МУРАВЕЙ В том виноват, конечно я, (Пускай простит хозяин дома), Что мы впустили муравья, С которым даже не знакомы. Он был так мал, он был так хил, Не толще листика бумаги, Что просто не хватило сил На холод вышвырнуть беднягу. Решили: ладно, пусть живет, Ведь помогать должны мы нищим, К тому ж, не требовал забот – Тепла чуть-чуть и каплю пищи. Вот так вселился в наш он дом, И жили мы довольно дружно, Так как забыли мы о нем Как о предмете нам не нужном. Но как-то, двери отворя, Я чуть не вскрикнул в изумленье, Увидев, что у муравья В семействе явно прибавленье. Кузены, братья, их друзья Нахально шли колонной ровной, И, не теряя время зря, По щелям расползлись проворно. Я тут же крикнул муравью: «Иди сюда, обманщик лживый! Быстрее забирай родню, И все уматывайте живо!» Но муравей, не будь дурак, Он больше мне не кажет носа, И я решил тогда, раз так, Я угощу всех дихлофосом. Коль не хотите вы дружить, Меня не тронут ваши стоны, Он мигом вас научит жить По человеческим законам. С тех пор мы начали войну, Я их травил из каждых трещин. Сгубил я душу не одну, Но этих душ не стало меньше. На место выбывших бойцов Встают их выросшие дети. И, чувствую, в конце концов, Они сживут меня со свету. Нет больше жизни для меня, Страдаю ни за что напрасно. Ну, пожалел я муравья, А это, видит Бог, опасно. ЧЕРВЯК Несясь, как конь на всем скаку, Я в спешке ежедневной Вдруг отдавил хвост червяку, Ползущему степенно. Он мне, наверно, закричал (Ему ведь тоже больно): «Куда ты носишься, нахал! Нельзя ль поосторожней?» Что мне какой-то там червяк? Козявка земляная! Но все-таки замедлил шаг, Сам почему, не знаю. А ведь, подумал я, он прав В своей большой обиде. Мы ходим вечно нос задрав И никого не видим. Кого толкнем, кого – пихнем, Не видя в том печали, И так шагаем день за днем На горе разным тварям. А если голос кто подаст, От боли взыв невольно, Ну, так на это нам плевать С высокой колокольни. Ведь мы ж большие, как слоны, Не ведаем сомненья, И сторониться все должны При нашем приближеньи. Пусть червяки не ровня нам, Но только точно знаю, Что ведь для многих я и сам – Козявка земляная. Вот так же смотрят свысока, Себя считая выше Из-за размеров кошелька Или надежной «крыши». Пусть кто-то пальцем у виска Покрутит мне с презреньем, Но я решил у червяка Сам попросить прощенья. Никто, быть может, до меня Еще не не делал это, Но я почувствовал себя Впервые человеком. ГЛУПОСТЬ И УМНОСТЬ У меня пропала мысль, Будто смыл случайный ливень, Не оставив даже смысл В тайниках моих извилин. А ведь что-то было важно, Я отметил это с ходу. И обидно то, что дважды Мысль в гости не приходит. Это глупость – стоит свистнуть, Тут же с радостью припрется, И ее попробуй выгнать, Как пиявка присосется. Всё собой заполнит сразу Полноправною хозяйкой, И ничто ее, заразу, Не берет, как ни старайся. Пробовал и то, и это, Чтоб ее изгнать из дома, Даже в качестве советов Стал дарить своим знакомым. Но у них (давно не тайна) Есть свои, такие ж точно, И они мне регулярно Шлют их устно и по почте. Я не знаю, что мне делать? Как мне мысль вернуть обратно? Даже с глупостью об этом Я беседовал приватно. Но она на то и глупость, Чтобы глупостью ответить. Говорит, не думай лучше Ты о глупостях на свете. Тише едешь, дальше будешь. Выше носа ты не прыгнешь. Всё - себе, поменьше - людям. Раньше сядешь, раньше выйдешь. «Прочь, - гоню я эту дуру, - Это ты тому причина, Что твою завидев шкуру Умности проходят мимо!» Впрочем, глупость не ущучишь, Что с нее возьмешь, убогой? Ведь хотела же, как лучше, Получилось же, как может. Вот теперь живу в печали, И утешиться мне нечем. Если б мысль подождала. Было глупостей бы меньше. КОТ НА ДИВАНЕ Ко мне вбежал соседский кот, Обнюхал бойко миски, Мяукнул, что я обормот, Раз нету там сосиски. И, потерев бока о плед, Подался восвояси, Я крикнуть лишь успел вослед: «Куда же