1.

 

Первые несколько поворотов, которые встретились на её пути, она

проскочила не заметив. Когда же на горизонте обозначился небольшой

скос в виде протоптанной тропинки – он уводил в густой лес, – она

почувствовала, что стала уставать. Это было хорошим признаком того, что

следует свернуть.

 

Шумная дорога, вереница летящих машин, а главное, огромная, хоть и

стеклянная, но наглухо отгородившая от постороннего мира дверь больше

не являлись для неё преградой. Свобода в её жизни с этого момента стала

главным действующим лицом.

 

Пожалуй, только ошейник напоминал собаке о том времени, когда полёт

её фантазии находился в строгой зависимости от поводка. Сейчас же об

этом даже не хотелось вспоминать. Она уже была захвачена сюжетом,

который разворачивался перед ней, как нереальный сон.

 

Как так могло случиться, что поводок остался под столом? Недосмотр

хозяйки? Быстрая реакция собаки на неожиданно открывшуюся дверь?

Или просто – как и всё в этом мире – стечение непредвиденных

обстоятельств.

 

Стрекозы навязчиво мелькали прямо перед её носом. Их прозрачные

нежные крылья с блеском рассеивали солнечный свет. Влекомая их

обворожительным стрекотом собака бежала за ними. Ей очень хотелось

понять суть столь сомнительных и, в то же время, существующих для чего-

то субъектов. С одной стороны, никакого от них толку. Но с другой – не

поспоришь, всё же была в них какая-то притягательная, не поддающаяся

никакому объяснению красота!

 

В силу присущего ей темперамента к моменту очередной остановки фаза

бесконтактного эксперимента подошла к концу. Вытянув шею, собака

влажным носом попыталась коснуться хотя бы краешка её хрустального

крылышка. Результат оказался не в пользу испытуемой. Так...

бессмысленная обёртка! От конфеты и то больше толку. Но об этом она

только догадывалась, поскольку пробовать ещё не приходилось.

Сработала исключительно аналогия со сладким мороженым, упакованным

в такую же красивую блестящую обертку.

 

Встретившиеся олени её тоже особенно не удивили. Подобная семейка

пятнистых часто захаживала к ним во двор. Но, поскольку их размеры

были несопоставимы с собакой, да и в скорости с ними трудно было

состязаться, зацикливаться на унизительном разделе территории она не

посчитала нужным. Таким образом, все права на единственное грушевое

дерево во дворе были беспрекословно переданы им.

 

Первую ночь в лесу собака провела под огромным развесистым деревом.

Сухо потрескивали в темноте ветки – так они отзывались на любые, даже

самые незначительные порывы прохладного летнего ветерка. Если треск

раздавался совсем рядом, а бывало, и прямо над её головой, она

вздрагивала, широко открывала глаза и перекладывала морду на другую

лапу. А потом засыпала.

 

Иногда, дублируя бег, её ноги откликались на зовущие фрагменты

сновидений – необходимо было кого-то догнать, непременно поймать...

Успокаивал пронизывающий запах растений. Гибкие, переплетённые

стебли деревьев нежно подхватывали её отяжелевшее тело и, покачивая,

переносили в другие, незнакомые ей миры.

 

Она чувствовала себя птицей!..

 

Её обмякшее тело было уже почти на вершине блаженства, когда

практически подчинившееся неги сознание обожгла провокационная

мысль. Она вспомнила своё любимое домашнее одеяло, его запах,

насыщенный самыми разнообразными составляющими. Это был запах

игрушек и прикосновений хозяйки, утренней каши и пролившейся

«Колы». А еще – запах непередаваемо сладкого, заботливо припасённого

и зарытого в глубоких мягких складках одеяла огрызка яблока.

 

Она увидела светящийся квадрат окна, он чётко выделялся на фоне

тёмной спальни. Совсем не различались лица тех, кто вёл взволнованный

и, в то же время, тихий диалог, однако в их присутствии она не

сомневалась. Ну конечно же, это были её хозяева...

 

Но, как всегда, сработала защитная реакция оптимистки. И это даже не

было предательством по отношению к ним. Скорее – наоборот. Ей очень

хотелось поверить в то, что душевный покой близких не был чем-то

нарушен. Не такая уж это и пропажа – в конце концов, она же не любимая

ваза и не телевизор! Скорее всего, они сейчас крепко и безмятежно спят.

