосредотачивали своего взгляда. Похоже, что она находилась в трансе, –

скорее, была мертва.

Тем временем президент союза смотрела свысока и продолжала говорить.

– Первое посвящение произошло именно здесь, и за сто пятьдесят два

года обряд не изменился. Восемь кандидаток примут участие в том же

ритуале, что и двенадцать основательниц.

Николь проснулась от испуга. Когда голова стала ясной, последние слова

Малии поразили девушку.

«Тот же обряд посвящения проводился в течение ста пятидесяти лет, –

подумала она. – За все это время не только Стейси могла быть

неудачницей. Другие девушки, давшие клятву Елизаветинскому союзу…»

В сознании мелькнул портрет рыжеволосой молодой женщины с зелеными

глазами.

«Елизавета Уэлдон!»

Несмотря на поздний час, Николь встала с постели и загрузила ноутбук.

Однако поиск по имени студентки не принес результатов. Так же было и с

поиском Елизаветинского союза сестер.

– Если они говорят, что это тайное общество, то они не шутят.

Тем не менее она не разочаровалась.

– Информации, которая мне необходима, нет. Просто нужно набрать

правильные критерии поиска.

В конце концов комбинация слов «Уайтвуд, самоубийство, стрельба»

открыла один из секретов союза.

На следующее утро Николь находилась в телестудии и ожидала у гримерки

Джастин Байер, которая должна была приступить к работе.

– А ты не ранняя пташка? – со смехом и глядя на часы спросила хозяйка.

– Мне необходимо видеть вас. Я кое-что нашла.

Джастин посмотрела через плечо так, будто ее противник получил важную

информацию.

– Заходи, – сказала она, отпирая дверь.

– Стейси не была единственной, – выкрикнула Николь. – Таким же

образом в 1865 году погибли другие кандидатки. Елизавета Уэлдон, одна

из основательниц союза, в честь которой его назвали, стала первой

жертвой.

– И тоже совершила самоубийство?

– Это не было самоубийством. Она не хотела себя губить. Девушка

приставила к голове пистолет, чтобы доказать свою значимость и

преданность обществу. Шесть гнезд, одна пуля. Здесь больше

восьмидесяти процентов, что она останется жива. Однако, даже если

возможности были на ее стороне, патронник содержал боевую пулю, как в

случае со Стейси.

– Кого-то обвинили в ее смерти? Колледж или общество ответили за это?

– Нет, смерть посчитали несчастным случаем. В конце концов то же

случилось и с десятком других первокурсниц Уайтвуда, у всех

смертельный выстрел в голову.

– Всё сочли несчастным случаем или самоубийством? – спросила Джастин,

вероятно теперь-то проявляя серьезный интерес к произошедшему.

– Да. Не думаете ли вы, что полиция и колледж сочли эти статистические

данные тревожными? Разве никто не проводил анализ всех смертей?

– Ты так думаешь, – ответила Джастин, вынимая из сумки мобильник и

отсылая кому-то СМС-сообщение. – Посмотрим, сможем ли найти связь. Но

сначала позволь угостить тебя кофе. Я плохо работаю без дозы кофеина.

Джастин с чашкой в руке стояла и через плечо смотрела на Николь, когда

девушка просматривала информацию в ноутбуке.

– В дополнение к этим погибшим студенткам были еще пять, но они

бесследно исчезли. Поскольку все были первокурсницами и пропали в

начале учебного года в то же время, когда традиционно проводится

«адская неделя», я не могу не задаться вопросом: все ли они разделили

участь Елизаветы и Стейси?

– И ты проделала это работу за ночь? Конечно, впечатляет, и не

удивительно, что у тебя были только отличные отметки.

Эта фраза журналистки прозвучала набатом в сознании Николь.

– Откуда вы знаете о моих оценках? Я никогда с вами не обсуждала

успеваемость.

– Когда я нанимала тебя, то просмотрела твое досье, – солгала Джастин.

– Но всё, что я написала про образование, в настоящее время не имеет

отношения к уровню коммуникации.

– Что ж, очевидно, у тебя и впрямь хорошие оценки, иначе тебя не стали

бы приглашать в Елизаветинский союз сестер.

Еще один тревожный звонок. Откуда она знает, что общество охотилось за

ней, а не наоборот?

– Вы изучали меня? – спросила Николь.

Джастин помедлила с ответом, так как из колледжа прибыла целая

делегация. Лицо Николь побледнело, когда она увидела декана, бывшего

научного руководителя, Малию Новак и Шанталь Эдингтон.

– Что они здесь делают?

– Я пригласила их на встречу, чтобы добраться до истины в истории со

Стейси Теллер.

– Итак, ты согласна с тем, что девушка погибла от собственных рук? –

спросила декан.