ты, приятель? Побудь со мною, - я прошу, - Плевать, что в доме пусто, Тебя за ушком почешу, Чтоб не было так грустно». Он посмотрел, а вдруг я пьян? Но, одолев сомненья, Ко мне запрыгнул на диван В ответ на приглашенье. Когда ж погладил я его, Он начал мне мурлыкать, Как одинок он оттого, Что не зверюга дикий. Что скучно целый вечер спать На шелковой подушке, И смысла нет мышей гонять, Когда полно игрушек. К тому же нету больше сил Есть корм сухой из банки И он давно уже забыл Вкус подлинной сметанки. А кошка, что живет в окне Квартиры, что напротив, Давно уж взрослая вполне, А на него не смотрит. Он так, наверно, целый час Всё изливал мне душу, И, оказалось, что у нас Довольно схожа участь. И я, не зная почему, Вдруг сам коту поведал, Как будто другу своему Про собственные беды. Я тоже, полюбив комфорт, Стал стойким домоседом, И зов трубы уж не зовет К свершеньям и победам. Ем постоянно на ходу Давно не по старинке Довольно странную еду С химической начинкой. А та, кого хотел бы я, Назвать своей невестой, Глядит все время на меня, Как на пустое место. Всё, что лежало за душой, Мы выдали друг дружке, И кот отправился домой Опять к своей подушке. И хоть, конечно, ничего Не изменила встреча, Но мне, не знаю отчего, Жить стало явно легче. И для кота теперь я сам Стал вовсе другом близким, Ведь разговоры по душам Важнее, чем сосиски. УМЦА-УМЦА, ТРАЛИ-ВАЛИ Залетела песня в ухо И застряла в перепонках, А теперь жужжит, как муха Голосом противно-звонким. И затейлива не слишком, С примитивными словами, В общем, явная пустышка: «Умца-умца, трали-вали!» Я и уши вымыл с мылом, И пытался капать капли. Но она в меня вцепилась Всей своею мертвой хваткой. Я в отчаянном угаре К классикам взываю строгим: «Вас не мучают кошмары, Слыша сей мотив убогий? Что же вы молчите, сэры? Где ваш голос гневно-громкий? Парики свои надели И от старости оглохли? Где же ваши фуги-бахи, Вальсы, польки, менуэты, Чтобы я сумел с размаха Врезать этой шансонетке?» Но примолкли все маэстры, Зря их дух я потревожил, Мол, не наше это дело, И крутись тут сам, как можешь. Побуянив, я смирился, Сдавшись без борьбы бесславно - Если гении бессильны, То а я уж и подавно! Целый день хожу, мурлычу Незатейливый мотивчик. Даже стал он мне привычен, Как давно вскочивший прыщик. Значит, времечко такое, Что нужны такие песни, Раз они летят толпою Ежечасно, повсеместно. А со временем привыкнем, И начнем считать искусством, Эти опусы без мысли, И, естественно, без чувства. Я загадывать не вправе, Но, как знать, вдруг сам я в зале Буду хлопать с криком «Браво!» Умце-умце, трале-вале. ВЕСТЬ ПЛОХАЯ, ВЕСТЬ ХОРОШАЯ Я не спал сегодня ночью, Потому что, как гостей, Ждал, отправленных мне срочно, Пару важных новостей. Эти вести мне, как воздух, Словно пистолет у лба, И, как узник ждет свободу, Жду, что принесет судьба. И вот вижу, вдоль квартала Скачет первая из них, И в волнении немалом К ней бросаюсь напрямик. Открываю срочно двери: «Ну давай же, не тяни! Сообщай мне поскорее, Что за пазухой хранишь?» А она, как груз на плечи, Сообщает всё, как есть: «Радовать тебя мне нечем. Я, увы, плохая весть!» Я убит, раздавлен горем, Сам себя корю теперь, Надо было б жить спокойно, Безо всяких там вестей. Нечего пускать их в гости, Только крепче был бы сон. И я весть в порыве злости Вышвырнул из дома вон. Сделав дело, краем глаза Глянул мельком за порог, Заодно второй чтоб сразу Смог отвесить бы пинок. Но вторая, знать, хитрюга, Ни сегодня ни потом Вслед за первою подругой Так и не пришла в мой дом. Дверь закрыл я на задвижку И мечтать стал наяву, Что когда ее увижу, Точно ноги оторву! Время шло, обиды сплыли, Я уже забыл о ней, Вдруг когда она явилась Неожиданно ко мне. По квартире побродила, Огляделась не спеша, И я с радостью увидел, Как собою хороша! От от нее как будто даже Дом расцвел, как летний сад, И, конечно же, я сразу Взял свои