1.

 

Эта история произошла осенью 1998 года в самом северном районе Карелии - Лоухском. Инспектор пункта таможенного оформления «Чупа» Северной Карельской таможни Юрий Вадимов на служебной «Ниве» возвращался из карьера камнеобрабатывающего комбината. Возвращался он после не совсем приятной миссии: пришлось составить на предприятие протокол о нарушении таможенных правил за неоформление в таможенном отношении дорогостоящего оборудования, а также изъять, как вещественное доказательство, целый карьерный экскаватор. Экскаватор был опломбирован и сдан руководителю предприятия на ответственное хранение, т.к. доставить его на склад временного хранения за 500 км не представлялось возможным, да и не было в этом никакой необходимости. Однако, устаревший Таможенный кодекс Российской Федерации требовал от таможенных органов именно таких действий. После этой процедуры, или, как формулировал Таможенный кодекс, «процессуального действия», отдохнуть бы минут этак шестьсот, но начальник пункта таможенного оформления, непосредственный руководитель инспектора Вадимова, ведущий инспектор Кундозерова Ольга Ивановна находилась в отпуске, и ему нужно было еще разобрать текущие документы, принять решения, подготовиться к завтрашнему не менее тяжелому рабочему дню государственного человека.

Об этом раздумывал Вадимов, щурясь от вечерних лучей осеннего северного солнца и с сожалением выжимая из старенькой «Нивы» последние проблески мощности. Юра ремонтировал эту старушку сам, приобретая запасные части за свой счет. Конечно, потом, много позже, после сдачи авансового отчета с приложением всех положенных кассовых и товарных чеков, многочисленных согласований и визирований, ему эти деньги компенсировали в бухгалтерии таможни, но ведь ложка дорога к обеду сегодня…, а не через три-четыре месяца.

Его всегда удивляла ситуация, когда отчитываясь за приобретенные запчасти за свой счет, ему приходилось оформлять авансовый отчет за якобы полученный от государства аванс на запчасти. По жизни выходило, что Юра выдал из своего скромного денежного «удовольствия» государству небольшой аванс, а отчитывался перед бухгалтерией как за полученный от государства аванс. Такая сложилась система финансирования и закупок. Конечно, сотрудники бухгалтерии таможни в этом совсем не виноваты. Они всегда с пониманием относились к проблемам отдаленного таможенного подразделения, и чем могли, помогали. Но для Юры до конца все-таки не было ясно – кто кому выдал аванс ? А вы как думаете…? Юре было за Отчизну обидно, и поэтому он никогда не искал ответа на этот вопрос. Но таким образом Юра мог приобретать только самые недорогие запчасти. На более дорогие агрегаты не хватило бы зарплаты целого таможенного поста. Вот и сейчас Юра думал о том, когда же ему для «Нивы» выдадут зимнюю резину. Зима на носу, без шипованной резины по карельским дорогам ездить невозможно. После зарплаты придется ехать за 600 километров в управление таможни за резиной, заявку на которую он предусмотрительно направил в транспортную службу еще весной. Да еще старую списать нужно как-то, а то о новой зимой придется только мечтать. На старой восстановленной зимней резине Юра ездил только один сезон. К апрелю на всем зимнем комплекте не осталось ни одного шипа и давно не было видно протектора. Конечно, откуда ему взяться, ведь ему выдали в таможне эту резину уже частично изношенной, хотя по документам считалось, что на ней легко можно было проехать в свое удовольствие еще не одну добрую тысячу карельских километров. На этой старой зимней резине Юра проездил все лето, регулярно бортируя колеса с вылезшим кордом. Но Юра не обижался на транспортников. Он знал, что они неимоверными усилиями каким-то чудом стараются сохранить в рабочем состоянии давно состарившийся автопарк Северной Карельской таможни.

Юра знал способы, как обновить резину и сделать «старушке» приличное техническое обслуживание, но он старался о них не думать, т.к. знал, что все равно никогда не переступит эту незримую черту, которая отделяет сотрудника правоохранительного органа от представителя частной фирмы, скрывающая налоги в черном «нале». Нет, на поклон к фирмачам Юра не пойдет, хотя знал, что достаточно одного звонка – сами приедут и предложат услуги. Об этической стороне «работы» со спонсорами у Юры была своя твердая позиция ….

До развилки оставался добрый десяток километров, дорога была ровной и накатанной. Все-таки «мурманку» - федеральную дорогу Мурманск – Санкт-Петербург, республиканские власти старались содержать в хорошем состоянии. Однако на этой трассе жизни на Северо-Западе России имелись некоторые особенности: участки дороги на границах районов в добрых 500 м всегда оказывались ничьими и не ремонтировались.

Мысли вернулись к карьеру. Местное камнеобрабатывающее предприятие в северном карельском поселке Чупа являлось филиалом Московского камнеобрабатывающего комбината (МКК), которое было основным плательщиком, в т.ч. и всех таможенных платежей. Оборудование было новым, итальянским, и страшно дорогим, стоимостью в сотни тысяч долларов США. Лоухский район был самым бедным в республике, нормально не работало практически ни одно предприятие. Леспромхозы были обременены старыми долгами и картотеками в банках, древнейшей советской техникой и несчастным населением рабочих поселков. Выручали кредиты с фантастическими ставками, которыми выплачивали старые долги по зарплате. Но кредиты давали временную передышку и увеличивали долги предприятия. Зато леспромхозы стали называться АО, бывшие директора – генеральными директорами, вместо правления – Совет директоров, вместо одного главного инженера – в Совете по несколько директоров по направлениям, и все до одного – на контракте. В каждом леспромхозе – по несколько мощных престижных джипов «Тойота-Ландкрузер» или «Ниссан-Патрол». Если внимательно покопаться в историях приобретений этих красавцев, то наверняка вскроются не очень благовидные операции по занижению экспортных цен по бартерным контрактам. А все то, что предприятие кое-как выпускало – уходило заезжим финнам по демпинговым ценам за наличные деньги, которые в банке-кредиторе леспромхозу не выдавали, т.к. сами их и посадили на картотеку. Любые деньги, появляющиеся на счету этого бедолаги-леспромхоза, сразу же уходили на погашение долгов по налогам и кредитам. А рядом со стоящим на коленях леспромхозом всегда крутились парочка представителей Московской лесопромышленной компании, стремящейся скупить акции у сидящих без зарплаты рабочих по смехотворным ценам, но за наличные деньги, а также новоявленные частные предприниматели.

Вадимов прекрасно знал причины многих осложнений вокруг камнеобрабатывающего комбината, а также последствия заведения протокола о нарушении таможенных правил и изъятия дорогостоящего оборудования. Появление в одном из северных поселков района в начале года небольшого предприятия по добыче и обработке природного камня давало определенную надежду безработному населению. На поступление налогов от деятельности предприятия возлагали надежду районное начальство и Правительство республики. Короче, все ждали и надеялись… Но, вот уже два месяца завезенное дорогостоящее оборудование стояло в карьере и не работало, хотя Вадимов имел оперативную информацию, что в небольших количествах ценный камень уже добывался, и даже кое у кого была готова к отправке небольшая партия товара.

У МКК были проблемы с таможней. Но не с Московской, с которой давно все проблемы московский генеральный решил, а с небольшой Карельской пограничной таможней. Эта небольшая таможня, зоной деятельности которой являлась северная часть республики, почему-то никак не хотела оформлять ввезенное оборудование. Представители фирмы уже несколько раз были в этой таможне, но там выдвигали каждый раз новые, но обоснованные законные причины, чтобы не выпустить в свободное обращение ввезенное фирмой оборудование со льготами по НДС, о которых фирма хлопотала. То очень придирчиво проверяли подлинность таможенной документации и реквизиты фирмы сотрудники таможенной инспекции, то отделение контроля таможенной стоимости не соглашалось с заявленной таможенной стоимостью на ввезенное оборудование. Была сделана корректировка таможенной стоимости, что увеличивало размер таможенной пошлины в 2 раза. Главное управление тарифного и нетарифного ГТК затягивало с квалификационным решением по ввезенному оборудованию. Но самое главное в том, что льгота по НДС, а это 20 % таможенной стоимости оборудования, таможней не предоставлялась. Т.е. возврата НДС не будет. Из-за этого московские хозяева не давали «добро» на оформление товара. «Мы в Москве «решаем» проблемы по льготам, и таможни нам их дают, например Щелковская, вот и Вы добивайтесь их. Нас не интересуют пути и способы. Не добъетесь – будете платить НДС за свой счет. И все убытки за ваш счет.» – таково было решение генерального директора московского головного предприятия.

Заведение сегодняшнего протокола о нарушении таможенных правил (НТП) означало, что предприятие сможет начать работу только после завершения таможней дела о НТП, оплаты всех штрафов, пошлин и, что самое главное, окончательного решения вопроса о предоставления льготы. А вернее, подумал Вадимов, об отказе в ее предоставлении. Да-а-а, обнадежили весь поселок, что вот-вот будет работа на карьере камнеобрабатывающего комбината. И вот сейчас я, Юрка Вадимов, своими руками лишил пол-поселка работы и хоть какого-то достатка. Продолжится пьянство и воровство от крайней бедности и безысходности.

