Лестницу у входа в заповедник украшает клён татарский: будто кто-то обмакнул мягкую кисть в алую краску и прошёлся ею по кончикам веток, столь поразителен цвет его сдвоенных крылаток. Нарядное деревце, стоит как следует его рассмотреть. И следом удивиться гигантскому пастернаку по другую сторону лестницы, что вымахал выше человеческого роста! Над развесистыми листьями овощ вскинул каскады жёлто-зелёных «укропных» зонтиков. Сейчас пастернак самое пышноцветущее зонтичное в тайге, а точнее сказать, вдоль дорог, потому что пастернак растение заносное. Но, по всему видать, долина таёжной речки весьма ему приглянулась.

Пониже пастернака, почти из-под лестницы выглядывают вспененные заросли лилово-синего мышиного горошка в окружёнии изумрудной крапивы двудомной. Снизу доверху узлы гранёных её стеблей увешаны отборными кистями с подвесками ...словно из осколков бутылочного стекла! Так и кажется, сейчас зазвенят на ветру и на солнце засветятся! Но земля парит под горячими тучами, ослепительно белыми вокруг провисших мокрых животов. А здесь, внизу, по-боярски неспешно цветут обёрнутые в войлочный пух лопухи, повсюду на жилистых стеблях «снуют» вездесущие в это время васильки шероховатые, привлекая запашистыми розовыми корзинками пчёл и шмелей. Сеется парашютиками раскидистый куст бодяка щетинистого, распуская над белёсыми хлопьями поздние цветки.

Над Лалетиной у большой поляны демонстрируются все стадии метаморфоза ажурных шаров дягиля в скелеты обгоревших на солнце лучей: осыпаются хрупкие сферы плодиками-двусемянками. Над поблёкшими гигантскими листьями замешана богатая палитра оливковых, бежевых и угольно-ржавых тонов. Шмели сюда больше носа не кажут, зато блистают фигурами охотничьего пилотажа стрекозы, такие же рыжие, как и большинство стареющих над водой соцветий. И белой таволги среди дягиля тоже не видно, здесь она отцвела.

Но поляна ликует по-летнему! За лестничным мостиком, как из кузовка, рассыпаны розовые шарики клевера лугового и беловатой кашки, ближе к воде чинно уселась лимонными куртинами чина луговая. Густые ивовые тени пронзают точки догорающей звездчатки и яснотки белой, но яснотка, похоже, цвести собирается до снегопада.

Перед мостиком «живопись» совершенно другая: среди тускнеющих трав, восковатых тысячелистников и султанов подорожника медленно горят жёлто-оранжевые факелы льнянки. Романтичные ромашки-нивяники то сбиваются в стайки, то отстают поодиночке, но кажется, вот-вот соберутся и закружат белоснежным девичьим хороводом. А во мраке лестничных свай на пару метров, не менее, вытянулся и возлёг многоголовой гибкой змеёй лаковый лютик многоцветковый: блистает золотыми зрачками. Купы голубоглазой герани, воздушные шевелюры которой утыканы булавками-«клювиками» плодов, добавляют поляне небесных красок.

Сквозь чечётку кузнечиков катается эхо гулкого грома, но беспечно порхают белянки, из леса доносится птичий щебет. Самая маковка лета...

А бархат лесной тропинки уже подсыпан янтарными листьями. Близится срок черёмухового листопада: с каждым днём желтеют её стога, осторожно вплывают в них рдяные краски. С бордовых черешков свисают агатовые ягоды. Их сочно-зелёная мякоть ещё недостаточно сладкая, крепко пока ещё вяжет.

Отцвёл тмин, вместе с ним и поздние цветы малины. Теперь на ней среди нефритовых ягод светятся сладкие рубинчики, особенно много их срыто под листьями.

На выпуклый бордюр тропинки с мастерской растяжкой наложены мазки доцветающих репешков. Цеплянка, пуша травы, всплывает цветочными пузырьками. В тени черёмух матово светится чистотел, встречаются последние брызги незабудок, синие всплески горошка непарного. На солнечных пятачках доцветает белопенная таволга.

Взгляд выхватывает над зелёным покровом лохматые «одуванчики» высоких скерд, с ними соперничают зонтики «ромашек» крестовника, подхватывают золотистый мотив роскошные щитки пижм. А ниже, куда ни глянь, тянут головки нивяники и колокольчики! Хоть один, да попадается на глаза! В самом деле, какое лето без ромашек и колокольчиков?! А ещё в это время лес, особенно сосновые боры, украшает гвоздика пышная — изысканная, с тончайшими нитями лилово-розовых лепестков. Никогда не растёт она зарослями, разве что семьями по нескольку стебельков, но про эту травку не скажешь, что она прячется. Как раз наоборот, гвоздика пышная открыта любому взору, обладает тончайшим гвоздичным ароматом... Наивная, беззащитная нежность — вот первая мысль, что приходит на ум при взгляде на эту лесную красавицу.