Затем, будто на съемках очередного эпизода для шоу, Джастин Байер

приняла вид фанатичной, отважной защитницы прав жертв.

– Самоубийство? – резким голосом крикнула она, что обычно делала в

телевизионной аудитории. – Черт возьми, нет! Продолжим! Кто поверит на

секунду, что несчастный, ни в чем не повинный ребенок приложил к

голове пистолет и нажал на спусковой крючок? Или что достопочтенный

колледж, один из старейших в Новой Англии, потворствовал такому

опасному и нелепому обряду в виде русской рулетки, даже если бы

студентки не были дочерьми состоятельных семей в стране? Чушь!

Николь увидела улыбки на лицах сестер и стала подозревать что-то

ужасное.

– Это не было самоубийством или трагическим несчастным случаем, –

продолжила Джастин свою тираду. – Это было настоящее убийство. Вот

умная, успешная девушка с личиком ангела, почти принятая в члены

Елизаветинского союза сестер, что является великой честью. А затем, –

произнесла она, повернувшись в сторону Николь Пирсолл, – она

становится подругой какой-то студентки-стипендиатки, стремящейся всеми

силами вырваться вперед. О, у неё хорошие отметки, и лучшая ученица

была избрана президентом класса. Но это лишь большая мышь на

маленьком кусочке сыра. Всего после пяти недель пребывания в Уайтвуде

ее успеваемость скатилась с отметок «отлично» и «хорошо» до

«удовлетворительно».

– Но это только после… – возразила Николь, но Джастин не обращала

внимания.

– В колледже она столкнулась с настоящей соперницей, у Стейси Теллер

тоже хорошая успеваемость. Более того, она была популярна и

привлекательна. И ей не пришлось полагаться на стипендию. У ее

родителей полно денег и не только на дорогое обучение, но и на дорогую

одежду, поездки по Европе и новенький автомобиль. Не завидовала ли

мисс Пирсолл своей новой подруге? Но когда обе девушки вступали в

Елизаветинский союз сестер, эта зависть взяла верх.

– На что вы намекаете? – закричала Николь.

– На то, что ты принесла с собой пистолет, что во время безобидной

церемонии посвящения, проводимой в подвале, ты вынула оружие,

выстрелила и убила Стейси Теллер.

– Это чушь! Никто вам не поверит.

– Ошибаешься, – сказала научный руководитель. – Никто тебе не поверит.

– В помещении находились еще десять девушек, которые видели смерть

Стейси Теллер, – напомнила ей Джастин. – Стало бы невероятным, что по

настоянию декана, а также по своей совести девушки нарушат обет перед

союзом и признаются еще в одном убийстве кандидатки.

– Это не объясняет гибель других с времен Елизаветы Уэлдон.

– Да ради бога! – воскликнула декан, стараясь закончить грязную

историю. – Ты умная девочка, подумай хорошенько. Нынешний губернатор

выходец из Уайтвуда, а также окружной прокурор и многие судьи. И ты

думаешь, что такие важные люди потащат альма-матер в грязь? Стейси

Теллер мертва. Это трагедия, и никто из нас ее не вернет. Тебе нужно все

это оставить в покое и продолжить жить.

– И как же это сделать?

– Думай о хорошем. У тебя впереди большое будущее. Брось бесполезное

стремление к правосудию. Приходи в следующем семестре в колледж и

продолжай учиться.

– Тебя уже приняли в союз сестер, – произнесла Малия Новак. – Когда

вернешься, станешь полноценным его членом.

– И ты думаешь, что я в самом деле буду иметь что-то общее с вашей

организацией? Ведь вы ответственны за смерть Стейси, и я не отстану,

пока не добьюсь правды.

– Поскольку она, очевидно, не хочет прислушаться к голосу разума, –

тяжело вздохнув, произнесла декан, – нам следует поступить по-твоему,

Джастин.

Журналистка сняла трубку и позвонила в полицию.

– Зачем вы им помогаете? – требовательным голосом спросила Николь. –

Рейтинги вашего шоу падают, и вам нужно обвинить невиновного в

убийстве?

– В отличие от тебя я понимаю смысл лояльности, – сказала телезвезда.

– Да вы одна из них!

– Да, я посещала Уайтвуд и была членом союза сестер.

– И, как я говорила тебе, – произнесла Шанталь Эдингтон, – став нашей

сестрой, навсегда ею останешься.

Несмотря на заявления о своей невиновности, Николь Пирсолл арестовали

за убийство Стейси Теллер. Судебный эксперт-психиатр, тоже выпускница

Уайтвуда, осмотрела девушку и заявила, что та не может предстать перед

судом. Одаренную студентку отправили в психиатрическую больницу для

ненормальных преступников, где ей предстояло оставшуюся часть жизни

переносить кошмары с красивой блондинкой в забрызганном кровью

свадебном платье.