слова назад. Больше нет к вестям вопросов, Буду впредь терпимей к ним, Рвущимся в мой дом без спроса, Как к хорошим, так плохим. Пусть плохие часто лживы, И несут с собой печаль, Вот хорошие ленивы – Это бесконечно жаль! ЧУЖАЯ ТЕРРИТОРИЯ Вода – стихия не моя, Не знаю, как в ней можно жить? И даже около ручья Стараюсь ног не замочить. Но всё же в летнюю жару Всегда ищу я водоём, Чтоб сбросив стресс, как кожуру, Поплавать можно было в нём. Но грудью рассекая гладь, Иль отдыхая на спине, Желанья нет осознавать, Что здесь не так уж рады мне. Однажды на одной реке Вошёл я в воду просто так, И тут, запрятавшись в песке, Меня заметил крупный рак. Возможно, он спокойно спал, А я его нарушил сон, Хотя об этом я не знал, Но он, конечно, был взбешен. Расправив длинные усы, Он боком двинулся за мной, И, разорвав мои трусы, Вцепился намертво клешнёй. Хоть я тогда был под водой, Но так истошно заорал, Поскольку боль была такой, Какую до сих пор не знал. Его пытался отодрать, Но он вцепился, как бульдог, Пытаясь, видно, отровать, То, без чего я жить не мог. Я к берегу на всех парах Лечу, как катер на волне, А этот хладнокровный гад, Висит, словно гимнаст, на мне. Народ вокруг собрался весь, Я помощь получить не прочь, Но все сбежались поглазеть, Вместо того, чтобы помочь. Как в передрягу я попал, С азартом стали обсуждать, А уж советы, кто давал, Об этом лучше помолчать. А рак, то ли совсем дурак, То ль в рот воды себе набрал, Не реагировал никак, И только крепче всё сжимал. Но, наконец-то прибыл врач, Измерил пульс, давленье снял, И заявил, таких задач Ещё он до меня не знал. Ещё сказал, на третий день Его могу я посетить, Он выпишет мне бюллетень, Чтоб на работу не ходить. Я понял, с раком только я Смогу установить контакт. Мы с ним, конечно, не друзья, Но точно я ему не враг. Ну, а когда все разошлись, То начал рака убеждать, Что не хотел его я злить, И лучше нам дружить начать. Рак долго слушал и молчал, Знать, в разговорах не мастак. Но всё ж в конце концов разжал Свой твердокаменный кулак. С тех пор я в воду ни ногой, И в небе не тревожу птиц. Идёшь без спросу в дом чужой, Остаться можешь без яиц. ЧАСЫ Я давно понять пытаюсь, Удивляясь каждый раз, Почему я просыпаюсь Утром точно в нужный час? Это, в общем-то, удобно - Не боюсь с утра проспать, И к тому ж будильник можно Вообще не покупать. Где-то включится звоночек Точно в заданный момент, И ты, хочешь иль не хочешь, Понесешься в туалет. К одному лишь в этом деле До сих пор я не привык: Почему-то в нашем теле Нету кнопки «Выкл-Вкл». И когда я в день свободный Спать имею все права, Все равно они трезвонят: «Эй, давай быстрей вставай!» «Спите вы, - шепчу, пронувшись, - Я сегодня выходной!» Но какай там! Сразу включат Механизм спусковой. Так, в конце концов, извелся, Что терпеть не стало сил, И решил, что, кровь из носу, Обнаружу «Выкл-Вкл». Изучать я стал журналы, У врачей ответ искал, Но одни ответ не знали, А других не волновал. Даже к йогам обратился, Ведь для них проблемы нет Уходить в миры иные, Чтобы там найти ответ. И когда мои старанья Потерпели полный крах, Я услышал голос странный Под размерное: Тик-так. «Зря, тик-так, ты ищещь кнопки, Чтобы наш замедлить ход. Мы упрятаны так ловко, Что никто нас не найдет. Вы, в невежестве глубоком, Нас разладите в момент. Кто-то молодость сверх срока Подвернет на много лет. Кто-то старость отодвинет, Иль направит время вспять. Так что лучше нас не видеть, Крепче будете вы спать. Мы свою работу знаем, И не вам нас здесь учить. Как мы время отсчитаем, Так, тик-так, вам всем и жить». «Стойте! – крикнул я поспешно, - Выслушайте до конца! Я вас звал отнюдь не с тем, чтоб Возраст свой смывать с лица. Только разве вам по силам Отменить нам всем прогресс? Мы хотим же быть красивы Даже в восемьдесят лет». Но в ответ они ехидно Фыркнули своё «Тик-так», И с тех пор, как ни обидно, Не