 

Однако именно в тот самый момент, когда её убеждённость почти

сформировалась, настойчивый всплеск сомнений совершил свой

последний штурм. Зная их характер, конечно же, вряд ли... Нельзя

исключить, что к поискам собаки они уже подключили всех своих

знакомых и друзей. Наверняка разбудили и родителей – с искренним

сожалением она окончательно пришла в себя – с родителями это они,

конечно же, поторопились. Бабушка Ранда теперь до утра будет плакать.

У дедушки, соответсвенно, испортится настроение. Достанется и их

собаке. Но, будем откровенны, о ней она думала меньше всего.

 

Кратковременный приступ самобичевания в очередной раз сошёл на нет.

Возможно, она, действительно, была с ними несправедлива – сладко

зевнув, она поудобнее устроилась, – но кто же теперь об этом может

знать? Оглушительный запах леса её окончательно скосил.

 

Последнее, что собака услышала перед тем, как уснуть – это был плеск

волн...

 

В её жизни был один замечательный эпизод. Они тогда с хозяевами

гостили у родственников. Эстетическим вкусом симпатичной немолодой

пары она была приятно польщена. С точки зрения собаки, проект по

созданию домашнего уюта у них состоялся. Ну, во-первых, их дом

находился в лесу. Это было большим преимуществом по сравнению с

домами, которые слабо вписывались в скупой городской пейзаж. Тяжёлый

воздух, высотные дома в бетоне, нахохлившиеся тушки птиц – разве

может это привлекать?

 

А, во-вторых, ей посчастливилось тогда впервые в жизни увидеть

нереальное по степени её возможных ожиданий чудо. С поправкой на

ландшафт, всё говорило о его причастности к одной из самых

потрясающих стихий. Как позже выяснилось, это было Озеро. К тому же –

собаке так казалось, – оно блестяще воплощало её давнишнюю мечту об

Океане.

 

Вволю набегавшись – горчично-жёлтые, кирпичные и красные листья

волнительным шёпотом отзывались на накопившийся всплеск её души, – в

какой-то момент она превратилась в собаку, олицетворяющую абсолютное

послушание. А все потому, что она была покорена представшей перед ней

картиной: тончайшее кружево пены, ползущий песок, заигрывающее с

волнами солнце и чайки – они призывно и громко кричали...

 

Видимо, это и был тот фантастический симбиоз, который ей позволил

распознать (да что там распознать – до самой глубины души принять!) не

поддающуюся никакому описанию картину. Неважно, что сама

терминология была ей не вполне понятна – впрочем, на то она и собака.

Главное – случилось то, что помогло ей проявить сокрытый даже от

самой себя потенциал.

 

Подобный микс ей часто приходилось наблюдать в работающем блендере

хозяина. Только на этот раз для верности эксперимента были

использованы совсем другие ингридиенты. Нет, не бананам и не йогуртам

теперь было дано перевести порог её самооценки на уровень, способный

пренебречь ничтожными по сути ценностями обывателя. На этот раз её

чуткого носа коснулся необычайно благородный микс – он состоял из

сногсшибательной ауры осеннего леса и непередаваемого влажного

запаха, пахнувшего от воды.

 

Звонкий, надорванный лай вырвался из самой глубины её нежной и

тонкой души.

 

Как-бы ей хотелось переместить это озеро в свой двор! Выравнив угол

зрения, она постаралась сфокусироваться на приближающихся волнах.

Лапами она уже ощущала бурлящие пенные пузырьки. Они

многообещающе переносили её тело на волнительный уровень

невесомости.

 

Это был реальный шанс выйти на просторы Вселенной!... Холодные

брызги долетали до её ушей... С грохотом падающая вода подгребала под

себя пену... Собака понимала, что отказываться от такого шанса было бы

глупо...

 

Задержав дыхание, она сделала шаг вперёд — сердце бешенно

заколотилось. Живо подпрыгивали суетливые ракушки. Потерявшись в

холодной бурлящей воде, они вместе с тяжёлым песком обречённо в

хаотичном танце отползали.

 

Ей едва удалось заскочить на уже уходящую волну. Что-то неуловимо-

завораживающее было в этом обратном, влекущем в неизвестное прошлое

движении... Она была потерянна. Чужое озеро, время, пространство – всё

перевернулось. Вся предыдущая её жизнь осталась позади. Это было

нечто среднее между взлётом и падением...