Настроение у Юры упало окончательно. До развилки осталось несколько километров, солнце опустилось еще ниже, тени от деревьев стали очень длинными. Завтра, в это – же время, Юра на своем раздолбанном Опель-Кадетте будет ехать домой в поселок Кестеньга, где проживает мама, и солнце будет слепить прямо в глаза всю дорогу. Уже давно пора выкапывать картошку и закладывать ее в подвал на зиму. Это сейчас единственная гарантия, что зиму мать будет с картошкой. Мать – учительница на пенсии, и картофель в подвале является существенной подмогой. Тяжело вздохнув, Юра сосредоточился на дороге. Но воображение снова возвратило его к недавним событиям в карьере…

… директор предприятия Примеркин Василий Степановичи и главный инженер Реттиев Александр Эйнович шли рядом с Вадимовым по дну карьера, в центре которого стоял злополучный экскаватор. Юрий знал обоих еще раньше, до службы в таможне. Шли молча, зная какое дело предстоит таможеннику. Все доводы сторон и обстоятельства предстоящего изъятия были обсуждены раньше, в кабинете главного инженера, где был оформлен протокол о нарушении таможенных правил, ответственность за которое предусмотрена одной из статей Таможенных кодекса. Перед стоящим в центре карьера сверкающим краской и никелем новеньким японским экскаватором стояло трое рабочих. Все трое были поселковые, чупинские, и знакомы Вадимову, а один самый молодой, Лешка Мамонтов, вообще сосед по площадке в доме. Он недавно прибыл со службы в морской пехоте Северного Флота. Его, как воевавшего в Чечне героя, приняли на работу в карьер. Другой работы в поселке все равно не было.

Видимо о предстоящей процедуре рабочие знали еще с утра, и поэтому работу в карьере по указанию руководства прекратили заранее. Возможно, именно по этому поводу, рабочие были немного выпившие. На подножке экскаватора стояли высокие винные бутылки темно-зеленого стекла, в застойные годы именовавшиеся «фугасами». Одна была явно пуста и стояла чуть в стороне, а три, отсвечивая на солнце круглыми боками, стояли в ряд, как настоящие снаряды. Еще запомнил Вадимов на бутылках какие-то незнакомые сиренево-розовые этикетки с надписью «Левада».

Все это пронеслось перед глазами Юрия как совершенно незначительное обстоятельство. Завершив тягостную, но совершенно обязательную процедуру, и получив в протокол подпись всех участвующих лиц, Вадимов выехал на «Ниве» из карьера в райцентр – поселок Лоухи. А ведь все плохо с оформлением этого долбанного оборудования – таможенные пошлины не попадут в федеральный бюджет, налоги от произведенной продукции комбината не попадут во все бюджеты, население Чупы потеряет рабочие места. А где выход? Кстати, а ведь если комбинат и заплатит сполна все пошлины по таможенному режиму «выпуск в свободное обращение», все средства все равно уйдут в бюджет государства. Республики все равно ничего не достанется из этих денег. А ведь были времена в середине 20-х годов, когда у молодой Карельской Трудовой коммуны были особые бюджетные права, данные со стороны РСФСР, позволявшие оставлять в бюджете республики все собираемые таможенные пошлины карельскими таможнями, заставами и постами.

Настроение испортилось окончательно. И только сейчас, подъезжая к развилке на Лоухи, Вадимов вспомнил нетрезвых рабочих, соседа Сашку и «фугасы» с сиренево-розовыми этикетками. Плохо дело, если парень начнет пить по любому поводу. А еще хуже, если не будет работы.

А ее и не будет, по крайней мере в этом карьере, и до тех пор, пока московские владельцы предприятия не заплатят в полном объеме таможенные пошлины. И до этих пор молодой карельский парень, сумевший выжить в черные дни службы в Чечне, не будет иметь работу. Его удел – дешевое вино, которое… Стоп, вино! Интересно, откуда оно? Ведь на прошлой неделе оперативно-розыскная группа осуществляла специальный таможенный контроль в Лоухском районе. Одной из целью контроля была проверка соблюдения в районе антиалкогольного законодательства и торговли подакцизными товарами. Вместе с сотрудниками межрайонного отдела налоговой полиции таможенники в местном магазинчике изъяли несколько бутылок импортного коньяка без акцизных марок и несколько ящиков импортных сигарет. Это была мелкая контрабанда, сданная под реализацию двумя моряками недавно пришедшего в порт лесовоза. Парни остались на берегу без денег, выданных за один месяц вместо положенных шести. Они сознались сразу же, дружно подписали протокол, и даже помогли полицейским погрузить изъятые сигареты и бутылки с золотыми этикетками в УАЗик. Вадимов хорошо помнил события недельной давности и твердо знал, что такого вина в магазинах поселка не было. Надо заняться вином завтра, подумал Юрий. Впереди показалась развилка, пост ГИБДД, современная модульная автозаправка со стоянкой, кафе и мотель.

 

2.

 

Во всей зоне вокруг развилки на Лоухи было оживленно. На модульной автозаправочной станции образовалась небольшая очередь легковушек с мурманскими номерами, прицепами и багажниками на крышах. После заправки они группами резво уходили на север в сторону Мурманска. «Отпускники…», подумал Вадимов, провожая глазами очередную шестерку с тяжелым прицепом и полным салоном пассажиров. Чуть дальше заправки и ближе к дороге находился пост ГИБДД. У поста в сторону Мурманска стояли два седельных тягача-большегруза под тентами и одна отпускная легковушка с прицепом. Сотрудники ДПС из Лоухского РОВД проверяли документы у водителя-отпускника. Водители грузовиков стояли поодаль и терпеливо ждали своей очереди. Вадимов сразу определил, что машины российские, водители – русские парни. Вот хозяева товара, одетые в темную неряшливую одежду - гости с солнечного юга. А вот, видимо, и их машина, стальная иномарка БМВ. Правильно, что ребята их остановили для проверки, кто знает, что они там везут мурманчанам. Обстановка в Чечне осложнилась, недавно прозвучала зловещая серия взрывов в Москве, Дагестане и Ростовской области. Эти меры по досмотрам южных машин были оправданными и своевременными.

Вадимов объехал пост, помахал знакомым ребятам из ДПС и остановился в центре площадки, на которой находилось кафе, мотель, магазин под одной крышей с модульной автозаправкой. Немного дальше располагалась аккуратная платная автостоянка с автомастерской. На площадке царило оживление, сконцентрированное вокруг модульного магазина, сверкающего современной рекламой. Вадимов подошел ближе. За магазином стояла фура, задние двери которой были открыты. Шла разгрузка товара, но какого – Вадимов не видел. На двери магазина висела бирка с вежливой надписью «Извините, получаем товар». У входа стояло несколько человек весьма потрепанного вида. «Не водители, бичи какие-то» подумал Вадимов. Подойдя сзади к одному из мужчин, Вадимов спросил:

-Что дают?

-Вино дешевое привезли, разгружают, видишь – ответил бич и обернулся.

Увидев Вадимова в форме отшатнулся и как-то весь съежился. Потом, рассмотрев таможенную форму, успокоился и подошел ближе. Лицо было испитым, воротник куртки страшно грязный. Под курткой была надета очень грязная майка когда-то синего цвета. Из майки торчала тонкая небритая шея. Самым потрясающим был запах, который стал душным туманом наползать на Вадимова по мере приближения к нему бича. Рядом стояли такие же грязные несчастные люди. По всей видимости, эта одна из сезонных групп бомжей, которые проживают в лесу, собирают ягоду и на мурманской трассе продают ее за водку и еду. На безлюдной автостраде вряд ли кто остановится купить ягоду, и поэтому бомжи облюбовали эту благоустроенную развилку, где постоянно останавливается много транзитных автомашин. Чтобы остановить приближение к нему нечистого человека, Вадимов у него спросил:

-Кто крайний?

-А никто. Ты, начальник первый.

-А вы что стоите?

-А мы стоим в очереди на разгрузку. Хозяин обещал поставить на разгрузку за пару фунфырей.

Вадимов обошел магазин и стоящую фуру. «Супер-МАЗ, номера питерские», определил Вадимов по номеру региона. Двери фуры были открыты и Вадимов увидел крупного кавказца в полурастегнутой джинсовой рубашке навыпуск, который из глубины носил ящики с вином и ставил их на край фуры. Работало на разгрузке трое бомжей под присмотром молодого светловолосого парня, принимающего товар. Из открытой дверцы задней части магазина за процедурой разгрузки весело наблюдала симпатичная молодая продавщица.

В пристройке уже стояло не менее двух десятков разномастных ящиков с вином. Мелькнули знакомые сиренево-розовые этикетки на темно-зеленых «фугасах». Вадимов подошел ближе.

-Добрый вечер – поздоровался Вадимов.

-Здравствуйте – вежливо ответил парень и опустил тетрадку с записями. На появление Вадимова больше никто не отреагировал, разгрузка продолжалась.

-Товар получаете?

-Да, почти уже закончили.

-Где хозяин?

-Где-то здесь, недавно был у нас. Может в офисе… - протянул парень.

-Откуда вино, - спросил Вадимов, но парень быстро и испуганно ответил – Я ничего не знаю, все вопросы к шефу. «Шефа» Вадимов знал – местный предприниматель Леонид Реттиев.

Вадимов подошел к ящикам с вином в бутылках темно-зеленого цвета емкостью 0,7 литра или более. Сквозь решетку ящиков Вадимов прочитал на этикетках названия вин: «Десертное», «Столовое розовое», «Изабелла», «Альпийская долина», «Букет Таврии», «Степной ветерок», «Левада», «Приморское». Вот это да! Вина с такими названиями последний раз Вадимов видел наверное лет пятнадцать назад в аккурат перед антиалкогольной кампанией. Наверное из Краснодарского края или Дагестана. «Эх, вот бы сейчас оказаться где-то на пляже побережья Черного моря или в винном подвале одного из знаменитых кавказских винзаводов. Ну, ну – размечтался… Ладно, поехали, не мое это дело. Вино - как вино, хорошо, что дешевое, быстро разойдется. Зайду завтра в ОБЭП к операм, их наверняка это винишко заинтересует». Вадимов явно потерял интерес к данной винной проблеме и не заходя в офис к директору направился к «Ниве».