выходят на контакт. Так что я смирился вскоре, Что встаю, как и вставал, Но с часами не поспоришь. Извините, побежал! ДЫРА В КАРМАНЕ Это просто невезуха! Встав сегодня поутру, Я, в карман засунув руку, Обнаружил там дыру. Получив такой подарок, Я устроил всем разнос : «Кто позволил этой твари В мой карман засунуть нос? Вы не знаете как ловко, Все когда спокойно спят, Эта наглая воровка Тащит просто всё подряд? Я же вижу, нет расчёски, И пропал почтовый счёт, А еще совсем немножко, И исчез бы мой блокнот. А уж сколько денег мелких Пропадает без следа, Коли не пресечь проделки Этой гостьи без стыда». И, не ведая сомнений, Тут же вытащил иглу, Чтоб, отправив в заточенье, Наглухо зашить дыру. Путь живет там в одиночке И не думает бежать, Так как приговор бессрочный, И не ей его менять. Я так зол был, что не сразу Услыхал негромкий плач, Умолявший о пощаде, Словно я какой палач. И меня как будто в сердце Полоснуло что-то вдруг - Это что же я за деспот Тут устроил самосуд? Разве сам я много лучше, И безгрешен был всегда? Коль чуть-чуть берешь из кучи, Это, как бы, не беда. Где-то винтик, где-то гвоздик Подбирал, коль надо, впрок, И меня за это, вроде, Не сажали под замок. Не хочу сказать плохого, Про таких же, как и я, Только как судить другого, Коль себе я не судья? И тогда, от всех украдкой, Я решил, что не помру, Если, распоров заплатку, Выпущу на свет дыру. Как она благодарила, Невозможно описать! И, конечно, сообщила, Что не будет воровать. Знаю, что опять обманет, Изучил её уже. Только пусть дыра в кармане, Чем заплатка на душе. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Я с утра не очень рад Принимать гостей незванных, И хотел не открывать, Услыхав звонок нахальный. Но, в глазок взглянув дверной, Я вдруг замер в изумленье, Увидав, что это мой Там маячит День Рожденья. «Ты ж недавно только был, Что стучишься среди ночи? Может, ты чего забыл, Иль продолжить праздник хочешь?» День, в ответ на мой укол, Улыбнулся лишь несмело: «Извини, но год прошел, С той поры, как здесь я не был». Я от этого вранья Чуть не потерял дар речи, Год не мог мимо меня Пролететь, чтоб не заметить. И решительно сказал Гостю, ждавшему у двери: «Я, дружок, тебя не звал, И пускать в дом не намерен! Не ломись и не проси, На своём стою я прочно, Я уверен, что часы У тебя идут неточно». День немного даже сник, Выслушав мою тираду. «К сожаленью, я привык, Что мне многие не рады. Я обязан объявить: Календарь мой настоящий, Только буду приходить С каждым годом я всё чаще. Происходит так всегда, Сам со временем проверишь: С возрастом почти всегда Время движетеся быстрее». Я был в трансе: что за чёрт! Кто придумал эту ересь? Этак жизнь промелькнёт, Оглянуться не успеешь. Что-то явно здесь не так, То ли стали дни короче, То ль какой-нибудь остряк Голову нам всем морочит. Но, к несчастью, он был прав, И с тех пор я знаю точно: Чем я старше, тем мой год Всё короче и короче. Впрочем, что теперь жалеть? Календарь я бросил в урну И решил, что буду впредь Так считать, как это нужно. День Рожденья пусть простит, Что встречаю, как попало. Год - пускай себе летит. День прожить – совсем не мало! МОЁ ЧЕСТНОЕ СЛОВО Я деньги не беру взаймы, Чтоб жить всегда спокойно. Лишь, если позарез нужны Иду к с своим знакомым. Они не сердятся ничуть, Помочь всегда готовы. Я ж обещаю всё вернуть, Дав Честное им Слово. Его всегда держу я впрок На самый крайний случай. Когда мне нужно дать залог, И ничего нет лучше. Своё я Слово берегу И чувствую неловкость. Ведь знаю, каково ему В чужой жить обстановке. Его там терпят день за днём, Чуть опасаясь даже, Что больше никогда о нём Не вспомню я ни разу. Быть может, плачет там оно Беззвучными слезами, И с Честным Словом заодно Страдаю я ночами. Но настаёт счастливый час, Когда в седле я снова, И, словно друга выручать, Бегу за Честным Словом. О, как мы радуемся с