Жизнь, как всем известно, состоит из черных и белых полосок. С первой из указанных и начнем.

 

Такова спортивная жизнь

 

______________ — Во что играем?

______________ — В короткий деберц.

______________ — Почем?

______________ —Начнем по штуке. Потом добавим.

______________ (Из культового фильма «Катала»)

 

Да, эндшпиль был пешечный. И, вроде бы, совсем простенький. Всего-то по две пешечки при каждом короле. Можно сказать — эндшпилек. Однако шахматы полны тайн. Одну из многих тысяч постиг Рафик Сочинский. Сам он был шахматистом, примерно, третьей категории, но этот эндшпилек выучил наизусть. И многие годы благодарные за постоянство хозяина пешечки этого эндшпилька, безотказно превращаясь в ферзей-королев, начинали вышагивать так ловко, что даже у опытных игроков голова шла кругом. А потеряв голову, они теряли и свои денежные ставки, которыми эти крупные знатоки дебютной теории и умельцы позиционного маневрирования подкрепляли свои безупречные прогнозы относительно исхода простенького эндшпилька. Однако секрет материальных побед Рафика был вовсе не в постигнутой тайне, а в гроссмейстерском чутье и таком же понимании азартной психологии человечков. Рафик пауком сидел с раннего апреля по конец октября на знаменитом сочинском пляже. Сидел возле популярной асфальтовой дорожки на уголочке топчанчика, а на другом уголочке притулилась видавшая виды шахматная досочка с расставленным на ней простеньким эндшпильком. И тысячи беспечно отдыхающих людей, гуляющих туда-сюда, сюда-туда и обратно, бросали на досочку случайный взгляд. И взгляд этот частенько лип в неприметной паутинке.

Могучий эксперт, искушенный не только в сфере практической игры, но и в шахматной композиции, которую однобоко называют поэзией шахмат, распознал бы в этом четырехпешечном амфибрахии знаменитый этюд, составленный одним поэтом мудрой игры еще в середине 20-х годов уже далекого 20-го века. Но даже этот эксперт, знающий не только главное решение этюда, но и все побочные варианты, притворившись лохом ушастым, все равно не смог бы выиграть у Рафика денежную ставку, ибо «паучок», не прибегая к детектору лжи, его бы расколол на раз. Но если бы даже по рассеянности и не расколол, то по ходу розыгрыша пешечного эндшпилька он бы сто раз передернул условия пари, и его случайные соседи по топчанчикам, они же не случайная «крыша», дружно приняли бы сторону Рафика в скандальной разборке.

«И получается, что нет приема против лома?» — вопросит режиссер, неискушенный в подобных спортивных играх. Неискушенному ответим: есть такой, и не один...

Труба из Киева применит к Рафику старинный, еще Гоголевских времен, приемчик-замануху — проиграет ему пару-тройку ставочек на разных эндшпильках-этюдиках, а потом, по ходу, как-то так ловко повернет дело, что Рафик безумно согласится с ним в шеш-беш (для неискушенных — в нарды) поиграть. И там Труба тоже, естественно, исполнит вышеуказанную прелюдию. Но итог их игры будет закономерным: Труба Рафика обкатает вчистую и его двухкомнатную квартирку, прописанную в солнечнокурортном Кисловодске, заберет. За нардовый должок.

Кстати, через пару-тройку лет у Трубы возникнет и свой должок, но капельку крупнее. Для документальности: Трубу Иван-рабочий — из славного города Питера — в штосс-стос обкатает. Подведут Трубу под монастырь и дама Германна, и четверочка Арбенина той же пиковой масти. Так некстати!

Домишко у Трубы всего-то двухэтажный, но с чудным бассейном и кортом со шведским покрытием. Отдавать их Труба не захочет, понадеявшись, что не долетит работяга Иван с прохладных берегов Невы до середины широко цитируемого Днепра. А если и долетит, то не с самыми худшими намерениями. И как-то там все устаканится.