В поселок Вадимов въехал уже в начале девятого вечера и через десять минут таможенная «Нива» остановилась у районного административного здания. В этом старом деревянном здании Карельская таможня арендовала у районной администрации две небольшие комнатки на первом этаже. Это обстоятельство тоже очень удивляло Вадимова. Ведь таможенные органы – федеральные органы исполнительной власти, и в соответствии с Таможенным кодексом, здания и помещения для исполнения своих функций таможенным органам должны предоставляться в пользование бесплатно. Но здесь почему-то считалось, что законы Республики на местах важнее, тем более, что они давали местным властям больше выгоды. Вот так и получилось, что федеральная власть арендует у местной власти помещения за плату для того, что таможенные органы имели возможность за счет взимания таможенных платежей формировать Федеральный Бюджет, средства из которого в виде трансфертов территориям перепадала и Лоухскому району, бюджет которого почти на 90 % дотационным. Сплошные перекосы в экономике и здравом смысле. Самое интересное, что такие способы взаимоотношений у местных властей существуют с теми федеральными органами, от которых они не зависят и их не боятся: например – таможня, миграционная служба, транспортная инспекция, налоговая инспекция и др. А зависят они от милиции, ФСБ, налоговой полиции, прокуратуры, судов, а также от наиглавнейших монополистов в жизни Республики в конце 20 века – Газпрома, РАО ЕЭС, МПС, а в последнее время и от органов федерального казначейства, которые стали серьезным барьером от растранжирования скудных районных финансов.

Таможня платит не только арендную плату за помещения, но и за предоставление каналов связи для телефонов и факсов, телетайпа и отдельного специального канала ведомственной связи, по которому осуществляется передача электронных данных массивов ГТД (грузовых таможенных деклараций) в таможню, Северо-Западное таможенное управление и ГТК России. Да еще ежемесячно оплачиваются услуги отдела вневедомственной охраны за охрану помещений.

Районное административное здание милицией не охранялось, для видимости ночью в небольшой комнатенке под лестницей ночевала сторож баба Валя. С ней у Вадимова вообще сложились очень хорошие, почти приятельские, отношения. Вот и сейчас, она открыла ему дверь, узнав по голосу. Видно было, что баба Валя от души рада Юрию, которого не видела уже два дня. От встречи с этой пожилой женщиной на душе у Вадимова стало радостно, легко и свободно. От нее исходила какая-то могучая жизненная сила, которую сам Вадимов все время старался нащупать для опоры в жизни.

 

3.

 

Долгими зимними вечерами Вадимов задерживался на службе, чтобы за чаем послушать рассказы бабы Вали об истории карельского народа после революции и гражданской войны, о так называемой «Карельской авантюре» и Ухтинской республике, о насильственном вовлечении людей в колхозы, непосильном крестьянском труде и скромном быте, тревожных предвоенных годах, зверствованиях райотделов НКВД, военном лихолетье и оккупации финнов, операциях партизанского отряда, в котором сражался отец, эвакуации и голоде, тяжелой и счастливой послевоенной жизни. Баба Валя знала множество обычаев и обрядов северных карел, родные песни, танцы, пирилейки. Вадимова никто дома не ждал, да и историей родного края он интересовался всерьез.

Трагическая история бабы Вали Пяттоевой ничем не отличалась от национальной трагедии карельского народа в эпоху советской власти и дальнейшего периода вплоть до начала 90-х годов. Большинство родных братьев ее отца ушли в Финляндию в 1925 году. Ушли законно в соответствии с международным Соглашением о переселении карельского и финского народов через специальный пункт пропуска на государственной границе СССР и Финляндии в районе деревни Киви-ярви. Все имущество Пяттоевых в связи с переселением было насильно оставлено только что нарождающемуся колхозу, т.к. в соответствии с действующими нормами граждане, переселяющиеся в Финляндию могли вывезти с собой только небольшое количество личных вещей, домашнего обихода, сельхозинвентаря и продуктов питания. А много ли с собой унесешь? Да, можно было продать все лишнее и на вырученные деньги приобрести в Финляндии хоть какое-то имущество на первое время. Но нищее карельское крестьянство не могло что-либо купить у переселенцев. Даже если кому-то и удавалось выручить за имущество немного денег, то все равно и на вывоз валютных ценностей и драгоценностей существовали строгие нормы.

Контроль за вывозом товаров переселенцами осуществляли таможенные органы на советско-финской границе в соответствие со специальным Постановлением СНК РСФСР. Таможенники, бывшие бойцы Красной армии, такие же неграмотные и бедные односельчане, в этой непростой ситуации в жизни карельского народа были вынуждены выполнять требования постановлений и инструкций Наркомата внешней торговли и Петрозаводского таможенного участка по нормированию вывозимого имущества и товаров переселенцев. Погранотряды НКВД стали все плотнее перекрывать государственную границу с Финляндией, ставя посты и засады на древних тропах коробейников, занимавшихся вот уже несколько веков приграничной разносной торговлей – историческим отхожим промыслом карельского народа. К середине 20-х годов коробейничество стало постепенно, с перекрытием границы погранотрядами НКВД, сходить на нет. Пограничные районы были сплошь напичканы агентами НКВД, создававшими невыносимую обстановку недоверия и тревоги среди карельского населения.

Таможенники на пограничных пунктах пропуска были местными активистами, которые сочувствовали советской власти, и в большинстве своем, проливали за нее кровь на фронтах и в партизанских отрядах. В уходящих на жительство людях их учили видеть, прежде всего, предателей карельского народа и врагов советской власти, которым не по пути с беднейшей частью народа. В большинстве случаев досмотры имущества переселенцев шли без особого рвения, и если рядом не было бойцов пограничных отрядов, то таможенники разрешали землякам вывозить имущество и ценности в Финляндию. Совсем по другому происходили таможенные досмотры с участием пограничников, молодых парней, призванных из центральных российских областей. Они всерьез ненавидели всех карелов и финнов, считали их агентами мирового капитализма, карельская земля была совершенно чужой для них. Одурманенные советской идеологией, эти молодые и крепкие, но малограмотные крестьянские парни проходили военную службу и не понимали, что являются свидетелями и участниками великой национальной трагедии карельского народа. Поэтому строго выполняли многочисленные ограничения, выискивая в паспортах и личных вещах «веские» причины для задержания и отказа в пропуске через границу.

Даже таможенников-карелов считали пособниками врагов советской власти и относились к ним с подозрением. Сколько частных трагедий разыгрывалось на глазах таможенных служащих при проведении досмотров пограничниками. Изымалось все имущество и ценности, превышающие нормы вывоза. Попытки что-то объяснить плохо говорящих по-русски карел рассматривались как сопротивление законным действиям пограничников. Только сам Господь-Бог знает, сколько семей было разделено при задержаниях взрослых мужчин-глав семей, протестующих против самоуправства пограничников. Обычно арестовывался подозрительный карел, а остальные члены семьи просто выдворялись в Финляндию на новую жизнь, униженные и практически ограбленные. И в этих условиях, местные таможенники, знавшие многих переселенцев, и даже связанные с некоторыми близкими и дальними родственными узами, просто не могли ничем помочь землякам, по крайней мере публично. Малейшее подозрение кого-нибудь из пограничников, и завтра же за тобой придет сержант НКВД из районного управления. А что дальше – неизвестно, ведь еще никто из арестованных обратно не возвращался.

Вот так переселилась в Финляндию половина родной деревни бабы Вали. В 1925 году большинство Пяттоевых: родители и все братья и сестры ее отца со своими семьями ушли в Финляндию. Остался только ее отец с молодой женой и трехлетней Валей. Отец был беден и предан советской власти, воевал в партизанском отряде и верил в построение коммунизма в родной деревне. В тридцатых годах самый бедный из сельчан, Сааво Пяттоев был председателем колхоза, а затем уполномоченным района по лесозаготовкам. В 1938 году по доносу, как имеющего родственников за границей и по подозрению в заговоре против молодой Карело-финской республики под кодовым названием «Заговор финского генштаба», Пяттоев был арестован и по приговору тройки осужден по 58 статье к десяти годам лагерей без права переписки. Только в конце 90-х годов по заявлению бабы Вали в управление КГБ по КАССР ей пришел ответ, что Сааво Пяттоев умер от болезней в одном из Красноярских лагерей и посмертно реабилитирован коллегией Верховного суда. Баба Валя, выучившись в 1946 году на сельского учителя в Петрозаводском педагогическом училище, много лет проработала в поселке Лоухи воспитателем в детском садике. Давно опустела родная деревня, попавшая в пограничную зону. Все жители были отселены в другие районы Карелии в новые поселки послевоенных леспромхозов. А Валю по направлению РайОНО вместе с матерью направили детским воспитателем в Лоухи и даже дали комнату в сторожке при детском саде, т.к. и мать удалось в детском саду устроить сторожем-дворником. Красивую карельскую девушку полюбил русский парень Илья, связист районного узла связи. Молодая семья переселилась в новый барак, где молодоженам выделили узкую комнатку, в которой с промежутками по 1,5 – 2 года родились и выросли три мальчика. В начале 70-х годов умерла мать. Со смертью матери у бабы Вали потерялась последняя ниточка с прежней жизнью. За все это время ни она, ни мать не имели никаких сведений об ушедших в новую жизнь родных.

 

4.

 

Вадимов подошел к двери таможенного пункта и остановился. Он всегда останавливался перед входной дверью. Чуть выше уровня глаз находилась табличка с государственным гербом и ведомственным таможенных знаком. Ниже герба значилось, что данный пункт таможенного оформления «Чупа» относится к Государственному Таможенному Комитету России, его Северо-Западному таможенному управлению и Северной Карельской таможне. Крохотный неоновый огонек охранной сигнализации спокойно мерцал в полутьме. Так, печать … на месте, номер отттиска … соответствует. Ну, что же, входим на таможенную территорию, товарищ старший лейтенант таможенной службы – про себя подумал Вадимов.

