Без пяти лет пенсионера, бездетного вдовца Лобова укусил уличный пёс. Положа руку на сердце, Лобов сам был отчасти виноват. Словно какая-то полоса невезения у него началась. Предприятие, на котором работал Лобов, вот уже несколько лет подряд переходило из рук в руки, каждый раз теряя при этом значительную часть персонала. Вот и Лобову днём намекнули, что, мол не пора бы? В расстроенных чувствах после работы он залез не в ту маршрутку. Как только сообразил, что едет куда-то не туда, тут же вежливо объяснил ситуацию кондуктору. Но тот вцепился, словно клещ: «Ти ехаль, ти палати, давай!». Пришлось в конце, концов, заплатить. Уже когда шел от остановки к дому, япона иномарка влетела в лужу и окатила его, ну не с ног до головы, но изрядно. Короче, не задался как-то день. Да и жизнь, вообще.

 

А возле дверей в подъезд ещё и пёс цапнул. Небольшой, рыжий, глаза слезливые. Он давно уже тут ошивался. Жалостливые бабульки подкармливали его понемногу. Пес раньше при автостоянке крутился. А потом ее прикрыли, вот он и перебрался в лобовский двор. Вот и надо было ему именно в этот злосчастный вечер прямо на дороге разлечься. Лобов ничего ему и делать-то не собирался, просто замахнулся да прикрикнул, просто желая, чтобы пёс освободил дорогу. А эта тварь хвать его за ногу и отскочила, рыча.

 

Всё произошло так быстро, что Лобов даже испугаться не успел. Хотел в сердцах камнем или палкой швырнуть, да не оказалось под рукой. Дохромал до квартиры, осмотрел рану – знатно песик приложился. Промыл водой, залил йодом, охая и матерясь, замотал бинтом, как сумел. Позвонил в скорую, там его послали подальше. В смысле, в травмпункт. Делать нечего, взял костыль, что от супруги-покойницы остался, и поплелся. Костыль – больше не для опоры, а для пса этого ненормального. Вышел, огляделся – нету. Плюнул и потащился с костылем на остановку. В травмпункте отсидел полтора часа. То срочного какого-то привезли. Потом качок еще отмороженный без очереди пролез. Лобов попробовал было его усовестить, да куда там. По лысине и стеклянным глазам понятно было, что лучше не связываться. Наконец, дошла очередь и до Лобова. Врач языком поцокал, рану обработал и сообщил с большим сожалением, что вакцин от столбняка в наличии нет. И отправил в какую-то лабораторию по соседству.

 

В лаборатории запросили полис. Чуток поругавшись для порядку, Лобов поехал домой за полисом. Пес возле дома так и не появился. Лобов вернулся в лабораторию. Там полис осмотрели и сказали, что просроченный.

 

- А что же делать, - хмуро спросил умотанный Лобов.

- Вы можете заплатить в кассу, - с готовностью подсказала молодая женщина-врач. Пошел в кассу. Узнав цену, матюгнулся, но заплатил. Здоровье дороже.

 

Уже у самого дома, заметил подлую псину. Подойти близко не удалось, пёс, чуть прискуливая и поджимая хвост, отбегал в сторону. Так что не получилось костылем его приложить. И здесь невезение. Ну да ничего, ничего, в следующий раз. Лобов ещё чуток покурил возле подъезда и побрёл домой варить пельмени.

 

Утром перед работой Лобов вышел пораньше. С костылем. Пес дремал на газончике. Во сне он жалобно прискуливал и чуть подергивал лапами. Лобов взял поудобнее костыль, прицелился, чтоб залепить по псу. Но тот, почуяв Лобова проснулся, вскочил и быстро отхромал в сторону.

- А-а-а, - обрадовался Лобов, заметив хромоту - тоже того?! Ну-ну, есть, значит, справедливость, на свете!

 

Еще несколько дней Лобов пытался застать пса врасплох, но тот был начеку. А в выходные вообще куда-то исчез. Лобов поискал его по кустам, по соседним дворам. Нигде. Нашел он его только в воскресенье вечером за гаражами. Пес лежал на боку и тяжело дышал. На появление Лобова никак не реагировал.

 

- Ну, чего ты, чего ты? – Лобов присел рядом и осторожно погладил его по голове. Пес дрожал. Лобов потрогал его нос – сухой и горячий. Осмотрел гноящуюся рану на лапе:

- Ну, чего ты? Ну, ну. Чего ты?

Лобов, откинул ненужный уже костыль, неловко поднял пса и понес домой.

- Ну, чего ты?

 

* * *

 

По мнению Лобова, ветеринар слупил, конечно, не по-божески. Лобов сидел на кухне, пил чай с дешевой колбасой и матерился на всех этих коновалов.

- Ну, ничего, ничего. Как-нибудь, прорвемся, да?

 

Пес лежал, опустив голову на замотанную лапу, и тихо ворчал, соглашаясь.