Однако долетел. И явилась к Трубе в гости дружная бригада инженеров во главе с Иваном-рабочим. Однако все не устаканилось. Короче, убили Трубу. Жаль его, в минуты редкого досуга он классно играл на одноименном музыкальном инструменте. И красиво плавал в своем бассейне разными стилями. А в теннис играл похуже, но любил этот элитный вид развлечения.

Такова спортивная жизнь...

 

Погрустили немножко и даже всплакнули в финале? Ну, нет так нет. Переходим к белой полоске жизни.

 

Ужин у Буччеллати

 

______________ — Ну, что там происходит?

______________ — Наши играют французскую жизнь.

______________ (Из культового фильма «Покровские ворота»)

 

Полли, предположим, писательница, живущая, допустим, в Риме, отнюдь не на свои гонорары, а за счет на днях покинутого богатого, но старого любовника, переезжает на старую квартиру и знакомится с новым соседом — Холлом, легкомысленным, но молодым парнем, прожигателем жизни, существующем на неизвестно какие средства и мечтающим стать на содержание богатой — пусть даже старой! — жены. Возраст указанных соседей, пожалуй, уже нельзя назвать молодежным, но молодыми их назвать еще можно, а фамилии молодых людей в романтической комедии излишни.

Холл — чудик; он путает имена людей и наименования вещей, не имеет мобильного телефона, а раритетный стационарный персональный компьютер — без винчестера, просто невероятно! — хранит в чемодане под кроватью. Он же нередко, пренебрегая дверью, убегает из своей квартиры через декоративно зарешеченное окно и грезит ювелирным магазином Буччеллати (Buccellati). Когда Полли знакомится с Холлом, он сразу заявляет ей, что они теперь друзья, и он будет называть ее по породе своей любимой собаки — Колли.

Холл знакомит новую подружку со своей собакой и говорит, что не имеет морального права давать ей (собаке) имя. Не прерываясь ни на секунду, Холл сообщает, что в данную минуту его сердце никому не принадлежит, так же, как и сердце его безымянной собаки. А еще Холл, отвечая взаимностью вежливо перебившей его Полли, говорит, что когда-нибудь он найдет декоративное место работы, где ему будет так же спокойно, как у Буччеллати за пазухой, и тогда он перестанет бежать от жизни через зарешеченное окно и даст своей собаке имя — Полли. Колли против такой концепции не возражает. Лишь бы кормил.

На основе услышанного молодая женщина Полли (Колли) воспринимает молодого мужчину Холла, как легкомысленного мальчишку, и поэтому морально помогает и поддерживает его. А собаку жалеет.

На следующий день друзья становятся по-настоящему близки. Имеется в виду, что они проводят время на вечеринке с коктейлями, гуляют по открытому городу Риму, закрытому священному Ватикану и священной римской кольцевой, громко делясь впечатлениями о совместно и порознь просмотренных фильмах, несбыточными мечтами и краткосрочными планами на жизнь со всеми, кто их слышит. А таких на обычно многолюдных улицах вечного города немало! К вечеру того же дня Полли тоже стала грезить ювелирным магазином Буччеллати.

Внезапно, как дурная болезнь, на горизонте появляется бывшая возлюбленная Холла (фотомодель Фо), которая в писчебумажном магазине выслеживает писательницу (не будем об этом забывать) Полли и рассказывает ей о сомнительном прошлом Холла, называя его настоящее имя (Дуайт-Эйзенхауэр). Она приехала, чтобы вернуть парня домой (в их родной Улан-Батор) и, попутно, сказать Полли, что всё еще любит этого молодого мужчину, хотя и воспринимает его как легкомысленного мальчишку.

На следующий день выясняется, что Холл не испытывает никаких чувств к Фо. Ну, разве что атавизмы сексуального влечения, которым пришлось отдать надлежащую дань. Ох уж эти атавизмы... Получив дань, Фо уезжает из фильма навсегда.