Включив свет, Вадимов позвонил на пульт сигнализации, сообщил пароль и код, попросил дежурную снять помещение пункта с охраны. Поблагодарив девушку, Вадимов оглядел помещение, в котором привычно располагались давно знакомые предметы. У входной двери располагалась красивая стойка для участников ВЭД, выполненная по финской технологии из сосны, покрытая лаком. Мебель на пункте была не новая, но добротная, начала девяностых годов. Без шика и удобств. Зато техническое оснащение было вполне достаточным. Пока не было хозяина в кабинете, телетайп и факс работали в автоматическом режиме, в следствие чего на полу лежали кольцами длинные ленты и рулоны принятых сообщений. На подоконнике стояли стационарная радиостанция и зарядное устройство для носимых радиостанций УКВ. Горевшие зеленые глазки обозначали, что блоки питания уже подзарядились. В углу стоял недавно полученный не новый, но очень приличный копировальный аппарат. Картину замыкали два компьютера с принтерами. Компьютеры были подключены к ведомственной сети передачи электронных данных, что позволяло одному инспектору осуществлять весь процесс оформления товара на месте и передавать массивы ГТД в таможню в режиме реального времени. Это было нормальным явлением в Европе, но в отдаленный пункт таможенного оформления в самом северном районе Карелии подобная технология таможенного оформления пришла совсем недавно.

Первым делом Вадимов пробежал глазами ленты телетайпа и просмотрел плотный рулончик с факсами. Обычные запросы по находящимся в розыске дорогим автомашинам, джипам и шикарным лимузинам, указания и письма ГТК, распоряжения начальника таможни, планы работы, сводки оперативной информации. Опять подумалось о том, что даже при таком современном оснащении, в таможенных органах никак не могут обуздать потоки информации. Вот пример: любой приказ или указание сначала в целях оперативности поступал по циркуляру из ГТК телетайпом, затем в тот же день или на следующий поступал факсом из таможни, а еще через неделю поступал спецпочтой из ОДО таможни. Вадимов каждый документ трижды регистрировал и готовил сообщение о его выполнении. Все эти повторы очень раздражали, на них терялось дорогое рабочее время. За пропуск доклада об исполнении снижали премии.

Ну, ладно, с этим разберемся позже, все равно придется все регистрировать и готовить ответы по всему Северо-Западу. Работка часа на два. Чаю бы – тоскливо подумал Вадимов, только сейчас вспомнив, что еще позавчера закончилось все, что оставляла ему Ольга Ивановна перед своим отпуском. Она была настоящей хозяйкой и содержала их скромные хоромы в чистоте и порядке. Через день, выгнав Вадимова решать служебные вопросы в районе и повесив на входную дверь табличку «Технологический перерыв», Ольга Ивановна сама производила тщательную уборку служебных помещений. Вадимов хорошо знал мужа и всю семью Ольги Ивановны. Она была немного старше Вадимова, имела высшее экономическое образование и десятилетний опыт работы в таможенных органах, а также недавно полученное звание майора таможенной службы. Вадимов в прошлом году женился, но по некоторым обстоятельствам семья его проживала в пограничном поселке, где его молодая жена тоже проходила службу на таможенном посту. Правда, сейчас Алена была в отпуске по уходу за шестимесячной Катенькой и Вадимов страшно скучал по своим родным женщинам. Виделись они только по выходным, когда Юрий приезжал в поселок на своем старом Опеле.

Вадимов набрал номер оперативного дежурного Северной Карельской таможни и за 500 км на звонок ведомственного аппарата поднял трубку Чикин Петр Валерьевич, майор таможенной службы. Вадимов поздоровался, спросил про здоровье и планах на отпуск, а затем подробно доложил о всех событиях вокруг камнеобрабатывающего комбината и заведенном на него протоколе о нарушении таможенных правил. Майор Чикин, бывший оперативник МВД, на счету которого в прошлом числилось несколько задержаний особо опасных преступников, внимательно расспросил Вадимова об обстоятельствах изъятия вещественных доказательств и подробно все записал. Пообещав все сообщить руководству таможни, а также начальнику отдела таможенных расследований Малентовичу, Чикин положил трубку и подошел к многоканальному факсимильному аппарату, включенному в автоматический режим. Тут же появилась готовность и из аппарата стали выползать листы протокола, отправленные Вадимовым.

Еще пару часов, не поднимая головы, Вадимов усердно работал над текущими документами. Закончил с текучкой, подготовил к завтрашней отправке спецпочту и плановые отчеты в отдел таможенного управления, отправил все файлы электронной почты на сервер таможни, убрал в сейф личную номерную печать и сделал отметку в журнале о ее сдаче. Набросав план работы на завтра, наметив встречу с опером из налоговой полиции, проверку нижнего склада леспромхоза при отправке на экспорт лесоматериалов, отметив необходимость встречи также со старыми знакомыми – оперативниками уголовного розыска РОВД, Вадимов сдал пункт под охрану, выключил свет, захлопнул и опечатал дверь. Над дверью замерцал неоновый огонек охранной сигнализации. Подумал - надо бы еще не забыть перезвонить коллегам на таможенный пост на комбинате «Североникель». Необходимо проверить партию медных анодов производства «Североникель», которые были оформлены в таможенном отношении на посту в Мончегорске и предъявлены к таможенному контролю при экспортной отправке на бразильский лесовоз-пятитысячник в порту в поселке Чуца. Посмотрел на часы - Ну, всего половина одиннадцатого. Сейчас чай с бутерами, последние новости - и спать. Все это пронеслось в голове у Вадимова, пока он, тепло попрощавшись с бабой Валей, сбегал по ступенькам районного административного здания к стоявшей на бровке «Ниве». Домой, в Чупу, спать.

 

5.

 

Подъезжая к повороту на дорогу, которая вела на выезд из Лоух в сторону развилки на мурманскую трассу, Вадимов заскочил в магазин, чтобы купить что-нибудь на поздний ужин и на завтрак. Выдачу зарплаты за прошлый месяц в таможне что-то задерживали, и Вадимов экономил, питался картошкой, салом и консервированными овощами, которые осенью в большом количестве заготавливала мама. К сегодняшнему дню хлеб и картошка закончились, и поход в магазин был объективной необходимостью. Купил продуктов всего-ничего - пару раз перекусить, но сотни как не бывало. Уже на выходе, Вадимов мельком посмотрел в сторону витрины, густо уставленной различными вино-водочными изделиями. Взгляд натолкнулся на знакомые высокие бутылки темно-зеленого стекла с сиренево-розовые этикетками.

Привыкший с детства все делать обстоятельно, Вадимов подошел к витрине с вином. На нижнем ярусе стояли знакомые бутылки с названиями: «Десертное», «Столовое розовое», «Изабелла», «Альпийская долина», «Букет Таврии», «Степной ветерок», «Левада», «Приморское». Цена 6,5 рублей. Как дешево! Во рту сразу возникло ощущение молодого кисловато – терпкого напитка. Захотелось купить и попробовать. Оглянулся на стоящих мужиков из карьера – все деловито пробивали в кассе за вино. Вадимов обратился к продавщице

-Пожалуйста, дайте мне одну бутылку десертного вина, хочу посмотреть по-ближе.

-Вам какого?

-Да любую бутылку, я только посмотрю.

Продавщица поставила на прилавок пыльную высокую темно-зеленую бутылку «Альпийской долины». Так, читаем: вино десертное, произведено в Молдавии. Изготовлено на Украине, в Таврии. Срок изготовления – не указан. Приглядевшись, Вадимов увидел какой-то осадок на днище и плавающие хлопья. На выцветшей этикетке отпечатался оттиск сиреневого прямоугольного штампа какого-то украинского акционерного общества, и далее неразборчиво. Интересно – импортное вино в карельском поселке! Цена смешная, а ведь при ввозе этого вина должна быть уплачена импортная пошлина. И еще акциз. Тут профессиональный взгляд Вадимова остановился на горлышке. Стоп! Акцизная марка украинская. Значит при пересечении таможенной границы не был уплачен акциз на вино. А значит не платилась и импортная пошлина. Как дважды два … Это чистейшая контрабанда. Нарушены сразу 2 федеральных закона – Об акцизе и Таможенный кодекс.

Вадимов снова огляделся. На него не обращали внимание. Граждане деловито раскупали дешевый товар. Радовались, что так повезло – с виду хорошее вино и так дешево!

Все, что было дальше, уложилось в три последующих часа. Вадимов оформил протокол о нарушении таможенных правил в соответствии с требованиями Таможенного кодекса. Для поддержки Вадимов пригласил участкового из поселкового опорного пункта милиции. Другой власти в поселке не было. Магазин сразу закрылся к великому неудовольствию желающих купить дешевое вино. Появился хозяин, предприниматель из райцентра Анаприенко. Приехал на джипе с двумя торговцами масштаба поменьше. У него почти в каждом поселке района было по магазину, где торговали лежалым и не очень качественным товаром. Про него говорили, что он на короткой ноге с главой местной администрации района Тимофеевым. А про главу администрации района, наоборот, говорили, что он на содержании у Анаприенко.

Прибывший Анаприенко много говорил о своих возможностях «решить» вопрос по вину, постоянно на повышенных тонах совал под нос милиционеру какие-то бумаги, говорил о беспределе. На самом деле, все, что предъявлял Анаприенко, уже изъял Вадимов у продавщицы при заведении протокола. Это были в основном копии накладных на товар и очень плохого качества ксерокопии российских сертификатов качества. Оставшись один, предприниматель, сначала виновато оправдываясь, стал предлагать Вадимову отступные, уговаривая тем, что они из одного района, вроде земляки, что мол сам понимаешь, жить надо, вот и крутимся. Мол не против и поделиться, но совсем немного, т.к. в доле много уважаемых людей. Глаза его загорелись злыми пронзительным искорками, когда Вадимов сказал, что подаяние не собирает и себя уважает. - Посмотрим, посмотрим, сквозь зубы процедил Анаприенко, - сам придешь просить, но будет поздно…

После завершения всех бумажных процедур Вадимов изъял товар – вино семи наименований, всего около 1500 бутылок. От подписи в протоколе Анаприенко отказался. Уже в середине ночи изъятый товар был помещен по акту на ответственное хранение на склад базы ОРСа филиала МКК. Грузил вино Вадимов лично, немного помог участковый. Разгрузку обеспечил директор базы ОРСа. Вадимов наложил таможенное обеспечение на склад, наложив таможенную пломбу на дверь склада.

