— «Каждый человек живет в своем собственном субъективном мире», — закинул крючок внутренний голос, закавыченно процитировав неизвестно кого.

— И только Г. живет в не принадлежащем ему внешнем мире — чужом и объективном, — не повелся на мормышку его единственный слушатель.

— «Но что этот каждый человек знает о себе?» — цитатно провоцировал голос.

— Согласен, ничего! — не остановил его оппонент. — Ну, разве что количество костей и хромосом...

— «Как ему разобраться в своем внутреннем мире? Как понять себя?» — завел старую царскую пластинку Азеф.

— А надобно ли? «Вот в чем вопрос».

— «А жизненный опыт, который заключен в нашем внутреннем мире, — благо или балласт?»

— Тут все ясно: «Мои года — мое богатство», а опыт — «сын ошибок трудных».

— «Лучшие умы человечества бьются над этими вопросами».

— Бьются-то они, бьются, причем давненько, но ответов, которые народ мог бы прагматично положить в гороховый суп или как-то иначе пристроить к повседневной практике бытия, что-то не видать. «Лучше бы помогли материально»! — подвел итог дискуссии потенциальный путешественник.

Кое-кому из глубокоуважаемых писателей не терпится совершить «путешествие во внутренний мир человека, в безбрежный океан, где человек подобен первооткрывателю в познании и понимании самого себя», но опытный Г. категорически против этого, поскольку «в этом бурном внутреннем океане ищущую душу ожидает немало» неприятных «неожиданностей». Другими словами, он наотрез отказался будить спящую в нем собаку.

Приняв это ответственное решение, Г. с успокоенным сердцем отправился обедать. В привычном внешнем мире, а конкретнее — в кухне.