Над головой эскадра громадных кучевых облаков. То густейшая тень накрывает землю, то приходится щурить глаза.

Стоит припечь солнышку, как мой знакомый муравейник оживает: муравьёв на поверхности заметно добавляется. Над муравейником разворачивают листочки малина, шиповник, таволожник, с боков среди потемневших трав устремляются к небу свежие стрелы пырея. Неподалёку набирает цвет черёмуха.

Кроны берёз золотятся, сверкая серёжками. В короткий срок мужские серёжки в разы увеличились в размерах, и, если с осени они казались продолжение веточек, то сейчас свисают заметными украшениями.

Поднимаюсь, привычно отмечая у обочины поросль: щёточки крапивы двудомной, цветёт жёлтая фиалка одноцветковая, медуница и мать-и-мачеха, готовится расцвести лютик однолистный.

Вот и берёзовая роща, прибранная понизу жёлтыми фиалками. У входа на тропинку встречает молодая ива в пушистых цветах, над которыми гудят пушистые шмели и пчёлы. Голоса певчих птиц, раздаются, кажется, отовсюду.

Рвусь в степь, которая с каждой неделей краше и краше. Однако со стороны Енисея надвигается густой грозовой фронт. Быть может, протянет стороной? Пол-неба затянуло свинцово-серым, кажется, за пару минут.

Но в степь я успела выйти. Она усыпана вытянувшейся белоснежной ноккеей. Видны жёлтые прострелы, большая часть которых отцветает. У низеньких кустиков кизильника, растущего на склонах, показались листочки на войлочной подкладке.

Поднимаюсь к первой скальной группе. Цветение продолжается, особенно хороша альпийская горка сразу за скальной грядой. Среди живописных камней разбросаны куртинки ярко-жёлтых бурачка ленского и лапчатки бесстебельной, белой россыпью цветёт нереально прекрасный крошечный проломник, склон унизывают пятна белого крапа нежной ноккеи.

Но небо уже угрожающего цвета, птицы умолкли, вот-вот разразится гроза, отсюда, сверху, виден широкий наступающий дождевой фронт — его гонит сильнейший верховой ветер. Я зашла в лес, чтобы не маячить в степи, переждать грозу среди деревьев, раскрыла зонтик, продолжая наблюдение.

И мне повезло! Потому что увидела, как в белёсом небе над Лалетиной от хребта до хребта блеснула, чуть изогнувшись ломаной линией, ослепительно-белая трещина и звонкий гром шарахнул по небесным тарелкам — долбануло так, что зазвенело в ушах — далеко покатилось эхо, перелетело над Енисеем, умчалось на равнину, в город. Через несколько минут вновь долбанул гром, но уже над городом, где-то далеко. И посыпал, как из мелкого сита, дождь, перемежаемый градинами. Они отскакивали, как пшённые зёрна.

Опять вернулись ударные инструменты, гром грохочет уже над тайгой, вновь проскакивая на равнину, ускользая в город. Однако — невероятно: в этой какофонии небо совсем не серое, сырая белая вата разодрана верховым ветром, в вышних оконцах, отороченных золотом, беззаботно блистает лазурь. Минут десять, и гремит уже где-то далеко. А по земле, как на театральной сцене, движутся свет и тени пёстрого неба. Дождь сыпал недолго, вскоре вовсе прекратился, градины мгновенно испарились, как не было, и даже казалось, что они мне привиделись, настолько их след простыл.

Травы в степи сейчас низкие, так что я смело продолжила прогулку, а налетевший ветерок тут же принялся подсушивать степь. Цветы мимолётной грозы не испугались нисколько. Разве что прострелы склонили головки, осыпали лепестки. Надо отметить, половина прострелов уже отцвела, вытянулась и теперь со стебельков свисают шёлковые клювики длинных пучков пестиков.