После оформления акта Вадимову пришлось возвращаться на пункт таможенного оформления, где он направил срочный факс о задержании контрабанды с просьбой о направлении в поселок таможенной опергруппы. После того, как прошел факс и дежурный его принял, Вадимов изложил свои соображения оперативному дежурному Северной Карельской таможни. Как полагал Вадимов, контрабандный товар уже успели распихать по торговым точкам по всему району. Весь товар необходимо было выявить, изъять из торгового оборота и начать производство по делу о нарушении таможенных правил. Именно поэтому Вадимов устно высказал свое мнение оперативному дежурному Чикину о том, что в состав опергруппы обязательно необходимо включить следователя, а саму опергруппу усилить бойцами таможенного СОБРа, недавно введенного в состав Северной Карельской таможни. Отряд только сформировали и бойцы занимались интенсивными тренировками. Люди бывалые, но в составе отряда специальные задачи по таможенному контролю еще не решали. Чикин пообещал всю важную информацию доложить утром начальнику таможни.

Посмотрел на часы – 03.10 утра. Домой, в Чупу, попробовать выспаться за оставшиеся три часа.

 

6.

 

На следующий день уже в седьмом часу утра Вадимов гнал служебную «Ниву» в районный центр. Въехав в поселок, Вадимов сразу направил машину к Лоухскому РОВД. В дежурной части в это раннее время находились только дежурный по райотделу и его помощник. С прибытием Вадимова помощник убыл организовывать кормление двух административно задержанных. Оставшись один с дежурным, Вадимов убедился, что вчерашняя информация участкового об обнаруженном контрабандном вине дежурным по райотделу аккуратно записана в журнал учета информации. Обрисовав дежурному подробности, Вадимов снял копии со всех документов по протоколу о нарушении таможенных правил и вышел на крыльцо.

РОВД находился рядом со зданием местной администрации, в котором располагались одновременно и районная прокуратура и межрайонный отдел налоговой полиции. Территориальная прокуратура официально не осуществляла надзор за деятельностью таможенных органов, но Вадимов счел нужным поставить в известность дежурного прокурора о событиях с камнеобрабатывающим комбинатом и истории с вином. На втором этаже в одном из окон горел неяркий свет.

–дежурит Макаров, подумал Вадимов, и легко поднялся на второй этаж. Макаров, пожилой помощник прокурора, что-то дописывал на листе бумаги. Вадимов неплохо знал опытного Макарова, долгие годы работавшего следователем прокуратуры в Лоухском районе. Высокий, сухой, сдержанный, великолепный профессионал. Постучался, поздоровался, присел за стол. От чая отказался. Вкратце обрисовав все обстоятельства по МКК и вину, Вадимов спросил мнение Макарова об истории с вином. Макаров оживился и стал набрасывать Вадимову возможные версии и направления розыска в районе.

-Юра, проверь все точки в поселках Чупа, Кереть, Сосновом, Кестеньге. Куда не попадешь сам, звони участковым, ссылайся на мое поручение. Подтвержу если, что… . Да, обследуй осторожно все на развилке. Сам не лезь, узнай через посторонних.

-да я уже вчера случайно был свидетелем разгрузки этого же вина в магазин на развилке у мотеля.

-будь осторожен, магазин держат братья Реттиевы. Старший, Леонид, сидел два года, хотя сейчас за ним ничего нет. А вот младший, Анатолий по кличке Толян Меченный, сбежал из колонии. Вчера пришла ориентировка из спецучреждения из Коми. Будь осторожен. Подробнее о деятельности Леонида Реттиева узнать можно у Степкина из налоговой полиции. А лучше всего вызвать своих и все вино изымать, а то потравим весь район.

Посоветовавшись с Макаровым и пожелав ему спокойно додежурить, Вадимов завел машину и вырулил на выезд из поселка Лоухи. Ориентировочно к 7.30 утра Вадимов подъехал к развилке на «мурманку». Трасса жила своей жизнью. В сторону Мурманска шли колонны автопоездов с зимовочными запасами, южными овощами и фруктами, ширпотребом и мебелью из Питера и Москвы. Проезжая мимо патрульной машины, Вадимов поднял руку в знак приветствия и получил в ответ такой же жест от сотрудников ГИБДД из Лоухского РОВД. Взглядом вправо Вадимов зафиксировал пустую площадку за магазином, на которой вчера разгружалась фура с вином.

Ровно в восемь утра Вадимов доложил о всех вчерашних событиях первому заместителю начальника Северной Карельской таможни по правоохранительной работе Палину. Тот утром уже получил информацию от дежурного по таможне Чикина. Опытный кадровый оперативник и профессиональный разведчик, прошедший военную службу в пограничных войсках, прекрасно знающий оперативную обстановку в зоне ответственности таможни, сразу понял важность полученных сведений. Решение Палина, согласованное с начальником таможни, было такое: немедленно в Лоухский район выезжает оперативно-розыскная группа на двух автомашинах. Задача оперативно-розыскной группы: изъятие всей партии вина и проведение первичных оперативных действий во взаимодействии с районными правоохранительными органами. Старшим группы назначен начальник оперативно-розыскного отдела таможни Александр Журов. Его заместителем был назначен начальник отдела таможенных расследований Иванович Леонид Леонидович. Выезд через час. Вадимову предстояло провести ряд подготовительных мероприятий при условии соблюдения полной конфиденциальности.

Ивановичу необходимо уделить специальное место в нашем повествовании. Майор таможенной службы. Более 20 лет в правоохранительных органах, сначала в органах карельской милиции, а затем в таможне. Очень требователен к себе и подчиненным. Среди коллег отличается повышенной злостью в работе по расследованию дел о нарушении таможенных правил. Именно поэтому его не всегда понимают молодые следователи. Его называют мастером расследований, человеком-следователем. Многие не выдерживали предложенного Ивановичем энергичного ритма производства по делам о нарушении таможенных правил. Иванович прекрасно знает таможенное дело и таможенное право. Лично знает несколько поколений костомукшских «серых» контрабандистов, нелегально работающих в сфере неторгового оборота товаров через таможенную границу, перемещая их в Россию под видом товаров для личного потребления без уплаты таможенных платежей. Через него, как сквозь сито, прошли на первоначальном этапе накопления капитала все ныне уважаемые городские бизнесмены, связанные с экспортом лесоматериалов. Честный, скромный, сдержанный и вежливый человек, всегда готовый придти на помощь коллегам.

Вот такой заместитель оказался в оперативной группе Журова. Палин не зря назначил Ивановича заместителем, прекрасно осознавая ту особую роль, которую будет играть ход расследования дела Ивановичем. Возможно, Палин просто решил освободить Ивановича от различных руководящих функций, совещаний, оперативок, согласований, докладов и других важных дел, но всецело зависящих от результатов расследования дела. На первоначальной стадии операции именно такой расклад сил был наиболее оптимален и эффективен.

О происшествии было поставлено в известность Северо-Западное таможенное управление, откуда поступило указание информировать о ходе расследования и оперативных мероприятиях.

Весь день прошел у Вадимова в служебных хлопотах. Успел сделать все запланированное на день. К семнадцати часам Вадимов выехал на лоухскую развилку встречать опергруппу. Прождал не более 30 минут, общаясь с ребятами из ГИБДД. Со стороны Петрозаводска на трассе появился таможенный микроавтобус «Фольксваген» с мигалкой и вездеход «Урал-Вахта». В микроавтобусе приехали следователи и розыскники, а в салоне «Урал-Вахты» находилось 6 таможенных собровцев, оружие и снаряжение. Всего с водителями прибыло 12 сотрудников, которых необходимо было разместить на отдых, обеспечить выполнение ими задач.

Сразу же в микроавтобусе было проведено краткое служебное совещание под руководством Журова с участием Вадимова, двух следователей, двух оперативников, командира СОБРа. Было решено, что Журов и командир СОБРа немедленно выезжают на согласование всех действий в Лоухи, а оперативники с собровцами на Урал-Вахте уже начинают обследование торговых точек на предмет наличия контрабандного вина в поселках. Работа планировалась на всю ночь, благо прибывшие успели немного подремать по дороге. Журов дал указание действовать быстро, не задерживаясь на мелких киосках. Знал по опыту, что информация через часа полтора уже облетит весь поселок Чупу и райцентр Лоухи.

Микроавтобус с Журовым ушел на Лоухи. Провожая его взглядом, Вадимов отметил, что мигалку отключили. Чувствовался опыт розыскной школы Журова, пройденная им в уголовном розыске в Костомукше. На душе стало как-то спокойно, появилась уверенность. Уверенность в том, что именно это дело он доведет до конца, т.к. за его спиной опытная опергруппа, Карельская таможня и родной таможенный комитет. Повеселевший, он направился к ожидавшим его возле «Урал-Вахты» сотрудникам СОБРа. Площадка перед мотелем и автозаправочной станцией была ярко освещена, переливались неоновые лампы рекламы, и только таможенный Урал-Вахта инородным телом нарушал привычную обстановку на Лоухской развилке. И это обстоятельство еще больше укрепило уверенность Вадимова и придало новые силы.

 

7.

