* * * Васильковое поле. Тропинка. И ветер шершавый. Паутинка сединки тревожно дрожит на виске. И ползет муравей по своей муравьиной державе, А потом по моей утомленной работой руке. Отчего ж ты, храбрец-муравей, так беспечно рискуешь, Вот укусишь меня, и прихлопну тебя сгоряча. И никто не заметит такую потерю простую, Нам ли, людям большим, небольших муравьев замечать? Вот укусишь, и кончится сразу же век твой недолгий. Страшный зверь — человек, но тебе, видно, страх не знаком, И толкает вперед вечный зов муравьиного долга, Без которого не был бы ты никогда муравьем. Люди тоже чуть-чуть муравьи на огромной планете — Мы вгрызаемся в мир, в суете бесконечной живем. Посреди васильков, посреди скоротечного лета, Понимаешь, что жизнь — изначальное счастье твое. А когда мое тело засыплют землей землекопы, Муравей, может быть, и к могиле моей приползет… Да, любого из нас тоже запросто могут прихлопнуть, Чтоб сидели в тиши и не лезли настырно вперед. Вот пополз и второй муравей, презирая опасность, По уставшей руке. И подумалось грустно сейчас, Что среди муравьев есть какое-то крепкое братство, А вот нету такого же братства, увы, среди нас. Поле. Небо. Заря. Запах скошенных трав освежает. Золотится простор. Снова щелкнул вдали соловей. И ползет муравей по своей муравьиной державе, И не знает, что он — лишь частичка державы моей. КОЧАН Здесь и радость, и грусть. Здесь повсюду звучат голоса. Здесь буфет-ресторан. Рядом - парк и аллеи просторные. Это маленький город с названьем привычным "вокзал" Во главе с чуть подвыпившим, вечно мешающим дворником. Почему, неизвестно, его называют Кочан. Проживает один. Во дворе - только Шарик хромающий. Выпивает Кочан втихаря, а потом по ночам Матерится во сне и кричит в тишину угрожающе. Он собаку когда-то отбил у разгульных юнцов, Что ее на костре на шашлычном едва не зажарили. Пусть по полной досталось ему от юнцов-подлецов, Но теперь поиграть во дворе можно с преданным Шариком. Подбирает объедки Кочан, подметая вокзал. Каждый день - вид похмельный и рожа с небритыми скулами. Чтоб у Шарика жизнь человечней была, так сказать, Сам он жизнью собачьей живет,но об этом не думает. Пусть считают отшельником, пусть осуждает народ, Твердо верит Кочан, что простятся ему все чудачества - После смерти к могиле спасенный им Шарик придет, И ему не завоется, не заскулится - заплачется. * * * «Третий снег» Евг. Евтушенко. — Сегодня выпал третий снег, И, чуть повременив, растаял. — А разве ты снега считаешь? — Считать снега — запретов нет. — Вот третий снег… И мы одни. А помнишь ли… — Я не забыла. Снегов судьбы немало было Да и не таяли они. — В тот черный день снег пролетал Не сказочно, не величаво, А как-то робко и печально, Как будто что-то понимал. —Да, это много лет назад Случилось… Не забылось чтобы, Его суровые сугробы, Как в балке, в памяти лежат. — Но что на прошлое роптать? Снега судьбы потом растают, Они тебе не помешают Снега природные считать. — Сегодня выпал третий снег, А следом выпадет четвертый. Так просто все, но отчего-то Ты постепенно погрустнел. — Наверное, от непогод… Себя считая виноватым, Я думаю, что, может, пятый Былое напрочь заметет. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