 

Колесо времени стремительно несло её назад...

 

... Наутро она проснулась вполне отдохнувшая. Сквозь ветки деревьев

пробивались первые лучи солнца, они бесцеремонно разгуливали по её

нагревшейся спине. Собака подтянула под себя правую лапу и слегка

развернулась – она с наслаждением подставила им свой онемевший и

замёрзший за ночь левый бок.

 

Её всегда привлекали экстремальные ситуации. Хорошо бы, к примеру,

оказаться на крыше. Идеальный способ, глядя вниз, лишний раз убедиться

в несостоятельности всего земного. Ну представьте себе, одно дело, если

ты видишь муравья вблизи, и совсем другое – когда вместе с ним тебе

предоставляется дополнительный глобальный обзор.

 

А ещё лучше – оказаться на необитаемом острове... Вот где,

действительно, можно было бы оторваться вовсю! Говорят, там живут

невероятно умные попугаи. Не факт, конечно, что с ними можно сразу

общаться. Да и вряд ли они вообще способны дотянуться до дружбы с

собакой. Понятное дело, для начала их пришлось бы слегка приручить...

 

Ну, хорошо... допустим, остров – это уже слишком. Здесь, пожалуй, её

действительно немножечко занесло. Но от возможности попасть в какой-

нибудь чужой, незнакомый город она вряд ли смогла бы отказаться!..

 

2.

 

Пытаясь охватить всё многообразие оживлённой площади, она с

любопытством оглядывалась по сторонам – похоже, нечто подобное с ней

сейчас и произошло...

 

Город, в котором она оказалась, поразил своей необычайной

многолюдностью. В отличие от родного, жизнь здесь, в полном смысле

слова, била ключом. Только теперь до неё дошло значение этого

выражения – она его слышала от родителей хозяина. Тяжёлая связка

ключей больно ударила её по голове. Именно она и стала поводом для

знакомства.

 

Эй, ты кто? Как тебя зовут? – Её окружили молодые ребята.

 

Ответственность за упавший предмет так никто из них на себя и не взял.

 

– Да это же терьер!

 

Они наперебой стали упражняться в своей осведомлённости.

 

– Между прочим, бостонский терьер! Посмотрите, у неё совершенно

классический окрас. Вот, видите – белый островок на морде, он не

касается глаз...

 

– Кстати, а лапы, как у настоящего боксёра, – крепкие, широкие...

 

– И – стойка! Посмотрите, какая у неё стойка!

 

– Породистая...

 

– Ну, да – красотка!

 

– Что ты здесь делаешь? Где твой хозяин?

 

От неожиданного напора она отступилась.

 

– Похоже, она потерялась! – Они стали оглядываться в надежде

обнаружить хозяина.

 

– Посмотрите, какой у неё измученный вид.

 

– Между прочем, и шерсть не первой свежести.

 

– И лапы – где же ты умудрилась в городе найти такую грязь?

 

В этот момент она почувствовала себя обнажённой. Что за бестактность –

так откровенно о ней рассуждать?! Она же не указывает лапой на то,

какие большие и оттопыренные уши у одного из них. А у другого, если на

то пошло, прыщавое и – уж тем более, извините – до неприличия тупое

лицо.

 

Но других вариантов пока не предполагалось. Об одиночестве к этому

времени она уже знала из первых лап. Будем откровенны –

положительных впечатлений оно не принесло. И она решилась.

Пристроившись к группе ребят – очень похоже, это были студенты, – она

провела с ними по меньшей мере всю вторую половину дня.

 

В соответствии с полученным местом в компании ей пришлось выслушать

и весь сопутствующий этой прогулке бред. Они веселились. Её реакция

была неутешительной – чем менее удачными были шутки, тем более

дружным заразительным смехом они вознаграждались. Собака замкнулась

– её всегда категорически оскорбляло низкое качество шутовства.

 

Как в случае, к примеру, с болонкой. Пляшущая перед кусочком сахара,

она действительно у подавляющего большинства вызывает смех. Но разве

можно так унижаться? Лично из своего богатого опыта собака знает –

небольшую порцию Cottage Cheese -а* или яичницы можно получить не из

унизительного чувства сострадания, а исключительно из чувства любви.