 

Последующие три дня прошли в активных действиях опергруппы. Осуществлялись розыскные мероприятия по всему району. Всего за три дня с помощью сотрудников таможенного СОБРа в шести поселках района было изъято около шестнадцати тысяч бутылок контрабандного вина. Начал проявляться масштаб действий преступной группы – быстро избавиться от паленного товара, распихав его по торговым точкам небольших карельских поселков вдоль федеральной трассы.

Своим ходом продвигалось расследование дела о нарушении таможенных правил. К расследованию дела подключилось Северо-Западное таможенное управление и Управление налоговой полиции по Республике Карелия. Само дело расследовалось по нескольким направлениям: велись опросы в поселках о приметах людей, предлагавших вино на реализацию, исследовались имеющиеся документы на товар. Оказалось, что молодое молдавское вино было розлито в бутылки на одном из украинских винзаводов. Во всех документах фигурировала одна и та же фамилия экспедитора – Гурама Гамбузия. Паспорт советского образца на фамилию Гамбузия был выдан еще в 90-е годы в период СССР в одном из горных районов Грузии. По ксерокопиям некоторых накладных и серификатов соответствия выходило, что гражданин Грузии Гурам Гамбузия являлся представителем Санкт-Петербургской торгово-посреднической фирмы «Роксана». Срочно были направлены необходимые запросы в МВД России и Грузии, в Санкт-Петербург и на Украину.

Использовались все технические возможности Северной Карельской таможни, райотдела милиции, межрайонного отдела налоговой полиции, прокуратуры. К концу третьего дня на оперативном совещании в кабинете начальника Лоухского РОВД собрались руководители всех оперативных групп, участвующих в расследовании дела, которому уже и название дали - «Вино». Вел совещание начальник райотдела милиции Николай Васильевич Резвун, но инициативу при обсуждении всех вопросов предоставил Журову.

По докладам старшего из следователей отдела таможенных расследований по прежнему не было никаких сведений о факте перемещения всей партии вина через таможенную границу. Ну прямо как с неба свалилось это вино. Поступили ответы из Оперативной таможни, о том, что посредническо – торговой фирмы «Роксана» в Питере не существует, а гражданин Грузии Гурам Гамбузия регистрацию не проходил. А ответ из МВД России вообще ставил в тупик - Гамбузия указанный паспорт никогда не выдавался, а самого гражданина в природе не существует. Все разъясняла последняя фраза из официального ответа МВД России – паспорта этой серии безвозвратно были утрачены еще в 1996 году в Грозном.

Дополнительную информацию об оперативной обстановке сообщил подполковник милиции Эдварт Ларту, представитель УБЭП МВД Карелии, специально прибывший из Петрозаводска. Оказалось, что криминальные азербайджанские и чеченские группировки из Мурманской области проявляют волнение, т.к. ожидаемая из Питера большая партия дешевого вина на территорию области не прибыла и пропала где-то в Карелии. Собираются даже послать в Карелию своих людей для уточнения обстоятельств. И даже вроде пытаются наладить контакты с азербайджанцами и чеченцами в Петрозаводске. По агентурной информации, этими посланцами могут быть люди славянской внешности. Но пока в районе по докладам местных оперативников не отмечено появление представителей чужих группировок.

Журов дал выступить всем присутствующим. Заместитель начальника межрайонного отдела налоговой полиции, выпускник-заочник юридического института МВД Виктор Разуменко, кратко сообщил: - таможенниками очень оперативно и своевременно изъято все вино в районе. Документы на товар поддельные. После реализации подобного товара обычно документы уничтожаются. Выручка уходит в черный «нал», в бюджет в виде налогов ничего не поступает. Именно эти деньги питают преступность, дальнейший нелегальный оборот спиртных напитков, оружия и наркотиков. Кроме того, имеются сведения, что на эту партию дешевого вина некоторые представители малого бизнеса в сфере реализации спиртных напитков в районе заранее собрали деньги и направили в Питер. Пока обойдемся без фамилий, некоторых сейчас с одобрения прокуратуры изучаем более пристально. Часть средств подкинули на вино деятели из Чупинского порта, промышляющие нелегальной скупкой цветного металла. Т.е. речь может идти о некоем «заказе» на левый товар. И появление его в северном районе Карелии неслучайно. «Лоухцы» могли просто перебить товар у азербайджанской группировки из Мурманска. И у тех и у других уплыли большие деньги, могут последовать кровавые разборки. Об этих важных обстоятельствах необходимо проинформировать МВД Карелии и Питерский РУБОП.

Когда дошла очередь до Вадимова, Юрий довел до всех сообщение, полученное только что по факсу из таможни о том, что все сертификаты соответствия ГОСТам на вино поддельные. Такие сертификаты на вино никогда не выдавались в Санкт-Петербурге, а приведенные в них ГОСТы никакого отношения к вину не имеют. Осуществлен отбор проб вина, которые направлены на срочную экспертизу в Питер в Северо-Западную таможенную лабораторию. Все оформлено процессуально. Срочный запрос в Центр сертификации в Санкт-Петербург направил Вадимов по своей инициативе, но предварительно согласовав это действие с Ивановичем. И вот сейчас Вадимов поймал взгляд Ивановича, который слегка кивнул ему. Вадимов понял этот жест как одобрение, стало приятно. Иванович скуп на похвалу.

Промежуточный итог подвел Иванович. –Уважаемые коллеги, по всему выходит, что никакого реального продвижения по делу нет. Задержано практически все вино, но очень мало информации о гражданах, осуществивших завоз партии вина в поселки Карелии. Интересный аспект выявлен в ходе опросов многочисленных свидетелей, владельцев торговых точек, изучения изъятой документации: по пути следования фур из Питера, на многих накладных имеются отметки на постах ГИБДД о соответствии груза накладным. Однако о перемещении данного товара по трассе М-18 в сводках нет сведений. Это обстоятельство настораживает. Кто-то просто прикрывает всю информацию о продвижении на север именно этого товара. Имеются два местных водителя, которые видели неделю назад на заправке в Олонце две фуры с питерскими номерами в сопровождении иномарки, в которой сидели лица кавказской национальности. Эти ребята что-то громко обсуждали между собой на родном языке. Водители фур, парни славянской внешности, держались отдельно. Среди них был сопровождающий в камуфляжной форме, который все время находился в тени кабины. Лица не запомнили, дело было ночью, хотя заправка была ярко освещена. Обоим водителям показалось, что в темноте мелькнул ствол короткоствольного автомата. Все это необходимо срочно проверить.

На последнюю фразу отреагировал начальник Лоухского РОВД Резвун: - возьмем на контроль, повторно опросим весь личный состав ДПС, дежуривших на Лоухской и других развилках развилке по федеральной трассе Санкт-Петербург – Мурманск. Подключим ССБ (службу собственной безопасности) МВД Карелии, возможно здесь есть их интерес. Продолжайте, Леонид Леонидович.

-По-прежнему не было никаких сведений о факте перемещения всей партии вина через таможенную границу. Конечно, оно свалилось не с неба. Налицо многоходовое преступление. Скорее всего, по вину работает международная преступная группировка на территории стран СНГ. Вот примерная схема: молдавское вино низкого качества разливается с добавлением низкосортного спирта в бутылки на Украине, через прозрачную границу и продажную украинскую таможню фуры доставляют вино в многочисленные фирмы-однодневки, которые используя поддельные документы, через преступные каналы поставляют дешевый фальсификат по Северо-Западному региону.

Наступило молчание. Вывод по текущей ситуации был точный и глубокий, как скальпель хирурга. Необходимо было действовать, и не мешкая.

Журов принял решение активизировать расследование по направлению перемещения вина через российско-украинскую границу. Но и здесь, в Лоухах, необходимо было держать под контролем оперативную ситуацию на севере Карелии, одновременно энергично продолжая расследование дела и собирая все ниточки воедино. Налицо срыв крупной аферы с вином, криминал лишился немалых нелегальных сумм, необходимо вскрыть канал поставки в Россию фальсифицированных товаров контрабандным путем. Кроме того, что это отрава для населения, не поступают в бюджет России таможенные пошлины, акцизные сборы, налоги, установленные факты черного нелегального бизнеса – питательная среда для роста криминальной экономики.

Оставшаяся часть оперативного совещания прошла в распределении многочисленных задач и функций всех оперативных групп на следующий день. Расходились уже затемно, хотя недавно зашло за горизонт и на краю неба оставались остатки багрового зарева. Остановившись на крыльце, Вадимов подумал, что ночью будет заморозок. Снова вспомнилась летняя наваренная резина на «Ниве», любимая жена Алена и шестимесячная Катенькой. Очень захотелось прямо сейчас оказаться рядом с ними. Потом, уже по дороге на Лоухскую развилку, вспомнились все события предыдущих дней, бессонные ночи и бесконечные дороги по району. Впереди показалась ярко освещенная развилка, мотель и автозаправка. Осталось 24 км до Чупы, мечтательно подумал Вадимов, ведь сегодня имеется возможность выспаться до утра.

 

8.

 

Вадимов не собирался останавливаться на развилке. Но что-то все-таки остановило его на ярко освещенной развилке. Все как прежде, пост ГИБДД, автозаправка, мотель, магазин, кафе, автостоянка. Обычная суета на заправке и около магазина. Кучкуются отпускники, сбивают группы на Мурманск. Понятно, ночью в одиночку боязно на пустынной трассе. Чего-то не хватало. Вроде все как прежде, ничего особенного. Показалось, что эту картину он уже когда-то видел. Ну, конечно видел, почти каждый день видел. Не, Юрок, спать пора, а не придуриваться на развилках. До поселка еще 24 км, желательно не заснуть по дороге.

