Пробрасывает снег, слепой снег(!), потому что временами из-за туч появляется солнце и вместе с ним — призрачные тени, а я совсем не призрачно двигаюсь за новыми открытиями в степь Чёртова пальца. Ветер сильный, шумный. Однако сквозь него слышится доверчивый щебет пролетающих мимо щеглов.

За забором, в аккурат над муравейником, готовится расцвести вишня. Сам муравейник выглядит странно: как будто на него высыпали мешок муравьёв, так, живой кучей, они и лежат, вернее, шевелятся, а кто-то даже куда-то и движется.

На иве у входа в узкий пояс берёзовой рощицы болтаются растрёпанные мокрые серёжки. А вот и отрытие, да так близко, что просто рукой подать: муравьи заложили в березняке фундамент нового муравейника! Ещё неделю назад ничего подобного на этом месте не выделялось, а теперь с тропинки хорошо виден тёмный земляной круг диаметром метра полтора под юным боярышником, в окружении берёз, молодых сосёнок, черёмухи и раскидистых кустов кизильника, на чернозёме поднявшегося метра под три с половиной. Кизильник уже набирает цвет, но ещё висят на его веточках одинокие матово-чернильные окостеневшие ягодки прошлого года. Живописно висят!

Новый муравейник расположен совсем недалеко от тропинки, деревья будут спасать его от коров, стадо которых летом пасётся в этих местах, от людских глаз скроет травяная стена. А пока это тёмная округлая плешина среди светло-палевого опада, щедро усыпанного жёлтыми фиалками. Неподалёку молодые лиственницы выпустили метёлочки нежных игл. На берёзах видны мелкие листочки. Интересно, насколько муравейник подрастёт к осени?

Выхожу в степь, унизанную ноккеевым жемчугом. Да так ведь оно и есть! Нежные, кажущиеся полупрозрачными, цвета морской волны стебельки, обёрнутые ложечками листьев (ноккея ложечницевидная!), они напоминают (отдалённо, конечно) морские водоросли, податливые движению воды — ноккея отзывается любому дуновению ветра. В тени встречается ноккея, ещё только-только набирающая бутоны.

Всю неделю дожди и шальные ветра. И степь уже опять не оглажена, а очень даже лохмата. Щёткой торчат над нею высокие высохшие злаки, колтуны трав развеяны во все стороны. Но зато из-под них пробиваются стрелки новой поросли.

Прострелы активно отцветают, вытягивая стебельки и наращивая листья. В степи можно встретить молодые подснежники, но в них нет той яркой нежности цвета и прелести упитанного детства толстеньких цветоножек, что проявлялась в ранних цветах, они сейчас вытягивают тонкие длинноватые шейки, тем не менее, в них тоже есть некая поздняя прелесть.

Альпийская горка усыпана восхитительными россыпями проломника и бурачка. Рядом доцветает лапчатка. Над розетками остролодочника показались бутоны соцветий. А ещё повсюду расцвела стевения! Настоящая скалолазка, она любит забираться на отвесные утёсы, но и на каменистом склоне её немало. Если ноккея уже показала себя во всей красе, то стевения подхватила эстафету белых крестоцветных. Впрочем, сейчас оба этих цветка прекрасно соседствуют.

Не успела я перебраться от альпийской горки к подножию первого утёса, как посыпал град — слепой град! Он нипочём стевении, ноккее, бурачку и проломнику, а вот подснежники головки так и не поднимали. Также град нипочём ...касатику! И мне тоже, потому что я только что встретила цветущую крошку, раскрывшую свой венчик у самой земли, среди салатно-зелёной своей травы. Вот и ещё один ирис, и ещё, неподалёку, на самом припёке, у основания первого утёса, рядом с плантацией колючих кочанов горноколосника! Как много тугих бутонов ириса среди плоских матовых листьев!

Пока радовалась ирисам (в местной степи они расцвели пока лишь на этом участке), град удалился восвояси, по пути успев растаять. А я продолжила занимательное исследование.

Вокруг кустится полынь. Мало того, она активно пробивается среди камней, она ещё и активно пробивается из почек одеревеневших кустов, омолодившихся ароматнми веточками. Рядом наращивает листочки кизильник, низенький, до полуметра, растущий на ветреном склоне зачастую всего в один стволик. Колючая акация-карагана, такая же низенькая, начала выпускать плотно свёрнутые пучки беловатых листьев.