ним, Вновь оказавшись дома. Ведь мы нужны лишь нам двоим, И никому другому. Конечно Слову не понять, Чем для меня так ценно, Раз так стараюсь возвращать Его я непременно. Оно не светит, как свеча, Не согревает душу, И потерять его подчас Казалось бы, и лучше. Но цепь удач и неудач, Пройдя попеременно, Я с Честным Словом был богач, С деньгами ж часто бедный. И если кто-то мне соврёт, Своё вручив мне слово, Пускай со мной оно живёт – Слов не бывает много. ЛАМПОЧКА И СОЛНЦЕ Как-то вечером за чаем Я подумал, что ослеп, И решил, что вдруг случайно Кто-то выключил мне свет. «Это что там за интрижки? - Я кричу куда-то вверх. - Дайте дочитать хоть книжку Мне сегодня без помех!» Только слышу, чей-то голос Проскрипел в ответ из тьмы: «Мой, увы, последний волос Оборвался, черт возьми! Я, усталости не зная, Здесь светила много лет, Хоть я лампочка простая, Поберечь ты мог бы свет! Вы не цените беспечно, Что горим мы ради вас, Ведь и Солнце же не вечно - Ограничен наш запас. Если истощатся силы, То увидите вдали Вместо яркого светила Только черные угли». Я едва сумел сдержаться От таких глупейших фраз. Надо ж, с кем пошла тягаться - Со светилом в небесах! И весь долгий, темный вечер Я провел, как сыч в гнезде, Так как в доме даже свечки Не сумел найти нигде. Шли минуты еле-еле, Солнце спряталось давно, И подумал, в самом деле, Не погаснет ли оно? Может надо как-то смело Всех скорей предупредить. Кто-то ведь за этим делом Должен тщательно следить. Но когда настало утро, Солнце вышло как всегда, Страхи все мои как-будто Разлетелись кто-куда. Навалились вновь заботы, Свет горит мне до сих пор. И мне больше неохота Вспоминать наш разговор. Только изредка тревога Не дает спокойно спать, Лампочек купил я много. Где второе солнце взять? МУШИНАЯ ЛЮБОВЬ Мне голову вскружила муха, Влетевшая на свет огня, И стала мне жужжать в два уха, Как любит без ума меня. Я был польщён, скрывать не стану, Развесив уши, словно лось. Ведь мне подобные признанья Не часто слышать довелось. А муха: «Ты такой красавец, Таких на свете больше нет. И мухам остальным на зависть, Я проживу с тобой сто лет. И не жалея комплиментов, Не уставала мне твердить, Что нет счастливее момента, Чем около меня кружить. Что будет вечно восхищаться, Моей фигурой и умом. И мне осталось только сдаться, Пустив её хозяйкой в дом. С тех пор усталости не зная, Поёт мне песенки свои, Где, ни секунды не смолкая, Звучат признания в любви. Уговорить пытался муху, Что надо ей умерить прыть. Но та лишь почесала брюхо И вновь давай меня хвалить. Какой я чудный-расчудесный, Зу-зу- зу-зу, зу-зу- зу-зу! А мне всё это, если честно, Давно уж, как бельмо в глазу. Уж затыкал я уши ватой, Чтобы не слышать этих слов, И проклял я тысячекратно Эту злосчастную любовь. Я позабыл про сон и отдых, С друзьями перестал дружить, И пью микстуру, словно воду, Чтоб сил хватило дальше жить. В конце концов, я взял хлопушку И муху по башке огрел: Нельзя назойливой быть слишком, И у терпенья есть предел. Ведь кто-то же заметил метко, Он был, как видно не дурак: Любовь и ненависть нередко Один лишь разделяет шаг. ШАХМАТНАЯ ВОЙНА Я купил однажды сдуру, Чтобы справиться с тоской, Тридцать две больших фигуры Вместе с шахматной доской. Я расставил их по клеткам И решил отправить в бой, Чтоб свою проверить сметку При борьбе с самим собой. Но когда коснулся пешки, Чтобы сделать первый ход, Вдруг услышал возглас резкий, Будто наступил на хвост. «Эй, вы что там, одурели, Что вам надо от меня? Вы хотите в самом деле, Чтоб попал я под коня? Вон стоит зверюга в поле, И уже поводья рвёт, Только вырвется на волю, Вмиг копытами убьёт. А ещё слоны на страже, Нам от них спасенья нет. Эти не заметят даже, Как оставят мокрый след». «Ну, молчать! – шепчу я тихо, - Ты же пешка, не король. Твое дело – биться лихо, И погибнуть, как герой. А потом свою победу, Честно поделив на