Когтистые лапы приспешников ада,

Тихонько крадутcя из мрака и тьмы...

В лицо вдруг полезло зловоние гада,

Они так и ждут, чтоб расслабились мы.

 

Всегда будь готовым к бесовской атаке

И помни, что призрачны мирные сны...

Будь бдителен просто и к свинье, и к собаке,

Хитры и коварны во мраке они!

Авт.

 

Ведьма

 

Много стало хуторов и деревень, осиротевших в наши дни.

Вымирает глубинка. Беспощадно стирает её время. Коснулось оно и

хутора Берязняговского.

Старики уже прожили свой век, и лежат все на местном кладбище.

Молодежь разъехалась по разным городам необъятной России. Дома

брошены, заросло всё бурьянами да колючками. Местами крыши

провалились, только остовы печь смотрят на небеса. Вся местность

заросла колючими тернами и одичавшими вишнями и яблонями, кое —

где притаились колючие кусты боярышника и шиповника.

Поговаривают: «Ведьма очень злая и лютая раньше в этом хуторе

жила.» Байки разные рассказывают, одна страшней другой, сам многие

слышал... Только что — то мне не верится, что такое может быть. А то —

брешут, конечно...

Суть да дело, а уже заметно вечерело... Решили с батей на

вечерней зорьке порыбачить, ушицы сварить, да и надеялись на

удачный утренний клев, который на ранней зорьке очень хороший у

нас.

Собрались быстренько и в путь. Дорога как раз мимо заброшенного

хутора пролегала и была затянута густым и плотным туманом Видимости

совсем нет, хоть ножом его реж.

Было такое ощущение, что едем куда — то не туда. Я тут и

говорю: «Батя, а тебе не кажется, что не по той дороге мы едем?» «Да

ну,» - отвечает он.

Вдруг дорога прямо в чьё — то подворье, сильно заросшее

бурьянами да кустами, упёрлась, и мотор жигулёнка неожиданно чихнул

пару раз да и заглох. Что только мы ни делали, не заводится - и всё. Тем

временем окончательно стемнело. "Делать нечего — придётся тут

ночевать. «Сынок, иди дров принеси, чай поставим да повечеряем, чем

Бог послал». «Хорошо,» - ответил я, окидывая взглядом заросли в

поисках сухих сучьев.

Собрал хорошую охапку сухих яблоневых дров, благо, яблонь

рядом много засохших, и только к бате подошел, как за спиной раздался

зловещий хохоток: «Хе, хе, хе - хе, хе, хе, хе, хе, хе.» Я аж присел от

неожиданности и выронил все дрова из рук. И вдруг как будто из

ниоткуда проявилась старая, можно сказать, древняя бабка. Вся одежда

изорвана, ноги в обмотках, сама бледная. Одним словом, ужас ходячий...

- Давно у меня гостей не было, казачки. Ой, давно... А, тут вы,

Угоднички! Что ж, будете теперь меня веселить, пока первые петухи

три раза не проголосят, хе, хе, хе - сказала бабка. А темнота вокруг нас

продолжала тем временем сгущаться. Появилось устойчивое нехорошее

предчувствие.

Вскоре самым невероятным образом мы оказались в центре дома

этой старухи. В глаза мне сразу бросилось отсутствие святых образов. Я

обвёл взглядом комнату: на стене висело перевёрнутое распятие,

обвитое засушенной змеёй и перемазанное засохшей кровью, стены и

потолок были сильно покрыты копотью, в углу располагалась русская

печь. У окна стоял массивный старинный стол из грубообработанных

дубовых досок. Вокруг стола три самодельных табурета. В центре

бронзовый подсвечник. Горели три черные свечи, отбрасывая какой —

то сумеречный свет. В комнате был густой полумрак. Пахло серой и чем

— то еще более неприятным. Стены, пол и потолок покрыты

незнакомыми мне символами. На толстых нитях висели, прикреплённых к

потолку, черепа различных животных и птиц. Пучки засушенных змей,

крупных пауков, ядовитых трав и грибов. Эта комната сильно на меня

«давила».