Между прочим, во время встречи Полли и Фо Колли находит в упаковке с туалетной бумагой, купленной на последние деньги в упомянутом магазине, платиновое кольцо в качестве приза и, посетив любимый ювелирный магазин Полли и Холла (Буччеллати, если кто забыл), она отдает это кольцо тамошнему ювелиру с просьбой сделать на нем гравировку.

На следующий день после очередной вечеринки — без коктейлей, но с медленными танцами в обнимку — друзья (не подружившиеся вчера Полли и Фо, а Колли и Холл) с изрядным опозданием понимают, что полюбили друг друга, и в конце вечера целуются первый раз. Казалось бы, у бывших друзей, а ныне влюбленных, все хорошо, кроме финансового положения. Но...

На следующий день влюбленные не виделись, потому что где-то работали, пытаясь обеспечить деньгами свое предполагаемое парное проживание.

Но на следующий — после работы — день Холл сообщает Полли, что завтра планирует жениться на бразильской владелице сети супермаркетов, с которой он вчера познакомился на дискотеке, отдыхая после трудового дня. Полли отвечает взаимностью, сообщив, что, отдыхая после трудового дня в кегельбане, она познакомилась с очень крупным аргентинским скотопромышленником и, несмотря на его ужасающие габариты, завтра надеется выйти за него замуж.

Не надо переживать — ни завтра, ни послезавтра эти свадьбы не состоятся! И вот почему. Холл попадет в местную камеру предварительного заключения на семь суток за удачный хук в печень аргентинского скотопромышленника, счастливо приоткрывшуюся в седьмом раунде их эмоционального собеседования. Странно, но этот мелкий спортивный эпизод найдет отражение в газете «Третий Рим», которая попадется на глаза Полли. Она ознакомится с отчетом об этом нервно протекавшем поединке в палате неврологического отделения местного госпиталя, куда попадет после изнурительных, но успешных деловых переговоров с бразильской владелицей супермаркетов.

Молниеносно укрепив расшатанную нервную систему и скоропостижно прервав свои отношения с медицинским учреждением, Полли хватает такси желтого цвета и мчится. Сначала к незабытому Буччеллати за кольцом с уже готовой гравировкой, затем за все еще безымянной собакой. Собрав, все необходимое, включая деньги на оплату такси, Полли едет по месту содержания Холла. По дороге она, используя связи старого любовника, добивается права досрочно взять Холла на нежные поруки. И успешно реализует свое право — оковы тяжкие падут, темницы рухнут и свобода...

И вот они вместе едут на том же — желтом! — такси в аэропорт, чтобы лететь в розовый Акапулько на отдых. Оказывается, деньги на это недешевое путешествие есть у Холла; он получил их от Фо за высококачественную дань атавизмам.

Узнав об уланбаторском происхождении денег, Полли на ходу покидает такси вместе с колли, успев кинуть на колени Холлу коробочку с гравированным кольцом. Этот незаурядный тысячеочковый бросок становится переломным моментом в холостяцкой игре Холла. Он спешно надевает кольцо на первый попавшийся палец руки, затем красиво пасует коробочку таксисту и, на ходу выпрыгнув из надоевшего всем такси, бежит. Бежит — не расплатившись с таксистом — искать Колли и колли. Да, именно в таком порядке!

С не вовремя разверзшихся небес хлещет ливень. И к тому же холодно, как в Улан-Баторе зимой. Не желая мокнуть и мерзнуть понапрасну, собака и молодая женщина с безошибочным чутьем прячутся в одной из очень больших коробок на шикарной помойке. (Оказывается, есть в Риме и такие!) И столь же безошибочным чутьем богатый Холл находит обеих и (заранее расплатившись с неумолимым таксистом) везет их на романтический ужин к Буччеллати. Там, за десертом, Полли и Холл целуются. Второй и последний раз в этом фильме. А собака с этого момента и на всю оставшуюся жизнь обретет свое имя — Фо!

 

Повеселились немножко и даже всплакнули на финальном поцелуе? Вот и чудненько.