В те годы я часто задавалась вопросом: вот все где-то что-то достают. А у нас в семье никто ничего не достает и даже не знает, как это делается. Я училась в старших классах и решила взять ситуацию в свои руки. Где-нибудь же должны были «выкинуть» что-то импортное? Надо просто держать ухо востро.

 

И вот — случилось! В дверь позвонила соседка и сообщила, что в универмаге в соседнем районе очередь за французскими сапогами. Не простыми, а супермодными «дутиками» — зимними сапогами на толстой подошве с прорезиненным низом и непромокающим тканевым верхом.

 

«Длинная очередь?» — спросила я.

 

«Часа на четыре», — ответила соседка.

 

«С ума сошли», — сказала мама.

 

В очередях в нашей семье не стояли, на руках номера не писали и вообще как-то умудрялись обходиться тем, что у нас есть, и без того, чего у нас нет. Но тут я взбунтовалась и заявила, что буду стоять. «Иди», — вздохнув, благословила мама и протянула деньги. «Только обязательно сначала померяй, чтобы нигде не жало!» — крикнула она мне вслед.

 

Я рванула в универмаг. Очередь, действительно, оказалась впечатляющая, но решимость моя от этого не убавилась — без усилий такие рубежи не брались.

 

Шел снег, я замерзла, но пост не покинула. Вынужденное безделье способствовало размышлениям. Я стала разглядывать очередь — это была обычная толпа женщин всех возрастов и степеней усталости, точно такие же стоят и за хлебом, и за картошкой. И все они, как нарочно, захотели мои французские сапоги! Я начала подозревать, что в поисках дефицита двигаюсь вместе с очередью совсем не в том направлении. К тому же очень медленно двигаюсь.

 

Очередь колыхалась, ссорилась и мирилась. Наконец, в конце третьего часа я оказалась перед долгожданной дверью в универмаг. Отсюда были слышны выкрики продавщицы, объявляющей, какие размеры остались, хотя и не видно еще, как выглядят сапоги – счастливые покупатели уносили их в запечатанных пластиковых пакетах.

 

Когда меня, наконец, приплюснули к прилавку, я назвала размер — тридцать шестой. «Кончился», — ответила продавщица. Так просто уйти я уже не могла. «А тридцать седьмой?» — с надеждой пролепетала я. «Последние», — и продавщица выкинула мне на прилавок запакованные сапоги. Вот это называется — повезло. О примерке, разумеется, не могло быть и речи — негде было встать, не то что бы сесть. Я заплатила, и меня вышвырнуло из магазина.

 

На улице я отдышалась и решила все-таки выполнить мамин наказ. Нашла скамейку у ближайшего дома, села на нее и извлекла один сапог. Красивый… Сам темно-синий, а тканевый верх расшит яркими блестками.

 

Было холодно, я быстро переобула правую ногу, потопала в снег. Сапог был великоват. «Ничего, зима, на шерстяной носок — вполне», — решила я. Достала второй сапог, придирчиво его оглядела, упаковала оба обратно и, счастливая, побежала домой.

 

Дома я вновь приступила к примерке. И убедилась, что правый сапог по-прежнему очень хорош. И… второй правый — тоже. Оба сапога оказались на одну ногу.

 

«Может, и ничего, — робко попробовала утешить меня мама, — смотри, какие они одинаковые, почти и незаметно». Я едва сдерживала слезы. Обратно идти было поздно — магазин уже закрывался.

 

На другой день мы с мамой отправились в универмаг. Наверняка кто-нибудь тоже принес назад не правильно составленную пару, рассуждали мы по дороге.

 

Торговый зал выглядел так, как и должен был выглядеть после набега — обрывки пакетов, бумаги, затоптанный пол. Сегодня в магазине покупателей не было. Две усталые продавщицы сидели перед полупустой полкой с остатками. На полке стояла одна цельная пара — на глаз не меньше сорок пятого размера, и еще три сапога от разных пар. Картинка обнадеживала, и мы предъявили продавщице свою покупку.

 

«Левых тридцать седьмых нет, — вздохнула продавщица, — остался только тридцать восьмой. Будете менять?»

 

Ну а что… между прочим, я их носила — удобная оказалась обувь, качественная. Правый сапог я надевала на один теплый носок, а левый — на два. Со стороны было совсем незаметно. Не жало нигде. Только хлюпало.

 

В точно таких сапогах ходила теперь половина Москвы — видимо, завезли их не в один наш универмаг. А сакральная тайна, как найти дефицит, осталась мне не доступна.

 

С того раза мой энтузиазм иссяк. Больше я ничего не «доставала» и в очередях не стояла, решив, что семейные традиции нарушать не к добру.

 

А потом открылись кооперативы, и жить стало веселее.