От увиденного нам обоим стало совсем невыносимо. Душа

цепенела от заползающего внутрь суеверного, потустороннего страха.

Мой батя и я впали в какое — то непонятное нам оцепенение.

Горло перехватили спазмы, и мы не могли вымолвить ни слова.

Сильно запахло серой, и неожиданно прямо перед нами появилась

«бабуся», бормоча что — то невнятное под нос и радостно потирая

руки. Подошла к печке и разожгла огонь. Потом повернулась к нам,

щелкнула пальцами, и мы так же неожиданно оказались сидящими за

столом. «Делать нечего, - сказал батя: - давай ка сынок тут и

поужинаем». У нас с собой были харчи. Их мы, и выложили на стол. Тут

бабка, усмехаясь, говорит нам: «А давайте ка, казачьки, «своей» тяпнем

и достала старинную стеклянную бутыль-четверть, так её у нас до сих

пор и называют, наполовину заполненную самогонкой. Мы согласились.

С устатку - то как раз она кстати будет. Выпили по три стаканчика под

закусочку. Разомлели немного. Разговор начали о том, о сём. Что да как.

Так и просидели до полуночи.

Как только стрелки часов указали на 00:00, так с бабусей начали

происходить чудовищные метаморфозы: лицо начало искажаться

страшными гримасами, нос стал крючковатым и большим, рост её

мгновенно увеличился, примерно, раза в полтора, и пальцы скрючились,

на концах которых появились длинные, звериные когти. После чего

старуха зловеще захохотала: «Хе, хе, хе - хе, хе, хе, хе, хе, хе.».

Вдруг она подбежала к печи, подбросила ещё дров и поставила на

плиту огромный чугунок, литров на сорок, никак не меньше, бросила в

него ядовитые грибы, травы и коренья, сухих змей и пауков. Варево

противно забулькало, издавая едкое зловоние. От увиденного мелкая

дрожь прошла по всему телу и на затылке даже волосы зашевелились.

Бабка непонятно откуда извлекла шерстяной клубок и ну крутить его в

руках очень быстро, потом узелки завязывать начала и при этом

напевала противным гнусавым голосом: «Завяжитесь, узялки, скрутять

вас сейчас они. Пусть бясовские ремни вас скують, как кандалы.

Узялочки, узялки, всех чартей сюда гони! Пусть здесь будуть до зари»!

- Батя! Да это же ведьма! Самая настоящая ведьма! Делать — то

чего нам теперь, как же быть? - во весь голос произнёс я. И в это время

огромная, неведомая сила скрутила, спутала нам руки и ноги да так,

что даже шевельнуться нет возможности никакой. -Да чёрт его знает,

что это такое! - отвечает мне батя и обращается к бабке: «Ты что это

творишь коряга старая»? Ведьма снова издала зловещий хохоток:

«Хе, хе, хе - хе, хе, хе, хе, хе, хе.» и при этом злорадно потёрла

ладони. А потом и говорит нам, что, дескать, они ноне тут скорёхонько

будут. Я ничего не понял и переспросил: «Кто они — то»? «Кто, кто, да

черти само — собой! Вона ведь как путы бясовские вас стряножели

крепко! Котики те не простыя, все они суть бесовския! Ага! Скрябутся

уже в пячи мои котики, ужо шкуро с вас спускать скоро будуть!

