На большой поляне среди стареющих зарослей дягиля, наконец, показалась вода: листья гигантов обвисли лохмотьями, над ними торчат пугала огрубевших соцветий.

Ежедневные дожди уже не освежают тайгу. На поблекшей поляне «крепится» тысячелистник, ромашки нивяника, рассыпаны редкие пятна льнянки и клевера, пастернак стоит под жёлтоватыми зонтиками, сверкают «медными солнышками» отсеменившиеся кусты васильков, но рядом спешат, пробиваются свежие их побеги с бутонами и пурпурными цветами. Вдруг здесь же, на поляне, после небольшого перерыва, спохватились и взялись цвести несколько ярко-жёлтых скерд и крестовник. Крапива во всяком углу благоденствует, вымахала под два метра, ярко-зелёная, свежая, и ливни ночные холодные ей нипочём!

Вдоль лесной тропинки негусто цветов. Герань луговая, давно потерявшая пышность, голубеет светлыми глазками. Хохолки золотых репешков доцветают. Среди них углядела молодой кустик лютика едкого — надо ж так, к концу лета пробился! Сияет изредка, по цветочку, из-под полога леса, матово-жёлтый чистотел. Яснотка держит позиции по-солдатски. Рядом «цепляется» цеплянка. Кое-где висят над травами катышки кровохлёбки. Было приятно отметить нежно «вспыхнувшее созвездие» звездчатки, правда, одно... Как и куст неожиданно цветущего купыря — над щитками столбчатых семян, словно кто нажал кнопку, вдруг распахнулись белые зонтики!

Но самый-самый сейчас по сезону цветок — аконит вьющийся, изящная лиана наступающей осени. Серебристо-синие, опушённые (видимо, чтобы не мёрзнуть!), довольно крупные его цветки с солидными клобуками собраны в небольшие метёлки. Повсюду можно его отыскать: и у самой земли, и на ветках кустарников, на крапиве он ловко умеет пристроиться, оплетает высокорослый клопогон. Шмели жалуют аконит, как и ароматный, колючий бодяк обыкновенный — почти на каждом цветке по шмелю.

Поведение шмелей внушает особое уважение. Обнаружив на корзинке собрата, неторопливо проверяющего хоботком каждый цветок, шмель улетает. Лишь на длинных кистях клопогона может трудиться по нескольку особей.

Кое-где радуют поздние ярко-синие медальоны аконита байкальского. Недоспелка после цветения держится бодро. В длинных трубочках её соцветий упакованы плотно пушинки — скоро и их подхватит осенний ветер...

Привычно окинув взглядом цветы, смотрю на деревья. Самое время любоваться черёмухой — глазом моргнуть не успеешь, как облетит, а пока листья её набирают солнечный цвет. Очень красив черёмуховый листопад: ветер, словно руками, приподнимает широкие «лодочки» и плавно переносит к земле. Тропинка устлана ими, в травах запутались крупные листья горчичного цвета. У черёмухи, произрастающей на солнцепёке, листья тёмно-рубиновые. Жаль, их осталось немного, и в этом особая прелесть: каждый «зреет» отдельно среди решётчатых веток — если солнце выбралось из-за туч, листья пылают ажурными витражами. Мимо медленно проплывают пушинки различных семян...

В лесу сейчас время особенное, время шорохов, лес шуршит по всем ярусам: кто-то под травами перебегает, в кустарниках копошится, на ветках, полных ещё листвы, птицы снуют, пересвистываются. Если не капает дождь, стрекочут кузнечики, клубится низкий гул невидимых насекомых. Бурундуки с утра до ночи пополняют запасы. В завалах, шоркая клювом и ножками, вороша подстилку, кормятся рябчики.

Небольшая птичка в кустах малины устроила переполох, перебираясь с браслетика на браслетик зопника, азартно выклёвывая из сухих мутовок масленичные семена. Так увлеклась, что меня не заметила. Покормилась и улетела.

Тропинка присыпана листьями, не черёмуховыми, так берёзовыми, понемногу и они облетают. Среди бледнеющих трав со следами холодных рос ошеломляют неожиданно яркие листья змеевика: изумрудное поле волнистых остроконечных лент с оранжевым крапом подёрнуто пунцовыми разводьями в чернильных потёках.

Лалетина сыто журчит — дожди постоянно её пополняют. Вода слышна и видна с тропинки, даже с дороги: травы ложатся, кустарники оголяются — редеет летний занавес травостоя. На влажном речном песке сбились стайкой желтоватых рыбок ивовые листья.

Лаковые гроздья калины свисают с густо-зелёных ещё веток. Но и здесь уже проявляется фиолетовый отцвет, благородно оттеняющий алую прелесть.

На склонах ржавеет и завивает локоны папоротник орляк. Роскошные страусники кренятся и опадают. Кочедыжник буреет. Всё смешалось в папоротниковом лесу...

А неподалёку изумляют весенней свежестью исполинские розетки бодяка огородного, тянутся осьминогами по всем сторонам. Хороши нефритово-бархатные купы тёмных листов медуницы. Вдруг к концу лета они бросаются в рост, и если не знать, что это трава обычного весеннего цветка, можно подумать, прорвалась из земли дико-могучая поросль.

 

17.08.2017