всех, Мы помянем напоследок Вклад твой в общий наш успех». Тут у пешки слёзы градом. «Так считать не стыдно вам? Нам посмертные награды, А победы – королям? Кто король? Такая ж пешка, Шаг не может сам ступить, Вон как пятится он в спешке, Стоит только пригрозить. Окружил себя бойцами, Возомнив величиной. Сам же прячется за нами, Как за каменной стеной. Чтоб с короной не расстаться, Он, сраженье проиграв, Тут же побежит сдаваться, Всех оставшихся предав. Я пойду, назло всем бедам, Но решить ты должен сам, Грош цена твоей победе, Если служишь королям». Я растерян был, однако, Сколько войн до нас прошли, Где солдат лишь горько плакал, И смеялись короли. Видно, зря ввязался в битву, Я и сам теперь не рад, И, недолго поразмыслив, Сам себе поставил мат. ВРЕДНАЯ ЕДА В моём доме постоянно Длится вечная война. Несмотря на все старанья, Не кончается она. Открываю холодильник, Где хранится колбаса, И сквозь шум мотора сильный Слышу чьи-то голоса. «Вы все – вредные продукты, И от вас холестерин, Про мочи анализ мутный Мы уже не говорим. Только язва и изжога И, конечно, диабет. Из-за вас одна дорога – Прямым ходом на тот свет. Ваш приятный запах стойкий - Это только лишь обман. Вы должны быть на помойке, Ваше место только там». И в ответ, я слышу, тоже Кто-то принялся кричать: «Кто там помолчать не может? Принялся нас поучать! На себя взгляните лучше - Бледные, почти как смерть. Вас нельзя, не то что кушать, Тошно просто лишь смотреть. Вы полезностью гордитесь, Тычете диеты всем. Вы ж дистрофиков плодите, С кучей всяческих проблем. Мы ж приятные на ощупь, И, конечно же, на вкус. И мы радость всем приносим, А от вас одна лишь грусть». Тут пошла такая свара, Что нельзя и повторить. Так что, спор пришлось их старый, Словно в боксе прекратить. «Тихо вы, - сказал я грозно! - Прекратите тут шуметь. Я решил, пока не поздно, Рацион пересмотреть». Закупил я книжек кучу, Все сумел перечитать, Как питаться надо лучше, Чтобы в ящик не сыграть. До последней самой строчки Каждый изучил совет, И одно я понял точно: Для меня еды там нет. И теперь, как перед бездной, Непонятной я стою: Всё, что вкусно, не полезно, Что полезно – не люблю. Из двух зол, что выбрать лучше? А врачи мне говорят: Если их не буду слушать, То еда любая – яд. В холодильник я не лезу, Всё теперь не по нутру. Я умру не от болезни, Я от голода помру. СНЫ И РЕАЛЬНОСТЬ Много есть гостей незванных, С кем общаться мы должны, И из самых нежеланных, Худшие, конечно, сны. Каждой ночью, как на службу, Сны являются ко мне. Только я без этой дружбы Обойтись могу вполне. Дело в том, что эти братцы Столько наплетут вранья, Что попробуй разобраться, Где там я, а где не я. То в каких-то переделках Непонятных окажусь, А уж всяких монстров мерзких Насмотрелся, просто жуть. И от них мне мне спасенья - И догонят, и найдут. Я от этих глупых бредней Просыпаюсь весь в поту То скитаюсь где-то слепо, Там, где не был и не жил, Ну, а глупостей нелепых Я без меры совершил. Важные срывал заданья, Путал даты и места, Даже на свои свиданья, Я опаздывал всегда. И такие небылицы Мне твердят день ото дня, Впору сразу утопиться, Если там всё про меня. Возмущен я выше меры, Нету больше сил терпеть, Как в такое можно верить? Совесть надо же иметь! Только снам по барабану, Что я думаю о них. Они, может, вечно пьяны, Или каждый - просто псих? Ну, не могут жить без трёпа, Только мысль одна свербит: Вдруг я точно недотёпа И какой-то жалкий тип. Снам залезть ведь в наши души, Всё равно, что просто в дверь, И всё тайное подслушать, Что там спрятано теперь. Можно в это всё не верить И принять за ерунду, Я бы запер эти двери, Только ключик не найду. Как со снами мне бороться? Гнать их прочь, забыть, понять? А, быть может, надо просто Их за истину принять? ЛЕНЬ На меня напала лень, Подползла ко мне украдкой, Незаметно, словно тень, И вцепилась мертвой хваткой. Вмиг