1.

Какой школяр тебе не присягал,

И с возрастом не изменил ни разу?

Кто к полюсу по льдинам не шагал

Вослед за командором Гаттерасом*?

Нам грезились профессор Аронакс*

И Нэмо* у обзорного экрана.

По морю пролитых чернильных клякс

Плыл Ихтиандр* лилово-океанно.

В те дни чернил немало утекло. . .

А мы братались с буйными ветрами.

А жизнь, как жизнь: кого-то припекло

И солнцем, и морозом, и штормами.

Развеялся восторженный угар,

Доверчивый остепенился разум:

Нет, не был инженером принц Даккар,

Вполне безумны бредни Гаттераса.

И путь мечты по-прежнему тернист,

И крепки шоры инженерной мысли.

Но жив в душе огонь-авантюрист

В наивно-детском, изначальном смысле.

И новый век стучится у ворот,

Оставив раж мальчишеского вздора:

Мы в батискафе. . . тесно от бород,

От животов, от лысин и приборов.

Спи, Гаттерас, под хладною волной!

Принц! Уступи иллюминатор! Баста!

Ты насмотрелся! Очередь – за мной!

Спасибо вам, любимые фантасты!

 

2.

От тебя, постылая, удеру на дно.

Видно, до могилы мне другого не дано.

Я выполню обет

Любить тебя до гроба!

Прощай, моя хвороба!

Прощай весь белый свет!

А ну не хватит пороху? Трусить я горазд.

Чу! С трагичным шорохом приняли балласт...

Не стращай бедой,

И не ищи меня ты!

Мой иллюминатор

Скрылся под водой.

В пучину опускается махина-батискаф.

Под ложечку вгрызается фобия-тоска.

Но лучше навсегда

Останусь в субмарине,

Чем на твоей перине

Отлёживать года!

 

3.

Пишу к издателю-эстету

Из первозданной полутьмы:

Приятель! Писанину эту

Прими, как первый день зимы,

И снисходительно и бранно.

Нежнейший Тютчев не певал

Подобных вирш. Девятый вал

Их сплёл под скрипку Урагана,

Да я слегка подрифмовал.

Не истерзай мои огрехи

И славословия – не лей!

Не задыхайся в гнусном смехе:

Мол, недоумок Уверлей

Оставил душку-Доротею,

Полез в подводный аппарат,

Но, как и сотни лет назад,

Ни петь, ни плавать не умеет –

Ему таланта не дано

И лексикона маловато...

Ну да, случается, - и матом

Встречаю я морское дно

В сырой и тесной субмарине.

Здесь давит жуть со всех сторон,

Да узкий эллипс освещён

На неизведанной равнине.

Я, добровольно погребён,

Ворчу на ушко диктофону

Свою бинарную латынь,

И присягаю Посейдону,

И отвергаю Всех Святых.

Замечен в шашнях с Каллиопой.

Задирист! Дерзости сосуд!

Нет, я к тебе свои синкопы

Не понесу на скорый суд!

 

4.

Не для меня кашерная еда.

Какой кашрут* в открытом океане?

Когда вокруг вода, вода, вода. . .

Трал за кормой, и жидкий чай - в стакане.

Не для меня Моген Давид* и Крест,

Не для меня лукавый Полумесяц.

Когда над головою Южный Крест, -

Совсем не до поповских околесиц.

Не мне ломиться в Райские Врата,

Не мне чураться Огненной Геенны,

Когда вокруг Святая Красота

Морских глубин за краем ойкумены*.

Тяжёлый люк укроет, заслонит

От символов, канонов и метафор. . .

Уже спешат стада океанид*

В балластную систему батискафа.

Заветных дум невинные грехи

Похороню на нити диктофона.

Козе – баян, козлу - епитрахиль*,

А мне – интервьюером к Посейдону.

 

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

*Герои романов Ж. Верна и А. Беляева.

*Кашрут (ивр) – часть традиций и норм иудаизма.

*Моген Давид (ивр) – Звезда Давида.

*Ойкумена (греч) – населённая суша.

*Три тысячи дочерей Океана.

*Епитрахиль (церк) - длинная лента, которой

накрывают голову кающегося.