Встрячать пора»! И, взяв в руки массивную кочергу с длинной

деревянной ручкой, принялась ею в печке орудовать и при этом

напевать таким же противнейшим голосом: «В дом скорея вы входитя,

да каргу развисялитя, котики ко мне лятитя, казачков в клочки

порвитя!» И потом плюнула три раза прямо в печку и резко открыла

заслонку трубы. Прямо из неё стали выпрыгивать невероятно огромные

котищи чёрного цвета с глазами горящими самым, что ни на есть,

демоническим огнём. Каждый кот был размером с крупную немецкую

овчарку и имел громадные когти, а из пасти сверкали очень крупные

изогнутые клыки... Я окончательно стал самообладание своё терять, а

тут батя мне: - Скорей, живые помощи читай! Скорей! Не медли!» Я и

сам не понял, как зазвучал мой голос. Всё громче и громче я читал

Псалом 90 и это просто невероятно: путы слабеть начали, воздух

наполнился едким дымом с запахом серы и чего — то совсем

незнакомого. Путы совсем развеялись. Ничего больше нас не сковывало.

Тут ведьма как захохотала во весь голос: «Ха,ха,ха! Ха,ха,ха!

Ха,ха,ха! Отож кажу повязло, так повязло! Не простыя казачки мяне

попались ныня! Спас знаятя, а то я ужо лет сто таких ня встрячала.

Обычных людишков морить совсем надоело, даже не сопротивляются,

страсть как скучно. А дьяволы требують, всё приказывають мне, вот и

гублю всех проезжих да прохожих, а вас уморить так истинная радость!

Дьяволы вознаградять мяня! Ох, как наградять хорошо! Страсть как с

казачками давно потягаться хотела!»

Неожиданно котищи спрашивают у ведьмы, когда, мол работу

дашь, карга старая, чё звала. Зачем, мол, тревожила? Я от всего этого

так на пятую точку и сел. Ничего себе! Вот это дела тут творятся. Хотел

снова молитвой спасаться, да во беда, не пошла молитва, не могу

читать. Только и смог вымолвить: Господи! Спаси и сохрани!

Ведьма указала корявым перстом на нас и как гаркнет на котов: «А

ну, котики — обормотики, закрутитя энтих казачков как следует!»

Котищи как взвыли все разом, как заголосили на разные голоса, да как

набросились на нас. Даже и не знаю, что батя почувствовал, а у меня,

наверное совсем от ужаса кровь остановилась. Никогда такого страха я

еще не испытывал. Никогда... В жизни... Так... И ноги так нехорошо и

совсем не вовремя, предательски начали дрожать. О-х-х-х-х... Только и

смог я выдавить из себя. Коты в это время бегали вокруг нас по кругу, и

через некоторое время возникло ощущение, что мы попали в

настоящий водоворот. Батю я уже не видел. Моё тело вертело и

швыряло, тошнило. Я совершенно потерял связь с реальностью и

перестал понимать, где я и что со мной происходит. Визг и завывания

котов слились в один леденящий всё и вся омерзительный звук. В

угасающем рассудке промелькнуло: «Всё, это конец!»

И тут словно гром среди ясного неба я услышал голос своего

батьки: «Ух, какая ты! Сильна! Очень сильна! Да только кошка хоря не

берёт! Али не мы казаки»! Перекрестился он, а тут и я вослед. Коты

резко остановились, а батя во весь голос молитву читать начал:

«Господи, светом Твоего сияния сохрани нас на утро, на день, на вечер,

на сон грядущих и силою благодати Твоея отврати и удали от нас

всякие злые нечестия, действуемые по наущению диавола. Кто думал и

делал, верни их зло обратно в преисподню, яко Твое есть царство, и

сила, и слава, Отца и Святого Духа. Аминь». Осенил крестом себя и

наотмашь ударил ближайшего кота да с такой силой, что тот, истошно

завопив, отлетел в сторону и упал замертво. После чего сказал мне:

«Наотмашь чертей надо бить, да с молитвою! Твой прадед Иван меня

учил этому, давно, правда, это всё было, да вот сейчас я вспомнил».

Бесовское наваждение мгновенно спало, морок рассеялся. Котяры

сильно разозлились и с душераздирающим воем бросились на нас.

Мелькали острые когти, щёлкали клыки, начался безумно яростный,

рукопашный бой...

Мы живы. Одежда превратилась в изодранные лохмотья, на теле

есть у обоих лёгкие ранения, но живы! И вдруг гнетущая тишина...

