Мой друг все выходные проводит в тундре, хотя совсем не охотник и не рыбак. Так, избы по тундре ставит. Построит, поживёт-поживёт, а как туристы на неё наткнутся, так он её и бросает. Пару километров отойдёт, другую строит. Штук пять уже построил. Не любит он туристов. Первую-то избу мы с ним вместе ставили. По щенячеству ещё. Место красивейшее. На скальном уступе, внизу озерцо круглое, над головой Сокол – вершина так называется, с одной стороны Орлинное ущелье, с другой ещё одно – Девятка. Ну, построили, отдыхали там по выходным, осенью с жёнами грибы-ягоды собирали, зимой петли на зайцев ставили. А года через два пришли туристы. Раз пришли, другой. Продукты пропадать стали. Ну да, в те времена не жалко было еды – перестройка-то ещё не началась. Потом эти школьники посреди недели стали приходить. Летом-то ладно – хворосту вокруг полно, так они и зимой ведь приходили. Чего ж? Начали с перил на веранде. Забыл сказать: у нас топка печная в сенцы выходила, чтобы лишний раз дым в избу не пускать. Ну так вот, начали-то с перил, а когда мы в очередной раз пришли, ни веранды, ни крыльца, ни сеней у нашей избёнки нет. Печь с улицы топить нало. Всё пожгли безобразники. Мишка даже сжечь хотел избу от обиды. Мол, так не доставайся же ты никому. Отговорил я его. Да не сильно-то и отговаривал, он вообще отходчивый, быстро остывает, хотя под горячую руку лучше не попадаться. Но я не об этом. Это у меня вроде как предыстория получилась. А рассказать я хотел вот о чём.

 

Этой осенью, в пятницу как обычно, шёл мой друг, после трудовой недели, на свою очередную фазенду. Баньку достраивать. Август - смеркалось уже. И вот на подходе к избе, не больше километра осталось, слышит стук. То ли дрова рубят, то ли досками гремят. Ну, думает мой друг, туристы добрались до моего стройматериала. Как с ворами быть? Сколько их? Сел, думать стал. Не курит, чтоб огоньком себя не выдать. Стук прекратился. А между тем бугром, где остановился мой друг и избой болотце небольшое, метров сорок-пятьдесят шириной. Вдруг слышит, "чавк-чавк, чавк-чавк". Ну, думает, выносят мои доски. Глаза уже привыкли к темноте, вглядывается в ночь, чтоб первым увидеть вора...

 

А он, всё равно, появился неожиданно. Без досок. На четвереньках. И лохматый! Стоит, на друга смотрит, даже не рыкнул. И друг замер – браконьерка в избе, из оружия только нож и тот складной. Смотрят друг на дружку, молчат. Друг фонарик в руках вертит. В тундре-то светло было, пока шёл, хоть и смеркается уже в августе-то, а через рощицу проходил, тропу плохо видно, вот и достал из рюкзака фонарь. Ну, вертел-вертел и, совершенно случайно, без мыслей, нажал на кнопочку-то. Свет прямо в глаза косолапому. Доли секунды... медведь подпрыгнул на всех четырёх лапах, в воздухе развернулся на сто восемьдесят градусов и... исчез.

 

А на болотце: "чавк-чавк, чавк-чавк".

 

Не, про его чувства-переживания я рассказывать не буду – сами у него и спрашивайте. Литру поставите, может и расскажет. Приврёт конечно, приукрасит, не без этого. А вот материал, медведь ему весь по стройплощадке разбросал. Мишка-то мужик аккуратный, обстоятельный. Доски у него штабелями сложены были, через брусочки, чтобы не повело, да чтоб ветерок меж них гулял-проветривал. Шпала к шпале лежали, чурочка к чурочке, реечка к реечке. Расшвырял косолапый все дровеняки метров на пятьдесят вокруг избы. Чего искал непонятно. Но видимо понравилось ему эта забава, частенько стал заглядывать. Стекла в окнах однажды побил. В избу не залез – Мишка окна делает длинные, почитай две трети стены, да узкие – никакому медведю не пролезть. А как Мишка ставни железные поставил, да стал окна на неделю теми ставнями закрывать, так косолапый вообще хулиганить перестал. Придёт, потопчется-потопчется вокруг, да и пойдёт куда глаза глядят. А куда глядят медвежьи глаза? Известно в тундру.