Постоял несколько минут на свежем воздухе. Голова стала ясная, куда-то стала отступать свинцовая тяжесть от постоянного недосыпа. Как хорошо в Карелии осенью, хоть и поздней, подумал Юра. Места благословенные. Давно обжитые. Карелы и поморы здесь веками жили. Кстати, и таможенники имелись. Недалеко, в старинном поморском селе Керети в конце 19 века был создан таможенный пост при местном порте. В годы первой мировой войны значение таможенных учреждений усилилось, и все таможенные посты Архангельского таможенного округа были переименованы в таможенные заставы. А после революции в Керети действовала целая таможня. Интересно бы узнать подробности истории этих мест, о таможне и таможенниках, а возможно и контрабандистах. Буду в таможне, решил Юра, поинтересуюсь в отделе кадров, возможно там есть какая-то учебная литература по истории таможенной службы в Карелии.

Почувствовав себя намного свежее, Вадимов выехал на трассу и поехал в Чупу. Предстояло собрать что-то на ужин. У него остановился на ночлег начальник отдела таможенных расследований Иванович, и Юра ожидал его домой через час.

Уже подъезжая к повороту на Чупу, Юра с удивлением вспомнил, что как-то незаметно промелькнули выходные. Не удалось съездить домой и выкопать картофель на грядках за маминым домом. Простоит ли погода без морозов еще неделю? Вряд ли, возможно уже ночью будет мороз на почве. Хотя картофель Юра сажал глубоко, старательно дважды окучивал, может и не побъет клубни морозом. Ладно, выкопаю через неделю, а маме сегодня же позвоню. Второй звонок надо обязательно сделать Алене. Вот приеду – сразу же позвоню, ведь ей завтра рано на службу на таможенный пост. Алена служила старшим инспектором, обеспечивала начисление и взимание таможенных платежей и валютный контроль. Давно пора бы им решиться на перевод: или Вадимову перевестись на таможенный пост и переехать в поселок, или Алене перевестись на пункт таможенного оформления и переехать к Вадимову в Чупу. Действующий закон о службе запрещал совместное прохождение государственной службы. Вот уже третий год все не решаются окончательно соединиться. В эту поездку домой Вадимов собирался в разговоре с женой снова поднять эту волнующую для них тему. Так, что на эти выходные у Вадимова были очень большие планы …

Оставшиеся несколько минут езды до дома по поселковой дороге, Юра представлял себе, что сейчас делает мама в Кестеньге. Остро почувствовал, что соскучился по маме, что в последние годы уделял ей недостаточно внимания. А она, привыкшая молча сносить все превратности судьбы, такая, что никогда ничего не попросит и выскажет ему, всегда все прощала ему, наперед зная, что ее Юрка лучше всех. Только в глазах застынет беспокойство за него, Юрку. Как раньше, когда они с мальчишками в детстве уходили на несколько дней в леса на места боев Карельского фронта, в глазах матери было постоянное беспокойство за Юру. Все многокилометровые траншеи излазил мальчишкой Юра: и немецко-финские, и советские.

Много тайн знает Юра еще с тех лет: где в болотах имеются утопленные при отступлении финнами танки и бронемашины, склад с боеприпасами немецкого штурмового отряда горных егерей дивизии «Эдельвейс», и даже знает место падения фашистского Юнкерса с черным крестом на одной из дальних ламбин, и самое главное, знает район гибели в 1944 году советского батальона в 40 километрах от Кестеньги. Ежегодно в летнее время Юра возглавлял поисковый отряд, сформированный из учеников старших классов Кестеньгской школы, которому за летний сезон удавалось обнаружить незахороненных советских солдат. Каждую осень с помощью Лоухского военкомата останки бойцов торжественно с воинскими почестями подзахоранивали у обелиска на 45-м километре дороги Лоухи - Пяозеро. Несколько раз к Юре подкатывались разные люди с предложениями продать место танка или самолета, но Юра всегда, в соответствии со своими убеждениями, вежливо отказывал – мол, не найду уже, в детстве видел, забыл места. Считал аморальным то, что эти свидетели ужасной войны будут восстановлены и проданы за границу, как экспонаты. Вырученные деньги пойдут в карман пройдохам. Это все принадлежит государству по закону, и Юра был с этим согласен. Значит, нет сейчас возможности у страны заняться всем этим наследием 20 века. Лежало, и пусть себе еще полежит без вреда для людей. И поселковые друзья его, сейчас уже почти все семейные, не выдавали этих прошлых тайн.

Совсем другое отношение у него было в останкам советских солдат сотнями еще лежавшим на краях карельских болот. Почему до сих пор государство не озаботится преданием их земле? Окончательно навести, хоть и позднюю, но справедливость. Законов напринимали, но они не работают. Даже захоронения обнаруженных бойцов организовывают на средства, собранные жителями поселков Соснового и Кестеньги. Раньше помогали леспромхозы, а сейчас не допросишься. Почему-то эта была забота не власти, а общественных организаций и самодеятельных поисковых отрядов. Опыта и снаряжения у них, как обычно, недостаточно. Иногда случаются трагедии, т.к. вся карельская земля истыкана европейскими военными боеприпасами времен 2-й мировой войны.

Но именно эта поисковая деятельность вплоть до окончания Кестеньгской средней школы, как считал Юра, и закалила его характер, научила распознавать добро и зло, предопределила его дальнейшую трудовую деятельность в правоохранительных органах. Закончив заочно Петровский таможенный колледж, Юра уже 2 года на практике осваивал свою специальность юриста. В очередную поездку в таможню Юра планировал посоветоваться с заместителем начальника Карельской таможни по кадрам Каннаненом о возможности поступления в Российскую таможенную академию на юрфак будущим летом. Этому немногословному и очень уважаемому человеку Юра доверял, как родному отцу. Именно Рейно Леонтьевич Каннанен принимал его на службу в таможню, направлял на учебу в таможенный колледж, давал советы по всем проблемам советовал и учил жить по совести. Бывшего начальника ГАИ города, а сейчас заместителя начальника таможни по кадрам, уважал весь коллектив таможни и все водители города. За честность и справедливость, принципиальность и доброту. Этими же принципами он руководствовался, будучи секретарем парторганизации горотдела милиции, позже возглавляя отдел кадров быстро расширяющейся таможни, а затем и став заместителем по кадрам при молодом и энергичном начальнике Карельской таможни Ионыче.

Впереди показалось здание жилого дома Чупинского ГОКа, где у Юры была государственная квартира ...

 

9.

 

Прошло восемь месяцев. Лоухский район Карелии с трудом выходил из морозной и снежной зимы, сопровождавшейся месячной полосой экстремальных холодов с температурой ниже 40 градусов. Одна беда принесла другую. Из-за выхода из строя котельной чуть было не заморозили весь районный центр. Всю вторую половину зимы район боролся за выживание. До самой весны в поселке Лоухи работал республиканский штаб по чрезвычайным ситуациям. То, что необходимо было делать летом по подготовке к зиме в плановом порядке, с плохим качеством и не в полном объеме сделали в авральном порядке командированные изо всех районов Карелии ремонтные бригады. Население района все с большим интересом наблюдало за предвыборной борьбой за кресло главы района четырех основных претендентов, которые искусно разыгрывали бедственное положение района и зимнюю аварию котельной в поселке Лоухи. Бойко, напористо, грамотно, с цифрами в руках, обещали тепло, работу, нормальное обеспечение и, конечно, всеобщую справедливость. Становилось тепло от обещаний. Не верите? На самом деле, ведь обещали все-таки нужные и хорошие вещи, которые приятно слышать каждому.

Я сижу в кабинете первого зама по правоохранительной работе Палина. Смотрю видеоролик. Качество – так себе. Дата – начало зимы 1999 года. Какая-то свалка. Машина с откинутым бортом. Знакомые люди в таможенной форме бьют ящики с высокими бутылками. Камера показывает стоящих вокруг свалки каких-то неопрятных людей, жадно смотрящих на эту весьма простую процедуру. Вот два милиционера с автоматами. Все долго бьют бутылки. Видно, что не все бутылки разбиваются. Никто их не добивает. Наступают сумерки. Конец уничтожения бутылок досмотреть не удалось. Запись по каким-то обстоятельствам прекратили. На полу в кабинете Палина стоит пластмассовый ящик с двенадцатью бутылками молдавского вина с украинскими акцизными марками. Это для меня. Вернее по моей просьбе в качестве экспонатов «конфиската»: шесть штук для будущего музея Костомукшской таможни и шесть штук для музея таможенной службы Северо-Западного таможенного управления. На боку надпись от руки «Вино молдавское десертное. Дело о НТП № ____. Уничтожено (дата) на ПТО «Чупа». Вадимов». Приклеено скотчем.

Расскажу конец истории с вином, которая в Карелии стала уже забываться. Через четыре дня после прибытия всю опергруппу в полном составе отправили обратно в Костомукшу. Начальник отдела таможенных расследований Северной Карельской таможни Иванович Леонид Леонидович завершил расследование дела о нарушении таможенных правил. Согласно постановления по делу, изъятое вино было конфисковано и обращено в федеральную собственность. Экспертиза показала, что содержимое бутылок на момент задержания по качеству и срокам изготовления не соответствовало ГОСТам на вино. К моменту окончания дела товар вообще был окончательно испорчен. А местные, чупинские бомжи и безработные, даже несколько раз проникали на плохо охраняемые склады с испорченным вином и выкрадывали все, что удавалось вынести. И, самое главное, ни одного обращения в больницу по факту отравления вином!