По пути наверх заглянула в лес на тенистом склоне, который за лето тоже подарит немало открытий. В сравнении с солнечной степью он ещё спит. Только-только нарастают барашки первоцветов крупночашечных, семьи вездесущих медуниц и жёлтых фиалок.

На обочине тропинки ко второй скальной группе меня поджидал нежный, трепещущий на нескончаемом ветру, аметистовый первоцвет кортузовидный! Совсем низенький, сантиметров шесть, однако ярко сияет! Так вот где живут эти крохотные первоцветики: здесь, на пятачке между первым и вторым утёсом, среди мхов и камней редкого смешанного леса, среди выцветших прострелов восточно-сибирских, а так же на самом скальном утёсе — плотное местообитание первоцвета кортузовидного и фиалки скальной — синего цветка с мелкую монетку среди густых куртинок округлых листочков болотного цвета. Фиалка только-только начала цветение — в куртинках много беловатых бутонов.

Подснежники Турчанинова (лиловые) активно наращивают пышные прикорневые листья и тянут, тянут шейки с будущими семенами. У жёлтых прострелов прикорневые листья либо пока не наблюдаются, либо они только-только появились вокруг цветоносов.

Чем выше поднимаешься по тропе, тем грандиознее окружающие пейзажи: открывается вид на долину Енисея и на громадный скальный массив «Столбов», возвышающийся над горизонтом. Однако, чем выше, тем цветов пока на порядок меньше: здесь холоднее и сильнее ветра, и травы другие, и лиственница встречается чаще. Ноккея только-только распускает первые бутоны, всюду видны розетки горечавки, во множестве увядает жёлтый прострел. Бурачок встречается далеко не в такой рясной форме, как «внизу», а то и одиночными стебельками, и проломник не столь крупными цветками цветёт, а вот лапчатка бесстебельная чувствует себя здесь, наверху, очень даже привольно — широко растекаются по склону её цветущие поросли.

Коршунов сегодня почти не слыхать и не видать, лишь один вылетел, покружил надо мной, наверное, узнал, да удалился восвояси.

Здесь, наверху, встретила странный подснежник, светлый, с прихотливо и глубоко рассечёнными лепестками, без пестиков и тычинок. Возможно, больное растение. Но очень уж необычное.

Вокруг много трав вида самого экзотического. Нашла даже соцветие, напоминающее ...бордовый ананас! Это мытник, который позеленеет и будет цвести ...белыми цветками, но через пару недель. Рядом надувает барашки самый привычный нам первоцвет крупночашечный (весенний).

А вот и ещё один скромный цветущий незнакомец, мальчик-с-пальчик, похоже, из семьи камнеломок, но пока адекватно определить этот цветок мне не удалось. Среди камней довольно крутого склона из крошечных наземных розеток поднимаются над ниточкой-стебельком геометрически-правильные зонтики бисерных белых пятилепестковых цветков. Это растение старается держаться небольшой компанией и не сказать, что растёт сплошь и рядом — его надо ещё поискать, приметить, особенно, когда не цветёт! Зато кошачью мяту — котовник кошачий — искать не надо. Его именно здесь, наверху, довольно много. Сорвёшь листочек: аромата как флакон духов опрокинулся! Не знаю, гуляют ли здесь кошки — помёт кабарги встречается всюду, а вот кошек ни разу в этих местах не наблюдала.

Здесь же, на склоне, встретила совершенно великолепный экземпляр молодого зопника с зачатками цветочных мутовок. В степи издалека заметны необычной фактурой восхитительно-жатые, но при этом необыкновенно свежего тёмно-зелёного цвета его листья. Но этого мало! И неожиданно здесь, на гриве, в стороне от больших дорог, встречаю ...низенький цветущий одуванчик! Да не один, а целых четыре! Не иначе, как ветром с дороги занесло, или добрался вместе с туристами? Пока с удивлением рассматривала путешественников, услышала первое ку-ку со стороны заповедника! Удивительно звонкое пение — на всю тайгу раздаётся, даже до степи долетает!

Обратно возвращалась под вечер, уже в половине седьмого. И хотя было светло как днём, муравейник у дороги «пустовал»: лишь дырочки ходов темнели в куче, да редкие муравьи, видимо, завершали обход перед сном.

 

20.05.2018