сковала руки мне, Так, что шевельнуть не в силах, И лежу я на спине, Как мертвец в своей в могиле. Только разница лишь в том, Что лежать-то мне приятно. Но я чуть ли не силком Выгоняю лень обратно. «Прекрати свой беспредел, - Говорю я гнева полный, – Я наметил кучу дел И обязан всё исполнить. Если я в теченье дня Что-то сделать не успею, Неприятности меня Ожидают в полной мере». Только лень слегка рукой Нежно провела по коже, И сказала: «Твой покой Для меня всего дороже. Что ты рвёшься, дурачок, За каким-то там успехом. Полежи, поспи чуток, Все дела твои не к спеху. Посмотри, как хороши Мои нежные объятья. Я - бальзам твоей души, Где еще найдёшь ты счастье?» Я и вправду как-то сник, И, почти уже не споря, Хоть к сражениям привык, Сдался тут почти без боя. Ладно, думаю, фигня, Отдохну денёк спокойно, Как-нибудь и без меня Обойдутся все сегодня. Только лень, почуяв власть, Совершенно обнаглела, С той поры став навещать, И по делу, и без дела. Я бы мог её прогнать, Дав разок под зад коленом. Только честно вам сказать, Из её не рвусь я плена. Если кто-то упрекнёт, В том, что я поддался лени, Сам пусть победит её, Мы посмотрим, кто сильнее? ДВЕРНОЙ ЗАМОК Не помню, кто мне подсказал В дверях входных сменить замок, Поскольку старый слишком мал, Его открыть любой бы смог. И я, послушавшись друзей, Такого монстра отыскал, Что он удавится скорей, Чем в дом пропустит чужака. Как пояснил мне продавец, Теперь бояться нет причин, И самый опытный хитрец К нему не подберёт ключи. Он изготовлен на заказ Военных, для одной из стран, Как раз воюющих сейчас, И тайно переправлен к нам. И я диковинку купил, Причём, со скидкой небольшой, Хотя я не уверен был, Что кто-то в дом полезет мой. Снимая старенький замок, Я грустно на него смотрел, И лишь сказал: «Прости, дружок! Но ты сегодня устарел!» Зато, как только новый страж Мою взял под охрану дверь, Поверил, что от всяких краж Обезопасен я теперь. Я сочинил ему пароль. Как будто был он мой шпион. Он гаркнул мне в ответ: «Jawohl!» И щёлкнул, в ствол загнав патрон. Конечно, вряд ли, пистолет, Был спрятан у него внутри. А впрочем, почему бы нет? Воякам ведь не до игры. Весь день я бегал по делам, И лишь, явившись на порог, Вдруг вспомнил, что дежурит там Мой новоявленный замок. И, прошептав ему пароль, Ждал с интересом результат, Но вместо нужного «Jawohl!», Он произнёс лишь грозно: «Halt!» Замку я начал объяснять, Что, видно, грезит наяву, Других он должен не пускать, А.в этом доме я живу. Но он и слушать не желал, Всё, что твердил я невпопад, И, словно на посту стоял, Твердя одно лишь слово: «Halt!» Я понял мне не победить, Его воинственную суть, И где теперь я буду жить, Его не трогает ничуть. Урок я жизненный постиг, Попав в дом, с горем пополам: Ловушки ставя на других, В них часто попадаешь сам. НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ Однажды, среди бела дня, Должно ж было случиться, Что сверху прямо на меня Нагадила вдруг птица. Я был, конечно, возмущён, Подобным беспределом. Кто возместит теперь урон, Который потерпел я? И, что обидно, был бы пьян, Возможно и простил бы, А я с подругой в ресторан Шёл трезвый и счастливый. В неё давно уж много лет Был я неравнодушен, И, наконец, настал момент Узнать её получше. И вот теперь такой конфуз - Весь вечер мне испорчен. Я от обиды весь трясусь И всех готов рвать в клочья. Грожу я птице кулаком: «Ты что, дрянь, натворила, Весь день сегодня кувырком Из-за тебя, кобыла! Кино, прогулка, даже бар Сегодня отпадают. А в ресторане нас швейцар Еще и обругает. А птица: « Кто тут что сказал Про свой урон моральный? Прошу не оскорблять, нахал! Продукт-то натуральный! К тому же, знаю я о том, Что есть у вас примета: Тех, на кого мы попадём, Ждёт вскоре счастье где-то.» Ну, что мне мне с птицей говорить? Я, выругавшись, молча, Пошёл домой рубашку мыть – День всё равно