 

Или – ещё лучше – клоун. Однажды ей пришлось наблюдать, как от его

глупых, нелепых шуток расплакался ребёнок. Ведь не она изобрела

велосипед, когда была выведена формула – любая неудача в юморе, как

правило, имеет парадоксально-обратный результат.

 

У собаки окончательно испортилось настроение – груз чужих унижений

она, почему-то, приняла на себя. Каждый их новый шедевр, подобно

подброшенным в топку поленьям, вполне закономерно загонял её в

тяжёлую, щемящую тоску.

 

Из предыдущего диалога она догадалась, что находится в Бостоне. Когда-

то в её жизни был один поучительный эпизод. История заключалась в

несостоявшейся поездке в этот город. Хозяин, собираясь в гости к своему

брату (он жил в этом городе), намеревался взять её с собой.

 

Ещё тогда она поняла, что вряд ли следует полагаться на сомнительный

энтузиазм своих благодетелей, обязательно что-то сорвётся. Вывод

напрашивался сам собою – любую ситуацию следует брать в свои лапы,

поскольку надеяться в этом мире можно только на саму себя!

 

И на этот раз она не стала полагаться на легкомыслие студентов, когда те,

на ходу высвобождая из рюкзаков компьютеры, зашли в «Старбакс». По

опыту общения со своим хозяином она точно знала, что взятый в руки

компьютер ни к чему хорошему не приведёт – несколько драгоценнейших

часов из жизни будет выкинуто навсегда.

 

Поскольку в помещение собака не была допущена, ей пришлось остаться у

дверей. Прямо перед её носом мелькали ботинки – красные, жёлтые и

непонятные, лакированные и не очень... высокие, низкие и плоские,

стоптанные и с блеском начищенные, на каблуке и без него... Она

отвернулась – ни одна из представленных пар ей так и не пришлась по

душе.

 

Оставалось только наслаждаться ароматом свежих пончиков. Их

сумасшедший, ванильный запах рачительно распространялся через

настежь раскрытые двери и окно. Подумать о начинке – это было уже

слишком, но и сопротивляться обонятельным рефлексам было невозможно.

Она чувствовала, что где-то совсем рядом, в темноте помещения, на

фарфоровом блюдце, в шоколадной глазури красуется тёплый, румяный,

пышнотелый бейгл*.

 

Примерно также начиналось каждое воскресное утро хозяина – с чашечки

горячего, крепкого кофе и его терпкого запаха. Он обещал запас бодрости

на целый день. Сейчас же в этом запахе была окончательно утоплена

надежда на скорое возвращение студентов. Обычно после первой чашки у

хозяина была вторая... Потом он брал в руки компьютер, а это означало,

что в ближайшие пару часов ему уже точно будет не до неё...

 

Одним словом, это был не побег. Это было всего-навсего продолжение

пути...

 

К счастью, на этом извилистом пути попадались и вполне серьёзные люди.

К примеру, вот этот. Сразу видно – уже не студент. Широкие плечи,

развитая мускулатура... Быстрый, уверенный шаг... Опытный глаз собаки,

без труда, определил: спортсмен! А так как непосредственное отношение

к спорту имел её хозяин, то соответствующая степень доверия позволила

ей, не откладывая в долгий ящик, пойти на контакт.

 

Прибавив скорость, она вскоре с ним сравнялась. Не нарушая деликатного

расстояния, она краем глаза продолжала за ним наблюдать. Подумаешь –

делает вид, что не замечает. Но и она ведь себе цену знает! Навязываться

никому не собирается. Уж если на то пошло, она может и помолчать.

 

Когда же его большие, светло-коричневые ботинки остановились, то,

продолжая сохранять дистанцию, остановилась и она. Их тупые носы не

спеша развернулись. Склонив голову набок, собака с любопытством

проследила, как витиевато всколыхнувшиеся над замшей шнурки

благополучно улеглись.

 

Она подняла глаза – да, обладатель ботинок не пренебрегал красивыми

вещами. Тёмно-серое укороченное пальто, полуоблегающий силуэт. В

дополнение к ним – дорогие часы. Почти такие же, как у хозяина.

Блеснувшие из-под рукава, они ненавязчиво подтвердили его

безупречный вкус.

 

Одним словом, пижон!