Ни одного из виновных по делу обнаружить не удалось. Питерская торгово-посредническая фирма «Роксана» оказалась фирмой однодневкой, зарегистрированной на паспорт какого-то бомжа, который по указанному в паспорте адресу коммунальной квартиры не проживал уже три года. Гражданин Грузии Гурам Гамбузия в природе не существовал, а номер его паспорта числился в розыске, как утраченный вместе с другими десятью тысячами паспортов в 1996 году в Грозном. Оказалось, что деловые круги из поселка Лоухи и их «патрон» - один из тогдашних депутатов Законодательного собрания Карелии, прослышав о дешевом вине, прямо в Питере перекупили его у преступной группировки, переправившей всю партию вина через подпольный канал на российско-украинской границе. Одновременно эта группировка получила от азербайджанцев из Мурманска все деньги за три фуры вина. Деньги за перекупленное вино, как сообщают источники, сам «патрон» в одном из питерских казино лично передавал винным контрабандистам. Дважды заработав на вине, кинув «мурманчан» и «карел», питерские преступники скрылись из Питера надолго. А весной, на одного известного петрозаводского предпринимателя и лучшего друга одного из депутатов Законодательного собрания Карелии, была совершена попытка нападения. Предприниматель остался чудом жив, вся республика умиленно желала ему скорее выздороветь, т.к. народ его считал меценатом и спонсором властей республики. В связи с попыткой убийства известного предпринимателя, республиканские газеты снова запестрели интригующими заголовками. И даже по словам неназвавшего себя представителя МВД Карелии, в ходе расследования возможно появится «кавказский» след. Винное дело уже забылось, и никто не связывал с ним имя важного человека с одной небольшой историей, произошедшей поздней осенью в Лоухском районе.

Правоохранительные органы Карелии «выжали» максимум из этой истории с вином. И милиция, и налоговая полиция, и даже республиканская транспортная прокуратура, завели каждая по уголовному делу, используя тщательно отработанные материалы по винному делу Северной Карельской таможни. Дружно завели перед окончанием года, успешно отчитавшись за окрепшие показатели, а затем также дружно прекратили дела, сославшись на отсутствие виновных, просроченные сроки и незакрепленные в процессуальном отношении некоторые материалы и процедуры, обвинив в этом следователей Карельской таможни. Все эти процессы сопровождались несколькими громкими статьями в республиканской прессе, в которых Карельская таможня вообще, и таможенники в частности, выглядели как-то не очень организовано, что-то упустили, развели волокиту, и возможно даже специально «затянули» дело. В канун выборов в одной из статей молодой выпускник журфака ПетрГУ даже намекнул, что самим таможенникам возможно и подмазали «на лапу», мол в таможнях всегда «брали», и куда смотрит прокуратура, в то время, как патриоты республики, как например, вот – известный предприниматель и еще более известный депутат Законодательного собрания Карелии, предпринимают титанические усилия для подъема социально – экономического положения республики.

Криминальные группировки из Мурманской области каким-то образом договорились с деловыми кругами из Лоух, разборок не было. Как оказалось, фуры действительно сопровождал нанятый еще в Питере бывший работник милиции из одного из южных районов Карелии, сохранивший форму, каким-то образом - служебное удостоверение. Его и уволили-то за нечистоплотность при рассмотрении обращений граждан. Задержать его не удалось, и он до сих пор числится в розыске. Выяснилось и с машинами: все оказались нанятыми вместе с водителями-частниками из Ленинградской области. К делу они не имели никакого отношения, получили расчет от кавказцев, и уехали довольные, что не пришлось гнать фуры в Мурманск.

Говорят, что Северной Карельская таможня все-таки размотала клубок неизвестности, связанный с нелегальным каналом переправки контрабандного вина из Украины в Россию. И даже полетели головы двух инспекторов на одном из украинских таможенных пунктов пропуска – державная прокуратура завела уголовное дело, потом его прекратила, а парней с миром уволили.

Обычно товар, обращенный таможнями в федеральную собственность по постановлениям по делам о нарушении таможенных правил, реализуется в определенном порядке в народное хозяйство через аукционы. К моменту препродажной подготовки вся партия вина представляла неприглядное зрелище. К весне весь склад был как одно большое винное болото с дурным запахом. В бутылках был на одну четверть какой-то мутный осадок с хлопьями. По настоянию высоких чинов из Северо-Западного таможенного управления была проведена еще одна, пятая по счету, экспертиза, которая, в пятый раз, установила, что представленный товар (вино молдавское!) - фальсифицированный алкогольный продукт, который давно потерял свои потребительские качества. В очередном обзоре, а позже и на коллегии СЗТУ, управление обвиняло Северной Карельскую таможню в волоките и невыполнении планов по реализации товаров, обращенных федеральную собственность.

Путь был один – списать и уничтожить всю партию вина. Палин предложил СЗТУ утвердить акты на списание и разрешить уничтожение опасного продукта, который продолжали регулярно похищать, но управление не рискнуло, и всю документацию переправили в Москву. Какой-то «умница» из ГТК России предложил сдать все вино на спиртзавод для переработки на уксус. И снова создали комиссию, которая приехав всем составом в Лоухи, пересчитала оставшееся вино и сделала заключение, что затраты по доставке оставшегося вина в Петрозаводск и его перегонка на спиртовом заводе в уксус будут в несколько раз больше стоимости произведенного уксуса. Вопрос сам собой загнался в тупик до самой осени. В ГТК России «умница» голос не подавал …

Наконец Палин, оставшись временно исполнять обязанности начальника Северной Карельской таможни, принял самое разумное решение. Самостоятельно утвердил акт на списание пришедшего в негодность и потерявшего потребительские качества вина, с дальнейшим его уничтожением. На следующий день в поселок Чупа приехал знакомый нам таможенный микроавтобус с сотрудниками. Среди них был даже и пресс-секретарь таможни Коля Пивщенко с видеокамерой, который в дальнейшем живописно дополнил в своем рассказе недостающие детали всей винной истории.

По договоренности с начальником Лоухского РОВД были выделены пятеро административно-задержанных, которых привезли на желтом УАЗике на склад с вином. Все оставшееся вино арестантами было погружено на грузовую машину и вывезено на поселковую свалку, где сотрудники таможни разбивали каждую бутылку. Потом надоело бить каждую, стали бить прямо ящиком об землю. А пресс-секретарь снимал, а потом бил, и снова снимал. Вся процедура осуществлялась под надзором группы местных жителей, сначала просто молчавших, потом весело улюлюкавших, а затем угрюмо и угрожающего невольно придвигавшихся к месту боя бутылок. Глаза у людей были почему-то злые, в них вопрос застыл. На него никто не ответит. Наверное и я не отвечу. За год несколько тысяч бутылок, возможно именно этими людьми, было похищено со склада и было выпито или реализовано. На их глазах заканчивался путь дешевого молдавского вина с украинскими акцизными марками. Путь, усеянный обманом и воровством.

Все начальники в Питере и в Москве облегченно вздохнули от того, что им уже не надо принимать ответственное решение. Ведь оно принято. Кем? Палиным? На каком основании? А раз так, вот Вам, пожалуйста, проведите служебную проверку, насколько законно Вы все списали и уничтожили. А почему разрешил именно Палин? Какой у него интерес? А почему не обеспечили сохранность вина? Кто виноват? Привлечь к ответственности! А почему акт уничтожения составлен от руки? А сроки? А где бухгалтерский отчет о конфискатах? И т.д. Провели проверку. Врагов не обнаружили, но инспектору Вадимову в приказе был объявлен выговор за то, что он не обеспечил сохранность вещественных доказательств. Доложили. Все успокоились. Позже пришел приказ, в котором Палину строго указали. Сейчас уже не помню, на что. Почему-то «строго указать» применяется таможенными начальниками тогда, когда наказывать не за что и стыдно, но надо строго прореагировать, чтобы власть показать. Потом, правда еще год вспоминали, что вСеверной Карельской таможне не все здорово с организацией работы с товарами, обращенными федеральную собственность. Позже историю окончательно забыли. Кое-что сейчас помнит бывший пресс-секретарь Пивщенко. Начинает рассказывать, и умолкает, в глазах грустинка, всплывает один и тот же черно-белый кадр - грустная картина уничтожения вина.

Картошку на мамином огороде Вадимов все-таки выкопал, просушил и опустил в подвал для хранения. А вот с семьей встретился только через три недели после всех событий, связанных с вином. Встретился, провел выходные с Аленой и уехал обратно в Чупу. Не смогли спокойно обсудить тему о переезде. Отложили на потом ...

История с ввозом карьерного оборудования закончилась для всех благополучно. МКК уплатил все пошлины за экскаваторы и камнерезательное оборудование. Конечно, есть одна особенность в том, как обошли Карельскую таможню, но об этом знают только московские таможенники. Оказалось, что уплачены пошлины именно в Щелковской таможне, а в Карельскую таможню представили только справку о таможенных платежах по грузовым таможенным декларациям на ввезенные экскаваторы и камнерезательное оборудование. А упрямые «карелы» так и не предоставили льготы по уплате таможенных платежей за ввезенное промышленное оборудование. Вот только сколько заплатили пошлин - ни кто до сих пор не знает. Два запроса в ГТК России начальника Северной Карельской таможни остались без ответа. А дело у камнерезов сдвинулось: дешевый карельский габродиабаз является превосходным материалом для облицовки фасадов суперсовременных коттеджей в Москве и за ее пределами. Возможно, отсюда и благополучное решение всех таможенных вопросов в Шелковской таможне Московского таможенного управления – и вопрос для Москвы решен, и деньги пошли в бюджет. Молодцы московские таможенники!

Сейчас в одном из кабинетов Карельской таможни (где-то в углу, за черным столом) можно увидеть пластмассовый ящик с шестью бутылками молдавского вина с украинскими акцизными марками и выцветшими сиренево-розовыми этикетками. На боку надпись от руки «Вино молдавское десертное. Дело о НТП № ____. Уничтожено (дата) на ПТО «Чупа». Вадимов». Приклеено скотчем. Видимо музей в таможне пока не создан…

Палин уволился из Северной Карельской таможни в 1999 году по собственному желанию. Пункт таможенного оформления «Чупа» Карельской таможни ликвидирован в 2000 году, а Юрий Вадимов уволен по оргштатным мероприятиям ...

 

Костомукша – Лоухи. Январь 2003 года.

 

Повесть "Десертное вино" опубликована в литературно-художественном журнале "Север" в 2004 году ( № 5+6).