испорчен! Так я девицу потерял, О чём жалел немного, Пока рубашку я стирал, Она нашла другого. Но я, немного погодя, Сам с птицей помирился, Другую девушку найдя, В которую влюбился. Мы друг от друга без ума, Живу я словно в сказке, А главное, теперь сама Стирает мне рубашки. Ну, а с приметой я вполне Согласен: в дни ненастья, Когда ты полностью в дерьме, То верь, придёт и счастье. СОЛОВЕЙ Ко мне домой влетела птица, Уселась прямо у окна, Я не успел и удивиться, Как петь вдруг начала она. По дому разлетелись трели, Как будто бусинки стекла, И я, следя за их капелью, Забыл о всех своих делах. Концерт не помню сколько длился, И птица, свой закончив свист, Мне грациозно поклонилась, Словно взаправдашний артист. Я аплодировал ей стоя, И даже вызывал на «бис», И птица каждый раз, не споря, Свой продолжала бенефис. В конце я задал всё ж певунье Вопрос, естественный вполне, Кто же её так надоумил? Что привело её ко мне? Её ведь сцена – лес и поле, Там все поклонники, друзья, И неужели там, на воле Для них ей больше петь нельзя? Но птица, указав на кроны, Махнула горестно крылом, А там орали две вороны , Не поделив какой-то корм. Одна орала; «Я главнее! Меня избрали вожаком. И мне, поэтому, важнее, Питаться жирным червяком». Другая: «Дура! Дармоедка! Тебе все перья вырву я. И так сидишь на лучших ветках, И там жируешь, как свинья». «Да я... Да мы... Сейчас всей стаей Тебя публично заклюём». «А ты мою родню не знаешь, Мы всех вас тут переорём!» И птица только лишь махнула Мне на прощание крылом, И молча в лес свой упорхнула, Как будто растворившись в нём. А за окном воронья стая Летела уж со всех концов, И друг на друга налетая, Летели перья с их хвостов. Поняв, что здесь не будет мира, Окно я наглухо закрыв, Решил включить свой телевизор, Чтобы не слышать больше их. Но там, как продолженье схватки, Такой же точно кавардак. Орут истошно, без оглядки, И не унять их всех никак. Я слышу крики, вопли, стоны, Один дал в морду, тот – в ответ. Когда кругом одни вороны, То соловьям там места нет. СЛАВА Я пишу не для забавы, А надеюсь, что вот-вот И ко мне когда-то слава Обязательно придёт. Но проходит год за годом, И ещё десяток лет, Ей пора быть за порогом, А её всё нет и нет. И однажды я в пространство Крикнул ей: «Ядрёна вошь! Долго ждать тебя напрасно? Что ко мне ты не идёшь?» Для чего пишу я книги, Жду, когда придёт мой час, В то же время, как другие, Греются в твоих лучах? Отказать вполне ты вправе, И готов я с этим жить, Только если я бездарен, Так об этом и скажи!» И в ответ я вдруг услышал Грозный голос с высоты: «Эй, пожалуйста, потише! Не один на свете ты. Вас, желающих, немало Ухватить меня за хвост. Столько гениев видала, Что от вас меня уж рвёт. Я не помню, сколько тысяч Нынче выстроились в ряд, И давно уж пальцем тычу, Если честно, наугад. Ты, пока, что не покойник, Значит, время ещё ждёт. Ты пока живи спокойно, Может, очередь дойдёт!» «Не могу я ждать так долго, - Гневно крикнул я в ответ. - Слава мне нужна сегодня, А не через сотню лет». «Что ж, - услышал я. - Как знаешь! Хочешь поворот в судьбе? Я могу, как ты, желаешь, Улыбнуться и тебе. Но сказать должна я честно, И уж ты меня прости, Если жаждешь стать известным, То придётся заплатить». «Я готов, - вскричал я пылко, - Деньги, золото, бери! Буду собирать бутылки, Только славу подари». «Ну, ты, парень и наивный, - Тут послышался ответ, - Ты своей заплатишь жизнью, Нравится тебе, иль нет. Я своим клиентам лично Сокращаю жизни срок, И при этом я обычно Не прощаю этот долг». Я был в трансе, вот непруха, Славу видел я иной, А ко мне пришла старуха, И торгуется со мной. Только вспомнил я поэтов, Жизнь чья оборвалась, И чего-то участь эта, Мне по нраву не пришлась. И решил я, что не вправе Путь менять по жизни свой. Пусть остался я без славы, Но зато пока живой |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
