Александр Посохов

 

МОСКВА И МЫ

 

Вот что писала Марина Цветаева 20 февраля 1940 года: «Я редко бываю

в Москве, возможно реже: ледяной ад поездов, и катящиеся лестницы, и

путаница трамваев… И первое желание, попав в Москву – выбраться из

нее». Где-то ещё прочёл на днях чьи-то грустные слова о том, что от

«поленовского московского дворика» ничего не осталось. А вот название

статьи в интернете от 29 ноября 2017 года: «Запихнули в Москву

полстраны и довели ее до транспортного коллапса». В другой статье читаю

о Москве: «Такой мегаполис – это нонсенс, это город азиатского типа. Он

перенаселен. И пробки являются лишь следствием этой проблемы». То

есть не я один готов иногда в сердцах поохать и поругать нашу столицу.

 

Я в Париже не бывал,

Не был даже в Пензе.

МКАД – не круг и не овал,

МКАД – столичный вензель.

 

А вообще про Москву столько всего хорошего сказано, написано, спето,

что ещё раз пропеть ей дифирамбы не имеет никакого смысла и ничего не

добавит. То, что Москва – лучший город Земли, все знают. И я не

собираюсь опровергать это. Русский человек не может не любить Москву.

Однако из лучшего сделать худшее – проще простого, такой риск всегда

есть. Но чтобы он не оправдывался, надо решительно и вовремя

избавляться от всего плохого и неправильного. Ворчливое указание на

проблемы и недостатки, нежелание мириться с ними отнюдь не означает,

как правило, отсутствие патриотизма и любви в отношении страны и

города, в котором живёшь. Скорее, наоборот.

 

Не без грязи, но живут

Сызрань, Жиздра и Сургут,

Братск, Урюпинск, Бугульма.

А Москва сошла с ума.

 

Именно ощущение некоего урбанистического и бытового сумасшествия

всё чаще остаётся у посещающих Москву или вынужденных жить в ней в

последние годы. Подъезжаем издалека на поезде к Казанскому вокзалу,

женщина средних лет, попутчица жалуется: если бы не дочь и внук, ни за

что не поехала бы. В прошлом году, говорит, тоже приезжала помочь, так

заболела и чуть умом не тронулась от ужаса: всюду толкотня, народу

полно, машин полно, погулять рядом с домом негде, шум, гудёж, дышать

нечем, в метро не протолкнуться, ребёнка без присмотра на улицу

отпустить нельзя, на каждом шагу гастарбайтеры…

 

Не урки, не бичи,

Не инопланетяне.

Когда-то – басурмане,

А нынче – москвичи.

 

А цены какие, говорит, куда не сунешься, за всё плати, причём

втридорого, чашка кофе из пакетика больше сотни рублей…

 

Даром просто воды напиться

И сходить в туалет – чёрта с два!

Дорогая моя столица,

Не горжусь я тобой, Москва!

 

Другая женщина, москвичка, подхватывает: да Москва – это и не город

уже вовсе, переделать её давно надо вместе с областью в отдельную

республику, уезжаем с мужем на машине за сотню километров от МКАДа, а

впечатления, что мы выехали из своего города или въехали в него нет, всё

застроено, природы никакой, где границы Москвы, где конец её, где

начало, где один населённый пункт, где другой – ничего не поймешь… И

дальше она стала вдруг рассказывать про подмосковный Обнинск,

славный город науки, где она когда-то жила. Говорит, как там было

хорошо в советские годы и что теперь – нищета, упадок…

 

Обнинск, Троицк, Протвино –

Города российские.

Близко от столицы, но

Ей совсем не близкие.

 

О том, какая сейчас неприветливая Москва, и какой это сейчас тяжёлый

для проживания город, примеров и мнений приводить можно, сколько

угодно. Но даже за то немногое, что я уже написал, мне как-то стыдно и

неловко вроде. Ну, хорошо – заткнусь, помолчу. И что? Присказка о том,

что один смотрит на лужу и видит грязь, а другой – небо и звёзды, здесь

неуместна. То поэтическая философия, а собачьи какашки и вереница

машин на тротуаре почти в каждом московском дворе – это реальное

безобразие, необязательное и вполне устранимое. Может, и благо для

Москвы, если столичные функции перенесут в другой город. И,

наверняка, благо пока, что она, как место постоянного проживания, уже

не так привлекательна сейчас, как раньше. Один мой знакомый, ректор

провинциального ВУЗа, поведал мне на днях, что ещё пять лет назад почти

все выпускники после окончания института планировали уехать в Москву,

а сейчас – никто. Коммунисты тоже в своё время, почти пятьдесят лет

назад, по-своему, ломая тем самым судьбы многих людей, пытались спасти

Москву от перенаселения – просто запретили прописку и всё. Правда, по

великому блату, через министерства и взятки, всё равно прописывались.

Но в целом такая мера, безусловно, сдерживала неконтролируемый

миграционный поток в столицу.

 

Три ужасных головы

У Горыныча, у Змея.

Уезжаю из Москвы,

Ни о чём не сожалея.

 

Никуда я, конечно, не уеду. Ибо Москва – это мы. А мы везде – от

Владивостока до Калининграда!

 

Совесть утратили,

Души пусты,

Всюду предатели.

Бечь-то куды?

 

А, может, и бежать никуда не надо? Просто пережить очередные девять

месяцев депрессивной московской погоды, и всё снова будет

восприниматься иначе, всё будет в порядке?..

 

* * *