 

Взгляд опять соскользнул на ботинки. Какая-то неуловимо-одушевлённая

их составляющая вызывала у собаки трудно скрываемый негативизм. Она

попыталась отвлечься, однако в сравнении с ними всё окружающее было

более, чем безлико. Снова взглянула – нарочито завязанный шёлковый

бантик по-прежнему продолжал провоцировать собаку на озорство.

 

И снова под подошвой незнакомца скрипнул песок. Он обозначил

движение навстречу наметившимся отношениям. Пятки ботинок

приподнялись и их владелец, присев на корточки, перенёс всю тяжесть

тела на носки.

 

– Ну что? Ты ещё долго будешь за мной ходить?

 

Первой своей реакции на сложившиеся обстоятельства собака удивилась

сама. В неожиданной готовности его лизнуть бешено завертелся её хвост.

Как же ей хотелось пренебречь дурацкими правилами этикета – именно до

такой степени показалась соблазнительной вблизи его гладко выбритая

щека!

 

И всё же она была не дворовая – азы домашнего воспитания, хоть и

насильно, хозяева старались ей прививать. Ведь, по большому счёту, он

ещё не был представлен собаке – мало ли ещё что у него на уме!

 

– Хорошо, давай знакомиться! – Дэв!

 

Вот это другое дело! То ли в его широкой улыбке, то ли в интонации

голоса она уловила намёк на то, что ему можно доверять.

 

Его квартира собаке показалась весьма милой. Первое, что она сделала,

войдя в комнату, – это заскочила на диван. Как уже было отмечено ранее,

лучшим способом оценить обстановку она считала взгляд сверху.

Отработанная система адаптации и на этот раз её не подвела: жизнь

нового приятеля теперь была, как на ладони.

 

Подмеченные в его одежде признаки эпикурейства нашли продолжение и

в деталях квартиры. Уютные светильники, картина в стиле «ретро»,

небольшой, достаточно мягкий ковёр. Полки с книгами были расположены

прямо над диваном – необходимо было только протянуть руку. На диване

же – плед, гора подушек. Немного в стороне – высокие барные стулья.

Она была готова поспорить на косточку, что при желании, буквально в две

минуты, в одном из шкафчиков найдёт бутылку дорогого элитного вина.

 

Ну, хорошо! Допустим, в определениях она немного хромала. Пусть

эпикурейство – это другое. Хотя?.. В своё оправдание считала

нахватанность не худшим качеством собак. Большинство из них не могут

похвастаться даже элементарными представлениями о том, что происходит

вокруг. Даром что живёт в семье образованных интеллигентных людей. И,

между прочим, её диплом об образовании – тоже не последнее дело! Он в

хозяйском доме висит в кабинете рядом с прочими дипломами. Кажется,

врача и медсестры... Или – наоборот?

 

Необъяснимое тепло разлилось по всему её телу. Какая-то неуловимая

связь с домом проникала в самую глубину её сентиментальной души. Ну,

во-первых, не было сомнений, что главным признаком, объединяющим

дома, был белый диван. Правда, пожалуй, этот был чуточку меньше. Она

придирчиво принюхалась к коже – нет, всё же, значительно меньше. В

воскресные дни они с лёгкостью размещались на нём втроём… И даже –

поперёк!

 

На одной из полок она увидела знакомую фотографию. Нельзя было

утверждать наверняка, но аналогичная стояла в хозяйском шкафу. Хотя

трудно было судить о схожести лиц, поскольку большинство людей она

считала похожими между собою. Кроме того, качество снимка оставляло

желать лучшего... Она не могла исключить, что этой фотографии лет сто!..

Но, навострив уши, тут же исправилась – ну хорошо, пусть даже...

семьдесят пять!

 

Слегка смутило присутствие маленького львёнка. Он устроился на

компьютерном столике. Две стопки документов не давали ему возможности

потерять баланс. Лохматая мордаха – зелёные стеклянные глаза и чёрный

пятачок из кожи – могла бы показаться симпатичной, если бы не этот

немигающий, откровенно-наглый взгляд.

 

Собака подошла ближе. Невозмутимость львёнка поражала. Чтоб так

никого не бояться! Собака с трудом справлялась с подступившим

желанием разорвать его на куски. Это был тот самый случай, когда

отношения не сложились с самой первой минуты. Мало ли, что ты здесь

живёшь! А я, между прочим, сюда приглашена!

