Бормочет: – Почитай, век отстоял. А теперь на слом? Вот оно как. Эвон, через дорогу, болванище. Кичливый. Триумф архитектуры. Что ты! Один раз снизошел. Рухлядью назвал. Чумазая, мол, развалина. Никакого навара. Бесполезная груда кирпичей. В голос: – Митрич! Где шлындаешь? - гулкое эхо мечется пустыми коридорами, - Не представляем мы с тобой ценности. Одни убытки. Был доходный дом, да весь вышел. В глубине раздается стариковское ворчание: – Чего разорался? Нет от тебя покоя ни днем, ни ночью, прости душу грешную. Дом радостно, перебивая: – Митрич! Сударик разлюбезный! Ты же со мной от фундамента. – Оно самое. Все нервии вытрепал за столько-то годков. До печенки. Истинный крест, правильное решение, что под снос тебя, зануду кирпичную. – Нафталином понесло. - Дом глянул внутрь и закряхтел оставшимися половицами. – Хе-хе! Зачем это старье, молью побитое, напялил? Оно, того гляди, расползется. Будешь срамом отсвечивать. Люди тебя, чучелу, увидят и помрут со смеху! Домовой выходит из сумрака, застегивая полуистлевший парадный сюртук: – Пыжится. Ни одного целого места, окромя стен. Даже крыши. Все туда же! Давеча, видал, оранжевые техники понагнали? Тьмы! Скоро начнут. – Мы свое добро послужили, пора и честь знать. Митрич, в новоделы подайся. – Ну их! Тамотко души нет. Дом с благодарностью выдыхает печными трубами: – Помнишь супротив мост? Наплавной. Луговое с Мокрой слободой объединял. По нему ты через реку привратника гонял. Он керосином хозяйским на Подгорной спекулировал. – Ага! Еще тот шельмец был! От витражей торгового комплекса в хмарый пролет запрыгнула ватага солнечных зайчиков. – Лови их! - Дом кряхтит. Гудят металлические балки скелета, осыпаясь ржавчиной. Домовой хлопает по коленкам, лыбиться, беззвучно открывая щербатый рот, словно карп, натасканный из воды… «Два этажа, но каменный Город, как не крути, с меня начинался. История! Сколь во мне всего было. Не упомнишь. Читальня общества трезвости чего только стоит. Хе-хе!» Мысли путались: «При всех властях сносили. Человеку, виднее. Он строит, он же и рушит. Каждому свое время отмерено. Людям - Богом, нам - людьми… ». – Митрич, а как тебя жильцы отхаживали, когда заболел. Той зимой не топили вовсе. Смутно было. Революция. Потом директория какая-то… Ветер прошелся по перекрытиям. Гулко стукнула отвалившаяся рама. Донеслись голоса. Взревел дизель. Бахнул отбойный молоток. – Уходил бы ты, мой верный друг, Христа ради! – Отстань от меня! Сквалыжина худая. Замолчал Дом и темными глазницами окон уставился в яркое, до боли, уходящее ввысь, небо… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
