Где я был? Где я был? Но, зайдя в этот порт, Как икру, я метал якоря. Я спустился на берег. И с тех самых пор Здесь и жил, свою трусость коря. Были пьянки и драки. Во всех кабаках Я показывал удаль свою. Но однажды в ночи - будто страшный приказ - Я услышал мольбы из кают. - Капитан! нам уж век, как пора уходить! Якоря твои съедены ржой. И тотчас мое сердце заныло в груди, Точно грубо задетый ожог! И, не выдержав боли, я вдруг заскулил, До костей сунув в зубы кулак - И катился с меня за приливом прилив, Вычерняя подостланный флаг. Я пытался, как мог, заговаривать страх: - Это ветер шумит... Или сон. Задремал я, хрипя, лишь к началу утра - С пересохшим, опухшим лицом. А проснувшись - как будто такой, как всегда, - Я с борта окунулся в вино, Только пил уже так, что на дно оседал В первой луже напротив пивной. Эта ночь затянулась на тысячу лет: - Протрезветь?! - чтоб бежать?! - ни за что!!! И, как в море, качало меня по земле, Будто в самый безжалостный шторм... Но итог любой ночи извечен - рассвет, - Спишь ли ты, иль, истерзанный, бдишь: Я услышал, как зреет роса на траве, Когда понял: - Пора уходить! Я, как зомби, тогда поднялся изо рва, Отрясая гниющую плоть - И из тела устало червей вырывал, В тех местах, где оно отмерло. Словно к Солнцу из тьмы, я побрел к кораблю - Он и был-то - рукою подать... Омывал мне лицо лепестковый салют, И, дурачась, смеялась вода. Я едва не свалился в шальную волну: Был истерт до прозрачности трап... Но меня он пронес! лишь прощально вздохнул... И прибой растворил его прах. - Я вернулся! Матросы! Вы живы? Пьяны ль? - Клокотал я, гортанью давясь, И ошметки моей гнойно-бурой слюны Освежали на палубе грязь... А в грязи увязали осколки костей, Черепа и обрывки одёж... Нет ответа... Лишь ветер тревожно свистел, Да устроили чайки галдеж. - Вы погибли, друзья! - и моя в том вина! Наше судно годится в утиль! Но, хоть поздно, - я верил - еще не финал: Надо только отсюда уйти. Как птенец, покидающий затхлость гнезда И покорный лишь ветру утра, - Я направлю корабль в прохладную даль - Там, на воле, легко умирать! Старый якорь - один! - мое судно держал - Неподвластный стихиям титан: Стороной обошли его время и ржа - Только крепче как будто он стал. Тяжело! От натуги я аж посинел И трещал, точно рвущийся холст... Но железо на дне оказалось сильней - Я иссяк и, мертвея, ополз. Еле жив, я не мог уж подняться с колен - А издохнув - тем паче не смог... И, раздавленный небом, застыл мой скелет, Как прочтенное наспех письмо... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