Венчики жёлтых прострелов стареют по-стариковски, выцветают, ржавеют, подсыхают, долго держатся на цветоножке. А лиловые не теряют насыщенный цвет, красиво, по-одному, роняют яркие лепестки, которые какое-то время и чудесно украшают землю, и живописно свешиваются со стебелька — лиловые подснежники стареют очень красиво!

Новый цветок зацвёл! Стевения мясо-красная! Тоже девственно-белое невысокое крестоцветное, пока ничего мясо-красного в нём не наблюдается. Из густой розетки сизоватых прикорневых ворсистых листочков тянется облиственный стройный стебелёк с кисточками мелких соцветий. Этот цветок заправский скалолаз, и в расщелинах ярких скал, украшенных цветными накипными лишайниками, стройный стебелёк с нетающим снежком смотрится очень нарядно.

Альпийская горка чудесна: вокруг камней островками цветут, как из детских рисунков выписанные, цветочки проломника, тут и там шапками пучатся куртинки лимонно-жёлтого бурачка ленского, доцветает, осыпая лепесточки, одуванчикового цвета лапчатка бесстебельная. Среди неё диковинно пухнут качаны горноколосника. Солидно наращивает и приподнимает листья гониолимон. Кругом множество свежайших трав. Среди старого сена-соломы прорастают злаки, среди них я уже обнаружила четыре вида, набравших цвет. Над отвесной скалой неугомонно носится пара пёстрых крапивниц, никак не желая фотографироваться — увлечены игрой.

Если повезёт (мне повезло!), среди степной растительности можно встретить драгоценный фиолетовый огонёк фиалки рассечённой, она занесена в Красную книгу Красноярского края и является эндемичным сибирским видом. Это невысокий цветок с необычными для фиалки пальчато-рассечёнными («пальмовидными») немногочисленными прикорневыми листьями скромно выглядывает среди степной подстилки.

Выше в степи встретилась с «развесистым» хвойником. Некоторые растеньица усыпаны по сочлениями ярко-коричневыми шишечками-стробилами — у экзотического кустарничка период цветения.

А в это время по лаковой лазури проплывают пышные розы взбитых облаков всех оттенков, от непрозрачно-белого до насыщенно-серого через голубовато-зеленоватые полутона. Среди них парит коршун, окрест доносятся энергичные трели других коршунов, невидимых за непрозрачными облаками.

Я с интересом исследую склон, а за мной из леса с интересом наблюдает ворон. То на вершине сосны посидит, то на лиственницу, ещё без хвои, переберётся. И всё это время, повернувшись ко мне, что-то как бы бормочет, издавая негромкий мерный звук, похожий на постукивание палочкой о дерево. Я даже пожалела, что у меня с собой нет сыра — поделилась бы.

Сухая земля дождь впитала мгновенно, травы тут же обсохли, и опять можно на них сидеть, лежать, ползать на коленях, рассматривая и фотографируя степную растительность. Птицы распелись вновь. Из долины Лалетины раздаётся брачная дробь дятла. На плоском камушке принимает солнечную ванну крупноватый бурый паук со светлой каёмкой вдоль длинного тела. Это его я не могла догнать на склоне неделю назад, так ловко он бегал и прятался, совершенно сливаясь с сухими травами. Встретились!

А вот и мои знакомые ребята с белым джек-рассел-терьером, спускаются по тропинке. Маленький «энерджайзер» на поводке, довольно коротком. Спрашиваю: за что? Оказывается, коршун заинтересовался малышом! Кружил, приматривался, пока тот беззаботно исследовал прерию. Хозяева решили не рисковать безопасностью питомца, взяли на поводок и правильно сделали: такая крупная птица запросто может прибрать маленькую собачку. Встретила на тропинке туристов, путь держащих с Такмака. Оказывается, мне повезло: дождь над Чёртовым пальцем побрызгал слегка, в то время как над Такмаком пролил серьёзный ливень, сменившийся градом, крупой усыпавшим всё вокруг.

 

12.05.2018