 

Откладывать приведение в действие приговора не позволял темперамент –

как всегда, отказывали тормоза. Она пружинисто присела на задние лапы

и подпрыгнула – голова львёнка слегка пошатнулась. Скользнувшим по

пластику когтям в последний момент удалось зацепиться за самый

краешек стола.

 

Стоит ли говорить о постигшем её разочаровании, когда пышущему гневом

носу удалось коснулся вражьей щеки – враг оказался ненастоящим. Об

этом свидетельствовали его синтетические уши и – при близком контакте

– инфантильный взгляд. Однако это обстоятельство не помешало испытать

радость от своего превосходства – она в очередной раз осмотрелась – вся

территория теперь по праву принадлежала ей.

 

Трудно было недооценить внесённые в интерьер комнаты коррективы.

Самое близкое по смыслу определение нацеливало зрителя на «авангард».

Подчинившись законам гравитации, светильник непоправимо покосился –

в новом ракурсе теперь было представлено и освещение.

 

Ещё одной репликой в защиту мало кому понятного прогрессивного

искусства стали разлетевшиеся страницы документов – подобно ярким

сиренам, они были беспорядочно разбросаны на полу.

 

Собака снова обошла комнату и остановилась на том же самом месте. Не

давала покоя фотография. Благородная рамка. Тёмно-коричневый цвет.

Два лица – трудно было объяснить почему, но определённо имеющие

отношение ко всему происходящему. Декоративное украшение в виде

маленького позолоченного ключа...

 

В этот момент за спиной прогремел взрыв. Угрожающим дребезгом на него

откликнулась стеклянная посуда. Собака оглянулась. Облачко пыли не

спеша оседало на упавшую со стола горку книг. Ей было суждено

торжественно завершить этюд с говорящим названием «Разгром».

 

Точно! Вспомнила! Золотое тиснение. Тёмно-коричневая кожа... Тут же

всплыли и определяющие смысл картинки слова. Удачно их соединив, она

получила неожиданный ответ – на фотографии были родители мамы

хозяина. Только теперь она почувствовала, насколько сильно устала.

Кроме того, у неё даже заслезился один глаз.

 

Ну конечно же! Всё сходится!

 

Всё – кроме одного. Каким образом их домашняя фотография могла

очутиться здесь?..

 

Тёмное окно. Приспущенные жалюзи. Мягкий свет от настольной лампы,

он освещает ограниченную территорию над столом. Ритмичное

постукивание компьютерных клавиш. Длинные тени. Они дышат и тянутся.

Та, что больше, принадлежит владельцу квартиры. Маленькая была тенью

собаки. Всем своим уставшим, отяжелевшим телом она доверчиво

прильнула к его надёжной, сильной ноге.

 

И опять подкатившаяся слеза заставила её проморгаться. Но на этот раз

она вызвана была совершенно другим. В её горле застряло – нет, это была

не кость – скорее, дыхание... А если ещё точнее – это, конечно же, был

ком. Он образовался от огромного чувства признательности. И, наверное,

не только к этому человеку... а вообще… ко всем...

 

Наутро от этой сентиментальности не осталось и тени. Дух авантюризма в

ней вспыхнул в ту самую секунду, как только она открыла глаза. Во-

первых, нестерпимо мучил голод (несмотря на то, что вчера сытно поели).

А во-вторых... Да не было ничего во-вторых – просто очень хотелось есть!

 

За стеной, как по заказу, уже вовсю кипела работа. На кухне шипело,

гремело, опрокидывалось. Собака оценила сноровку своего нового

приятеля – темперамент у него был ещё тот!

 

Не теряя ни одной секунды, она на ходу заглянула в его гардеробную. На

самом деле – ничего интересного. Единственной важной находкой ещё

могли бы стать его ботинки, но и они на поверку оказались так себе! Если

отталкиваться от вкусовых впечатлений, то было не в меру преувеличено

кокетство шнурков. К тому же синтетика – она с разочарованием

выплюнула и направилась к выходу. Одним словом, время было потрачено

зря!

 

Вот улица, напротив, её не разочаровала. Много солнца, машин, бегущих

людей. Для неё, отдохнувшей, это стало отмашкой. По большому счёту,

она так и планировала – необходимо было срочно куда-то бежать!..

 

_________________

 

*бейгл – бублик

*Cottage Cheese – вариант сыра