Вокруг нас только несколько котов не подающих признаков жизни.

Через несколько секунд поднялся прямо в комнате ветер, закрутился

столбом, в образовавшуюся воронку затянуло всех котов, проревел

душераздирающий вой, от которого мы невольно вздрогнули, и с

громким треском и шипением вихрь затащил всех котов в открытую

печь, и они исчезли...

Тишина... - Батя, что это было? - спросил я. - Да почём я знаю, сам

такую чертовщину первый раз за всю жизнь вижу, вот попали, так

попали, твой прадед добрый казак был. Царствие ему Небесное!

Полный кавалер ордена Святого Георгия. «Спасом» в совершенстве

владел он. Да и с двух рук лихо рубил! Казачьему прикладу меня научил,

а я вот тебя теперь наставляю. Прадед твой еще большой духовной

силой обладал и меня учил, да не во всё я верил, а вон, как оно всё

теперь — то у нас вышло, эх. - А меня почему Спасу не учил? - Как это

почему? Да ты же не просил! - Вот теперь прошу, научи батя! - Научу.

Толком мы и опомниться не успели, только чуть дух перевели, как в

комнату ворвалась ведьма, в руке которой сверкал древний

серпообразный массивный кинжал, всё лезвие которого покрывали

причудливые письмена и странные знаки! Что тут началось!

Она плевалась во все стороны! Изрыгала в нас проклятия! Потом

заорала громко: - Сколько раз я зарекалась с казаками не связываться!

У-уууу! Будте вы трижды прокляты - воины Христовы! Тьфу! Всё равно я

сердца ваши по вырываю, всю вашу кровь в жертву дьяволу принесу!

Ох, задам! Ужо я вас!

И резко бросилась на нас! Невероятно! Ведьма молниеносно

наносила удары своим кинжалом, делала ложные выпады,

уворачивалась от блоков и захватов и тут же проводила очень

стремительные контратаки! Она самым удивительным образом

мгновенно реагировала на любое наше действие и движение. Я просто

ошалел от такой прыти. Вдруг мне предплечье руки обожгла резкая

боль! Достала - таки! Кровь начала стекать на пол крупными каплями!

Вдруг батя резко оттолкнул меня в сторону и произнес: -Кровь останови

и молитву читай! Скорей! Сильна она! Очень сильна, без молитвы не

устоять нам!

Разорвал я майку на себе и ею наскоро руку перевязал. Осенил

себя крестом и стал читать во весь голос: - Всемогущий Боже! Час Твоей

славы настал: умилосердись над нами и избавь великого несчастья. На

тебя возлагаем наши надежды. Сами мы беспомощны и ничтожны.

Помоги нам, Боже, и избавь нас от страха. Господи помилуй! Аминь».

Ведьма слабеть начала, а у нас силы прибыло. Батя изловчился и

прихватил её руку с кинжалом, отведя в сторону. И на миг она мне

открылась для удара, который я незамедлительно, хлёстко и жестоко

нанёс ей правой ногой, прямо в лицо. От удара ведьма, перевернувшись

в воздухе через голову, отлетела в одну сторону, а кинжал улетел в

другую. Батя сказал мне: «Это еще не всё! Быстро в центр комнаты

становись». Он поднял кинжал и стал очерчивать большой круг, обведя

им нас обоих. Потом произнёс: «За круг нельзя выходить, а в нём мы не

видимы для них будем, тут сила Православная защищает, я «куполом

это место накрыл». Не понял я ничего, ну да ладно, тут такое творится,

что и понимать нет времени.

Ведьма, лежавшая на полу, резко перевернулась, встала на

четвереньки, встряхнулась вся, словно зверь. Поводила головой из

стороны в сторону, обвела всю комнату взглядом: «Не вижу! Не вижу!

Укажи, где они?» - обратилась она к кому — то, невидимому нам. И

снова: «Казачки эти не простые оказались, угоднички они божьи,

рубаки ляхия, не могу одолеть, хозяин, дай силы, дай, дай, дай её мне!»