Чёрно-пурпуровые «шишечки» кровохлёбки не отличаются утончённым ароматом, но привлекают необычностью форм: они словно насажены на концах гладких ребристых стеблей. Однако сдёрнуть их, пока семена не созреют, вряд ли удастся — крепко уселись. На солнечных склонах розовеет случайный в этих логах иван-чай.

Отцвёл бодяк разнолистный — казалось бы, голиаф из голиафов среди бодяков, но тут же подхватил благоуханную эстафету бодяк огородный, удачно «ушедший с огородов» на житие в тайгу, туда, где плодородно, влажно и солнечно, где никому и в голову не придёт искоренять его жизнеутверждающие поросли. Наоборот! Сколь рады увесистым «василькам цвета Барби» шмели: пушистые цветы буквально облеплены пушистыми собирателями пыльцы и нектара! Малейший ветерок подхватывает невесомые шлейфы, и ...какое наслаждение попасть в невидимый колдовской палантин! Бодяк огородный заворожил меня и статью, и запахом, и цветом не только соцветий, но также и листьев! Сейчас его мягкое узорчатое убранство, отороченное острыми, совершенно не колючими зубцами, приобретает акварельно-фиолетовые оттенки, изысканно оттеняющие розовые букеты в увесистых чешуйчато-войлочных «чашах»...

Продолжают цветение великолепные ультрамариновые дельфиниумы — тот самый случай, когда лучше наслаждаться картиной, не пытаясь уловить запах прекрасного создания. Он резкий и весьма специфический — так и хочется выдохнуть и отступить. Десяток цветущих растений испускают настолько сильное облако, что оно ощутимо с расстояния нескольких метров. Однако шмели и бабочки этим ядовитым медоносом премного довольны.

В эту пору в тайге наряду с жёлтыми цветами царствуют ароматные розовые и пронзительно-синие. Последние изумляют сухопарой высокорослостью и диковинными формами: вслед за дельфиниумами с их чудесными колпачками на смену увядающему сероватому борцу северному расцвёл его чернильно-синий братец — борец байкальский! Его прочные цветоносы унизаны, словно экспонатами на стебельках, монетками-шлемиками, наливными-гладенькими, так и хочется их потрогать, все один к одному, расставлены поочерёдно, просторно — каждый хорош и наряден!

Доцветает в тайге дудник, всё реже встречаются на склонах белые зонтики из кружевных шариков. Реброплодник нынче ядрён и наряден, румян уже по-осеннему: мощные стебли, ажурные листья, «бисквиты» плодов тонированы охряной палитрой, от пастели до сочно-ржавого цвета.

Через день да каждый день поливают дожди, земля напитана влагой, и на тропинках частенько встречаются кротовины — горки взрытой земли. Остановилась одну такую рассмотреть, надеясь увидеть кругленький кротовый вход, но он оказался засыпан, никаких тебе наглядных коммуникаций, кроме отвалов вмещающей породы. Зато в полузасыпанном землёй невысоком растеньице я узнала недавнего знакомца: мытник перевёрнутый, утопленный среди травок. Лишь внимательный взгляд подметит его пурпурные, опрокинутые набок цветки, не приняв их сверху, в азарте похода за ощипанный клевер люпиновый. Мытник перевёрнутый — растение довольно редкое, на многих территориях России охраняемое, тем любопытнее с ним познакомиться. Сейчас он свеж и по-своему наряден.

А вот и цель моего похода: цветущая недоспелка копьевидная! Примечательна она тем, что среди крупнотравья в нашей тайге зацветает последней. Цветы недоспелки невзрачные, без лепестков, этакие лохматые трубочки «недоспелого» вида, зато ароматные. Собраны рыхлой метёлкой над высоченным стеблем, окружённым совершенно замечательными листьями, схожими формой с гусиным следом. Только «гусик» этот размером не менее, чем со страуса! Ни на что непохожее растение, ни с кем недоспелку не спутать. Надо сказать, что именно размером своим — под два метра, облик её необыкновенно декоративен. Видимо, недоспелка уже несколько дней, как радует насекомых нектаром.