«Даю!» - прогремело в воздухе, неизвестно откуда. Ведьма,

стоящая на четвереньках, начала плеваться во все стороны, потом

зарычала, заревела, завизжала душераздирающим голосом. Мы просто

остолбенели. Тут батя сказал: «Живый в помощи Выщняго читать

надо!» И, покрестившись, мы начали молитву читать, ведьма тем

временем побежала к печи, выхватила из угла метлу на длинной

рукояти и начала ей вокруг себя крутить, произносить неразборчивые

заклинания. Метла стала в её руках вращаться с бешеной скоростью,

издавая резкий, пронзительный свист. Вдруг ведьма отшвырнула метлу

в сторону и бросилась к котлу, наполненному зловонным варевом. Взяла

его в обе руки, сделала из него несколько глотков, а остальное вылила

себе на голову. После чего упала на пол, а котёл в сторону откатился.

Тело ведьмы стали сотрясать конвульсии, из рта пошла пена. Дальше

она стала кувыркаться задом - наперёд по всей комнате и вдруг

превратилась в огромную черную свинью! Огромная морда свиньи

повернулась в нашу сторону, и мы увидели острые клыки, с которых

стекала слюна, и горящие демоническим светом её глаза. В тот момент,

когда мы молитву завершили. Батя сказал: «Ох, как сильна карга

старая» и осенил себя крестом, я тоже перекрестился. Тут же она

бросилась в центр комнаты, где стояли мы. У меня аж ноги в этот

момент подкосились. Отец начал читать другую молитву. А свинья

ударилась в очертание круга со страшным грохотом! Неведомая сила

отшвырнула её в сторону. Ну и жуть! В это же время батя читал: «Всуе

ты трудишься в нас, падший архистратиг. Мы рабы господа нашего

Иисуса Христа, ты, превознесённая гордыня унижаешь себя, так

усиленно борясь с нами слабыми. Аминь. Сыне божий. Помилуй нас

грешных! Пресвятая Богородица, помози нам! Не остави нас! Умоли

Сына Твоего о нас грешных»...

Ведьма в облике свиньи раз за разом бросалась в центр комнаты, и

также неизвестная сила отбрасывала её от нас.

Очередной раз, вскочив на ноги, она обежала вокруг нашего

обережного круга, что — то вынюхивая, при этом то хрюкала, то

визжала, то завывала ужасным воем. И я невольно произнёс: «У меня вся

кровь в жилах уже заледенела, ноги уже не держат, сил уже нет совсем

никаких. Господи, когда же эта бесовщина прекратится уже? Всё не

могу я так больше! Такого даже в самом страшном сне не приснится же

никогда!» Начинались предрассветные сумерки. «Уже недолго осталось,

надо держаться», - ответил батя. Меня качнуло в сторону, и на миг

часть моего локтя оказалась снаружи круга. Тут свинья как заорала

человечьим голосом: «Вижу!» и сунула свою морду в это место, яростно

щёлкая клыками и едва не схватив меня за бок. Батя поймал её за ухо и

полоснул резко ведьминым кинжалом! Свинья громко взвыла, наверное,

от боли и быстро отскочила в сторону. И в это время три раза

прокричали первые петухи...

Вот так дела: мы стоим на поляне в очерченном на земле круге. Вся

трава вокруг вытоптана и нет ни ведьмы, ни её дома. Казалось, и не

было ничего, да только лежащие рядом с нами окровавленное чёрное

свиное ухо да злополучный кинжал и лёгкие раны, а также разорванная

одежда на нас - всё ещё свидетельствовали о схватке с силами тьмы.

Тут батька мне и сказал: « Живы и Слава Богу! Домой поехали! Вот

такая у нас сегодня рыбалка вышла».

Воистину, неисповедимы пути Господни.

 

Для дураков и так сойдёт, хоть сказ сей ложь да в нём намёк,

Не каждый сразу разберёт, в чём заключался мой урок.

Авт.