Весь день по небу бродят и кружат серебристые тучи, рэп кузнечиков аранжирован раскатами грома, но дождик, надеялась, обойдёт стороной, хотя бы пока не доберусь до экологической тропы. Однако закапал! И тут же устремились под травы белянки — повисли лепестками сложенных крыл. Под тёплым дождём (каждая капля что чайная ложка!) всё вокруг так промокло, что казалось, иду не по тропинке, а по ручью: с каждой травки, с любого листочка, как с желоба, льётся вода.

Я спряталась под зонтик, остановилась и решила послушать дождь и просто понаблюдать. Рядом со мной оказался куст василистника: листья словно мазаны воском, каждая капля присобрана бусиной! Другие травы банально мокры, зато зелень лесная враз посвежела. Как смогла, подвернула, сокрыла от дождика нежные лепестки гвоздика пышная. Скерды как утки — им, жёлтым, дождь нипочём — не мокнут! Не закрываются! «Ромашки» крестовника вывернулись наизнанку, вдоль стебельков спустили пальцами венчики, а цветки герани, склонив голубые головки, прикрыли от капель тычинки и пестики.

Пока барабанил дождь, разглядела вокруг почерневших стеблей обтрёпанных змеевиков прикорневые ярко-зелёные листья с широкими потоками карминных разводьев и охристыми подливами. Мокрые, они особенно экзотичны: расцветка самая попугайная!

Рядом поникают молочаи: свесили вдоль стеблей поблекшие листья, освободились от ворсистых плодиков. Чернеют стебли жарков с опустевшими листовками: раскрылись, как кошельки, ветру отдали свои семена. На высоких стеблях развешены тугие, упитанные шестигранные коробочки саранок — ярко-зелёные, зреют...

Но крупный дождь длился недолго, солнце раздвинуло тучи, подсветив влажную пыль, что осыпалась с обожжённых краёв, испаряясь в воздухе. И тут же защебетали птицы, завторили им кузнечики, вылетели шмели. В поисках кормах рванули из норок бурундуки, ловко лавируя среди трав полосатой спиной: не зашуршит бурундук и ни за что его не увидишь! Послышались негромкие гортанные «разговоры» вороньей семьи: во время дождя я приметила пять чёрных птиц — тихо отсиживались на белоснежных берёзовых ветках поближе к стволу.

Верховой ветер спустился с грив, играя пошевелил кроны... Удивительно, как много воды помещается на деревьях!

Травянистые склоны, сразу после дождя освещённые солнцем, эффектны необыкновенно: над серебристыми потоками возвышаются колонны бежевых сосен — кажется, светятся сосны внутренним тёплым светом... Сочетание красоты необыкновенной!

До экологической тропы я успешно доплыла и продолжила прогулку по настилу — тепло настолько, что одежда сохнет как в сушилке. Заглянула в «садик»: клубника, что обильно цвела, ягод не завязала, видимо, здесь ей не хватает света.

Склон над верхней экологической тропой теневой и в это время почти без цветов, семейство гвоздики пышной, что так эклектично украшало вывороченный комель, уже отцвело. Но именно с этой тропы всегда можно любоваться журчащей внизу Лалетиной, слушать лесные звуки, наблюдать посетителей многочисленных кормушек, ознакомиться с красочными познавательными стендами. Экологическая тропа завершается у невысокого глинистого обрыва. Сейчас он декорированный огромными листьями мать-и-мачехи, любительницы именно таких почв. Надо сказать, этот цветной миниовражек в своём минимализме весьма и весьма живописен в любое время года.

Не дают о себе забыть оводы — долговязые кусучие мухи. Лёгкая одежда им не помеха, запросто протыкают тонкую ткань, кусают через футболку, но без неё их укусы гораздо глубже, больнее, так что ткань от оводов неплохая защита — прихлопнул вампира, ощутив укус, да дальше пошёл. К счастью, пока присутствие оводов определить нашествием было бы некорректно. Да и станешь ли долго думать о каком-то там оводе или лосиной мухе, когда...

...Свидина усыпана ягодами бесподобного беломраморного цвета! Восхитительно гладкие, словно полированные, среди кружева фиолетовых неплодущих завязей, они решительно неотразимы! На оливковой коре молодых ветвей начали проступать красноватые оттенки.

Уже через час после окончания дождя лес основательно просох, из ухоронок выпорхнули бабочки. Появились пеструшки, разбавляя темнокрылостью однообразие белянок. Роскошная «горячая» перламутровка выплыла, купаясь, ныряя в каскадах тёплого воздуха, выпорхнула как комплимент за веру в природу, в которой плохая погода никак невозможна — всякая вдохновение, живопись, музыка и поэзия...

 

27.07.2017